Обзор зарубежных СМИ

Financial Times: Что мы знаем о новом штамме «Омикрон», вызвавшем тревогу во всем мире?

Возникновение в южной части Африки нового штамма коронавируса, обладающего беспрецедентным количеством генетических мутаций, вызвало тревожные настроения по всему миру.
Из 50 мутаций нового штамма В.1.1.529, названного Всемирной Организацией Здравоохранения «Омикрон», 30 приходится на изменения в структуре S-белка, посредством которого вирус прикрепляется к клеткам.
Эти изменения могли привести к более высокому уровню трансмиссивности штамма по сравнению с доминирующим Delta-вариантом, а также повысить шансы на обход иммунных защит организма, сформированных вакцинами или ранее перенесенным заболеванием.
Существует 2 основные причины для беспокойства среди ученых. Первая – эпидемиологическая, связанная с темпами распространения возникшего в этом месяце штамма в Южной Африке.
Вторая заключается в крайне необычном генетическом профиле «Омикрона». Джеффри Баррет, руководитель инициативы в области геномики, изучающей Covid-19, при институте Сенгера, описал новый штамм как «не имеющий аналогов образец» мутаций четырех ранее выявленных вариантов: Alpha, Beta, Gamma и Delta. Он также добавил, что существуют и другие генетические изменения, с которыми ученые прежде не сталкивались и значимость которых еще только предстоит выяснить.
По словам Джейкоба Глэнвилля, иммунолога и основателя калифорнийской терапевтической компании «Centivax», «рецепторно-связующая способность» вируса, выступающая неким аналогом «захватывающего крюка», при помощи которого Sars-Cov-2 проникает в клетки организма, претерпела 15 мутаций.
Эти изменения помогают вирусу обходить защитные механизмы организма поскольку те, благодаря вакцинации и ранее перенесенным заболеваниям, умеют распознавать и бороться лишь с оригинальным уханьским штаммом. Для сравнения штамм Delta, на долю которого приходится большая часть случаев инфицирования по всему миру, подорвал эффективность вакцин лишь тремя мутациями подобного толка.
Исследователи полагают, что существенные изменения в структуре «Омикрона» и Alfa-штамма, который был выявлен в Англии прошлой осенью, являются результатом длительного течения инфекции в организме не определенного индивидуума, иммунная система которого под влиянием инфекции или медицинских препаратов превратилась в своего рода «эволюционный тренажерный зал».
По словам Славомира Кубика, эксперта в области геномики в женевской биотехнологической компании «Sophia Genetics», у ученых пока слишком мало данных о том, на что именно способны новые мутации и как повлияют на поведение вируса. Он также добавил, что «истинная форма» штамма станет известна лишь по мере более широкого распространения вируса.
Даже если «Омикрон» действительно окажется самым заразным, на сегодняшний день, штаммом Sars-Cov-2, пока нет доказательств, ни из Южной Африки, ни откуда бы то ни было еще, тому, что он способен провоцировать более тяжелую симптоматику. Согласно мнению Глэнвилля, «ситуация может развиваться в обоих направлениях. Мутации могут привести как к более тяжелому, так и к более мягкому течению заболевания».
Если «Омикрон» распространится по всему миру и приведет к значительному увеличению случаев госпитализации пациентов и смертям, то вероятно правительствам придется вновь внедрить меры, направленные на поддержание социальной дистанции или усилить уже действующие ограничения, что, при самом печальном развитии событий, может означать возврат к локдаунам.
Тем не менее, ученые подчеркнули, что вокруг нового штамма существует слишком много неопределенности и многие из них чувствуют себя более уверенно, чем в случае с волнами заболеваемости, порожденными ранее Alpha и Delta вариантами.
Новому штамму едва ли удастся полностью обойти иммунные защиты, сформированные вакцинами и ранее перенесенными коронавирусными инфекциями. С высоким уровнем вакцинации и многообещающими разработками, направленными на создание новых препаратов, возможная волна В.1.1.529 должна пройти куда менее болезненно по сравнению с теми, что были вызваны Alpha и Delta штаммами.
Еще одним положительным моментом можно считать то, что, благодаря южноафриканским исследователям, другие страны были предупреждены о рисках, связанных с «Омикроном» намного раньше, чем в случае с Delta, который уже распространился далеко за пределы Индии к тому моменту, как мировое сообщество узнало об угрозе.
https://www.ft.com/content/42c5ff3d-e676-4076-9b9f-7243a00cba5e

The New York Times: Абсурдная сторона индустрии социальной справедливости

Если вы следите за дебатами, развернувшимися вокруг жесткой формы социальной справедливости, вы также могли слышать о документе под названием «Улучшение понятий равенства в области здравоохранения: гид по языку, изложению и концепциям» (“Advancing Health Equity: A Guide to Language, Narrative and Concepts”). Выпущенное Американской медицинской ассоциацией совместно с Центром американских медицинских колледжей, отвечающим за правосудие в области здравоохранения, это руководство представляет собой длинный перечень терминов и фраз, которых, по мнению некоторых серьезных людей, следует избегать в области охраны здоровья. В гайде также приведена более предпочтительная терминология.
Некоторые из этих корректировок, действительно, имеют смысл. Другие же невыносимы и будут препятствовать четкой коммуникации. Например, согласно инструкции следует заменить «уязвимый» на «угнетаемый», несмотря на то что понятия эти не являются синонимами: не угнетение делает пожилых людей уязвимыми к Covid.
Как и в случае с большинством подобных руководств, составленных бюрократическими рабочими группами, эта инструкция едва ли будет кем-то прочитана, если только сторонники правых взглядов не используют документ для усиления своих позиций в отношении прогрессивного новояза, который колонизирует все аспекты американской жизни.
Обратимся к нескончаемым дебатам вокруг критической расовой теории, преподаваемой в государственных школах. В определенных кругах сложилась общепринятая точка зрения, согласно которой, даже если государственные школы не преподают критическую расовую теорию на университетском уровне, они в определенном смысле слова пронизаны весьма схожими идеями.
Консерваторы обнаружили риторическую золотую жилу в материалах, предназначавшихся для учебных семинаров для администраторов, где обнаружили в том числе и соседствующие слайды о «белом индивидуализме» и «цветном групповом коллективизме».
«Учителя и администраторы заявили, что активисты-консерваторы выбрали самые экстремальные материалы в попытках подкрепить свои доводы», - сообщили The New York Times.
Борьба за проведение подобных тренингов имела бы смысл, если бы были задокументированы хоть какие-то успехи в изменении дискриминационного поведения, но таковых не имеется.
Существенные перемены произвести сложно. Говорить людям о том, что они должны использовать другие слова просто.
Колумнист Washington Post Мэт Бай охарактеризовал документ как показатель зловещего развития событий. «Это сильное заявление о том, в каком положении мы оказались на данный момент. И оно должно пугать вас так же, как пугает меня». Меня это не пугает: в истинно оруэллской ситуации людям бы на самом деле пришлось следовать новому лингвистическому эдикту вместо того, чтобы смеяться над ним.
Но эта ситуация раздражает поскольку является крайне контрпродуктивной. Однако «это не страшно, а просто смешно» не обеспечит вам победу в политическом споре.

https://www.nytimes.com/2021/11/15/opinion/diversity-equity-inclusion.html

The New York Times: США и Китай договорились ослабить ограничения деятельности журналистов

Китай и Соединенные Штаты объявили о достижении соглашения об ослаблении ограничений деятельности иностранных журналистов, работающих в обеих странах, ослабляя таким образом уровень дипломатической конфронтации, которая – в последний год правления Трампа - привела к высылке некоторых американских репортеров из Китая.
В соответствии с соглашением три новостных агентства – The Wall Street Journal, The Washington Post и The New York Times – получать разрешение вернуть своих сотрудников в Китай. Однако осталось неясным смогут ли выдворенные в прошлом году корреспонденты вернуться к работе на территории КНР.
Соединенные Штаты, ранее ограничившие сроки виз для китайских журналистов до 90 дней, предоставят годовые визы иностранным репортерам, обновлять которые можно будет ежегодно. Государства договорились об упрощении процесса въезда и выезда журналистов из достигших соглашения стран без опасения лишиться возможности вернуться к работе.
Официальные представители США описали соглашение как результат долгих месяцев переговоров, направленных на разрешение некоторых набирающих силу конфликтов между двумя сверхдержавами, достигнутый на фоне того, как обе страны совершают действия, целью которых является обретение всемирного экономического влияния и превосходства в сфере связей с общественностью.
Все еще остается неясным ситуация с опытными журналистами из трех упомянутых выше американских новостных организаций, которых выслали в прошлом году. Будет ли у них возможность вернуться к прежним обязанностям, что позволило бы изданиям извлечь выгоду из их опыта и наработанных источников в случае возобновления работы по документированию действий китайского правительства, бизнес-сообщества и социума в целом.
Спикер The Times не дала каких бы то ни было непосредственных комментариев касательно новостей о достигнутом в отношении журналистов соглашении. Представитель The Post отказалась комментировать ситуацию.
Напряженность в отношении вопросов, связанных с журналистской деятельностью, возросла в начале 2020 года, когда бывший президент Соединенных Штатов – Дональд Трамп – ужесточил тон своих выступлений относительно китайского происхождения коронавируса и сократил количество граждан Китая, которым было разрешено работать на территории США в качестве сотрудников принадлежащих китайскому государству средств массовой информации, занимавшихся, согласно широко распространенному мнению, пропагандистской деятельностью.
Двумя неделями позже Китай выслал журналистов, работавших на The Wall Street Journal, The Washington Post и The New York Times. Администрация Трампа нанесла ответный удар в начале мая того же года, ограничив сроки действия рабочих виз для китайских журналистов до 90 дней, хотя ранее репортеры из Китая получали годовую визу, которая позволяла им выезжать и вновь въезжать на территорию Соединенных Штатов.
Конфронтация в связи с организацией журналистской деятельности была частью общего ухудшения отношений между США и Китаем в период работы администрации Трампа, которая столкнулась с Пекином из-за таможенных пошлин и прочих экономических вопросов. Накалили обстановку и неоднократно высказанные господином Трампом обвинения в адрес китайского правительства, суть которых сводилась к возложению ответственности на Китай за вспышку пандемии Covid-19.
Господин Байден тоже занял жесткую позицию в отношении Китая, но стремится сгладить риторику, сформировавшуюся между официальными лицами ранее. Американская сторона заявила, что виртуальный саммит двух лидеров был организован отчасти для того, чтобы убедиться в том, что недопонимание и пылкие высказывания не приведут к открытому конфликту с Китаем.
Господин Шелл, способствовавший несколько месяцев назад построению диалога, касавшегося возникших затруднений, между представителями Государственного департамента и ведущими журналистами, считает, что готовность господина Си принять новое соглашение может указывать на то, что он понимает всю важность работы новостных агентств, даже в такой стране, как Китай.

https://www.nytimes.com/2021/11/16/us/politics/us-china-journalists.html

Gatestone Institute: Франция: национализм возвращается

Несмотря на то, что до президентских выборов во Франции еще несколько месяцев, по манере поведения парижских СМИ может показаться, что мы находимся в преддверии дня голосования.
Одной из основных причин подобной вспышки преждевременного интереса является шестидесятитрехлетний журналист, который исполняет роль пророка Иеремии в современном прочтении, описывая мрачное будущее и предсказывая гибель французской демократии.
Человека, о котором идет речь выше, зовут Эрик Земмур. Он долго маячил где-то на периферии французской журналистики, вечно на второстепенных ролях на протяжении трех десятилетий и все же теперь является восходящей звездой французской политики на стороне правых, или, как утверждают его противники, ультраправых сил.
Согласно опросам общественного мнения, проведенным два месяца назад, Земмура поддерживали лишь 3% избирателей. Однако, на момент написания этой статьи, его рейтинг преодолел отметку в 20%, что позволяет ему участвовать во втором туре голосования, составляя конкуренцию нынешнему президенту Эммануэлю Макрону.
Но что именно привлекает в Земмуре столь значительное количество французов?
Для начала, он представляется аудитории новым лицом во времена, когда представители политических элит крайне непопулярны. Так же, как Макрон пять лет назад, Земмур воспринимается аутсайдером, противостоящим некомпетентным и коррумпированным инсайдерам.
Несмотря на очевидные различия, Земмур извлекает выгоду из того самого эффекта новизны, который использовал Дональд Трамп в Соединенных Штатах. Земмур также, наподобие Трампа, свел свою позицию к ряду простых идей, которые резонируют с большой частью общества, пострадавшего от отсутствия стабильности и сомнений относительно будущего.
По словам Земмура, Франция находится в упадке и даже умирает в своем нынешнем виде по ряду причин, среди которых непрекращающаяся массовая иммиграция, особенно арабов-мусульман и африканцев, а также перенос промышленного производства в Китай и другие страны, способные предоставить дешевую рабочую силу. Он предупреждает о том, что называет «Великой Заменой» - ситуации, в которой быстрорастущее мусульманское население постепенно заменит коренной французский народ, положит конец светской форме управления и, подобно тому, как писал десять лет назад Мишель Уэльбек, превратит Францию в исламскую республику.
Земмур выглядит более убедительно в роли пророка идей «упадочничества» поскольку, в отличие от Шопенгауэра, который изложил философские идеи, но не предложил никакой защиты, он выглядит глубоко раненным сложившейся ситуацией, но полным решимости дать отпор и предотвратить «самоубийство Франции». Новая книга Земмура, ставшая бестселлером, называется «Франция еще не сказала своего последнего слова».
Он также звучит убедительно, поскольку сам является яркий образцом «французизации», если будет уместно так выразиться. Родившийся в семье алжирских евреев, Земмур стал свидетелем того, как сначала его бабушки и дедушки, а следом и родители проходили процесс ассимиляции, чтобы стать «настоящими» французами. Бабушки и дедушки отказались от своих алжиро-еврейских имен – Liaou и Messouka – сменив их на Джастина и Рейчел, а следом дали «надлежащие французские имена» своим детям.
История всей жизни Земмура крутится вокруг битвы с мультикультурализмом, краеугольным камнем которой выступает французский национализм.
Земмур возлагает большие надежды на антиклерикализм – или laïcité по-французски – как гарант демократического устройства общества в целом.
Он, кажется, не осведомлен о разнице между американским «антиклерикализмом», согласно которому государство выступает в качестве защитника всех религий, и французского laïcité, в рамках идей которого государство рассматривает все религии как потенциальные или существующие угрозы.
Для политика, сделавшего борьбу с исламом свой основной целью, Земмур, похоже, плохо осведомлен о ситуации с исламом во Франции, где эта религия не имеет церковной организации, иерархии и разделена более чем на 400 групп и сект. Официальный, признаваемый ислам во Франции представлен в основном тем, что принято называть «консульским исламом»: мечети и молельные дома возводятся, финансируются и контролируются мусульманскими странами, чаще всего Турцией, Алжиром и Марокко. Рядом с таким «консульским исламом» существуют и по большей части политические структуры, маскирующиеся под религиозные общины и главными среди них являются «Братья-мусульмане», а также ливанские шиитские организации, контролируемые Ираном.
Обе эти формы ислама вместе взятые представляют не более 1-2% от приблизительно 6,5 миллионов граждан Франции, исповедующих ислам. Проблема, с которой сталкивается Франция, заключается в таких политических формированиях, как «Братья-мусульмане», салафистские группы, хомейнистские круги и доморощенные боевики, радикализированные посредством интернета.
Земмур озвучивает страхи и сомнения многих французов и открывает дискуссии по ключевым социальным и культурологическим вопросам.