Политика
Россия и Европа - возможен ли прорыв в отношениях?
10 мая 2005 года на саммите Россия - ЕС в Москве были одобрены «дорожные карты» по формированию четырех общих пространств (экономического; свободы, безопасности и правосудия; внешней безопасности; а также науки, образования и культуры). Эта договоренность породила много надежд и ожиданий - политики, эксперты, журналисты говорили о прорыве в отношениях между Россией и единой Европой, о том, что стороны наконец-то преодолели принципиальные разногласия, бюрократические препятствия и готовы выйти на качественно новый уровень сотрудничества по широкому спектру вопросов. Строились оптимистические сценарии того, как будет происходить отмена визового режима, каким образом будет осуществляться гармонизация законодательства сторон, какие институциональные формы может приобрести заявленное «стратегическое партнерство между Европейским союзом и Россией».
Сегодня количество оптимистов в Москве и Брюсселе существенно поубавилось. Мы еще раз смогли убедиться в том, что общие политические декларации автоматически не трансформируются в конкретные договоренности, а упущенные единожды возможности потом долго не повторяются. А нынешний финансовый и институциональный кризис в Европе вообще поставил под вопрос актуальность «европейского проекта» для России. В Москве все громче звучат голоса тех, кто считает, что центр мировой экономической активности перемещается из Атлантики в Тихий океан, что Европа оказалась не готовой к глобализации и потому обречена на растущее отставание от Азии. Отсюда следует вывод - будущее нашей страны прочно связано с «тихоокеанской цивилизацией», Россия должна, по возможности, дистанцироваться от неизбежного европейского упадка, столь явно проявившегося в последние месяцы.
С мнениями такого рода трудно согласиться. Конечно, экономические достижения Азии последних десятилетий более чем очевидны. Но хочу заметить, что «упадок» в Европе предрекают уже не в первый раз на протяжении последних 100 лет. А Европа по-прежнему остается игроком высшей лиги в мировой экономике, глобальным источником технических инноваций и огромной социальной лабораторией. Очевидно, что возможности «европейского проекта» далеко не исчерпаны. Темпы развития азиатских экономик вызывают восхищение, но процессы социальной и политической модернизации в большинстве стран Азии заметно отстают от экономической модернизации. А такое отставание чревато нестабильностью, кризисами и иными потрясениями.
Не хочу, чтобы мои слова были истолкованы как попытка противопоставить Европу Азии. Я имею в виду нечто другое - в современном, быстро меняющемся мире лидирующие позиции не гарантированы никому. Ни прошлый опыт, ни нынешнее богатство, ни грандиозные планы на будущее - ничто не может дать гарантий успеха. Это относится и к отдельным людям, и к странам, и к целым континентам. Глобальный мир предъявляет очень жесткие требования ко всем, условия игры меняются буквально на глазах, и я бы воздержался от излишне категоричных суждений относительно роли тех или иных регионов мира в экономике и политике будущего.
Политика
Советы по международным делам: зарубежный опыт и российский проект
Создание Российского совета по международным делам (РСМД) и проведение первого собрания его членов в июле 2011 года породили целый ряд вопросов. В чем специфика новой организации? Каковы сходства и отличия от зарубежных аналогов? Чем она занимается? Каким образом можно принять участие в ее работе? Мы попробуем дать ответы на эти вопросы, ориентируясь на обратную связь наших коллег - дипломатов, сотрудников профильных ведомств, ученых, а также бизнесменов и представителей неправительственных организаций.
Начнем со специфики. Сегодня в мире насчитывается не менее двух десятков советов по международным делам. Их названия варьируются, однако о них можно говорить как об организациях особого типа. Обычно они представляют собой некоммерческие партнерства, то есть подразумевают членство, объединяя различных представителей внешнеполитического сообщества. Нередко их членами являются крупные общественные фигуры. Значительный интерес к подобным организациям проявляет бизнес, ориентированный на внешние рынки или сотрудничество с зарубежными партнерами. Часто советы по международным делам позиционируются как связующее звено между государством, экспертным сообществом, бизнесом и гражданским обществом в решении внешнеполитических задач и реализации интересов страны. Тем не менее пока трудно говорить о наличии общепризнанных стандартов и правил деятельности. От страны к стране они могут отличаться друг от друга по принципу построения, приоритетам, механизму членства, финансовой базе и иным признакам.
Так, например, в США действует сразу несколько подобных организаций. Наиболее известным и влиятельным, конечно, является Совет по международным отношениям, который базируется в Нью-Йорке. С момента основания в 1921 году его особенность состояла в сильной привязке к интересам бизнеса. Впоследствии он стал также и мощным инструментом деятельности правительства. Со временем Совет в Нью-Йорке выработал известную гибкость в соединении коммерческих и государственных интересов, превратившись в площадку их неформального согласования. Политическая работа Совета базируется на серьезном аналитическом фундаменте - это один из ведущих «мозговых трестов» США в области международной проблематики. Главный его ресурс, несомненно, представлен членской базой, куда входит порядка 4300 представителей внешнеполитического сообщества и около 200 транснациональных корпораций (на правах корпоративных членов).
Советы в странах Западной Европы имеют свою специфику. Здесь роль государственных структур является более выпуклой. Германский совет по международным отношениям, созданный в 1955 году, финансируется МИД ФРГ. Его деятельность получает серьезную донорскую поддержку со стороны частных компаний и фондов, хотя роль бизнеса здесь не столь высока в сравнении с американским аналогом. Членская база также достаточно солидна (2300 членов, представляющих внешнеполитические круги). Примечательно наличие корпоративного членства для зарубежных дипломатических представительств - Совет используется как инструмент взаимодействия с ними. В Германии также опробована модель использования Совета для формирования кадрового резерва на базе молодежной секции.
Политика
Оглянитесь назад, чтобы увидеть будущее. О Стратегической концепции НАТО
Янис-Алекс Зепос - член группы экспертов, созданной в 2009 году для предварительной подготовки новой Стратегической концепции НАТО, принятой на саммите в Лиссабоне в 2010 году.
Мнения, содержащиеся в настоящем исследовании, принадлежат автору и не обязательно отражают официальную политику или позицию Министерства иностранных дел Греции.
Одним из аспектов международной политики, который чреват диалектическими сложностями на каждом шагу, является попытка облечь формой и содержанием полную уверенность государств - членов НАТО в том, что, сталкиваясь с глобальными вопросами, Североатлантический альянс является наиболее функциональным среди множества других трансатлантических организаций. Поскольку в начале XXI века вероятность обычной войны между крупными державами меньше, чем в любой иной момент новейшей истории, фундаментальная основа НАТО испытала серьезные трудности.
1950-1999: стратегические концепции НАТО
до и после окончания холодной войны
Политика
Народная дипломатия Московской городской Думы
Интервью подготовил эксперт журнала «Международная жизнь» Сергей Филатов.
«Международная жизнь»: Владимир Михайлович, столичная Дума избирается для того, чтобы принимать законы и заниматься развитием города. Но вы активно занимаетесь и международными связями. Для чего они депутатам?
Владимир Платонов, председатель Московской городской думы: Городская дума осуществляет международные связи с целью более эффективного решения проблем городского управления, внедрения различных передовых технологий. В состав зарубежных делегаций, которые к нам приезжают, обычно входят не только депутаты, причем представители всех фракций без исключения, но и представители исполнительной власти. Это нормальная международная практика.
Мы представляем граждан во власти, и наша задача в международной деятельности прежде всего состоит в том, чтобы столичным жителям было комфортно в других государствах и, соответственно, иностранцам в Москве.
Политика
Запасы нефти были, есть и еще будут на столетие точно
Интервью подготовлено в рамках проекта радиокомпании «Голос России» «Визави с миром» http://rus.ruvr.ru/radio_broadcast/2227329/
Армен Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь»: Юрий Константинович, вопрос из Москвы: «В конце прошлого года была запущена первая ветка нефтепровода «Северный поток». Насколько сложен этот проект в техническом отношении? Как развивается экономическая и политическая ситуация вокруг этого проекта?»
Юрий Шафраник: Безусловно, это сложнейший технический проект. Его можно было бы назвать уникальным, если бы в это время не проектировался «Южный поток», еще более уникальный, и «Штокман». Но все равно этот проект стоит в первом ряду самых больших проектов мира по техническому исполнению. Теперь по поводу политики и экономики. Все нефтяные и газовые проекты в мире - политические. Мир достаточно сильно зависит от нефти и газа, которые являются индикаторами состояния мировых финансов. В экономическом плане он необходим и Европе, и России. Есть проблемы для потребителей, производителей и транзитеров. Транзитеры - это Белоруссия, Польша и Украина, которая является самым важным транзитером. Конечно, появляется определенная возможность перенаправлять потоки. Но это не значит, что мы можем завтра закрыть задвижки на Украине.
А.Оганесян: Вы уже начали отвечать на вопрос из Тюмени: «Можно ли чисто технически отключить газ на Украину, чтобы он шел только по «Северному потоку»? Или это просто фантазия?»
Мир вокруг нас
Новый гуманизм как мировоззренческая основа культуры мира
Понятие «гуманизм» впервые стало широко известно как литературное, художественное и философское движение эпохи Возрождения, пришедшее на смену схоластике и теоцентрическому догматизму средневековья. Гуманисты Ренессанса совершили подлинную революцию в умах современников, поставив в центр мироздания не бога-творца, а человека-творца во всей его силе и слабости, добродетели и пороке, свободе и ответственности. Отдав должное величию человеческой мысли, можно было бы оставить дальнейшие дискуссии на тему ренессансного гуманизма историкам, философам, искусствоведам и культурологам. Однако этот феномен, став ответом на вызовы своего времени, претерпел ряд существенных трансформаций в эпоху Просвещения и вышел сегодня далеко за пределы своего первоначального содержания и смысла. Он стал одним из прогрессирующих планетарных движений современной мировой цивилизации.
Известно, что XXI век не стал временем тишины и покоя. Мировоззренческая палитра не только усложняется, но и становится более хрупкой, неустойчивой. Кризисные явления современной цивилизации провоцируют лавинообразное распространение социальных пороков, глобализируют экстремизм, крайним проявлением которого является терроризм. Нет необходимости доказывать, что как оцененные, так и недооцененные пока мировым сообществом угрозы и вызовы XXI века могут и должны опознаваться и парироваться в рамках международного сотрудничества. Действительно, «наведение мостов», стремление к согласованным коллективным действиям - это уже, без преувеличения, предпосылки и императивы нашего дальнейшего существования.
Особенно актуальны проблемы достойного выживания человечества в связи с переживаемым сегодня многомерным глобальным кризисом, затрагивающим судьбы миллионов людей. Многие эксперты полагают, что сегодня нужно говорить о первом системном кризисе эпохи глобализации. Политики ставят во главу угла его социально-политическую составляющую, экономисты - финансовую, а философы на первое место выдвигают вопрос о тектонических сдвигах духовно-нравственной основы современной цивилизации и даже говорят о кризисе гуманизма, не устоявшего в ХХ веке против двух мировых войн и тоталитарных режимов. Это вызвало не только критику гуманизма как такового, но и широкое распространение антигуманизма, сопровождаемого призывами вернуться к традиционалистским или даже архаическим практикам жизни. Все это порождает тревожную ситуацию, экзистенциальную неопределенность и означает, по сути, потерю основных моральных и мировоззренческих опор человечества.
В этих условиях в мировом научном и политическом сообществе идут поиски такой ценностной платформы, которая стала бы мостом между Востоком и Западом, Севером и Югом, универсалией, способной стать той подлинно общечеловеческой основой, на которой и будет выстраиваться межкультурный и межцивилизационный диалог.
Мир вокруг нас
Трудные времена европейской социал-демократии: испанский пример
Существует известная точка зрения, согласно которой минувшее столетие было «золотым веком» социал-демократии. Конечно, у этой тезы есть не только горячие сторонники, но и не менее активные противники. Однако трудно не согласиться с тем, что и сама социал-демократическая идеология, и ее «материальные носители» - социалистические и социал-демократические партии - прочно заняли позиции в авангарде идейно-политического устройства современного мира.
На протяжении своего существования, насыщенного ожесточенными классовыми и жаркими парламентскими баталиями, социал-демократическая идея пережила глубокую эволюционную трансформацию. Долгое время балансируя между подходами Маркса и Лассаля, классическая социал-демократия в конечном итоге сделала выбор в пользу последнего, отвергнув радикальные, на ее взгляд, установки марксизма. Ключевую роль в переосмыслении основополагающих принципов учения Маркса сыграли труды широко известного германского социал-демократа Эдуарда Бернштейна, написанные на стыке ХIХ и ХХ веков. Выдвинув идею «эволюционного социализма», Бернштейн противопоставил учению Маркса о социалистической революции - как единственного пути построения социализма - тезис о том, что «новый строй, принципиально отличающийся от буржуазного, должен быть достигнут путем созидания, а не насилия, путем реформаторской работы по совершенствованию старого строя прежде всего на пути укрепления и расширения демократии»1. Бернштейн и его сторонники, таким образом, считали, что через врастание в капиталистическую политическую систему, максимальное использование ее демократических механизмов и завоевание демократическим путем власти рабочему классу в конечном итоге удастся добиться того, чтобы буржуазное государство отражало интересы всего общества, а не было инструментом классового доминирования и насилия. Вокруг этой структуры взглядов и идей позже оформилась теория «демократического социализма», положенная в основу деятельности социалистических и социал-демократических партий ведущих европейских стран в ХХ веке.
«Демократический социализм», помимо приверженности принципам демократии, гуманизма, защиты прав и свобод человека, политического и идеологического плюрализма, социального партнерства между трудящимися и работодателями, предполагал и проведение социально ориентированной экономической политики, включавшей такие положения, как равноправие и защита всех форм собственности, создание государственного сектора в экономике, способного конкурировать с частным сектором, национализация стратегически важных предприятий и даже целых отраслей, введение прогрессивной шкалы налогообложения, сокращение разрыва между бедными и богатыми, создание системы защиты социально-экономических прав трудящихся, основными элементами которой являлись: ограничение рабочей недели 35-40 часами, улучшение условий труда, защита от неоправданных увольнений, борьба с безработицей, всеобщее бесплатное образование и здравоохранение, государственные пособия по безработице и инвалидности и т.д.
Социал-демократическая модель также предполагала мотивированное государственное регулирование экономики (в соответствии с рецептами Кейнса), создание эффективных регулятивных инструментов в бизнесе в интересах прежде всего мелкого и среднего предпринимательства.
Мир вокруг нас
Европа - кризис идентичности или «раздвоение личности»
2011 год стал одним из самых противоречивых в современной истории Европы. Несмотря на многие апокалипсические прогнозы, Европейскому союзу удалось избежать немедленного краха, а колебания курса единой европейской валюты не приобрели разрушительной амплитуды. Однако главные трудности для европейцев впереди, и носят они не сезонный или спекулятивный, а, без всяких преувеличений, системный характер.
Сомнительные итоги декабрьского саммита ЕС ознаменовали переход данной организации в новое состояние, при котором управление осуществляется в «ручном», а не автоматическом режиме. Создание Европейского фонда финансовой стабильности, начало разработки соглашения о новых принципах действий ЕС в бюджетно-финансовой области и множащиеся расколы в рядах Евросоюза по экономическим, внешнеполитическим и другим вопросам наглядно продемонстрировали неработоспособность введенных в 1990-х годах механизмов евроинтеграции. Говоря словами министра по европейским делам в правительстве Франции Жана Леонетти, «евро может взорваться, а Евросоюз - развалиться», что способно стать «катастрофой не только для Европы и Франции, но и для всего мира».
Когда речь идет о потрясениях, чреватых глобальной катастрофой, в голову сразу же приходят конспирологические версии. Однако в кризисе Евросоюза рука внешнего заговора если и прослеживается, то весьма слабо. Во всяком случае, той державе, с которой принято связывать подобные происки, - США, - кризис ЕС и евро в его нынешнем виде явно не выгоден. Это, собственно, дал понять европейцам американский министр финансов США Тимоти Гайтнер, призвавший лидирующие страны - члены ЕС «абсорбировать» затраты на урегулирование кризиса, а всех граждан «единой Европы» - создать «огненную завесу» на пути дальнейшего распространения кризиса. Учитывая бюджетные проблемы администрации Барака Обамы и тесные торговые взаимосвязи двух берегов Атлантики, не приходится сомневаться, что Евросоюз Вашингтону нужен, скорее, живым, а не мертвым. Есть, конечно, и другие мировые факторы - вроде Китая и исламского экстремизма. Однако считать, что они стоят за британо-французским расколом или падением кредитных рейтингов стран Южной Европы, - это примерно то же самое, что обвинять в распаде СССР лично Рональда Рейгана, Дэн Сяопина или Усаму бен Ладена.
Так что как бы ни были милы некоторым европейским лидерам, которых «по совокупности» все чаще именуют «Меркози» Меркель+Саркози), ссылки на внешние обстоятельства, несговорчивость англосаксов или эпикурейство греков, главный враг евроинтеграции все-таки находится в самом ее сердце - в Брюсселе. А точнее, в тех самых институтах «единой Европы», из-за штаб-квартир которых целый квартал Брюсселя приобрел футуристический и безликий вид. Речь идет о том, что евробюрократы принялись возводить здание «единой Европы», не очень-то задумываясь о том, кто в нем, собственно, будет жить. Почему-то у творцов маастрихтских, лиссабонских и прочих соглашений существовало стойкое убеждение, что в «новой Европе» будут жить «новые люди» - свободные от расовых и национальных предрассудков, позабывшие многовековые взаимные обиды и традиционные жизненные уклады.
Колонка главного редактора
Материал печатается в рамках проекта РИА «Новости» «От автора» //www.rian.ru/anthois/20100204/207658418.html
Закон, позволяющий Президенту США существенно ограничить экспорт иранской нефти, вызвал целый поток комментариев и резкую реакцию Ирана. Затем антииранская риторика поутихла и послышались примирительные нотки с обеих сторон. Это, разумеется, не меняет сути дела и не снимает с мировой повестки главного вопроса: намерены ли США воевать с Ираном и если да, то когда?
В политике прогнозы подобного рода - вовсе не гадание на кофейной гуще, поскольку всякая война требует подготовки. Из мозаики предпринимаемых Вашингтоном действий постепенно складывается любопытная картина.
Почти одновременно с законом о новых санкциях против Ирана мы услышали под Новый год еще одно заявление, на этот раз из уст вице-президента США Джозефа Байдена. Оказывается, талибы больше не являются врагами США. «Президент никогда не заявлял, что «Талибан» угрожает нашим интересам. Проблемы начнутся, если это движение будет представлять угрозу для правительства, которое помогает нам бороться
с плохими парнями».
Книжная полка
Гражданское общество и спасение государства
Древние говорили: не дай вам бог жить во время перемен. Оказавшись именно в таком времени, невольно начинаешь задумываться, существовали ли когда-либо другие времена. Вся история нашей цивилизации со времен появления государств, которой уже почти 6 тыс. лет, - это трансформации общества и формы существования власти, завоевания, переделы, объединения и дробления и снова объединения. При этом народ всегда находился и находится под давлением власти, такое положение неизбежно ведет к непрекращающемуся конфликту между одним и другим.
Некой лоцией в вечно бушующем океане социального, политического, экономического, правового противостояния гражданина и государства может послужить книга С.Я.Курица и В.П.Воробьева «Гражданин и государство - трагический круговорот истории»*.( *С.Я.Куриц, В.П.Воробьев. Гражданин и государство - трагический круговорот истории. М., 2011. 64 с.
**С.Я.Куриц, В.П.Воробьев. Болезни государства (диагностика патологий системы государственного управления и права). М., 2009. 472 с. )
Интересна история создания не только книги, но и творческого союза двух авторов. Как рассказывал Валерий Павлович Воробьев, лет десять назад совершенно случайно он прочитал научный труд С.Я.Курица, заинтересовался, написал письмо, завязалась переписка, которая вылилась в основательную монографию «Болезни государства»**. К тому времени Сергей Яковлевич Куриц уже многие годы жил в Израиле. Так что нежданно-негаданно образовался международный союз двух ученых - государственника, специалиста по проблемам Ближнего Востока, доктора права, работающего проректором в МГИМО (У) МИД России, Воробьева и специалиста по системному подходу к решению проблем управления, доктора технических наук, профессора, лауреата советских академических премий, занимающегося в Израиле аналитической деятельностью, Курица.
***
Международная научная конференция «Россия - Украина - Белоруссия: пути интеграции»
Сессия I
АРХИТЕКТУРА ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ
НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ:
РОССИЯ - УКРАИНА - БЕЛОРУССИЯ
АРМЕН ОГАНЕСЯН
ENGLISH
