ENGLISH
14:48 14.07.2020 • 
Похоже, что провозглашенный еще Ататюрком европейский выбор Турции окончательно уходит в прошлое. Причем, Европа со своей стороны как бы поддерживает этот тренд.
Ускорить процесс может неадекватное, с точки зрения Евросоюза, поведение Анкары в последнее время: несмотря на протесты государств региона, она продолжает сейсмическую разведку в исключительной экономической зоне Кипре, «шантажирует» Европу, спекулируя на проблеме беженцев, и, по мнению многих стран-членов ЕС, демонстрирует нежелание способствовать мирному разрешению ливийского конфликта, вопреки возражениям и протестам многих христанских стран мира превращает собор Айя София в мечеть.
Все эти вопросы были в центре внимания очередной сессии Европарламента (8-10 июля) и совещания глав дипломатических ведомств стран-членов ЕС (13 июля). На обеих встречах позицию Турции раскритиковали и пообещали усилить санкции в отношении нарушителей эмбарго на поставки оружия в Ливию (на Анкару при этом прямо не указывали, по понятно, что речь шла в первую очередь о ней). Особо непримиримые - Греция и Кипр - объявили о создании «дипломатического фронта» противодействия Анкаре.
Но решительнее всех был настроен лидер крупнейшей партии в Европе - консервативной Европейской народной – Манфред Вебер, призвавший к прекращению переговоров о вступлении Турции в ЕС и к разработке новой основы для двусторонних отношений. Напомним, идея не нова: еще в марте 2019 года еврокомиссар по вопросам расширения и политике соседства Йоханнес Хан утверждал, что «самым честным решением было бы договориться с Анкарой о прекращении процесса вступления в ЕС».
Руководитель дипломатии Союза Жозеп Боррель постарался снять вскипающее напряжение, призвав «остановить и обратить вспять нынешний негативный тренд в отношениях с Турцией», потому что у этой страны «остается множество совпадающих интересов с ЕС».[i] Впрочем, и он был вынужден признать, что «отношения с Турцией в настоящий момент не особенно хороши».
Эти отношения изначально были полны противоречий. И сегодня вступление в единую Европу турецкие политики то позиционируют в качестве внешнеполитической парадигмы, то объявляют потерявшим актуальность рудиментом прежней (кемалистской) политики. Подавшая в 1987 году официальную заявку на присоединение к ЕС Турция в 2005-м получила статус кандидата. Однако через четыре года по инициативе Греции переговорный процесс застопорился, и с тех пор особого прогресса в переговорах не наблюдается.
В Анкаре периодически обвиняют Брюссель в создании искусственных препятствий на пути сближения с Европой, несмотря на то что, по словам главы турецкой дипломатии Мевлюта Чавушоглу, «Турция за долгие годы внесла весомый вклад в обеспечение безопасности и стабильности в Европе, процветание европейских стран. Однако наибольший вклад Анкары в развитие континента станет возможным после принятия Турции в полноправные члены ЕС».[ii] В свою очередь президент страны Реджеп Таййип Эрдоган периодически называет вступление в ЕС стратегической целью страны, одновременно продвигая тезис о том, что Евросоюз, якобы, нуждается в Турции больше, чем она в нем.
Наряду с этим, особенно в последнее время, турецкий лидер все чаще утверждает, что Турцию вопрос о вступлении в Евросоюз более не волнует, рассуждает о возможности прекращения переговорного процесса, объясняя нежелание Европы к сближению тем, что ЕС - это «христианский клуб», закрытый для мусульманских стран. Если так, зачем стучаться в закрытую дверь? Этого Эрдоган не говорит.
Членство в Евросоюзе действительно вряд ли отвечает интересам турецких политических элит: структурообразующим принципом Евросоюза является примат общеевропейских интересов над национальными, а для Турции, чей идеологический комплекс базируется на внешнеполитической самостоятельности и национализме, это неприемлимо.
Похоже, что единая Европа, в свою очередь, никогда всерьез не рассматривала вероятность присоединения Турции. Тем более - в XXI веке, когда в политике последней стал превалировать «неоосманистский» вектор. В прошлом году Комитет по иностранным делам Европарламента уже выступил за приостановку переговоров о вступлении Турции в ЕС, а Еврокомиссия констатировала, что переговорный процесс зашел в тупик.
К тому же в отношениях с Брюсселем Анкара пытается использовать и «силовые» методы, с 2016 года периодически угрожая открыть границы с Европой для миллионов сирийских (и не только сирийских) беженцев, скопившихся на турецкой территории. Последняя попытка такого рода была предпринята минувшей весной. Свое решение турецкий лидер тогда обосновал тем, что ЕС не выполнил соглашения по беженцам - не выплатил большую часть обещанных на их содержание денег (хотя последний транш запланирован только на 2027 год), и не отменил визы для турецких граждан. «Я понимаю, что турецкое правительство и президент Эрдоган ожидают большего от Европы, – как всегда корректно отреагировала на это канцлер Германии Ангела Меркель. – Но я считаю совершенно неприемлемым, что турецкие власти не заявили о своем недовольстве в ЕС, а взвалили этот груз на спины беженцев».[iii] На этот раз кризис разрешился сам собой – ввиду распространения коронавируса Европа закрыла границы.
Справедливости ради надо сказать, что в ЕС есть и сторонники принятия Турции в Союз. Их главный аргумент сводится к тому, что эта страна, имея сравнительно развитую экономику и вторую по численности армию в НАТО, могла бы усилить геополитические позиции ЕС на Ближнем Востоке. Но в последнее время интерес Евросоюза к региону, где Анкара могла бы претендовать на роль европейского «сталкера» падает, а вместе с ним снижается и геополитическая ценность Турции в глазах Брюсселя.
Недавнее решение турецкого президента по изменению статуса собора Святой Софии также не добавляет симпатий европейцев к Анкаре. Собственно, оно и принималось во многом с провокационным расчетом вызвать недовольство со стороны христианского мира. Таким образом правящий в стране режим получил возможность предстать в глазах консервативного большинства турецкого электората (а заодно и мировой мусульманской уммы) защитником традиционных ценностей и продемонстрировать стойкость и непреклонность перед давлением «неверных».
В итоге можно предположить, что приоритетом ЕС остается сохранение Турции на положении «приближенного», но тем не менее внешнего партнера, о чем все чаще открыто говорят европейские политики. Рвать отношения никто не собирается, хотя бы потому что худо-бедно Анкара сдерживает неконтролируемый наплыв беженцев с Ближнего Востока. Что касается Турции, то Европа остается жизненно важным рынком экспорта и источником импорта для турецкой экономики, и низвести отношения с ЕС до критически низкого уровня она себе позволить не может.
Так что в обозримом будущем Турция продолжит делать вид, будто стремится к вступлению в Евросоюз (тем более что последний не отказывается от оказания ей финансовой помощи, как стране-кандидату, вплоть до 2027 года), а Брюссель – что готов и дальше рассматривать ее кандидатуру.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
