Позиции Европы в мире - застой или закат?

Предложенный Дональдом Трампом мирный план по прекращению украинского конфликта обнажил бессилие Европы. Лидеры Евросоюза на протяжении длительного времени испытывали тревогу в связи с перспективой отставания в борьбе за технологическое, экономическое и военное превосходство, разворачивающейся между ведущими мировыми державами. По мнению пессимистов, в настоящее время эта критическая точка, по сути, уже достигнута.

В октябре премьер-министр Венгрии Виктор Орбан констатировал нарастающий процесс распада Европейского союза, подчеркнув, что при отсутствии радикальных системных изменений эта тенденция получит дальнейшее развитие. Данное заявление стало продолжением его более ранней риторики: в конце сентября, обращаясь к общественности через социальную сеть X (запрещена в России), Орбан заявил об утрате Западом роли цивилизационного эталона. Он призвал к обретению «интеллектуальной, политической и личной смелости» для признания данного факта и для самостоятельного определения Венгрией альтернативной и более перспективной траектории развития.[i]

В контексте сложного взаимодействия ключевых мировых игроков, в Европейском союзе растут опасения относительно его способности сохранить конкурентоспособность в глобальном соперничестве с Россией, США и Китаем. Политически фрагментированный и не обладающий военной субъектностью Европейский континент сталкивается с риском маргинализации в формирующейся эпохе транзакционной политики. В контексте обостряющегося соперничества великих держав Европа испытывает значительные трудности в поддержании конкурентных позиций, что вызывает опасения стать одним из главных аутсайдеров нового мирового порядка.

При всем том, тревога по поводу обозначившегося заката Европы не является чем-то новым: европейские лидеры на протяжении длительного времени предупреждали об угрозе отставания в глобальной борьбе за экономическое, технологическое и военное доминирование, где ключевую роль играют США, а теперь и другие ведущие державы. Однако к настоящему времени среди официальных лиц укрепляется мнение, что переломный момент наступил. Ситуативный пессимизм усугубился минувшим летом, когда Европа оказалась исключенной из процесса пересмотра правил международной торговли, инициированного Соединенными Штатами. Дальнейшее ухудшение восприятия будущего Старого Света произошло в связи с тем, что администрация Белого дома представила план урегулирования украинского конфликта без предварительных консультаций с номинальными европейскими союзниками.

В своем сентябрьском обращении к Европейскому парламенту председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен констатировала: «В настоящее время формируются контуры нового мирового порядка, основанного на силе. Должна возникнуть новая Европа». Подобная метаморфоза требует глубокой внутренней консолидации, поскольку в экспертном и политическом сообществе растут опасения, что существующие институциональные структуры и процедуры ЕС обрекают его на второстепенную роль в новой геополитической иерархии.

В ответ на эти вызовы Европейский союз активизировал усилия по выработке собственной дипломатической инициативы, призванной, согласно задумке, укрепить позиции Киева на переговорах как с Вашингтоном, так и с Москвой. Параллельно государства-члены наращивают темпы перевооружения, в то время как сам блок ищет институциональные пути преодоления внутренней стагнации. Однако предполагаемая трансформация носит заведомо сложный и долгосрочный характер, а временной ресурс, по оценкам многих европейских чиновников, крайне ограничен.

В этих условиях наблюдается тенденция к попыткам задействовать форматы ограниченного участия («коалиций желающих») для усиления обороноспособности и экономической устойчивости блока в целом. Однако путь к масштабной трансформации сопряжен с существенными институциональными и структурными барьерами. Национальные правительства не готовы легко уступить контроль над планированием и реализацией важнейших решений в сферах социально-экономической и военной политики, в то время как ключевые игроки европейской промышленности сталкиваются с фундаментальными сложностями в переходе от взаимной конкуренции к ситуативному, тем более, стратегическому сотрудничеству. Принцип консенсуса, лежащий в основе принятия решений в Союзе, включающем 27 государств, зачастую приводит к политическому параличу перед лицом быстро меняющейся глобальной конъюнктуры.

Как отметила премьер-министр Дании Метте Фредериксен на копенгагенском саммите в прошлом месяце: «Я полагаю, что мы находимся в самой сложной и опасной ситуации со времён окончания Второй мировой войны». События последних месяцев лишь подтвердили обоснованность этих опасений. В июле Европейский союз был вынужден принять асимметричное торговое соглашение с США, позволившее Вашингтону ввести 15-процентные пошлины без встречных уступок. Кризис вокруг доступа Запада к редкоземельным металлам, критически важным для оборонного потенциала и «зелёного» перехода Европы, наглядно продемонстрировал европейским чиновникам уязвимость и зависимость континента в стратегических цепочках поставок.

Вся институциональная архитектура Брюсселя, его процедуры и ментальные установки оказались совершенно не адаптированы к современной эпохе, для которой, считается, характерны «политика с позиции силы, конфронтация и жёсткая геоэкономическая конкуренция». Результаты июльских торговых переговоров с Вашингтоном актуализировали фундаментальный вопрос о стратегическом позиционировании Европы в глобальной экономической архитектуре. Как отметил некоторое время назад канцлер Германии Фридрих Мерц, предстоящие годы станут определяющими в выборе между двумя сценариями: сохранением статуса Европы как независимого экономического центра… или её трансформацией во второстепенного актора, чьи интересы будут определяться крупнейшими экономическими центрами в Америке и Азии.

В целом, основными экономическими вызовами для ЕС остаются финансовые провалы, миграционный кризис и долги. Причем, в отличие от предыдущих кризисов, в наши дни в эпицентре экономических и финансовых неурядиц оказались в первую очередь ведущие страны – Германия, Франция и Италия. ЕС страдает от деиндустриализации. Правительства раздроблены и обременены серьезной финансовой задолженностью. Широко распространена политическая «балканизация», когда исполнительная власть в крупнейших странах находится в руках партий меньшинства, которым не хватает поддержки избирателей. По мнению реалистов, перед Евросоюзом стоит задача не только адаптации к эпохе транзакционной дипломатии, но и защиты самих основ своего суверенитета в условиях фрагментации мировой системы.

При этом главный геополитический вызов – дальнейшая эрозия трансатлантических отношений. Внешнеполитический курс США в отношении Европы ужесточается. В новой редакции Стратегии национальной безопасности администрация Трампа рассматривает сценарий долгосрочного упадка Европы. Документ содержит критический анализ внутренних вызовов, стоящих перед европейскими странами, включая такие факторы, как демографический спад, эрозию национальной идентичности и отход от либерально-демократических норм, совокупное воздействие которых, согласно формулировкам стратегии, может привести к фундаментальной социокультурной трансформации региона. В тексте прямо указывается, что при сохранении текущих тенденций Европа может претерпеть кардинальные изменения в течение следующих двух десятилетий. В качестве ответной меры Вашингтон заявляет о намерении оказывать поддержку внутренним силам в Европе, выступающим против данной тенденции, в связи с чем рост политического влияния правых партий в институтах Евросоюза рассматривается американской администрацией как позитивное явление.

Под давлением Вашингтона европейские члены НАТО были вынуждены существенно нарастить военные расходы как на собственную оборону, так и на поддержку украинского режима. ЕС также провозгласил амбициозную цель по достижению оперативной готовности к 2030 году. В случае, если украинский конфликт будет тем или иным образом поставлен на паузу, либо остановлен, самые мучительные разногласия в ЕС возникнут по поводу того, как вести себя с Америкой. В европейских столицах сохраняется глубокая обеспокоенность относительно долгосрочной приверженности США блоку НАТО и трансатлантическим обязательствам в целом, что продолжает подпитывать дискуссии о необходимости ускоренного оформления подлинной европейской стратегической автономии.

Споры о том, как смягчить для Старого Света последствия всё более вероятной потери американских гарантий безопасности, не новы. Официальная риторика руководства ЕС и большинства стран-членов предполагает в качестве ответа настоятельную необходимость наращивания собственных военно-стратегических возможностей. Однако данный тезис представляется, в лучшем случае, неполным. В экспертной среде превалирует скептическая оценка, согласно которой потенциал Старого Света для достижения даже минимально приемлемого уровня стратегической автономии является ограниченным.

В то же время, необходимо признать, маловероятна и реализация наиболее радикальных сценариев, таких как выход США из НАТО или отзыв американских ядерных гарантий. Институциональные и правовые механизмы США, исключающие диктат одной партии или фракции, делают подобные шаги технически сложными. Более реальной угрозой является не решительное действие, а, напротив, политический паралич. Внутриполитическая поляризация в Соединенных Штатах, усугубляющая существующие разногласия внутри Евросоюза, способна привести к стратегической нерешительности и блокировке консенсусных решений в рамках трансатлантического сообщества.

Известный немецкий политолог Александр Рар предлагает три возможных сценария будущего развития Европейского союза. Согласно его оценке, первый сценарий заключается в сохранении текущего курса, характеризующегося политической и экономической стагнацией при сохранении риторики о стабильности, что проводит историческую параллель с поздним периодом существования СССР. Второй вариант предполагает потенциальную смену политической элиты: приход к власти суверенитистов, которые будут формулировать и реализовывать политику, исходя из приоритета национальных интересов европейских государств. Наконец, третий, наиболее радикальный сценарий, предусматривает возможность введения режима чрезвычайного положения одновременно в ключевых странах ЕС — Германии, Франции, а также в Великобритании — под предлогом противодействия как внешним, так и внутренним угрозам. Реализация подобного сценария, отмечает Рар, ознаменовала бы завершение современной либеральной эпохи в Европе и привела бы к фундаментальной смене политического порядка.

Способна ли Европа справиться с совокупностью современных вызовов? Наступающий кризис будет сложнее прежних, поскольку характер угроз, с которыми сталкивается Европа, изменился. Америка и Китай разделяют презрение к ЕС. Их лидеры увязывают экономические и военно-политические вопросы, с целью добиться максимального эффекта. В свою очередь, текущая политика европейских стран в значительной степени отражает дефицит объединяющей стратегической идеи. Угрозы и проблемы разделяют Европу по новым линиям. Старый Свет предстает политическим пространством, лишенным четкого видения будущего и согласованных стратегических задач, расколотым внутренними социально-экономическими противоречиями.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[i] https://www.rbc.ru/politics/06/10/2025/68e3b4089a79472152304f03

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs