Турция и конфликт в Нагорном Карабахе

Позиция Турции, поддержавшей одну из сторон конфликта в Нагорном Карабахе, диссонирует с призывами многих стран и международных организаций к прекращению боевых действий. Анкара предложила Баку не только дипломатическую поддержку. Сначала СМИ, а затем и политики ряда стран заговорили о переброске в район конфликта наемников из Сирии и Ливии. По умолчанию – для действий на стороне Азербайджана. Газета The Guardian утверждала даже, что уже с середины сентября в сирийском Африне турецкие инструкторы начали готовить лояльных боевиков к отправке в НКР. Анкара называет эти сообщения инсинуациями и, в свою очередь, сообщает об иностранцах, воюющих на армянской стороне, даже – о боевиках Рабочей партии Курдистана.

При этом риторика официальной Анкары призвана продемонстрировать абсолютную поддержку Баку. Так, президент страны заявляет, что «Турция со всеми своими возможностями и всем сердцем продолжит быть рядом с дружественным и братским Азербайджаном… С незамедлительным освобождением Арменией оккупированных азербайджанских территорий регион снова обретет мир и спокойствие».[i]

Национальному лидеру вторит политический истеблишмент: «Турция рядом с Азербайджаном как на поле боя, так и за столом переговоров» (министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу); «Мы окажем Азербайджану ту помощь, о которой он попросит» (официальный представитель МИД Хами Аксой). Надо признать, общественное мнение в стране также в основном также на стороне Азербайджана.[ii] Но есть и альтернативные точки зрения: так, газета Evrensel полагает, что «Первым из региональных игроков, которые жаждут интервенций в духе своих экспансионистских амбиций… является администрация Эрдогана». Но эти голоса тонут в потоке алармистских призывов.

В многовекторной, а точнее говоря, в полипарадигмальной турецкой политике в зависимости от международной конъюнктуры на первй план выходит то неоосманизм, то исламизм, то преобладает «тюркская солидарность», как это уже случилось в начале 90-х годов и как это происходит сейчас. В наши дни, очевидно, это связано с неудачами на других «фронтах», включая экономический.

На севере Сирии даже после трех операций турецким военным не удалось создать сплошной «коридор безопасности» вдоль всей границы. Причем, в первую очередь - вдоль юго-восточных провинций Турции. А именно там курдские боевики, не без поддержки США, базирующиеся преимущественно на сопредельной территории Ирака и Сирии, проявляют наибольшую активность. К тому же Москва и Дамаск дали понять Анкаре, что Идлибский анклав исламистов, являющийся турецкой зоной ответственности, - образование временное.

В Ливии 21 августа враждующие стороны объявили о прекращении огня, а позже приступили к переговорам. В этой связи газета Evrensel отмечала: долгое отсутствие на этот шаг реакции Анкары, ранее заявлявшей, что союзное ей Правительство национального согласия (ПНС) не пойдет на перемирие, пока не получит города Сирт и Аль-Джуфра, свидетельствует о том, что договоренности между Триполи и Тобруком были достигнуты за спиной Турции. При этом командование Ливийской национальной армии Халифы Хафтара напрочь отказывается общаться, как они заявляют, с «турецкими оккупантами». Чуть позже о решении уйти в отставку сообщил премьер ПНС Файез Саррадж, наиболее лояльный Турции ливийский политик.

Постепенно набирающий скорость процесс арабо-израильского примирения показал, что аравийские монархии более не делают ставку на конфронтации с еврейским государством. Их, как можно понять, больше беспокоит внешнеполитическая активность в регионе Турции и Ирана. Лига арабских государств, в которой первые роли играют Саудовская Аравия и ее союзники, отказалась осудить Бахрейн и ОАЭ.

Снижается накал страстей в акватории Восточного Средиземноморья. Напомним: в январе 2019 года Египет, Израиль, Кипр, Греция, Италия, Иордания и Палестина объявили о создании форума стран Восточного Средиземноморья в сфере добычи природного газа, который позволит участникам координировать свои действия в сфере добычи и продажи углеводородов. Турцию туда не пригласили, и она, объявив о непризнании зон экономических интересов перечисленных государств, направила к берегам Кипра свои геологоразведывательные суда в сопровождении военных кораблей.

Вкупе с политикой на ливийском направлении этот шаг вызвал напряженность в отношениях с рядом стран-членов Евросоюза, и прежде всего – с Кипром, Грецией и Францией. И дал повод верховному председателю ЕС по иностранным делам и политике безопасности ЕС Жозепу Боррелю и французскому президенту Эмманюэлю Макрону обвинить турецкое руководство в имперских амбициях.

Увещевания НАТО, угроза санкционного давления со стороны Европы, наконец, многозначительный визит главы американской дипломатии Майкла Помпео в Грецию и на Кипр увенчались письмом Реджепа Таййипа Эрдогана, адресованным лидерам стран ЕС о том, что «Турция готова к диалогу с Грецией без предусловий».[iii] А первого октября турецкое Минестерство обороны сообщило: военные Турции и Греции достигли взаимопонимания по «общим принципам» взаимоотношений и создали «горячую линию» для урегулирования конфликта в Восточном Средиземноморье. Турецкие геологоразведывательные суда вернулись в свои порты.

Судя по всему, все эти события заставляют Турцию вновь сосредоточить усилия на «тюркском» направлении, которое, начиная с 1991 года, и так не испытывало недостатка внимания со стороны анкарских властей. На мой вгляд, по справедливому замечанию британской арабоязычной газеты Rai Al Youm, «турецкие власти, несмотря на присущий им прагматизм, не признают очевидного — Соединенные Штаты Америки, Европа и все остальные члены НАТО не позволят им возродить Османскую империю, чего бы это им ни стоило». 

Турция поступательно укрепляет всесторонние связи с Азербайджаном и центральноазиатскими странами – от культурных до военно-технических, – а также с родственными общинами в других странах, в частности, в Афганистане. По примеру Тегерана, который «опекает» афганских шиитов-хазарейцев, Анкара решила патронировать тюрок. Еще в 2006 году Турция добилась права на формирование Команды по восстановлению провинции Вардак, а через четыре года – провинций Джаузджан и Сари-Пуль. Турецкие дипломаты поддерживают тесные отношения с влиятельным и амбициозным Рашидом Дустумом, за которым стоят, прежде всего, общины узбеков и туркмен.

Уже несколько лет, правда, в «спящнм режиме» существет «Ассоциация правоохранительных органов военного статуса Евразии», в рамках которой предполагается взаимодействие правоохранительных органов с военным статусом Турции, Азербайджана, Киргизии и Монголии. И совсем недавно турецкий военный эксперт Каан Сарыайдын сообщил, что 29 октября (на очередном саммите Тюркского совета? – А.И.) будет объявлено о создании объединенной армии тюркских стран.[iv]

Если так, то объективно «первую скрипку» в этом проекте будет играть, конечно, Анкара.

На текущий момент наиболее близкие и прагматичные отношения у нее сложились с Баку, в Турции их даже описывают формулой «два государства — одна нация». И это несмотря на то, что официальная идеология страны по-прежнему базируется на приниципе национального суверенитета. Впрочем, черту между собственно официальным турецким национализмом и тем явлением, что принято называть пантюркизмом, провести непросто. Поспособствовал этому еще отец-основатель современной Турции Мустафа Кемаль Ататюрк, некогда настоявший на принятии слова Türk в качестве этнонима для жителей страны. Это же слово употребляется и для обозначения представителей всех тюркских народов.

Так что вполне вероятно, что в обозримом будущем Анкара будет стараться расширить первую часть упомянутой нами формулы.

Возвращаясь к Карабаху, отметим, что кропотливая работа российской дипломатии, очевидно, приносит плоды, и в Анкаре начинают намекать на возможность компромиссов. В ходе телефонного разговора министры иностранных дел двух стран «высказались за немедленное прекращение боевых действий» и «подтвердили готовность к плотной координации действий России и Турции для стабилизации обстановки в целях скорейшего возвращения урегулирования нагорнокарабахского конфликта в мирное переговорное русло».[v]

Так что, несмотря на порой трудно понимамаю разновекорность, ставшую в последнее время «визитной карточкой» турецкой внешней политики, Турция по-прежнему остается вменяемой и договороспособной страной.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs