ENGLISH
11:23 31.07.2025 • 
В последние годы значительно наращивается сотрудничество между Пакистаном и Турцией в дипломатической, военной и экономической сферах, что неизбежно проецируется на контакты Анкары в других регионах, в первую очередь в Южной Азии, на Ближнем Востоке и Южном Кавказе. И хотя складывающийся тандем не всегда однозначно воспринимается отдельными внешнеполитическими партнерами Турции, он, в целом, вписывается в многогранную систему геополитических координат республики.
Основным драйвером двусторонних отношений остается военная сфера. По мере того, как развивалась турецкая оружейная промышленность, менялся и профиль оборонных сделок Анкары с Исламабадом. От модернизации пакистанской техники, изначально закупленной в других странах НАТО — американских F-16 и французских подводных лодок Agosta 90-B — Турция постепенно перешла к продаже оружия собственного производства. С 2023 г. Турецкая республика закрепилась на позиции второго по величине поставщика оружия в Пакистан (порядка 11 % от общего объёма оборонного импорта страны)[1].
Примерами наиболее крупных сделок можно считать приобретение Пакистаном четырёх корветов класса MILGEM и 30 вертолётов T129 ATAK. При этом, несмотря на то, что поставки вертолётов были отложены из-за санкций США и ограничений на экспортные лицензии, связанных с двигателем CTS800, Исламабад проявил гибкость и продлил сроки на период поиска турецкой стороной альтернативных решений, что является явным признаком политического доверия. Турция также внесла свой вклад в модернизацию военно-морских сил Пакистана, приняв участие в переоснащении двух подводных лодок Agosta 90B. Зафиксированы поставки турецких беспилотников Bayraktar TB2 и Bayraktar Akıncı, прослеживается заинтересованность со стороны пакистанских партнеров к участию в турецкой программе по созданию истребителей пятого поколения KAAN. Впрочем, по оценкам отдельных военных экспертов[2], по итогам майской эскалации на индо-пакистанской границе успешность турецкой «дипломатии дронов» была подвергнута переоценке, поскольку не все летательные аппараты смогли в ходе вооруженных столкновений доказать свою эффективность.
Важно отметить, что Пакистан выступает не только в качестве импортера оборонной продукции, но и сам вносит определенный вклад в развитие ВПК Турции. Так, в 2017 г. между сторонами был подписан контракт на поставку 52 учебно-тренировочных самолетов Super Mushshak, что стало редким примером пакистанского оборонного экспорта в страну-член НАТО.
Несмотря на многоплановое военное взаимодействие, экономическое сотрудничество по-прежнему остаётся слабым звеном в двусторонних отношениях. Обе страны не входят и в десятку крупнейших торговых партнеров друг друга, а на фоне показателей торговли Турции с Индией, превышающих турецко-пакистанские почти в 8 раз (1,4 млрд. долл. против 10,9 млрд. долл.), ситуация выглядит особенно контрастно, принимая во внимание политические разногласия Нью-Дели и Анкары. При этом цели на будущее провозглашаются весьма амбициозные: нарастить объём двусторонней торговли до 5 млрд. долл. к 2027 г., а в более отдаленной перспективе — до 10 млрд. Важным событием на этом направлении стало подписание в 2023 г. Соглашения о преференциальной торговле, предусматривающего снижение пошлин по 261 тарифной позиции для Турции и по 130 — для Пакистана. В рамках курса на интенсификацию торгово-экономических связей в начале этого года по итогам седьмого заседания Совета стратегического сотрудничества высокого уровня были подписаны 24 соглашения, охватившие широкий тематический спектр вопросов в области обороны, энергетики, сельского хозяйства, технологий и др.[3]
Еще одной значимой вехой стало подписание в июле с.г. соглашения о совместной разведке 40 морских нефтегазовых блоков в бассейнах Макран и Инда[4], что, по оценкам аналитиков, потенциально позволит получить доступ к четвёртому по величине месторождению нефти и газа в мире. Сделка, заключённая в ходе Пакистанского инвестиционного форума, объединила государственные энергетические компании Пакистана и национальную нефтяную компанию Турции TPAO. Помимо углеводородов, морская территория Пакистана также представляет стратегическую ценность для развития «голубой экономики» благодаря наличию таких ресурсов, как кобальт, никель и редкоземельные металлы, а также возможностям в сфере рыболовства, морских биотехнологий и экотуризма.
Отдельные публикации западных и индийских обозревателей свидетельствуют о том, что за интенсификацией военных и экономических связей могут стоять амбиции Анкары по обладанию ядерным оружием. Независимые немецкие аналитики в 2020 г. даже провели собственное расследование[5], по итогам которого пришли к выводу, что Исламабад и Пхеньян тайно закупали материалы для такого оружия и технологии в Германии и других странах Европы, а в логистических цепочках этих поставок была задействована Анкара. Однако следует учитывать, что официальных подтверждений такому теневому альянсу нет.
Более наглядным в геополитическом измерении представляется союз Турция-Азербайджан-Пакистан, который уже в экспертной среде прозвали «формирующим новую евразийскую реальность»[6]. Действительно, в последние годы стороны выстраивают все более прочную ось с упором на участие в решении вопросов безопасности и стимулирование экономического взаимодействия. Совместные военные учения, крупные экономические проекты, оборонные сделки и дипломатическая координация создают то, что можно охарактеризовать как стратегический мост между тюркским и исламским пространством Южной Азии. Свидетельством политической воли трех стран выступать по многим вопросам международной повестки единым фронтом стал майский трехсторонний саммит в Лачыне с участием лидеров Азербайджана, Турции и Пакистана, основное внимание на котором было уделено вопросам укрепления оборонного сотрудничества, углублению взаимодействия в сфере военной промышленности, а также развитию транспортной и энергетической инфраструктуры.
При этом в контексте турецко-пакистанских отношений нельзя не учитывать роль США. Несмотря на попытки некоторых аналитиков представить укрепляющийся альянс двух государств как альтернативный полюс в системе геополитических координат, притягивающий к себе других незападных игроков, стоит констатировать, что и Анкара, и Исламабад по-прежнему сохраняют тесные связи с Вашингтоном по ряду военных, политических и экономических причин, что несколько снижает их маневренность во внешних делах. Учения «Анатолийский орел», которые преподносятся в отдельных СМИ как сугубо турецкие, практически ежегодно объединяют также силы НАТО, США и Пакистана, что свидетельствует о том, что турецко-пакистанский симбиоз – это скорее «контролируемый союз», нежели полностью независимый.
В любом случае в контексте российских интересов наращиваемый турецко-пакистанский потенциал сотрудничества заслуживает особого пристального внимания с учетом распространения его влияния на непосредственные соседние регионы, где Россия традиционно проводит особую политику и имеет особое видение будущего.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
[1] https://maritimeindia.org/the-turkiye-pakistan-nexus-strategic-implications-for-maritime-india/
[2] https://www.aei.org/op-eds/is-turkeys-arms-industry-a-loser-in-the-india-pakistan-war/
[3] https://www.aa.com.tr/en/energy/general/turkiye-pakistan-sign-24-cooperation-agreements-to-strengthen-bilateral-ties/47515
[4] https://www.oreasoc.com/turkey-pakistan-offshore-oil-gas-reserve/
[5] https://timesofindia.indiatimes.com/blogs/ChanakyaCode/emerging-sino-pak-north-korea-turkey-nexus-for-nuclear-proliferation/?source=app&frmapp=yes
[6] https://report.az/ru/analitika/novyj-alyans-v-evrazii-azerbajdzhan-turciya-i-pakistan-formiruyut-centr-sily/
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
