«Арабская весна»: 10 лет спустя

На площадке клуба «Валдай» состоялась экспертная дискуссия «“Арабская весна” 10 лет спустя: каким будет “лето”?».

В дискуссии приняли участие: Виталий Наумкин, научный руководитель Института востоковедения РАН; Али аль-Ахмед, сирийский политический и общественный деятель; Амаль Абу Зейд, советник президента Ливана, депутат парламента Ливана от Свободного патриотического движения (2016–2018); Хрэр Бальян, директор программы конфликтного регулирования Центра Картера; Амр Муса, генеральный секретарь Лиги арабских государств (2001–2011); Алексей Скосырев, заместитель директора департамента Ближнего Востока и Северной Африки МИД России; Рэнда Слим, директор инициативы по диалогу в рамках второго направления дипломатии в Институте Ближнего Востока в Вашингтоне и Юсеф Шериф, глава тунисского отделения Глобальных центров Колумбийского университета. Модератором выступил Тимофей Бордачёв, программный директор клуба.

События «арабской весны» 2011 года сопровождались волной протестов, затронувших два десятка государств, и привели к череде революций, свержению правительств и нескольким гражданским войнам. Самыми острыми стали кризисы в Сирии и Ливии. По прошествии десятилетия жизнь в государствах «арабской весны» едва ли улучшилась. Возрос уровень нестабильности, экстремизм и терроризм стали частым явлением. Возникли затяжные вооружённые конфликты, образовались крупные потоки беженцев, на ближневосточной арене появились ещё более реакционные режимы. Нестабильность повысила значимость внешних игроков на Ближнем Востоке. Однако их взгляды относительно урегулирования конкретных кризисов зачастую оказываются диаметрально противоположными.

10-я годовщина «арабской весны» совпала с новыми массовыми выступлениями в регионе. Протесты продолжаются в Тунисе и Ливане. На этот раз спусковым крючком стала пандемия коронавируса и связанные с ней жёсткие карантинные меры правительств. Напряжённость растёт и в других государствах региона.

Каковы основные итоги «арабской весны»? Стоит ли ожидать новых масштабных потрясений в регионе? Какую роль в этом может сыграть пандемия? Необходима ли перебалансировка роли внешних сил на Ближнем Востоке? На эти и другие вопросы дали свои варианты ответов участники дискуссии.

Начиная дискуссию, Виталий Наумкин обратил внимание на то, что «арабской весне» предшествовали многочисленные революции, перевороты, войны и интервенции в регионе. Он предположил в этой связи, что «арабскую весну», возможно, следует считать частью глобального процесса трансформации, который начался с Ближнего Востока, потому что этот регион был более готов к переменам. Говорить об итогах этого процесса пока рано. Две характерные черты этой трансформации – выплеснувшаяся на улицы, в массы политическая энергетика и рост значимости информационной составляющей в связи с распространением Интернета. Академик-востоковед добавил, что может быть «арабская весна» за эти десять лет немногого добилась, но она всколыхнула регион. К положительным последствиям этого феномена он относит смелые реформы в Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратах, Катаре и демократические перемены в Тунисе. Другим важным, но неожиданным сдвигом на Ближнем Востоке является то, что первую скрипку там теперь играют не традиционные арабские лидеры – Египет, Ирак и Сирия, а вовсе неарабские страны – Иран, Турция и Израиль.

Алексей Скосырев назвал предварительные итоги «арабской весны» по прошествии десяти лет неутешительными. Она расшатала систему региональной безопасности, породила множество вооружённых конфликтов, социально-экономических и гуманитарных проблем, привела к росту числа беженцев (с 2 млн в 2010 г. до 18,6 млн в 2019 г.), а также к увеличению трафика наркотиков и оружия, и более свободному передвижению боевиков между различными государствами Ближнего Востока, Северной Африки и сопредельными странами. В результате возникли многочисленные неподконтрольные центральным властям «серые территории». По мнению дипломата, таких заявленных целей «арабской весны», как смена правящих элит, искоренение коррупции, расширение основных демократических прав и свобод, во многих случаях при смене режимов добиться не удалось. Всё это превратило регион в одну из «болевых зон земного шара», заявил он.

Давая свою оценку событиям 2011 года, бывший в то время генсеком Лиги арабских государств Амр Муса сказал, что теперь очевидно, «весной» их считать нельзя. Начать с того, что массовые беспорядки были во многом спровоцированы внешними для арабского мира силами – Ираном, Турцией, Израилем, получившими в результате возникшей нестабильности большое влияние на Ближнем Востоке. Теперь процесс затронет и эти страны, так что «у них начнётся их собственная весна», считает он. Последствия «арабской весны», по его мнению, пока не проявились в полной мере. По мнению Мусы, повторение «арабского ренессанса» 1950-х годов, о котором упомянул Наумкин, еще должно будет произойти на Ближнем Востоке. В завершение своего выступления египетский эксперт призвал не забывать роль в ближневосточном раскладе таких мощных нерегиональных игроков как США, Россия и Китай.

Рэнда Слим выделила две волны протестов в рамках «арабской весны». В основе обеих лежат социальные проблемы, но первая волна – восстания 2010-2011 годов в Египте, Тунисе, Йемене, Ливии и Сирии – была более идеологизированной, в ней большее участие принимали исламские партии. Для второй волны – протестов 2019 года, охвативших Судан, Алжир, Ирак и Ливан, характерна большая направленность на борьбу с системой, а не с конкретными личностями и меньшая роль внешних игроков, в частности Запада. Если сравнивать эти две волны, то причины у них сходные: бедность, безработица, коррупция, социальная несправедливость, неэффективные, часто авторитарные, правительства. Но есть и практическое отличие, причем существенное – во второй волне роль исламистских движений и партий значительно меньше. Объясняется это тем, что они в значительной мере уже исчерпали свой ресурс во время первой волны. К тому же исламские активисты извлекли уроки из предыдущего опыта, и теперь действуют более утонченно, избегая чрезмерного насилия, чтобы особенно не «светиться». Американский исследователь, возвращаясь к теме дискуссии, выразила точку зрения, что будет и еще одна волна «арабской весны», за которой, собственно, последует «лето», где сконцентрируется весь предыдущий опыт, как положительный, так и негативный. Говоря о роли внешних игроков на Ближнем Востоке, Рэнда Слим прогнозировала ее значительное снижение, по крайней мере, со стороны США.

Со своей стороны, политолог Хрэр Бальян проанализировал динамику общественного конфликта, лежащего в основе движений «арабской весны». По его мнению, региону нужен новый общественный договор, который позволил бы снизить социально-экономическое неравенство. В противном случае сохранится риск новых восстаний. При этом, по его мнению, ни сами по себе революции, ни внешнее давление не обеспечивают необходимого эффекта. Что касается роли внешних сил, то Бальян указывает, что извне всегда легче убрать неугодный режим, чем создать лучший новый, так как на смену, в возникшем вакууме власти, обычно приходят радикальные группировки и, очень редко, «нужные» умеренные.

В ходе дискуссии обсуждалась также обстановка в отдельных странах. Своим видением ситуации в Сирии поделился политик из Дамаска Али аль-Ахмед. Он утверждал,что, чтобы «арабская весна» через несколько лет в его стране не повторилась, необходимо уделять особое внимание социальным проблемам. В частности, он подчеркнул опасность массовой безработицы среди молодежи, продолжающуюся высокую рождаемость, что наряду с факторами нестабильности и вспышками боевых действий ведет к большому оттоку населения в другие страны и регионы. Очень серьезными негативными социально-экономическими факторами Ахмед назвал тотальное обнищание населения, а также другую сторону медали − широко распространенную коррупцию.

Ливанскую ситуацию охарактеризовал Амаль Абу Зейд. Он повторил уже звучавший тезис о том, что у «весны» были как внутренние, так и внешние причины, включая влияние региональных и международных игроков. Подводя итог 10 прошедшим годам, Абу Зейд отметил, что лозунг «свободы и хлеба», который использовался во многих арабских странах во время событий 2011 года, актуален и по сей день, так как реальных изменений к лучшему ни в политике, ни в экономике не произошло. Этому препятствовали такие «окаменевшие» реалии ливанской жизни, как архаичные, а иногда и феодальные отношения в обществе, где клановые отношения продолжают играть большую роль. Не меньшую роль играет и принадлежность к многочисленным религиозным общинам и конфессиональным группам.

Свой взгляд на ситуацию в Тунисе представил Юсеф Шериф. По его оценке, «весеннее восстание» не дало никаких экономических результатов. Сегодняшнее общее настроение большинства тунисцев – положение стало только хуже. Определенные успехи были достигнуты в политической сфере: в области демократических прав и индивидуальных свобод. Главный вывод, который делает эксперт, подводя итоги последних 10 лет в своей стране, − правящий класс так и не сумел предложить Тунису эффективную экономическую модель, сосредоточившись на внутриполитических вопросах. Другая проблема – рост исламского экстремизма.

Подводя итоги дискуссии, Виталий Наумкин отметил широту палитры представленных точек зрения на результаты «арабской весны». «Эксперты высказали массу интересных идей, но при этом их оценки сильно разнятся, делаются разные акценты», − заметил он. Ученый-востоковед выразил уверенность, что, в том числе, через экспертное взаимодействие удастся выйти на политический уровень определения будущности региона, который переживает непростые времена.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs