Международная научная конференция «Россия - Украина - Белоруссия: пути интеграции»

Сессия I

АРХИТЕКТУРА ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ
НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ:
РОССИЯ - УКРАИНА - БЕЛОРУССИЯ

 

АРМЕН ОГАНЕСЯН

Главный редактор журнала

«Международная жизнь»,

советник министра иностранных дел России

 

Уважаемые коллеги и друзья. В третий раз журнал «Международная жизнь» при содействии МИД России проводит здесь, в Ялте, в Крыму дискуссию на актуальную тему современной политики. В этот раз мы собрались, чтобы провести международную научную конференцию о путях и возможностях интеграции трех славянских, братских государств - России, Украины, Белоруссии.

Тема нашей первой сессии - архитектура интеграционных процессов в России, Украине и Белоруссии. Слово заместителю директора Департамента внешнеполитического планирования МИД России Соколенко Владимиру Григорьевичу.

 

 

ВЛАДИМИР СОКОЛЕНКО

Заместитель директора Департамента

внешнеполитического планирования  МИД России,  доктор политических наук

 

О НЕКОТОРЫХ НАУЧНО-ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИХ АСПЕКТАХ СОВРЕМЕННОЙ ИНТЕГРАЦИИ

Выскажу несколько соображений относительно тенденций во внешней политике и международных отношениях. Первое - идентификации нации и культурной идентичности. Интеграция - это не просто торгово-экономическое сотрудничество, которое сближает народы. Это прежде всего несущая конструкция глобализации, которая определяет современную эпоху и затрагивает сами основы организации и управления современной цивилизацией, в основе которой лежит мировой процесс концентрации капитала. Очевидно, что глобализация усиливает тенденции стандартизации и унификации жизни мирового сообщества. Что происходит на этом фоне с культурной идентичностью? По мере развития тенденции униформизма национальная культурная идентичность все больше приобретает маргинальную форму, начинает растворяться и незаметно, но неуклонно подвергаться забвению. Меняется структура социальной и исторической памяти. Идет переписывание истории некоторыми государствами, переосмысление и переобозначение их места в современном геополитическом пространстве. Болезненность таких шагов характерна не только для отдельно взятой страны, но и для всего международного сообщества в целом. Такие результаты интеграции, естественно, вызывают определенную настороженность, сомнения и вопросы.

Второе - об особенностях унификации определенных сфер жизни международного сообщества. В результате господствующего в современных СМИ зауженного взгляда на процесс глобализации упускается из виду фундаментальный факт, отмеченный российскими учеными-философами. В современном мире есть две разнонаправленные тенденции развития глобальной интеграции. В сферах материальной, технологической, экономической и даже политической наблюдается выход на единые стандарты и ориентиры. В культурной же и духовной сферах идут противоположные процессы, нарастают тенденции отторжения культурных стереотипов и стандартов, неприятия чужого.

В работе государственных и гражданских механизмов унификация возможна и сегодня реально существует. Но практика показывает, что культурные ценности, духовно-душевный строй народа того или иного государства не могут быть стандартизированы, так как стандартизирована техносфера. Поэтому вопрос, способно ли человечество выработать единый этнос, выражающий мегакультурный синтез, остается открытым. Современная наука, во всяком случае на данном этапе, отвечает на этот вопрос отрицательно и выражает большие сомнения в возможности продуктивной глобализации в этой сфере.

В чем видится выход из антагонизма между двумя этими тенденциями и что предлагает господствующая либеральная школа в осмыслении современных интеграционных процессов для преодоления такой раздвоенности? Сегодня в России осуществляется переход от практики патернализма и протекционизма государства, к которой мы так привыкли при советской власти, к идее социального партнерства. Для культурной идентичности личности и культурного самосознания в целом это означает, что источник культурной идентичности перемещается от государства к самим гражданам. То есть в новых условиях глобализации идентификация определяется самими гражданами и прочность ее зависит прежде всего от них, от их активности и ответственности. Культурная идентификация становится, таким образом, частным делом каждого человека и гражданина. Современный либерализм использует такой же подход и к религии. Либеральная доктрина секуляризма, основанная на концепции прав человека, выводит религию из общественной сферы жизни и объявляет ее частным делом отдельного человека. Это вызывает недовольство и протест церковной верхушки, в том числе и православной, и, таким образом, естественно, отторгает большую армию христиан от либеральных ценностей.

Сейчас Запад стремится довольно жестко внедрить в исламских государствах такую модель развития, которая бы позволила оттянуть эти государства от исламского мира и привязать к Западу, используя отработанные технологии смены политических режимов. Примеры: события в Египте, Тунисе, Ливии. Есть определенные аналогии между сменой этих режимов и путем, которым шли в 1990-х годах страны Центральной и Восточной Европы, «цветными» революциями, которые прошли в некоторых государствах СНГ. Но уже на этом этапе становится очевидным, что нельзя весь мир сделать Западом, что построение единообразного мира - задача нереальная. Мондиализм, основанный на каких-либо одних ценностях, даже либерально-демократических, - утопия. Ни Россия, ни Китай, ни многие другие современные государства не признают либерально-демократические ценности глобально универсальными. Россия, как зафиксировано в Концепции внешней политики России, выступает за полицентризм в мировой культуре и считает это основой политической многополярности.

В теории Хантингтона имеется тезис о том, что, несмотря на развитие унификационных процессов, порождаемых глобализацией, все же неизбежно распределение народов по своим цивилизационным блокам. И сегодняшняя практика международной политики подтверждает этот тезис. В общеполитической дискуссии на последней, 66-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН впервые в реалиях глобализации проявилась ностальгия ряда государств по своим цивилизационным ложам, в которых они видят для себя больше перспектив развития, чем в составе мультицивилизационного, но монокультурного и униценностного Запада. Например, Турция выступила не как солидарный член западного сообщества, а с позиции крупной исламской державы, стремящейся к лидерству в исламском мире. С турецкой позицией созвучна и позиция Китая, который неоднократно демонстрировал готовность защищать свои культурно-цивилизационные ценности. Мы наблюдаем сегодня и разворот Японии к своим азиатским корням. Нельзя не замечать и потрескивание самой прочной политической конструкции - евроатлантизма. Великобритания вдруг начала проявлять озабоченность по поводу своей еврокультурной идентичности, Германия и Франция давно испытывают дискомфорт от перекоса их еврокультурной идентичности в сторону атлантизма.

В завершение несколько слов о нас, нашей цивилизации, которую Хантингтон определил как славянско-православную, и это название представляется наиболее корректным, хотя существует много определений - то восточнославянская, то просто православная и т.д. Из восьми существующих ныне цивилизаций она имеет наиболее слабую внутреннюю связь и на данном этапе характеризуется политической разобщенностью. Сегодня термин «славянско-православная цивилизация» мало употребляется в современной политологии, она не является субъектом мировой политики, а лишь этнокультурологической категорией для обозначения некоего геополитического пространства. Стержневое государство этой цивилизации - Россия так же, как Украина и Белоруссия, самостоятельно выстраивает свою стратегию интегрирования в цивилизованный мир. Несмотря на различные возможности влияния политики этих государств на западном направлении и их активность, особыми успехами они пока похвастаться не могут. Вероятность попадания Восточного партнерства и Вышеградской четверки в европейский рай невелика. Общий итог для всех одинаковый: за 20 лет ни одно из этих государств не стало полноправным членом западного сообщества. С учетом начала разворота другими странами своих интеграционных векторов извне вовнутрь своих цивилизационных пространств, может быть, имеет смысл и нам посмотреть на себя с этих позиций.

 

ТАМАРА ГУЗЕНКОВА

Руководитель Центра исследований проблем

ближнего зарубежья Российского института

стратегических исследований,
доктор исторических наук

 

УКРАИНА И БЕЛОРУССИЯ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ИНТЕГРАЦИОННЫХ МОДЕЛЕЙ

 

Мой доклад мог бы состоять из одного предложения, которое исчерпывало бы все содержание темы. Предложение это заключается в том, что и у Белоруссии, и Украины сложились модели интеграционного поведения, которые характеризуются четкими позициями. Для Украины характерно желание максимально сблизиться и интегрироваться с Европейским союзом, а сближение с Россией носит временный и конъюнктурный характер. Интеграционная модель Белоруссии носит прямо противоположный характер. Белоруссия демонстрирует желание и потребность максимально сблизиться с Россией и через Россию - со странами СНГ. С Евросоюзом она демонстрирует временное и конъюнктурное сближение. Но и в том и другом случае и Украина, и Белоруссия на протяжении уже 10, а то и 15 лет стремятся диверсифицировать свое политическое и экономическое пространство и пытаются определить самостоятельную политику, которая отличала бы их и от восточного, и от западного векторов. Что собой представляют Белоруссия и Украина как элементы интеграционного процесса в постсоветском пространстве и кто ценен - Белоруссия или Украина? Когда изучаешь этот вопрос на цифрах, статистику в исторической динамике, оказывается, что на него не так-то просто ответить. Украина с точки зрения интеграции является как будто более ценным субъектом по размерам территории, численности населения, которое превышает белорусское практически в пять раз, и размерам ВВП. Белоруссия в сравнении представляет собой малую экономику. Но когда начинаешь изучать темпы экономического роста, динамику этого роста, вклад Белоруссии в торгово-экономические и просто экономические отношения с Россией и в рамках СНГ, оказывается, что Белоруссия по многим позициям является более динамичным, более эффективным и быстро развивающимся субъектом экономических отношений.

В интеграции можно выделить три интеграционных этапа на постсоветском пространстве. Первый - это 1990-е годы, вплоть до конца 1990-х годов. Этот период можно охарактеризовать как интеграцию на остатках советского наследия, когда целая группа интеграционных документов была в значительной степени составлена по принципу и подобию советских, они в гораздо большей степени декларировали интеграцию, чем налаживали таковую. Второй период - до середины 2000-х годов. Мне кажется, что это был трагический и очень динамичный период, когда все страны СНГ превращались из «вещи в себе» в «вещь для себя», у них определялась их геополитическая идентичность, они активно формулировали свои национальные интересы.В этот период, по сути дела, и стали более или менее однозначно определяться геополитические тренды Белоруссии и Украины. В этом смысле ко второй половине 2000-х годов произошла существенная переструктуризация геополитической ориентации экономической деятельности этих государств. Именно в этот период стало понятно, что Украина пыталась претендовать на альтернативный центр СНГ и эта роль ей не удалась. Все альтернативные объединения оказались неэффективными, и в настоящее время некоторые из них существуют номинально, а некоторые из них умерли. Например, о Содружестве демократического выбора сейчас не слышно уже ничего. Второй этап был трагичен по накалу страстей, начались и продолжаются по сей день энергетические войны. Этот период свидетельствует, что у нас уже более или менее определились экономические типы режимов в постсоветских государствах, сформировались политические режимы. В настоящее время можно говорить о существовании более или менее понятного нового регионализма, в рамках которого каждое государство определяет или пытается определить свою роль. Роль России оказывается очень важной, каждый раз, когда то или иное государство претендует на новую роль в геополитическом пространстве, мнение России оказывается важным, а иногда и решающим.

Из статистических данных: Белоруссия - хотя отношение к белорусской статистике довольно настороженное - динамично развивалась за эти 20 постсоветских лет и добилась более значимых экономических успехов, чем Украина. Украина участвует в международных организациях, как правило, западноевропейских и евроатлантических, очень мало организаций, связанных с постсоветским пространством и с Россией. До настоящего времени, насколько я знаю, Украину даже нельзя назвать в полном смысле полноправным членом СНГ, хотя она и является страной-учредителем. Она входила туда с очень большими оговорками и Устав не подписала.

СНГ и различные матрешечные интеграционные объединения внутри СНГ являются, безусловно, приоритетом для Белоруссии. Белоруссия имеет более высокие, чем украинские, экономические показатели. Стереотипы восприятия белорусской экономики и белорусского политического социума, которые сформировались в мире, являются обидными и несправедливыми. Объективные показатели говорят, что Белоруссия - достаточно динамично развивающийся социально-экономический организм.

Прирост ВВП. Здесь важно иметь в виду, что все данные, на которые я ссылаюсь, - до 2010 года включительно. Белоруссия сейчас переживает очень непростой период. Не стала бы связывать экономический обвал, который переживает Белоруссия, с неудачной президентской кампанией и субъективными ошибками президента в ходе этой кампании. Те неприятности, которые сейчас имеет Белоруссия, по сути дела, отложенный кризис, который некоторые страны пережили значительно раньше. Белоруссия благодаря очень жесткой централизованной и корпоративно-государственной системе удерживалась на краю этой пропасти. Она сорвалась позже, чем другие государства. И сейчас Белоруссия стоит перед новым выбором в смысле интеграции, и, насколько мы знаем, в программной речи, с которой выступил Президент Белоруссии, выбор сделан в пользу России. Это не значит, что других конъюнктурных колебаний сделано не будет. Тем не менее интеграционные намерения Украины и Белоруссии демонстрируют противоположные векторы. Когда у Украины возникают определенные трудности, она интенсифицирует переговоры с Европейским союзом. Подписание соглашения об ассоциации является для Украины буквально национальной идеей, ради которой она готова на очень большие жертвы. А Белоруссия, когда у нее возникают трудности, начинает клясться в любви к России и углублении интеграционных отношений в рамках СНГ. Очень важной в этом смысле является политика России. Конечно, есть много таких моментов, которые еще надо серьезно обсуждать, и надо рассуждать, правильные ли мы выбираем приоритеты и так ли эффективно пытаемся реализовать свои геополитические и экономические интересы на постсоветском пространстве. Россия с самого начала претендовала на роль интеграционного ядра, и если сравнить ВВП и вообще экономическую роль России на просторах СНГ, то оказывается, что Россия есть действительно ядро, магнит, к которому притягивается все остальное. Вместе с тем эта роль является и нашим наказанием, поскольку в существенной степени затрудняет отношения на постсоветском пространстве. Какие-то моменты происходят, потому что они объективны, а какие-то моменты происходят, потому что мы своей позицией их усугубляем. Например, успеху интеграции и привлечению постсоветских государств на нашу сторону препятствует какая-то фатальная ориентация на крупные экономические проекты, которые оставляют за бортом малые экономики, а большинство стран СНГ таковыми и являются.

Еще одной серьезной проблемой является наше постоянное стремление ориентироваться исключительно на власть. Какой бы власть ни была, вне поля нашего зрения лежит и гражданское общество, которое находится лишь в начальной стадии образования, и региональные элиты, которые остаются не у дел, часто сильно разочарованными. Из ориентации на крупные проекты вытекает и пренебрежение малым бизнесом. У нас самих малый бизнес дышит на ладан, а постсоветские экономики (малые страны) в основном состоят из малого бизнеса, который оказывается совершенно не интересен России. Белоруссия иногда становится некой подушкой безопасности, которая подбирает малые экономические проекты и малый бизнес, который просто не в состоянии пробиться в Москву.

Не подвергаю сомнению идеи, высказанные нашим президентом в программной статье о Евразийском союзе, но мне кажется, мы с легкостью переходим от одной формы интеграции к другой, не добившись успеха в предыдущем варианте. В этом смысле хотела обратить внимание на наш союз с Белоруссией. Сейчас, когда белорусское правительство старается увеличить свои интеграционные усилия в рамках СНГ, пора вернуться к идее оздоровления российско-белорусских отношений в рамках Союзного государства, а тихую, незаметную экономическую жизнь в рамках этого объединения все-таки конвертировать в более заметные политические достижения, связанные с формированием и межгосударственных, и национальных, наднациональных структур, формированием общей валюты.

 

 

ЮРИЙ ГАВРИЛЕЧКО

Эксперт общественной организации

«Фонд общественной безопасности»,

редактор интернет-издания hvylya.org

 

ВОПРОСЫ РИСКОВ, КОМПЛИМЕНТАРНОСТИ,
СОВМЕСТНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ РАЗВИТИЯ ВНУТРЕННЕГО РЫНКА
И СОГЛАСОВАННЫХ ДЕЙСТВИЙ НА ВНЕШНИХ РЫНКАХ

 

За 20 лет, прошедших со времени распада СССР, его республики, ставшие независимыми государствами, за редким исключением, так и не нашли себе места в новом мировом порядке. Они так и остались в глазах «демократических» соседей странами второго сорта (читай - «четвертого мира»). При этом после первой эйфории от исчезновения «Империи зла» в умах западного обывателя Россия прочно заняла это до недавнего времени вакантное место.

Украину Запад давно и основательно рассматривает в контексте буферной зоны между Европой и Россией. В последние годы, начиная с победы «оранжевой революции», еще и как козырную карту в игре против России. Поражение на выборах в 2010 году «оранжевой» команды и приход к власти «бело-голубой» ничего не изменило в этом раскладе. Янукович попал в ситуацию, когда и США, и ЕС используют его в игре против России даже против его воли. А абсолютно бездарная политика его «помощников», приведшая к скандальному приговору Тимошенко, и вовсе показала полную несостоятельность нынешней команды адекватно реагировать на внешние вызовы.

Запад долгое время не воспринимал Беларусь в качестве самостоятельного субъекта, а строил свои отношения с ней исключительно как с анклавом России. В последнее же время западные СМИ активно взялись за кампанию демонизации Лукашенко. Следует признать, что он сам дает тому немало поводов. Однако демонстративное пренебрежение интересами белорусской стороны на саммите Восточного партнерства и активная поддержка Януковичем подобных действий Брюсселя по отношению к Беларуси никаких политических дивидендов Украине не принесла, а ухудшение отношений с белорусской стороной вызвала.

Отсутствие скоординированной внешней политики как в рамках СНГ, так и в рамках ОДКБ приводит к тому, что потери каждой из сторон усугубляются еще и увеличением двухсторонних противоречий между нашими странами, искусственно создаваемых ведущими мировыми акторами.

Одна из основных причин кризиса во взаимодействии между нашими странами лежит вне плоскости экономики, геополитики или каких-либо еще рациональных факторов. Она находится в области существования целей и смыслов. За время, прошедшее после распада СССР, элиты России, Украины и Белоруссии так и не сформулировали четкой и понятной цели существования даже своих государств, не говоря уже об общей цели. Именно это мешает нормальному развитию государств и препятствует любым интеграционным процессам: элиты этих государств просто не понимают, зачем нужна интеграция и что она им даст, при этом видят, что все свои повседневные проблемы можно решить и без интеграции. Тогда ради чего что-то менять?

При отсутствии цели существования главным врагом самой государственности в Украине и России является ее властная элита, имеющая свои интересы вне государства и размещающая собственные капиталы за его пределами. В результате граждане ощущают, что государство само по себе является врагом собственного народа, так как не гарантирует ни безопасности, ни развития, ни даже выживания, что стало особенно четко видно во время нынешнего кризиса. Именно поэтому никакого строительства государства нет и быть не может. Ведь практика и стратегия выживания простых граждан говорят о том, что от государства нужно держаться подальше. Подальше - это либо не строить его, то есть пассивное сопротивление, либо бежать из него куда подальше, в другое пространство, которое сможет обеспечить потребности хотя бы первых двух уровней, согласно пирамиде Маслоу.

Нынешняя элита не может и никогда не сможет сформулировать никаких смыслов для существования государства. Потому что для этого у элиты нет свободных умов - тех, которые будут направлены на формирование таких смыслов. Это не значит, что элита состоит из сплошных дураков - просто пока наполнение желудка, приобретение золотых унитазов, яхт, вертолетов и прочих материальных ценностей, а также обеспечение собственной безопасности занимают все свободные умственные ресурсы.

В Белоруссии ситуация несколько иная: Лукашенко не сумел четко сформулировать смысл существования страны на будущее и не подготовил себе замену ни в виде личности, разделяющей его взгляды на госполитику, ни в виде системы, способной обеспечить хотя бы стабильное существование страны на нынешнем уровне жизни в ближайшее время (к примеру, на поколение вперед). Вместо этого Лукашенко замкнул все рычаги управления страной на себя и при первых же видимых проявлениях кризиса начал с попыток купировать их, а не искать решения. На поиск решения нет свободных ресурсов - все они заняты купированием проявлений недовольства кризисом.

Основными внутренними вызовами для России и Украины является неспособность компрадорских элит адекватно реагировать на вызовы, а для Белоруссии - зацикленность системы управления на одной личности. Все это происходит на фоне постоянно снижающейся эффективности государства как собственника, что, в свою очередь, уменьшает количество степеней свободы у него и возможностей использовать ресурсы. Да и сами ресурсы истощаются.

Ко всему прочему под видом приватизации госсобственности идет (а в Украине и России подходит к концу) банальное воровство ресурсов и их утилизация новыми собственниками в силу различных причин - от банальной тупости до опасений реприватизации.

Никто уже не спорит с тем, что государство - не самый эффективный менеджер. Но при этом почему-то упускается из виду тот факт, что государство может и должно быть эффективным собственником. На данный момент в мире неизвестно ни единого примера, когда бы в производственной сфере собственник был эффективным менеджером (такие примеры есть в финансовом секторе, в IT-секторе, но нет в промышленности). Тем не менее это ничуть не мешает «владельцам заводов, газет, пароходов» нанимать на работу эффективных менеджеров. Никто при этом даже не задумывается над таким беспредельно глупым актом, как передача своей собственности менеджеру. Менеджер работает за зарплату, опционы, «золотые парашюты», за возможность участвовать посредством акций в получении прибыли от собственности, которой он управляет, - и не более. Государство вместо приватизации должно поступать точно так же - нанимать на работу эффективных менеджеров. В мире полно современных Ли Якокк. И этим надо пользоваться. Конечно, это возможно только в том случае, если стоит задача эффективного использования ресурса на благо граждан страны.

Очень часто, когда речь заходит о каких-то совместных проектах с участием России, Украины и Белоруссии, используется понятие «интеграция». По моему мнению, оно категорически лишнее, мешающее как адекватному пониманию происходящего, так и несущее излишнюю политическую и культурологическую нагрузку.

Вместо интеграции рациональнее было бы использовать понятие «кооперация», которое предполагает получение выгод всеми сторонами. Здесь следует ясно понимать, что для получения выгод для наших стран имеет смысл проводить четкое тактическое разделение на кооперацию внутреннюю и конкуренцию с внешними акторами. В этой связи именно элиты трех стран должны для себя определиться с источником, откуда они получают прибыль, и сознательно пойти на ограничение нормы прибыли внутри кооперативной зоны ради увеличения ее на внешнем рынке. Подобная стратегия даст возможность при существующей ресурсной базе не только увеличить эффективность ее использования, но и снизить социальное напряжение внутри стран, вызванное тем, насколько паразитически на данный момент используются внутренние ресурсы.

Следует признать, что естественным путем (благодаря невидимой руке рынка) кооперации добиться невозможно. Здесь потребуется достаточно жесткое государственное регулирование, состоящее в определении правил игры для местных олигархов и защите внутреннего рынка от действий транснациональных корпораций, интересы которых всегда лежат вне интересов национальных государств или их объединений.

Кроме того, экономическая кооперация невозможна без кооперации в военной сфере, поскольку, несмотря на декларируемые Западом принципы свободной торговли, она заканчивается тогда, когда вы не можете подкрепить свои экономические интересы силой своего оружия. Особенно это касается продажи на внешних рынках таких стратегических товаров, как сырье, продовольствие и вооружение.

Можно вспомнить замечательный пример с продажей украинских «Кольчуг» Ираку. Из абсолютно рядовой коммерческой сделки устроили целый политический процесс, еще и с угрозой применения различного рода санкций. В реальности же продажа оружия - абсолютно рядовой бизнес, и если США, к примеру, не нравится, что с помощью украинского оружия уничтожается американская военная техника, то в строгом соответствии с законами либерального рынка можно посоветовать Америке перекупить эти заказы. США - страна не бедная, может себе это позволить, но, чтобы развитие событий было именно таким, любой другой вариант попытки решения должен быть чреват угрозой применения санкций или созданием каких-либо других искусственных препятствий.

Разговоры о развитии внутреннего рынка (под таковым я сейчас подразумеваю рынки России, Украины и Белоруссии) почему-то всегда начинаются с обсуждения тарифной политики, таможенных сборов и прочих дезинтегрирующих факторов. Да, они важны. Но на данный момент второстепенны, потому что так называемый рост благосостояния граждан, определяющий структуру и объем внутреннего потребления, о котором любят говорить политики и чиновники, вызван отнюдь не ростом внутреннего производства в наших странах, и даже совсем не им.

Развитие общего внутреннего рынка, по моему мнению, должно начаться с объединения усилий в области формирования образовательного поля, имеющего общие стандарты для наших стран и учитывающего как настоящую ситуацию с дефицитом кадров в преподавательской сфере, так и отвечающего интересам государств в области не только экономической политики, но и стратегического развития.

Следует учесть, что и Россия, и Украина практически полностью утратили базу для профессионально-технического образования молодежи и излишне увлеклись катастрофически вредоносными по своим последствиям «западными стандартами». К счастью, есть позитивный опыт Беларуси, но у нее не хватит ресурсов самостоятельно сохранять статус-кво в этом вопросе.

Следует немедленно отказаться от тестовой системы оценок в школах и вузах как не соответствующей современным реалиям, не обеспечивающей достаточной квалификации кадров. Напомню, что экс-глава Федеральной резервной системы (ФРС )Алан Гринспен в своей книге «Эпоха потрясений» всячески критиковал такую систему, утверждая, что «благодаря» ей начальное и среднее образование в США практически нивелировано до уровня «угадайки», а американские вузы вынуждены искать студентов за рубежом, потому как уровень подготовки абитуриентов внутри страны не дает им возможности учиться, так как они просто не понимают, о чем идет речь на занятиях в вузах.

Также следует уничтожить все «инновации» Болонской системы, которая в принципе не подходит для подготовки специалистов для реального сектора экономики: инженер, не знающий высшей математики, но прослушавший курс культурологии, не может работать ни в качестве инженера, ни как культуролог. Если этого не сделать вовремя, то уже в ближайшие 10-15 лет ни о каком внутреннем производстве речь идти не будет - в самом прекрасном варианте останется только крупноузловая сборка и все. Собственное производство умрет.

Вступление в ВТО много лет провозглашалось панацеей для национальных экономик бывших советских республик. Но результат оказался более прозаическим и плачевным. Вместо «панацеи» как лекарства от всех болезней Украина, вступив в ВТО, получила изрядную порцию избирательно действующего яда замедленного действия, который постепенно разрушал и разрушает национальную экономику и препятствует рациональному использованию собственных ресурсов для увеличения национального богатства. Переход на некие «международные стандарты» оказался очень дорогостоящим и фактически ненужным, поскольку советские ГОСТы во многом не уступали, а то и превосходили западные аналоги (потому ликвидация их и была одним из основных условий вступления в ВТО), а западные рынки как были, так и остались закрытыми для наших товаров. Мало того, уничтожение системы собственных стандартов лишило Украину фактически единственного инструмента нетарифного регулирования импорта, разрешенного в рамках ВТО.

Использование общих стандартов на внутреннем рынке необходимо как один из путей для нивелирования недобросовестной конкуренции среди местных производителей. В частности, отсутствие необходимости получать европейские сертификаты качества существенно снизит финансовую нагрузку на предприятия-изготовители. Если кому-то кажется, что от этого пострадает качество, то он может сравнить на вкус, к примеру, похожую на пластилин вареную колбасу, произведенную по «европейским технологиям» в Украине, и нормальную вареную колбасу, сделанную по советским еще ГОСТам в Белоруссии. Общие стандарты позволят решить проблему с совместимостью полуфабрикатов и комплектующих, да и существенно упростят подготовку кадров и повысят мобильность трудовых ресурсов.

15 октября 2011 года кабинет министров Украины назвал условия ее вступления в Таможенный союз с РФ, Беларусью и Казахстаном. Первое - отмена экспортных пошлин на нефть, это 3 млрд. долларов, второе - отмена экспортных пошлин на нефтепродукты. Далее - снижение цен на газ. Кроме того, по словам замминистра экономики Украины, необходимо также добиться отмены российских защитных мер и урегулирования вопроса о гарантиях погашения возможных - в случае вступления Украины в ТС - компенсационных требований ВТО, цена этого вопроса - около 2 млрд. долларов. Было заявлено, что в Украине - дефицит бюджета, этих 2 млрд. долларов нет. Украина может пойти на переговоры со странами ВТО, сказать, что мы вступаем в новую организацию при условии, если у нас будут гарантии, что эти компенсации будут обеспечены. Выставлялось еще одно условие - обеспечение загрузки украинской газотранспортной системы, поскольку Украина не может себе позволить потерять свой транзитный потенциал.

Примечательно, что, как только ЕС озвучил свое недовольство приговором Тимошенко, украинская власть моментально сменила свой курс на диаметрально противоположный и решила вступать в Таможенный союз. Эта позиция никак не соответствует ни интересам Украины, ни интересам других членов Таможенного союза, поскольку Таможенный союз рассматривается не как инструмент экономической кооперации, а как политический институт и элемент в торговле Украины с Россией и ЕС за некие бонусы и преференции. До тех пор пока ТС будет рассматриваться в политическом контексте, вреда от него получится намного больше, чем пользы, поскольку любые переговоры из сферы рационального будут переходить в категорию иррационального, а также будет смещен акцент с государственных интересов на личные интересы политиков, поддерживающих их олигархов и принадлежащие им бизнес-структуры. В таких условиях сам по себе факт вхождения Украины в Таможенный союз не только не даст ни ей, ни остальным участникам тех выгод и преимуществ, которые можно было бы ожидать от данного шага, а вызовет лишь большую напряженность в отношениях между странами. К сожалению, и российское руководство в определенной мере рассматривает Таможенный союз как политический инструмент, что еще больше усугубляет и без того сложную ситуацию.

До тех пор пока руководство наших стран не придет к консенсусу относительно того, что согласованная экономическая политика принесет больше выгод всем, нежели конфронтация или взаимные интриги, пользы от таких инструментов, как Таможенный союз, будет немного. Нельзя быть сильным везде. Этот нехитрый военный принцип в полной мере применим и в сегодняшней ситуации на мировых рынках. Прежде чем говорить о том, что и как делать на внешних рынках, желательно бы определиться с приоритетами, которые основаны не на «виртуальном прожектерстве», очень популярном сейчас у политиков, а на аудите имеющихся возможностей и рациональных, просчитанных и подкрепленных ресурсами планах на будущее.

На сегодня видны следующие такие возможные приоритеты сотрудничества на внешних рынках: рынок продовольствия (зерна и масличных); рынок вооружений; рынок энергоносителей; рынок металла; рынок химических удобрений; рынок авиапрома (самолеты и ремонт); рынок строительных материалов; рынок сервисных IT-технологий. Основным инструментом на этом рынке может быть зерновой пул. Но на его пути встал вопрос о приватизации земли в Украине. По факту это будет не приватизация, а закрепление итогов многолетней работы черного рынка земли и ее распродажи иностранцам и иностранным компаниям. Те ограничения, которые предусмотрены в Законе о рынке земли, обходятся элементарно, особенно с учетом того, что регистрация объектов собственности и прав собственности на землю в Украине разделена. Корреляция между этими процедурами максимально непрозрачна.

Даже далекому от зернового рынка человеку понятно, что интересы латифундистов в Южной Америке, к примеру, которые войдут на украинский рынок земли, будут в корне отличаться от интересов как украинских компаний, так и российских. Так что в интересах именно российского бизнеса сделать все возможное для блокирования продажи земли в Украине в нынешних условиях.

Что касается рынка вооружений. Еще пятилетка противостояния на этом рынке - и Россия, и Украина, и Белоруссия вообще рискуют лишиться его, кроме каких-то совершенно мелких и незначительных сегментов. Причем лишиться исключительно по своей собственной вине, за счет самостоятельного уничтожения оборонпрома, задача которого продавать столько вооружений, чтобы полученная прибыль шла на обеспечение выполнения госзаказа по перевооружению собственных армий. Это и есть задача №1: не получение прибыли как таковой, а поддержание паритета. Избыточная прибыль должна инвестироваться в разработку новых видов вооружений.

Касательно рынка энергоносителей. Я не специалист в климатологии, но неплохо владею методами статистического анализа. А они говорят о том, что, несмотря на все программы экономии энергии и вывод производств из ЕС в Китай и т.д., энергопотребление Европы не падает, а растет. Следовательно, все «газовые войны» только вредят нашим странам и вместо прибылей приносят убытки. Всем. Либо мы создаем консорциум в формате «производители + транзитеры», либо сюда влезают «западники». В итоге, пытаясь нажиться друг на друге, наши страны теряют стратегические деньги.

Рынок металла. Не думаю, что тут нужны особые выкладки. Если не снизить себестоимость металла, то скоро с этого рынка нас выкинет Китай, помочь ему в этом процессе сможет Турция.

Рынок химических удобрений. Этот рынок будет развиваться. Проблема нехватки продовольствия уже есть, и с течением времени она будет усугубляться. Согласованная политика на этом рынке должна обеспечивать низкие внутренние цены и конкурентные внешние, так как на продовольствии можно зарабатывать больше - рынок лабильнее.

Рынок авиапрома (самолеты и ремонт). Если сейчас не объединить в единый картель оставшиеся КБ, производственные мощности и подготовку инженеров и рабочих, то с собственными самолетами можно будет вскоре просто попрощаться.

Рынок строительных материалов. Пример строительной империи Елены Батуриной показывает, что и этот рынок вполне возможно расширять вовне и отвоевывать у европейцев и азиатов.

 

 

НАТАЛЬЯ ПИСКУНОВА
Заведующая сектором Института
международных исследований
МГИМО (У) МИД России,
 кандидат политических наук

 

ИНТЕГРАЦИЯ КАК ИНСТРУМЕНТ ПОДДЕРЖАНИЯ

РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

 

В настоящее время система международных отношений как в теории, так и на практике переживает существенные изменения. Изменилась конфигурация и самой системы, и конфигурация безопасности. Международные научные круги все больше различают так называемую «силовую коннотацию безопасности», или «hard power», и так называемые «мягкие угрозы, вызовы», или «мягкие компоненты» (разнятся переводы), - «soft security». В блок «мягкой безопасности» международники включают в том числе проблемы «мягкой интеграции».

Эти процессы и явления могут и позитивно, и негативно воздействовать как на региональную систему безопасности, так и на глобальную структуру безопасности. Сам по себе термин «интеграция» как таковой означает не только объединение некоторых общностей, групп, регионов, стран и т.д. В основном базу интеграции составляет восполнение утраченного, восстановление того, что было разрушено в ходе предыдущих трансформаций, изменений, революционных явлений и т.д.

Трактовка интеграции как восстановительного элемента наиболее применима к России, Украине и Белоруссии. Если брать более широко, то на всем пространстве СНГ это явление именно восстановительное и даже больше носит охранительную коннотацию. Если Россия, Украина, Белоруссия и в одиночку могут добиваться определенных успехов в вопросах международного права и других вопросах, то сила и потенциал с точки зрения матричной теории усиливается кратно.

Процесс интеграции может менять всю конфигурацию безопасности на региональном уровне, он воздействует как изнутри этого процесса, так и может быть выражением внешнеполитической, внешнеэкономической деятельности государств, которые являются субъектами этой интеграции.

В 1990-х годах процесс интеграции рассматривался как текущий, незавершенный, из которого сложно делать какие-либо выводы, вычленять проблемы и возможности их решения. Сейчас интеграция как таковая становится процессом системным, и более того - системообразующим. Сейчас интеграция - это не выражение действий одного, двух или трех участников, а это повод для взаимодействия нескольких участников.

В политике интеграция призвана способствовать диалогу между элитами. Это имеет фундаментальное воздействие на страновую политическую систему: если элиты стран откликаются и включаются регулярно в процессы, связанные с интеграцией, то, соответственно, в течение времени вырабатывается общее видение как перспектив, так и проблем и способов решения, на которые должна ориентироваться правящая элита группировок или стран, которые участвуют в этих объединениях.

В экономике интеграция как аспект направлена на усиление торгово-экономических связей между государствами. Это взаимодействие на уровне таможенных союзов, валютных союзов.

Приведу пример: текстильная промышленность в России и Белоруссии. Это интеграция между городами, которая приводит к тому, что конкретные локальные предприятия в Московской или Гомельской областях начинают свою внешнеэкономическую деятельность, исключительно направленную на какой-то город извне.

Например, есть предприятия Белоруссии, которые направлены на торговлю с Россией, и, наоборот, есть российское производство, предприятия, которые направлены на торговлю с Украиной и Белоруссией. До этого были предприятия, которые ориентировались только на внутренний рынок.

С точки зрения социальной культуры и обмена происходит интересная вещь: несмотря на то что все три страны славянские, все страны объединяет общая история, общие моменты, такие как язык, культура, что является огромнейшим пластом для взаимодействия. Интеграция является также способом усиления и поддержания межэтнических и межгрупповых коммуникаций.

Простой пример: когда собираются молодежные форумы, в течение первого же дня складываются полностью русскоговорящие группы. Для молодежи характерно стремление объединяться с подобными себе, представителями тех стран, которые обладают той же культурой, тем же языком. В социально-политическом плане интеграция может и должна служить еще и инструментом для урегулирования конфликтов. Понятно, что в случае разгорания конфликтов это может оказать принципиальное воздействие на ускоренное его гашение. Но долгосрочные системы воздействия в любой интеграционной группировке могут быть полезны для предотвращения и ликвидации вооруженного конфликта. То есть чем больше существует форумов и каналов коммуникации между участниками интеграционной группировки, тем больше возможность договориться и предотвратить конфликт.

Говоря об интеграционных процессах как на пространстве СНГ, так и на пространстве Восточно-Западной Европы, отмечу несколько отрицательных сторон и негативных моментов. Интеграция - это объединение, некая общность, определенного рода кооперирование, единство. У участников интеграционного процесса может возникать проблема - в некоторой части это уход от независимости. Сторонам надо смириться с потерей некоторой части независимости и контролем за принятием решений - это момент, который может быть достаточно чувствительным для некоторых сторон интеграционного процесса.

Инструмент, благодаря которому интеграция делает страну уязвимой, заключается в ее открытости. Либеральные, демократичные страны открывают каналы своего взаимодействия, но это является также и опасностью. Если страны открываются друг другу, одной стране или двум-трем и т.д., они открываются не только для торговых обменов и социальных групп, открываются границы для групп криминального характера. Известно, что огромное количество проблем в нашем законодательстве и законодательстве вообще не позволяет решать на данном уровне вопросы криминального характера, с перемещениями, например, незаконных формирований на границах стран, перемещениями запрещенных веществ, в том числе и психотропных. Это огромнейшая проблема. Интеграция уязвима в этих моментах.

Интеграция позволяет большую открытость, и это, как ни странно, создает большую напряженность. Чем больше общность, тем ей сложнее управлять. Перспективность интеграции в том, что она позволяет открывать взаимодействие и налаживать канал коммуникации, чего в нашем современном мире, конечно же, не хватает.

 

АРМЕН ОГАНЕСЯН:  Хотел бы акцентировать внимание на нескольких прозвучавших в выступлениях вопросах.

Первое. Действительно, наряду с внутренними мотивами, побуждающими интеграцию, существуют и внешние. Упоминалось развитие исламского мира, и вряд ли мы избежим вызова с его стороны. Второй вызов - это Китай. Совершенно другого характера; хотя он тоже цивилизационный, но в настоящее время носит политико-экономический характер.

Второе. О соотношении кооперации и интеграции. Китай, как мы видели, во время кризиса в основном опирался на свой внутренний рынок, практически свернув активность на внешнем. Совместный выход на внешний рынок - конечно, это эффективно, но не вернуться ли к идее Столыпина, который делал акцент на развитии внутреннего рынка. Если объединить внутренний рынок трех стран - это огромная составляющая. У меня также вопрос о земле, она - один из реальных ресурсов, который остается у наших стран - России, Украины и Белоруссии.

На фоне всемирного продовольственного кризиса, который три-четыре года назад взвинтил и продолжает взвинчивать цены на продовольствие во всем мире, вопрос становится особенно актуальным. Вспоминается, что так называемые иностранные инвесторы покупали наши предприятия только для того, чтобы они не развивались. Так и с землей: во-первых, убить конкурентов на продовольственном рынке, а во-вторых, подчинить его своим интересам. Очень важно, будет ли этот рынок открыт для иностранцев и для продажи ТНК, и не только ТНК? У меня нет оптимизма относительно того, что Россия или Белоруссия успеют купить земли Украины, а Украина стремительно возьмется за скупку земель России и Белоруссии. И как здесь быть - конечно, вопрос очень сложный. В России тоже есть свои лоббисты, кстати, свободной продажи земли для иностранцев.

 

ИРИНА РЕЗИНКИНА: По поводу земли. Как отмечают многие эксперты в Украине, процесс будет происходить таким образом: земля сначала окажется в руках тех же людей, которым сегодня принадлежит все в стране, это несколько десятков семей. В Украине сегодня построена латино-американская модель государства, когда все в стране, начиная от банков и финансов и заканчивая центральными СМИ, принадлежит нескольким десяткам семей. Этим же людям будет принадлежать земля, то есть будут созданы огромные латифундии.

В конце концов земля окажется в руках транснациональных корпораций. Если вы взглянете на историю работы в Украине таких корпораций, как «Cargill Inc.», «Monsanto Company» и им подобных, то увидите, что сегодня они владеют как бы украинскими марками, они позиционируются как крупнейшие на украинском рынке продовольствия. Фактически сегодня элеваторы, маслозаводы и прочие продовольственные гиганты принадлежат транснациональным корпорациям. Соответственно, и на землю будут претендовать прежде всего транснациональные корпорации, но это случится не сразу. Сначала земля перекупается олигархами, которым принадлежит в настоящий момент все. Это не секрет, такова нынешняя Украина. Населению это будет преподноситься совершенно по-другому. Разумеется, сегодня не идет речь о том, что Россия успеет включиться в этот процесс. Но если будут происходить внешние вызовы, если на Украину будут сильно воздействовать, то, может быть, что-то будет меняться.

 

ДЕНИС КИРЮХИН: Маленькая ремарка по проблеме Китая. Мне кажется, с каждым годом мы все чаще и чаще будем обсуждать тему Китая на постсоветском пространстве. В отношении Украины ситуация на сегодняшний день складывается следующим образом. Как одно из последствий мирового финансового экономического кризиса, в Украине проблема бюджетного кризиса стоит остро, страна оказывается в ситуации, когда необходимы внешние финансовые заимствования. Кредиты со стороны европейских структур зачастую обставлены политическими обстоятельствами, которые Украине в той или иной степени сложно реализовать, и она отказывается их реализовывать.

Обращаясь к России за финансовой помощью, она сталкивается уже с требованиями экономического характера, примерно такими, которые были предъявлены к Беларуси сейчас во время крупного бюджетно-финансового кризиса. Эти требования для украинской правящей элиты нереализуемы, по крайней мере Украина не готова идти на такие уступки, на которые пошла Беларусь по той же газотранспортной системе. И в этом отношении наиболее интересным партнером Украины оказывается Китай, который уже сегодня начинает предоставлять кредитные линии Украине. Он не выдвигает таких политических требований, как Европа, или таких экономических требований, как Россия. Китай активно начинает представлять собственные интересы. Именно он постепенно усиливает свои позиции через финансовый сектор, поскольку дает интересные кредитные предложения, которые Украине нужны. В критической ситуации в условиях жестких рамок, в которые вгоняют ее традиционные партнеры, такие как Европа и Россия, обращение к Китаю оказывается логичным и вполне финансово обусловленным.

 

ВЛАДИМИР МАМОНТОВ: Китай хорошо выстраивает отношения: и экономики не хочет, и политики не хочет. Так может, олигархи землю Китаю продадут? Раз они себе не хотят ее оставить?

 

ЮРИЙ ГАВРИЛЕЧКО: Что касается покупки земли в Украине. У нас очень четко разделена фиксация собственности и права собственности: фиксация объекта собственности - это земельный кадастр, фиксация права собственности - это Министерство юстиции. Причем, между собой они не корреспондируют и не коррелируют. Что будет происходить при свободном рынке земли? Некие граждане будут иметь возможность получить в собственность определенное количество земли, пусть фиксированное. Физически вроде бы они ее получат. Право собственности фиксирует другая организация: кто будет знать, кому что принадлежит, - вопрос очень интересный. А теперь второй момент: поскольку право собственности фиксирует Минюст, никто не запрещает передать в управление свои права собственности. Не землю, а право собственности на нее кому угодно. Поэтому абсолютно все равно, кто будет физически вроде бы владеть землей - право собственности на нее будет принадлежать кому угодно.

Что будет сделано, на мой взгляд, логичнее и быстрее всего. То же, что у нас было сделано с большинством заводов: их купили, порезали на металл, разобрали на кирпичи, продали - капитал отсюда вывезли. Отвечаю на вопрос: «Почему не сделать самостоятельно?» Потому что нынешняя элита не способна ничем управлять, она может только потреблять. И потреблять проще то, что имеет высочайшую ликвидность, - деньги. Завод, земля - это ресурсы, которые прибыль приносят только тогда, когда над ними работают. Деньги приносят сразу возможность использования.

 

ИГОРЬ ЗЕЛЕНКОВСКИЙ: Был поднят очень важный вопрос о возможности ускорения интеграции Белоруссии - России - Украины в условиях внешних угроз. Хочу отметить, что сейчас в Белоруссии китайский капитал усиленно продвигается, делаются очень большие капиталовложения, даже рабочую силу завозят из Китая.

Исламский фактор. С Катаром были подписаны соглашения о том, что королевской семье Катара будут предоставлены земли для строительства баз отдыха, охоты и т.д., и т.д., в том числе в Минске будет построен Катарский бизнес-центр. Казалось бы, две угрозы для нашей цивилизации со стороны китайской и исламской, но в Белоруссию они входят свободно. Считается ли это внешней угрозой для Белоруссии? Белорусский народ  однозначно считает это угрозой, но для белорусской элиты, для политического класса это считается спасением и помощью от угрозы, идущей от России. Таким образом, внешние угрозы воспринимаются по-разному. Это говорит о том, что до конца не сформирована государственность - нет общих интересов у политического класса, у элит и основной массы населения.

 

ВЛАДИМИР МАКСИМЕНКО: главный редактор электронного издания «Фонд стратегической культуры», кандидат исторических наук (Россия).

Прежде всего, по поводу арабов и китайцев. Сегодня мир условно можно поделить на: «The West and the rest». Вызовы со стороны китайской, арабо-мусульманской цивилизаций - это увеличение удельного веса того самого
 «the rest» в современном мире по отношению к Западу. Суть вашего вопроса: будет ли это помогать консолидации трех восточнославянских государств? Ответ прост: все будет зависеть от целеполагания российской элиты. Если мы не сделаем выводов из того, что, как справедливо заметил В.Соколенко, «нельзя весь мир превратить в Запад». Если мы будет продолжать повторять, что мы - часть Большой Европы, то наши позиции в конфликте «The West and the rest» ухудшатся.

Противоречия между унификацией жизни в современном мире, унификацией техносферы, информационной и финансовой сфер, и акцентировкой, обострением чувства культурной идентичности в самых разных культурных ареалах, обострением чувства самобытности самых различных культур мира - это противоречие, на мой взгляд, является коренным противоречием современного мира. Оно неизбежно будет обостряться, и самое существенное в том, что это накладывает прямой отпечаток на внешнеполитические курсы целого ряда государств. Это заметно по Китаю и Турции, о которых он говорил, это заметно по Венесуэле и Ирану, в меньшей степени можно найти в политических курсах Бразилии и Пакистана. С этой точки зрения очень важно искать опору в том, что является собственным наследием, в том числе с точки зрения выработки новой парадигмы российской внешней политики. Новой в свете того, насколько является новым интеграционный проект для постсоветской Евразии. Здесь важно решить, на кого мы будем опираться.

В.Соколенко совершенно справедливо упомянул Самуэля Хантингтона, он последний в ряду наиболее известных западных теоретиков цивилизаций (Арнольд Тойнби, Освальд Шпенглер, Питирим Сорокин). Но должен заметить, что есть один автор, которого нам-то, русским, забывать стыдно, который глубже, фундаментальнее и актуальнее для современного мира и для России, Украины и Белоруссии, - это Николай Данилевский с его книгой «Россия и Европа». Первый в мире теоретик культурно-исторических типов, предваривший все последующие теории цивилизации. Будучи человеком естественно-научного образования, он доказал неустранимость культурно-исторических типов из международной практики. Жаль, что русские забыли такого выдающегося ученого.

 

 

ДЕНИС КИРЮХИН

Сотрудник Аналитического центра

политических исследований

и конфликтологии

 

ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЕКТЫ НА ПОСТСОВЕТСКОМ

ПРОСТРАНСТВЕ КАК ПРОБЛЕМА ДЛЯ УКРАИНЫ

 

Интеграционные проекты на постсоветском пространстве, разработка и реализация которых активизировалась в последние годы, что, судя по всему, связано с общим пересмотром системы межгосударственных отношений на пространстве СНГ, действительно являются проблемой, с которой столкнулась сегодня украинская власть. Почему сложившуюся ситуацию я оцениваю прежде всего как проблему, вызов?

Во-первых, следует принять во внимание, что Украина не является инициатором этих проектов и связанных с их реализацией процессов. Украина традиционно достаточно осторожно относится к новым объединительным процессам на постсоветском пространстве. В качестве наиболее яркого примера можно вспомнить, что, будучи одним из государств - учредителей СНГ, Украина тем не менее так и не стала его полноценным членом, поскольку протокол Соглашения о создании Содружества независимых государств Киевом так и не был ратифицирован.

При этом нельзя не признать, что Киев неоднократно выступал инициатором локальных интеграционных проектов, таких как ГУАМ, Балто-Черноморско-Каспийский союз или Содружество демократического выбора. Впрочем, все эти проекты в полной мере не были реализованы, а фактически увенчались неудачей, по моему мнению, во многом потому, что были направлены против такого влиятельного игрока в регионе, как Россия.

Во-вторых, необходимо признать, что для Украины усиление интеграционных процессов на постсоветском пространстве далеко не во всем выгодно. Киев, как правило, поддерживал такую модель взаимоотношений на постсоветском пространстве, в рамках которой не создавались бы барьеры на пути украинских товаров на внешние рынки, но без какого-либо ограничения независимости страны. Отступила от своей стратегии Украина только при Президенте В.Ющенко, при котором внешняя политика страны определялась идеологическими, а не экономическими соображениями, чем, к примеру, не преминула воспользоваться Россия, которая фактически «выдавила» Украину из Центральной Азии. Отсюда и сегодняшняя заинтересованность Киева в подписании договора о создании Зоны свободной торговли в рамках СНГ. Ведь в рамках именно такой модели межгосударственных отношений украинские правящие круги чувствовали и чувствуют себя наиболее комфортно. (Модель взаимоотношений между Белоруссией и Россией не рассматривается как приемлемая для Украины, элита которой заинтересована в сохранении своей экономической самостоятельности.)

Проблема поиска оптимальных путей интеграции на постсоветском пространстве не стоит сегодня перед Украиной. В условиях неизменности закрепленного на законодательном уровне курса Украины на вступление в Европейский союз активизация с российской стороны интеграционных процессов ставит украинское руководство перед необходимостью поиска ответа на этот вызов.

Показательна в этом отношении предложенная В.Януковичем формула отношений Украины с Таможенным союзом - «3+1», предусматривающая сохранение существующего уровня торгово-экономического сотрудничества между Украиной и странами, вошедшими в Таможенный союз, без полноценного присоединения Украины к этому объединению. Данная формула как раз и есть один из предложенных вариантов решения задачи.

Украинская сторона демонстрирует неготовность к такой тесной экономической интеграции с Россией, Белоруссией и Казахстаном, которая предполагается в рамках Таможенного союза. Причем в данном случае мы наблюдаем не только и не столько демонстрацию позиции нынешнего руководства страны, сколько последовательность во внешнеполитической стратегии. Ведь Украина еще на момент создания Единого экономического пространства (т.е. еще во времена президентства Л.Кучмы) хоть и поддержала идею ЕЭП, но с самого начала обставила различными условиями свое участие в этом проекте. Так, соглашение о формировании ЕЭП Верховная Рада ратифицировала с оговоркой: «Украина будет принимать участие в формировании и функционировании Единого экономического пространства в пределах, которые отвечают Конституции Украины». Очевидно, что подобная формулировка предоставляет правительству страны широкие возможности для ограничения степени своего участия в этом экономическом объединении.

Официальный Киев сегодня исходит из того, что Украине следует продвигаться на рынок ЕС и вместе с тем сохранить уже завоеванные позиции на рынках СНГ. Именно поэтому Украина продолжает, похоже не безуспешно, переговоры с Европейским союзом о подписании соглашения о Зоне свободной торговли и одновременно ищет формулу взаимоотношений с Таможенным союзом (в частности, для Киева важно, чтобы ограничительные меры в отношении украинских товаров, которые имеет каждая из стран - членов Таможенного союза по отдельности, не распространились на всех участников этого объединения).

Украина сегодня сталкивается с достаточно жесткой позицией Российской Федерации, руководство которой неоднократно давало понять, что ставит Киев перед выбором: либо полноценное участие в экономическом союзе, либо введение ограничительных мер против украинских товаров. Однако такая жесткая альтернатива в отношении Украины вряд ли способствует продуктивному развитию двусторонних торгово-экономических связей. Следует принимать во внимание два обстоятельства.

Во-первых, Украина в отличие от России является членом ВТО, что налагает на нее определенные ограничения. В частности, у нас в среднем уровень таможенных пошлин составляет 4,5%, в то время как в Таможенном союзе - 10%. Соответственно, полноценное членство в Таможенном союзе потребовало бы от Украины пересмотра условий своего членства в ВТО (это займет достаточно много времени, и еще неизвестно, насколько выгодно для себя сможет Киев эти условия пересмотреть) либо выхода из этой организации, что, конечно же, немыслимо.

Во-вторых, закрытие «экономических границ» невыгодно не только Украине, но и самим странам - членам Таможенного союза. Украина заинтересована продавать, а Россия, в частности, заинтересована в ряде украинских товаров. В качестве примера можно вспомнить о продукции двух крупнейших предприятий украинского энергомаша - Сумского НПО им. Фрунзе и «Запорожтрансформатора», которая уникальна и сегодня крайне востребована в России.

Так что для обеих стран был бы выгоден отказ от политики, требующей однозначного выбора: «или - или» в пользу поиска взаимоприемлемой («гибкой») модели торгово-экономических взаимоотношений по примеру того, как Европейский союз умеет выстраивать различной степени интенсивности и глубины экономические отношения с разными странами.

Говоря об отношениях с Таможенным союзом, нельзя не упомянуть о представленном в известной статье В.Путина в газете «Известия» новом интегративном проекте на постсоветском пространстве - Евразийском союзе. Мне кажется, что Украина сегодня не готова дать однозначный ответ относительно возможности своего в нем участия. Многие украинские эксперты, чью точку зрения поддерживаю, сходятся во мнении, что на данном этапе этот проект остается слишком неопределенным - и по процедурам вхождения в него, и по правилам экономического взаимодействия (насколько они будут или не будут соответствовать нормам ВТО, членом которой стремится сегодня стать и Россия), и, наконец, по тем политическим требованиям, которые выдвигаются к государствам, которые будут намерены к нему присоединиться.

И пока вопрос о Евразийском союзе не стоит на повестке дня, представляется необходимым строить взаимоотношения между Украиной и Россией исходя из понимания того, какой мы хотим видеть украинскую (и российскую) экономику, хотим ли мы сохранять и развивать свой экономический потенциал. И готовы ли мы продолжать делать ставку на сырьевую экономику и производство продукции низкого уровня переработки.

Наиболее перспективным в рамках украино-российского торгово-экономического сотрудничества является отраслевая интеграция, в особенности в сфере наукоемкого производства. В частности, речь может идти об углублении и развитии сотрудничества в военно-технической сфере. Причем пересмотреть свои подходы в данном вопросе следует не только Украине, но и России.

Страны Запада не стремятся видеть Украину и Россию в будущем высокоразвитыми в технологическом отношении государствами. Показателен пример, который приводит президент ОАО «Мотор Сич» Вячеслав Богуслаев: «Мотор Сич» уже несколько лет не может приобрести в Германии высококлассное оборудование, поскольку в Европейском союзе созданы списки нежелательных предприятий и «не рекомендовано продавать самое современное технологическое оборудование на те предприятия России и Украины, которые работают на оборонный комплекс» [См.: Військово-технічне співробітництво в умовах глобалізації: український вимір. К., 2011. С. 18]. Так что если Украина и Россия не начнут совместно развивать сотрудничество в сфере наукоемкого производства, они поодиночке проиграют конкуренцию в этой отрасли.

Перспективным представляется развитие сотрудничества и в сфере транзита. Строительство Россией обходных газопроводов, так называемых Северного и Южного потоков, крайне негативно сказывается на процессе развития украинского транзитного потенциала. Между тем в этой отрасли наши страны, как представляется, могли бы от модели конкуренции перейти к модели сотрудничества. Последняя, кроме прочего, предполагает предоставление Украине гарантий на транзит российских энергоносителей (возможно, путем создания международного консорциума по управлению украинской ГТС) и развитие транзитных возможностей в рамках международного транспортного коридора ЕврАзЭС и ШОС (особенно если ШОС будет эволюционировать не в сторону превращения в военно-политический альянс, а, например, в подобие Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе).

Наконец, объективно интерес Украины состоит и в развитии сотрудничества с ОДКБ, причем не только военного. Киев заинтересован в расширении тематики такого сотрудничества. Потенциал ОДКБ, как представляется, Киевом в недостаточной мере используется, поскольку упор делается на сотрудничество с НАТО.

Развитие сотрудничества Украины с НАТО на современном этапе - тема, которая необычайно болезненно воспринимается Россией. Ни по существу, ни по форме взаимоотношения Украины и НАТО не изменились за последние три года, когда на юбилейном Бухарестском саммите Североатлантического альянса в 2008 году Украине было отказано в немедленном подписании Плана достижения членства (ПДЧ). Бухарестское решение отнюдь не означало, что тем самым Альянс отказался от своей политики «открытых дверей» по отношению к Украине. Ведь тогда фактически было принято решение о том, что интеграция Украины в Альянс будет проходить не через получение ПДЧ, а через реализацию Годовой национальной программы, аналогичной по своему содержанию ПДЧ. Неизменность курса на вступление Украины в НАТО подтверждена и Хартией о стратегическом партнерстве между США и Украиной, подписанной госсекретарем США К.Райс и главой украинского МИД В.Огрызко в декабре 2008 года.

Как известно, после победы В.Януковича на президентских выборах был законодательно закреплен внеблоковый статус Украины, который тем не менее не закрывает возможности для сотрудничества с НАТО (равно как и с ОДКБ), в том числе и в рамках реализации Годовой национальной программы. Иными словами, та логика сотрудничества Альянса и Украины, которая была определена на Бухарестском саммите, не была подвергнута пересмотру.

Сегодня Украина, впрочем как и Россия, активно сотрудничает с Североатлантическим альянсом. Вопрос же о присоединении к Альянсу на повестке дня не стоит и вряд ли в ближайшие годы он будет актуален. Тем не менее успешная реализация Годовой национальной программы, как представляется, способна создать условия, при которых будут устранены существующие сегодня военно-технические препятствия для присоединения Украины к Альянсу.

На этом фоне нельзя не отметить снижения объемов военно-технического сотрудничества Украины с Россией. Хотя Россия и остается главным партнером Украины в этой сфере, тем не менее за последнее десятилетие объем торговли оружием Украины с Россией снизился с 30-32% (2000-2002 гг.) до 20-24% (2007-2008 гг.), а в дальнейшем ожидается сокращение до 12-15% от общих объемов. [Данные приведены по: Військово-технічне співробітництво в умовах глобалізації. - С. 15]. Причем, как отмечают эксперты, происходит это сокращение во многом вследствие российской военно-стратегической политики.

Гуманитарное сотрудничество - сохранение единого информационного пространства России, Украины и Белоруссии - представляется чрезвычайно важным для культурного и научного развития наших стран. И именно на это, по моему мнению, должны быть направлены основные усилия наших государств в этой сфере.

Таким образом, говорить о полноценном участии Украины в интеграционных проектах на постсоветском пространстве сегодня не приходится. Но задача состоит в выработке гибкой позиции, позволяющей Украине развивать и расширять сотрудничество на постсоветском пространстве без политической интеграции. И задача эта стоит не только перед Украиной, но и перед Россией и Белоруссией.

 

 

ИРИНА НОВИКОВА
Заведующая кафедрой экономической

теории Академии управления при Президенте Республики Беларусь, доктор экономических наук

 

ТРАНСФОРМАЦИЯ ПАРАДИГМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО

ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МЕЖДУ РОССИЕЙ, БЕЛАРУСЬЮ И УКРАИНОЙ

 

Глобализация мировой экономики, став объективной реальностью в ХХI веке, определяет не только все мировые экономические процессы, но и все трансформации в национальных экономиках. Меняется роль государства, государственного регулирования и государственного взаимодействия между странами. Глобализация обусловливает необходимость трансформации сложившегося понимания не только роли государства и государственного регулирования, но самой парадигмы экономического взаимодействия между странами, складывающейся на протяжении нескольких столетий со времен заключения Вестфальского мира (1648 г.)

Как в ХIХ веке были страны позднего становления капитализма или формирования рыночных государственно-оформленных систем (в частности, Германия), так и в ХХI веке существует огромная группа стран, пассивно принимающих участие в процессах глобализации. Иначе говоря, эта группа есть объект глобализации, но не реальный субъект ее. Сюда относится и Россия, и ее ближайшие соседи - Беларусь и Украина.

Глобализация втягивает мировое хозяйство, совсем недавно понимаемое как совокупность национальных хозяйств, связанных друг с другом системой международного разделения труда, экономических и политических отношений, в рынок, рыночную экономику. На этой основе происходит трансформация части национальных экономик во внешние экономики (через ТНК, региональные группировки, особые экономические и приграничные зоны, двусторонние соглашения о свободной торговле, кластерно-сетевую регионализацию и др.). Далее, происходит отделение последних от национальных экономик и тесное переплетение этих секторов между собой как компонентов геоэкономики.

Результатом этих процессов будет создание единой мировой сетевой рыночной экономики и ее инфраструктуры, разрушение национального суверенитета государств, являвшихся главными действующими лицами международных отношений на протяжении многих веков. А уже на этой основе будет происходить формирование геоэкономики - системы единого мирового сетевого хозяйства и его новой структуры. Элементами ее будут не национальные государства, а все те субъекты, которые, оторвавшись от национальных экономик, сформируют мировую сетевую экономику - ТНК, транснациональные банки, транснациональные страховые компании и те элементы, которые будут обслуживать мировой воспроизводственный процесс безотносительно к стране происхождения, - мировая информационная система, финансовая система. Сегодня направления глобализации - это транснационализация и регионализация. В этих условиях формируется так называемая внешняя экономика.

Процесс вхождения в геоэкономику не одномоментный и достаточно длительный, идущий в контексте эволюции западных государственно-оформленных рыночных систем. Ситуация усугубляется тем, что к 2015 году мировая экономика должна войти в фазу спада «длинной волны». В этой ситуации весьма важно определить, какие производства потянут волну вверх, сконцентрировав усилия не просто на этих направлениях, но направлениях, определяющих глобальное развитие.

Сегодня необходимо изменить подходы к модели интеграционных процессов, которая была характерна для второй половины ХХ века. Встраивание в производственные системы ТНК предприятий, по-видимому, невозможно по разным причинам в большинстве стран - бывших республик СССР. Тем не менее, если такая возможность существует, необходимо ее реализовать.

В индустриальную эпоху мировое сообщество освоило два способа координации: первый – рынок, или рыночная координация, второй - иерархия, или вертикальное управление.

Рыночная координация имеет место, когда рынок связан с более простыми несложными товарами. Дж.Гэлбрейт в 60-х годах ХХ века писал, что чем сложнее становится техника и технологии, тем фирма все более и более заинтересована в фиксировании кооперационных связей. В этой ситуации казалось, что мир двигается к вертикальной жесткой интеграции. Но со вступлением в постиндустриальную эпоху в ХХI веке мировая экономика стала осваивать третий, гибридный вариант организации производства и управления, меняя свое привычное строение на кластерно-сетевое - гораздо более пластичное и одновременно более интегрированное. Причины перехода к кластерно-сетевой организации производства и управления: глобализация рынков и производственных систем; интеграция информационного и финансового пространства; мир уходит от любых иерархичных конструкций с замкнутым контуром и вертикальной субординацией, от власти государственной бюрократии и корпораций-гигантов; происходит вытеснение традиционной модели управления, построенной при наличии головного центра новым, сетевым механизмом достижения консенсуса, созданным на принципе «координации связей без иерархии»; использование высоких технологий, требующих глобальных рынков; меняется макроструктура национальных экономик (центр тяжести переносится на сферу услуг).

Таким образом, геоэкономика в своей основе имеет не только транснациональную сеть, а прежде всего кластерно-сетевую регионализацию. В этих условиях основная функция государства - создать условия равноправного вхождения в формирующуюся геоэкономику через процессы глобализации.

Участвовать в этих процессах пытается каждая страна. Но для участия «на равных» необходимо наличие по меньшей мере двух важных условий - открытости экономики и включение, «встраивание» в нее такого акселератора, как инновационное развитие, для обеспечения ее конкурентоспособности.

Открытость национальных экономик - это требование глобализации, без которого ее не может быть в принципе. В свою очередь, открытость системы предполагает адаптацию ее структуры к внешней среде. Другими словами, национальная экономика должна быть конкурентоспособной, а ее структура адекватна тенденциям и процессам, идущим в мировой экономической системе. Без структурных изменений в странах, участвующих в глобализации, не только экономический рост невозможен, невозможно будет сохранить и тот уровень экономического развития, а соответственно уровень жизни, который каждая страна достигла к данному моменту. Это императив для любой экономики, интегрированной в систему мирового хозяйства и участвующей в процессах глобализации. И это первое условие для участия в них.

Бурное распространение кластеров в последнее десятилетие позволило выявить, что в основе их конкурентных преимуществ лежит сетевое партнерство государства, университетов (науки) и бизнеса, подпадающее под описание модели «тройной спирали».

Структурные изменения в экономике происходят не сами по себе. Сегодня они - результат инновационного развития промышленности. А последнее должно осуществляться как кластерно-сетевое сотрудничество между странами, и прежде всего Россией, Украиной и Беларусью.

Тем более это актуально для стран, в макроструктуре которых промышленность занимает если и не доминирующую, то значительную долю. К таким странам относятся и Республика Беларусь, и Россия, и Украина. Если в странах «G-7» соотношение сферы услуг, промышленности и сельского хозяйства составляет следующую пропорцию: 70-80%:19-29%:1%, то, по экспертным оценкам, в нашей стране на долю промышленности приходится более 30% ВВП. Таким образом, для нас поиск механизма «запуска» инновационного развития, прежде всего в промышленности, тем более в условиях большой экспортной составляющей в ВВП (более 60%), равносилен решению гамлетовского риторического вопроса: «Быть или не быть?».

Для России эти показатели составляют примерно следующую пропорцию: 58% приходится на услуги, а 42% - на промышленность и сельское хозяйство. Так что новые подходы должны быть актуальны и для России.

Совершенно очевидно, что в XXI веке смогут занять достойное место в мировом сообществе только страны, идущие по пути инновационного развития, обеспечившие структурную перестройку и модернизацию экономики и на этой основе рост конкурентоспособности продукции. Инновационное развитие экономики предполагает модернизацию, реинжиниринг экономических механизмов, и прежде всего на макроуровне. Не может быть одних и тех же механизмов на все времена. То, что было хорошо в административно-командной системе, неприемлемо для периода формирования рыночных отношений. То, что было хорошо для последнего, неприемлемо для инновационного развития.

Сегодня государство должно помочь бизнесу сформировать мощных глобальных игроков, оперирующих если и не на равных, то на приемлемых условиях с субъектами мировой экономики. Государство должно способствовать не только их формированию, но и выводу их на этот глобальный рынок в геоэкономику как равноправных субъектов.

Современная роль государства в экономическом развитии заключается не в том, чтобы «зажимать», «контролировать и не пускать» национальные компании, а в том, чтобы содействовать, главным образом с помощью законодательных актов, формированию их внутренней бизнес-среды, создавать условия для инновационного развития. Это - во-первых.

Во-вторых, следует отметить, что огромная роль в процессах участия в глобализации принадлежит не только «встраиванию» наших компаний в действующие ТНК и ФПГ, но и интеграции регионов (через микрорегионализм - свободные экономические зоны, приграничные зоны, двусторонние соглашения о свободной торговле).

Да и регионы могут интегрироваться через предприятия, находящиеся на их территории. В условиях глобализации речь следует вести не только об интеграции национальных экономик в целом (хотя это и желательно), но и об интеграции регионов как частей национальной экономики. В связи с данным подходом возникает такая проблема, как необходимость формирования территориальных производственно-технологических комплексов-кластеров, объединенных общей системой связей в сфере предложения и спроса, возможно с учетом факторов спроса и предложения на сопредельных с нами территориях. Это будет являться хорошей основой для обеспечения преимуществ и на этой основе привлечения иностранных инвестиций.

Если ранее вопрос ставился о привлечении инвестиций на отдельные предприятия в регионах, то сегодня в связи с физическим и моральным износом оборудования на большинстве предприятий вопрос следует ставить об интеграции частей предприятий (цехов, участков, производств и т.п.), которые еще соответствуют мировому уровню, в производственно-сбытовые цепочки транснациональных корпораций. Для этого на тех предприятиях, которые еще в состоянии интегрироваться в производственно-технологические цепочки, необходимо провести технологический аудит.

Речь следует вести не о привлечении инвестиций на предприятия при условии сохранения численности работающих, социальной сферы. Следует искать новые пути интеграции в глобальную экономику через формирование своей внешней экономики. Более того, в условиях необходимости участия в процессах глобализации следует не просто вписываться в технологические цепочки мировых растущих брендов, но и проводить политику на предприятиях регионов для установления связей между участвующими в производственно-сбытовых цепях компаниями, получающими иностранные инвестиции, или иностранными компаниями, которые сами смогли бы если и не проинвестировать предприятие, то обеспечить рынок сбыта для наших производителей.

Сегодня проводить интеграцию в геоэкономику необходимо через «встраивание» своих предприятий в глобальные производственно-технологические сети. Но при этом следует не забывать, что это только одно из направлений глобализации. Другое направление глобализации - это регионализация. Необходимо готовить приграничные регионы стран к процессам глобализации: способствовать созданию «критической массы» компаний, объединенных общей системой связей в сфере спроса и предложения («мини-кластеры») на территориях, включая и сопредельные территории, создавать условия по формированию территориальных комплексов, участвующих в производственно-сбытовых цепях иностранных (или, может быть, отечественных) компаний, получающих иностранные инвестиции, готовить социальную сферу, которая обеспечивала бы стабильность в регионах.

Таким образом, парадигма экономического взаимодействия между странами, которые хотят интегрироваться в геоэкономику через процессы глобализации, меняется. Нужно интегрировать (формировать и развивать) на микроуровне высокотехнологические производства, объединяя инновационные системы интегрирующихся стран и формируя глобальных игроков на новом технологическом укладе.

Необходимо формировать общий для стран Россия - Беларусь - Украина «инновационный лифт» через создание инновационно-технологических кластеров и совместных исследований попытаться прорваться в геоэкономику. Следует ускорить интеграцию приграничных регионов (особенно это касается европейского направления) на базе создания не логистических центров или городов, но логистических регионов. Возможно создание логистического пояса, в который войдут не только российские и белорусские предприятия, но и предприятия Литвы, Латвии, Украины, Эстонии, что позволит приблизить европейские рынки к российским и китайским. Также нужно способствовать созданию производственно-технологических кластеров на сопредельных территориях.

Политическая интеграция без экономической подоплеки, учета современных тенденций глобализации и движения мировой экономики к геоэкономике бесперспективна.

 

АРМЕН ОГАНЕСЯН: Хотелось бы услышать о вашей модели будущего (кластерно-сетевая модель), как нам к ней приспособиться. И как бы вы отнеслись к замене понятия «интеграция» на понятия «кооперация», «сотрудничество»?

 

ИРИНА НОВИКОВА: Правильно здесь говорилось о кооперации, но кластерно-сетевая интеграция работает практически. Развиваются научные центры, но научные центры не в привычной для нас форме - отдельно научный институт, отдельно университет, отдельно государство, а все это связанное вместе. Вижу, как мы должны сотрудничать. Предположим, Сколково - это своего рода российский кластер. Существует ряд структур в Томске, Новосибирске, которые работают в связке с этим кластером. Почему не подсоединить сюда научные центры Украины и Белоруссии и работать вместе. То есть будет существовать один инновационный центр, на который будут работать и украинские, и белорусские разработчики. И одновременно пусть государство, не решая, кто будет участвовать, кто нет, поддержит эти инновационные проекты. Развитие таких сетей уже не остановить.

 

АРМЕН ОГАНЕСЯН: К сожалению, бизнес у нас крайне инертный, он не берет денег под новые технологии. Может быть, у Белоруссии и Украины бизнес более активен по части введения новых технологий?

 

ИРИНА НОВИКОВА: Дело, видимо, в том, что в России еще много ниш, где можно много заработать, не вкладываясь. Если наш бизнес не будет вкладывать, все это перекупят американцы. Когда они Сколково смотрели, они говорили: «А пусть создают, как только появится толковое изобретение, мы его перекупим». Чисто американский подход.

 

ВЛАДИМИР МАКСИМЕНКО: Лет десять назад, когда слово «глобализация» становилось чем-то вроде заклинания, попробовал разобраться для себя, откуда же оно вдруг взялось. Ведь еще в середине 1990-х годов никто в мире не знал, что такое «глобализация», и слова этого не было. Хотя процессы проходили и раньше. Слово «глобализация», которое приобрело потом статус термина, было вброшено в Давосе на известном экономическом форуме в 1996 году. А дальше пошла всемирная операция по внедрению этого термина в общественное сознание, научный дискурс, политические круги. Значит ли это, что я стал бы отрицать процессы, объективно дающие обоснования для их обозначения словом «глобализация». Нет, конечно. Употреблять термин «глобализация» без грамматического приложения - полная бессмыслица. Американцы это делают, но это делается в рамках глобалистского идеологического дискурса. А если мы зададимся вопросом, глобализация в действительности существует ли сегодня, то ответ будет: это - глобализация процессов передачи данных, глобализация движения финансовых средств, глобализация средств массового уничтожения, глобализация некоторых (но далеко не всех) товарных рынков. Кажется, что следует быть осторожнее, придирчивее и скептичнее в отношении рамок употребления этого термина.

Следующий момент. Тезис о том, что роль государств в международных отношениях будет падать и сходить на нет, недоказуем. Отношу это на счет идеологической пропаганды.

Упомянули Восточное партнерство, это свежая тема. Восточное партнерство никого и ничего не подтягивает к себе по той простой причине, что задуманное в Брюсселе как проект отсечения от РФ трех восточноевропейских и трех закавказских государств - Восточное партнерство (а Брюссель не мог предложить ничего практически значимого) стало разваливаться на глазах. И как пять государств постсоветских отреагировали на попытку заклеймить Белоруссию в Варшаве, вы знаете лучше меня. Они единогласно - от Грузии с Саакашвили до Белоруссии с Лукашенко - отказались подписать.

Насчет Сколково и москвичей (я москвич). Люди, которые побывали в Сколково, имеют разные представления. Мы были поражены, что надписи на всех кабинетах, залах конференций, помещениях и даже на туалетах сделаны на английском языке. У меня вопрос: для кого создается Сколково?

 

ИРИНА НОВИКОВА: Насчет термина «глобализация» не соглашусь. В 1980 году вышла статья профессора Гарвардского университета Теодора Левита, где впервые был употреблен термин «глобализация». Эпиграф у статьи был очень интересный: «американские компании так должны научиться оперировать на мировом рынке, как если бы они работали дома». То есть американцы поняли, что этот процесс не остановить, и они решили возглавить его. Рейган стал проламывать интересы своих транснациональных компаний за рубежом. Но не только американцы проводят подобные кампании. Американские компании очень сильно потеснены последние десять лет. Более того, если посмотреть на прямые иностранные инвестиции, то в начале 2000-х годов американцы притягивали 25% мировых инвестиций, а сейчас только 20%. Поэтому не совсем согласна с тем, что проект американский и создан в Давосе и что в 1980 году термин использован впервые. Встречала работы со ссылками на то, что в 1972 году этот термин уже использовался.

Если же говорить о глобализации как явлении, оно возникло во второй половине 1950-х годов, когда США приняли закон «О полной конвертации по платежному балансу». Уже в 1960-х годах ученые увидели, что денежные потоки движутся быстрее, чем товарные, то есть стали возникать транснациональные корпорации. На чем выросли Южная Корея, Сингапур, Гонконг, позже Новая Зеландия? Они выросли на том, что крупные компании из развитых стран стали вкладывать в них средства. Почему они стали вкладывать? Потому что у них на родине была запутанная налоговая система, большие налоги, экологическое законодательство, очень сложное трудовое законодательство. Они стали выходить в другие страны, и таким образом начался процесс глобализации. С этой точки зрения он объективен, потому что деньги ищут, где прибыль.

 

Сессия II

Черноморский регион:
составляющие сотрудничества

 

Алла Язькова

Руководитель Центра по исследованию проблем Средиземноморья и Черноморья Института Европы РАН, доктор исторических наук

 

Россия - Украина: перспективы и проблемы
сотрудничества в Черноморском регионе

 

Для определения перспектив и проблем регионального сотрудничества России и Украины, сохранивших после распада СССР статус ведущих держав Причерноморья, необходим реальный учет сложившегося в этом регионе соотношения внутренних и внешних сил. Когда-то относительно спокойный и в известной мере периферийный регион Черного моря за истекшие два десятилетия стал перекрестком многосторонних противоречий и геополитического соперничества с участием не только причерноморских стран, но и ведущих европейских и мировых держав. Особую роль в этом сыграло открытие альтернативных Персидскому заливу месторождений нефти и газа на шельфе Каспия, что привело к вторжению в каспийско-черноморское геополитическое пространство крупных внешних игроков, прежде всего Соединенных Штатов, НАТО и Евросоюза. Их все более очевидная заинтересованность не только в создании альтернативных путей транспортировки каспийских энергоресурсов, но и в предотвращении того, чтобы Россия доминировала на геополитическом пространстве Черноморья, а в ее отношениях с Украиной не складывался консенсус по представляющим взаимный интерес вопросам.

Черное море является одним из немногих морей, куда практически закрыт доступ для ВМС Соединенных Штатов. В то же время, согласно официальным заявлениям американских политиков, стратегической целью США стало «заполнение возникшего в Причерноморье после окончания холодной войны военно-политического вакуума евроатлантической составляющей». Практическим шагом на этом направлении стало создание в конце 1990-х годов в составе Совета национальной безопасности при Президенте США должности специального советника по проблемам Черноморско-Каспийского региона, а в составе ЦРУ - оперативного подразделения по отслеживанию политических процессов в причерноморских странах.

Геополитическая ситуация в Черноморском регионе претерпела дальнейшие изменения после российско-грузинского конфликта в августе 2008 года, в ходе которого возросла напряженность между США и Россией, военные флотилии которых оказались в дни конфликта на опасно близком расстоянии. Признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии не только надолго заморозило российско-грузинские контакты, но и осложнило развитие отношений России с рядом причерноморских государств. В частности, в сентябре 2008 года в Киеве было принято политическое решение о возможности вступления Украины в НАТО. В этих условиях, несмотря на объявленную администрацией Барака Обамы «перезагрузку» отношений с Россией, появились дополнительные возможности для продвижения в регион США и Евросоюза.

Американские военные базы появились в Румынии и Болгарии еще в 2005 году, при этом Президент Румынии Траян Бэсеску прямо аргументировал подписание соглашения о создании четырех американских военных баз в Констанце необходимостью «стратегически уравновесить позиции России на Черном море». Тем самым был укреплен черноморский фланг НАТО, членами которого к этому времени наряду с Турцией уже были Румыния и Болгария. Был также создан известный противовес отношениям США с Турцией, подчас проявлявшей известную самостоятельность в вопросах внешней политики.

Дальнейшему укреплению позиций Соединенных Штатов способствовал согласованный с Румынией проект размещения ПРО США на ее территории, что не могло не вызвать обеспокоенности близлежащих государств - не только России, но и Украины, и Молдовы, периодически подвергающихся политическому прессингу со стороны Румынии.

В целом же стратегическая линия Соединенных Штатов на Черном море на протяжении ряда лет сохраняла рудименты холодной войны, хотя нельзя не заметить, что администрация Барака Обамы подходит к проблемам Причерноморья с учетом более широкого понимания американских внешнеполитических задач на Ближнем и Среднем Востоке.

Что же касается Европейского союза, то он достаточно долго не проявлял интереса к Черноморскому региону, и только в ноябре 1997 года появился первый документ - «Заявление Еврокомиссии по региональному сотрудничеству в районе Черного моря». После вступления Румынии и Болгарии в ЕС (2007 г.) возможности политики Евросоюза в регионе существенно расширились и были выдвинуты специальные проекты регионального сотрудничества - «Черноморская синергия» и «Восточное партнерство».

Наиболее существенным шагом стало принятие Европарламентом резолюции от 20 января 2011 года, определившей основные параметры стратегии ЕС на Черном море. В тексте резолюции прямо указывалось, что Черноморский регион имеет «стратегическое значение для ЕС», а Черное море «частично является внутренним морем Евросоюза, а географически в основном европейским морем, в результате чего у ЕС и стран региона есть общие сложные задачи и возможности». В резолюции также было указано на необходимость выработки Совместной операционной программы для бассейна Черного моря, а также на необходимость выделить конкретную строку бюджета для Черноморской стратегии.

Выдвинутые Европарламентом положения были конкретизированы в представленном на осеннюю сессию Европарламента 2011 года докладе депутата Илианы Иотовой (Болгария) по развитию рыболовства в Черном море. В документе представлен более широкий круг проблем - загрязнение и оскудение морской флоры и фауны, недостаточное внимание, а порой и полное отсутствие взаимодействия в решении экологических аспектов сотрудничества, что наносит непоправимый ущерб рыбному хозяйству. Решение этих и других проблем было предложено осуществить путем адаптации законов стран Черного моря к нормам Евросоюза, а координация действий на этом направлении возложена на Болгарию и Румынию.

В разработанных Евросоюзом документах и программах не отводится должного внимания существующей на протяжении уже двух десятилетий Организации черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС), неоднократно предлагавшей Евросоюзу сотрудничество в рамках совместных проектов, преимущественно в экономической сфере, в том случае, если бы ОЧЭС была предложена роль равноправного партнера, а не объекта региональной политики ЕС. На этом направлении в предшествующие годы был достигнут компромисс: взаимное одобрение конкретных проектов, преимущественно в экономической сфере. Однако последующие шаги ЕС, в частности принятие программы «Восточное партнерство», притормозили развитие сотрудничества ЕС - ОЧЭС, исключив Россию из сферы регионального взаимодействия.

В рамках ОЧЭС Россия на протяжении последних двух десятилетий сотрудничает с Турцией, наиболее радикальные изменения в политике которой после окончания холодной войны коснулись именно бассейна Черного моря. Президент Турции Тургут Озал в 1991 году стал инициатором расширения рамок Черноморского экономического сотрудничества. А в 1998 году Турция предложила идею формирования многонациональных военно-морских сил с участием всех прибрежных государств. В апреле 2001 года было подписано соглашение о создании Черноморской группы военно-морского сотрудничества (BLACKSEAFOR), для чего впервые в истории Черноморского региона собрались вместе представители всех черноморских государств. А в марте 2004 года Россия и Украина стали официальными участниками предложенной Турцией операции «Черноморская гармония». Наконец, во время августовской войны 2008 года Турция не пошла на нарушение Конвенции Монтрё, использовав свои права хранителя конвенции и не пропустив в акваторию Черного моря крупнотоннажные американские крейсеры.

Несмотря на наличие ряда спорных проблем, отношения Турции с Россией развиваются по восходящей как в экономической, так и политической сферах. И, пожалуй, одним из главных вопросов, по которым их позиции в значительной степени сходятся, стало их нежелание «превращать Черное море в новую сферу борьбы крупных держав». На это, в частности, указывал турецкий исследователь Фатих Озбай.

Нельзя тем не менее недоучитывать и то, что после распада СССР военно-морские силы России сократились, в то время как Турция стала обладателем самого крупного на Черном море военно-морского флота. Помимо сильной корабельной группировки Турция располагает 13 подводными лодками германской постройки, в то время как Россия имеет в составе ЧФ одну боеспособную подводную лодку.

В ближайшей и среднесрочной перспективе важным геополитическим фактором в Черноморском регионе могла бы стать Украина. После августа 2008 года она сохранила позитивные отношения с Грузией, отказавшись от признания Абхазии и Южной Осетии, а в декабре 2008 года подписала наряду с Грузией Хартию о стратегическом партнерстве с США. В рамках ГУАМ Украина сотрудничает также с Азербайджаном и Молдовой, что не мешает ей поддерживать деловые и добрососедские отношения с Россией.

В то же время наибольшие сложности возникают в отношениях Украины с Румынией из-за заявляемых румынским президентом претензий на территории части Одесской и Черновицкой областей и противоречащей украинскому законодательству раздачи их гражданам румынских паспортов. В пользу Румынии был также решен международный спор по поводу острова Змеиный, на шельфе которого обнаружены признаки запасов нефти и газа.

Еще один источник потенциальной нестабильности - радикализация движений крымских татар, находящих поддержку исламских организаций Турции, а в последнее время и Северного Кавказа.

В системе безопасности Черноморского региона Крымский полуостров занимает особое место и по ряду других причин. Здесь сконцентрировано русскоговорящее население, от настроений которого в известной мере зависят отношения с Россией. Наконец, в Севастополе базируется российский Черноморский флот, бывший до подписания в 2010 году соглашения о его длительном базировании предметом постоянных споров между Россией и Украиной.

И дело здесь не только в исторических традициях, хотя и они постоянно находятся в поле зрения российской общественности самых различных политических ориентаций. Несмотря на его кризисное состояние, Черноморский флот способствует поддержанию баланса военно-морских сил в регионе и за его пределами, периодически участвуя в программах BLACKSEAFOR, Sea Breeze, а также в антитеррористической операции «Активные усилия» НАТО на Средиземном море и российско-итальянских военно-морских учениях.

Принятые в рамках «Стратегии ЕС в отношении Черного моря» документы оставляют вне рамок региональных инфраструктурных проектов не только Россию, но и Украину, хотя она имеет на Черном море самую протяженную прибрежную линию, на которой расположены 19 портов. Евросоюз заявил о своем намерении развивать черноморские и дунайские порты Румынии (Констанца, Тулча, Галац и Брэила), а также болгарские (Варна и Бургас), оставив Украину в стороне, что впоследствии может привести к переориентации товаропотоков в пользу Румынии и Болгарии. В то же время в сохранении и упрочении потенциала украинских портов заинтересована Россия, и российско-украинское сотрудничество в этом вопросе может принести дивиденды обеим странам и упрочить их позиции на пространстве Черного моря.

России и Украине необходимо предпринять меры по предотвращению дальнейшего загрязнения акватории Черного моря. По данным Института океанологии РАН, с помощью методов космического наблюдения на Черном море были обнаружены масштабные разливы нефтепродуктов как следствие технических сбросов танкеров. Эти и многие другие проблемы экологии Черного моря необходимо решать в сотрудничестве со всеми прибрежными странами.

Чем же в конечном итоге станет Большое Причерноморье - сферой регионального сотрудничества или ареной противоборства внутренних и внешних сил? Чье присутствие в регионе Черного моря станет в ближайшие десятилетия доминирующим? О чем смогут договориться Украина и Россия?

Ответы на эти вопросы пока не найдены, и ситуацию трудно прогнозировать, если вспомнить стремительное развитие событий на протяжении последних двух десятилетий. Нельзя тем не менее не заметить, что ключевым компонентом стратегии стабильности должно стать встречное движение на всех упомянутых направлениях, равно как и уважение законных прав всех государств региона. С этим согласны и участники созданной в 2009 году международной Черноморской комиссии, указывающие на то, что попытки односторонне привязать регион к Западу могут спровоцировать нежелательную конфронтацию. В подготовленном комиссией проекте содержатся конкретные предложения по поводу повышения уровня черноморского регионального сотрудничества и использования для подведения его итогов предстоящего в июне 2012 года саммита ОЧЭС, приуроченного к 20-летию этой организации.

 

 

Сергей Алёмов

Старший научный сотрудник Института биологии

южных морей, кандидат биологических наук

 

Экологические проблемы портовых
акваторий и пути их совместного решения

 

Черное море относится к одной из наиболее эксплуатируемых экосистем Европы. Резкая деградация экосистемы моря в результате усиленного антропогенного воздействия второй половины XX столетия, сопровождаемая природной изменчивостью и изменениями климата, выразилась в значительных негативных изменениях его экосистем и ресурсов в прибрежных, наиболее урбанизированных зонах.

На протяжении веков эти зоны являются центрами разнообразной человеческой деятельности, включая индустриализацию, строительство портов и гаваней, разработку природных ресурсов, судоходство, рекреацию, туризм и прочее. Все эти виды деятельности воздействуют на экологическое состояние шельфовых зон и проявляются в снижении биологических ресурсов, видового разнообразия, изменении ландшафтов, а также в снижении эстетической и рекреационной емкости. Зона сопряжения суши и моря играет ключевую роль в загрязнении морских бассейнов. Более 3/4 всех вырабатываемых на земле загрязнений поступает в моря и океаны. При этом до 90% всей массы загрязнений от береговых источников накапливается в узкой прибрежной акватории, занимающей в целом по мировому океану около 8% его поверхности и всего только 0,5% объема.

Эти проблемы - общие для всех прибрежных черноморских государств. В Севастополе канализация находится в плачевном состоянии, значительная часть стоков (из 30 млн. кубометров 20 млн.) неочищенные. Акватория Цемесской бухты подвергается регулярной интоксикации: промышленные предприятия ежегодно сбрасывают в море около 87 000 м³ сточных вод, из которых очистку проходят всего 41%. Происходят пролития с судов. 2 февраля 2011 года судно «Aegean Nobility», находившееся в одесском порту под греческим флагом, оштрафовано за загрязнение территориальных вод Украины. 19 мая 2011 года владелец судна «Vegavoyager» (под флагом Нассау) уплатил почти 14 тыс. долларов. Один из источников загрязнения акваторий портов - балластные воды судов.

Для порта Новороссийск с его глобальными судоходными связями и годовыми объемами сброса балласта, превышающими 32 млн. тонн, эта проблема является особенно актуальной и потребовала разработки и реализации пионерной целевой экологической программы по данному направлению деятельности.

Основная угроза водной среде при сбросе балласта в акватории портов заключается в возможном переносе чужеродных организмов, акклиматизация которых может нанести существенный вред уже сложившейся природной экосистеме. По оценкам Международной морской организации (IMO), в десяти портах Украины в 2001 году было сброшено более 11 млн. тонн балластных вод, в том числе в одесском порту - около 6 млн. тонн. Приоритетным загрязнителем акватории Черного моря в целом и портовых акваторий в частности являются нефтепродукты, причем в ближайшем будущем указанное загрязнение может существенно (в несколько раз) возрасти в связи с увеличением масштабов перевозки нефти танкерами и строительством новых нефтетерминалов во всех шести причерноморских странах. Повышенные концентрации нефтепродуктов в воде наблюдаются в акватории моря вблизи Одессы (0,05-0,15 мг/л), Ильичевска (0,05-0,20 мг/л), Севастополя (0,10-0,20 мг/л) и других районах прибрежной части Черного моря.

Без учета аварийных ситуаций только при технологических потерях в 0,01% от объема транспортируемых нефтепродуктов в морскую среду может поступать ежегодно до 20 тыс. тонн нефтепродуктов. При авариях эти потери могут возрастать в десятки раз. Загрязнение донных осадков нефтепродуктами в дальнейшем может негативно повлиять на состояние донных сообществ и, соответственно, на самоочищающую способность среды в регионе.

Вместе с тем благодаря большим усилиям, по данным проведенного Росгидрометом мониторинга состояния окружающей среды, к началу ХХI века отмечается снижение концентраций загрязняющих веществ в прибрежных водах Черного моря. Так, если в начале 1990-х годов содержание нефтяных углеводородов в районах Новороссийска и Туапсе достигало 10-21 ПДК, то в середине 1990-х годов эти показатели снизились до величин 2 ПДК, а в 2000 году повсеместно не превышали ПДК.

Академик НАН Украины В.Н.Еремеев сказал: «Та экономика и те технологии, которые присущи странам региона, однозначно способствуют серьезному загрязнению морской среды. Пока на огромной территории Украины, России, да и Болгарии и Турции, это никого не беспокоит. Новую экономику мы еще не построили, новые технологии мы еще не используем. Поэтому можно говорить о какой-то стабилизации, но не о решении каких-то фундаментальных проблем экологии Черного моря».

Система экологического мониторинга, наряду с контролем состояния окружающей среды, должна предусматривать прогноз его динамики и разработку управляющих воздействий, для чего могут быть использованы накопленные данные многолетних наблюдений.

Важными задачами являются профилактика и ликвидация чрезвычайных ситуаций, связанных с транспортировкой опасных грузов, в том числе разработка и апробация оперативных планов транспортных предприятий и комплексов по чрезвычайным ситуациям с учетом региональных особенностей и условий их реализации; взаимодействие порта, города и региона при угрозе террористических актов, включая вопросы индикации химического и биологического загрязнения.

В настоящее время полностью предотвратить попадание нефтяных углеводородов в море не представляется возможным. Одним из путей борьбы с нефтяным загрязнением является ликвидация нефти, попавшей в море. Если оставить в стороне аварийные ситуации, то бороться приходится с концентрациями нефти в воде в пределах нескольких единиц ПДК. Для этого пригодны только биологические методы. Один из путей улучшения экологического состояния акваторий основан на создании искусственных гидробиологических систем для очистки загрязненных морских вод и оздоровления прибрежных акваторий.

Естественные, а особенно антропогенные изменения морской экосистемы требуют международного решения экологических проблем и переосмысления оценки ресурсов Черного моря и их роли в экономике причерноморских стран.

Осознание угрозы негативного воздействия человека на экосистему моря, понимание роли экологических параметров, признание необходимости обеспечения условий сохранения естественных процессов в море, международное сотрудничество в осуществлении экологических и экономических исследований в деле рациональной эксплуатации ресурсов и охраны морской среды - только соблюдение этих условий может позволить нам с оптимизмом смотреть в будущее уникального Черноморского бассейна.

Денис Кирюхин:  Экологическая проблема не может быть проблемой одной страны, это проблема всех. И как раз в Черноморском регионе последнее время наблюдается не столько координация международных усилий по целому ряду проблем, сколько, наоборот, возрастание межгосударственной конкуренции. Хотелось бы обратить внимание на публикацию в мае 2011 года в «Asia Тimes» статьи «США играет мускулами в Черном море». Первое предложение этой статьи звучит так: «Россия и Турция вот-вот утратят свое историческое монопольное право на Черное море». И действительно, последнее время в Черноморском регионе, как мы сейчас услышали, появилось много игроков со своими интересами.

В этой статье Румыния воспринимается как проводник интересов США. Между тем она довольно сильный самостоятельный игрок, чья политика базируется на идеологии возрождения Великой Румынии, которая сейчас в регионе очень популярна. Алла Алексеевна, как вы оцениваете позицию Румынии и необходима ли, по вашему мнению, координация усилий Украины и России по возможной нейтрализации румынского фактора.

 

Алла Язькова:  Румыния была первой страной, которая подала заявление на вступление в НАТО. Причем 96% населения, согласно опросам общественного мнения, хотели тогда вступления в НАТО. Такая общественная поддержка была в Румынии первоначально, еще при Президенте Илиеску, затем при Константинеску эти проблемы были немножко приглушены. Но с приходом нынешнего президента они вышли на поверхность. Румыния предпринимает открытые попытки объединения Молдавии с Румынией, выдачи молдавским гражданам румынских паспортов. В то время как в Молдавии есть западные европейские тенденции в обществе, но только в отношении Евросоюза, но не в отношении объединения с Румынией. Слишком в этом смысле жива память прошлого и межвоенных лет. Что касается Украины, то тут тоже (ведь когда Президент Бэсеску говорит о необходимости присоединения не Молдавии, а именно Бессарабии, то имеется в виду часть Одесской области и часть Черновицкой области). Такого рода претензии не находят, как мне представляется, должного ответа в том числе и в украинских политических заявлениях.

Сейчас молдавский «Альянс за европейскую интеграцию» придерживается проевропейской линии (не пророссийской!), но ни в коем случае не прорумынской. Это - проблема, проблема Румынии, особенно в контексте активных позиций Румынии (и Болгарии, которая идет с ней в паре) по Черному морю. Европейский союз наметил программу модернизации черноморских портов, и речь идет только о портах Румынии и Болгарии. В то время как Украина имеет 19 портовых выходов, но нигде и никогда не говорится о том, что Евросоюз готов каким-то образом пойти навстречу Украине в этом вопросе. И здесь дело не в членстве в Евросоюзе, здесь речь идет о портовых сооружениях на Черном море вообще. Все это может привести к смещению товаропотоков через порты Черного моря. В конце концов это будет невыгодно ни Евросоюзу, ни странам Причерноморья.

Если смотреть шире, то Румыния давно заявила о себе как о форпосте евроатлантической цивилизации на Черном море, обращенной на Ближний Восток. Это подкрепление идеи Великой Румынии. Но к чему приводят идеи «Великих Румыний, Албаний», хорошо известно. История сказала тут свое слово.

 

Владислав Гулевич: Хотел бы вернуться к румынской тематике, напомнить, что этот вопрос является для безопасности Украины вызовом номер один. Ответ Украины на этот вызов часто запоздалый и вялый. Сравнительно недавно была усилена воинская группировка украинских вооруженных сил в Одесской области. Румыния обыгрывает Украину, прежде всего в сфере гражданских технологий и НПО (неправительственных организаций). Давно уже говорится о том, что молдавская диаспора Украины постепенно переползает в зону влияния Румынии. Причем делается это Бухарестом через Кишинев: украинские молдаване получают учебники истории, где прямым текстом пишется, что наша родина - Молдова, и далее идет прорумынский дискурс.

 

Владимир Казарин: Ряд замечаний критического характера. Считаю, что проблема - ограничивает или нет пребывание американцев в Черном море Конвенция Монтрё - устаревшая и надуманная. Нет, не ограничивает! Действительно, пребывание корабля ограничено, положено 36 дней, но один корабль вышел, другой зашел и продолжает пребывание, и никаких нарушений нет! Тем более теперь, когда три страны Черноморского бассейна являются странами НАТО, и поэтому натовские корабли приходят и не в гости, а они приходят в тот регион, где порты натовские, где страны натовские и т.д. Хочу сказать, что на самом деле ситуация острее и сложнее, чем мы иногда сами себе это представляем.

Второе, очень важное упущение. Черноморский бассейн имеет стратегическое значение не только в силу того, что здесь открыты запасы углеводородов. Сегодня Черноморский бассейн - это важнейший транспортный узел: идет гигантская перестройка всей транспортной системы, условно говоря «запад - восток - запад». Обратите внимание, как перенаправляются транспортные потоки из того же Китая и других стран. Они идут сегодня южнее Каспия. Россия отсекается от этих транспортных потоков. Раньше мы гордились тем, что у нас Транссиб, и мы обеспечивали это «плечо». А сейчас Китай работает через Киргизию, через другие потоки и страны. Было решение построить вокруг Черного моря кольцевую дорогу. Какие две страны не построили свои участки дороги - Россия и Украина. Все остальные построили. Был я на этой трассе в Турции: три ряда в одну сторону, три ряда в другую, мощная разделительная полоса, бесконечно идут грузовики. Не один за одним, а бесконечным потоком. Они перенаправляют эти потоки, минуя нас, дальше на Дунай. И в результате мы выпадаем из этого оборота: из финансового, экономического и любого другого. В этом смысле тезис о том, что это периферийный регион, - отражение каких-то устаревших представлений, которые на севере до сих пор живы, хотя на самом деле совершенно иным образом все обстоит.

Что касается военной составляющей, это тоже странный тезис, который часто звучит так: какое военное стратегическое значение имеет Черноморский флот в этом закрытом море? Правильно говорят: «Нет Черноморского флота - нет Средиземноморской эскадры, нет Средиземноморской эскадры - нет стратегического положения в Атлантическом океане». Иной подход совершенно непрофессионален, который приводит к стратегическим просчетам и потерям.

 

Армен Оганесян: Честно говоря, я бы ужаснулся, увидев здесь в Крыму шестиполосную дорогу. Это будет уже не Крым, а транспортная артерия. Тут надо подумать: стоит ли овчинка выделки? Это все-таки среда человеческого обитания. Относительно Черноморского флота наши позиции совпадают. Считаю, что Россия уделяет мало внимания развитию Черноморского флота. Сейчас с учетом ситуации на Ближнем Востоке флот надо укреплять.

Хотел бы еще коснуться темы экологии. Экология - это та тема, которая могла бы объединить Россию, Украину и Белоруссию. Черное море было советским морем. Здесь и санатории, и большое количество отдыхающих. 20 стран Европы (значительная часть из которых участники Европейского союза) сбрасывают свои воды в Днестр, Днепр и Черное море. Необходимо совместно заострить на этом внимание, добиваться, чтобы они несли ответственность. В решении этого вопроса интеграция необходима. В системе МАГАТЭ есть и организация, и ряд институтов, которые занимаются вопросами экологии морей. МАГАТЭ имеет уникальные технологии по диагностике и анализу загрязнения, нужно использовать эти возможности. У меня вопрос: в Одессе «Лукойл» начинает добычу нефти. Это может отразиться на экологии?

 

Сергей Алёмов: Этот вопрос всегда очень сложен. Сейчас есть технологии, которые позволяют если не полностью, то минимизировать загрязнения. Но все зависит от того, для чего мы выбираем регион: для рекреации или для промышленности.

Сессия III

Социально-гуманитарные аспекты
интеграции: миграционные процессы,
образование, история, культура, язык

 

 

Сергей Трахимёнок

Профессор Института национальной безопасности Республики Беларусь,  доктор юридических наук

 

Беларусь, Россия, Украина: основы интеграционных
процессов и правовые формы их реализации

 

Распад Советского Союза не принес ни миру, ни континенту обещанного благоденствия и стабильности. Но поскольку в данной аудитории мы обсуждаем региональные проблемы, то ограничимся континентальным предметом исследования. Источником данной нестабильности, в частности для России, является, если пользоваться терминологией Вадима Цымбурского, «шельф», который образовался после распада СССР и которым в данный момент окружен «Остров Россия».

Итак, нестабильность исходит от так называемого культурологического (цивилизационного) пограничья. А поскольку «пограничный» по-латыни  limitrophus, то политики прежде всего, а потом уже и ученые в последнее время в своих рассуждениях стали использовать активно этот термин.

Термин этот не нов. Появился он во времена Римской империи и обозначал пограничную область, которая обязана была содержать стоящие на своей территории имперские войска.

В XX веке в СССР его использовали для обозначения государств, образовавшихся на окраинах царской России, а после 1991 года для обозначения государств СНГ.

Термин «лимитрофные государства» употреблялся не только в СССР. В утвержденной 11 апреля 1939 года Гитлером «Директиве о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939-1940 гг.» указывалось, что после разгрома Польши Германия должна взять под свой контроль Литву и Латвию: «Позиция лимитрофных государств будет определяться исключительно военными потребностями Германии. С развитием событий может возникнуть необходимость оккупировать лимитрофные государства до границы старой Курляндии и включить эти территории в состав империи».

В конце XX - начале XXI века указанный  термин был реактивирован усилиями российского философа и геополитика Вадима Цымбурского. Цымбурский не просто осовременил его, но и фактически создал понятие «Великий лимитроф», то есть межцивилизационное пространство, которым окружен «Остров Россия».

Цымбурскому принадлежит и объяснение причин, по которым образовался, с одной стороны, «Остров Россия», а с другой - «Великий лимитроф».

И они могли бы не только явиться фундаментом национальной идеи России, но и указать на препятствия, преодоление которых решит задачи безопасности для Беларуси, России и Украины. Однако нет пророков в своем отечестве.

Цымбурский также опроверг точку зрения о том, что «во все века своего существования Империя подобно средневековой Руси лишь сдерживала наскоки «латинян».

По его мнению, наступление Запада на Россию никогда не было  первым тактом этого механизма. Так, 1812 год был подготовлен разделом Польши, сдвинувшим границы навстречу романо-германскому Западу, рейдами войск Суворова по Европе, войнами 1805-1807 годов и попытками осуществить ревизию Тильзитского мира.

Осада Севастополя англо-французами была реакцией на венгерский поход 1849 года и оккупацию придунайских княжеств в 1853 году.

За интервенцией Германии и Антанты в Россию в 1918 году  стоит попытка России  в 1916 году  наконец решить «вопрос о проливах».

А 22 июня 1941 года событийно следует за соучастием СССР в уничтожении, как обнаружилось, охранявшей его Версальской системы.

«За имперские века, - подводил итог Цымбурский, - мы не можем назвать ни одного вступления Запада на земли России, которое не было бы непосредственно предварено нашей европейской игрой».

Процесс наступления России на Европу Цымбурский назвал «похищением» ее.

Здесь следует задать вопрос, почему же Россия время от времени занимается «похищением Европы»?

События, по мнению Цымбурского, всегда разворачивались по одному  сценарию. «Россия включается в борьбу западных держав за гегемонию на стороне какого-либо или каких-то из них» - «западная(-ые) армия(-ии) вторгается(-ются) на земли России» - «Россия отбивает агрессию и наступает на Европу в качестве ее потенциального гегемона» - «российский натиск надломлен сопротивлением Запада, и Россия откатывается на свою платформу».

Цымбурский подчеркивал, что все западные наступления против Империи занимают в цикле либо вторую позицию, либо четвертую, заключительную (Крымская война), но еще ни один цикл не начинался с прямой европейской или евроатлантической агрессии.

Однако здесь следует продолжить рассуждения Цымбурского. Когда речь идет о взаимодействующих системах, то они в равной степени оказывают влияние друг на друга в соответствии со своим потенциалом. Причем Запад всегда втягивал Россию в свои игры, для того чтобы использовать в своих интересах ее потенциал. Правда, и Россия охотно в них участвовала.

Немалую роль в этом сыграли и российские элиты,  две трети  которых принадлежали к дворянским и княжеским родам Западной и Восточной Европы.

Не была исключением и династия Романовых.

Хотя один из Романовых, Петр Первый, как-то выразился, что Россия - не царство, а часть света. И окно в Европу он прорубил, чтобы взять там ряд технических и организационных новшеств. Сам Петр полагал, что на это уйдет несколько десятков лет, а потом можно будет повернуться к Западу… спиной.

Еще раз подчеркну, что заслуга Цымбурского в том, что он по-новому взглянул на сегодняшнее состояние России. Хотя отталкивался он от давно забытых идей.

В частности, Семенов-Тян-Шанский еще в XIX веке  высказал мысль о том, что в условиях укрупнения человеческих форм выживания преимущества будут иметь великие империи, которые, вместо того чтобы располагаться, как в древности, вокруг внутренних морей-озер или рассыпаться клочками по океанским закоулочкам, как империи англичан и испанцев, отважно перекидываются от океана до океана, через целый континент. И именно им и принадлежит будущее. Так оно, кстати, и случилось - ХХ век принадлежал двум великим чрезматериковым державам - США и Советскому Союзу, читай - России.

На статус такой чрезматериковой державы сегодня претендует и Китай, если сможет выйти к Индийскому океану, возможно, через Пакистан или Бирму.

И это правильно, точнее, адекватно пространственному  ресурсу.

Таким образом, маленькое образование по ресурсу - Европа всегда пыталась обезопасить себя по отношению к большому соседу. Способы этого были различны. После Ивана Грозного это было внедрение в правящую элиту представителей Запада и последующее втягивание России в европейские игры.

Наверное, Запад понимал, что  позже ему придется объединяться, чтобы вытеснить привлеченного игрока-тяжеловеса. Но уж очень было велико желание решить свои задачи с помощью привлеченных средств.

Наиболее ярким примером этого являются события XX века. Советский Союз выдержал  наступление немецких войск, сам перешел в наступление и установил в Европе «железный  занавес» почти на полвека. А затем вновь откатился на свою платформу.

Здесь к месту вспомнить еще один момент. В мозги обывателя на Западе все время внедряется мысль, что Великая Отечественная война была войной Германии с Советским Союзом. На самом деле у Германии, несмотря на ее военный потенциал того времени и опыт ведения локальных боевых действий,  слишком тонкие ноги, чтобы длительное время воевать с Советским Союзом. И дело не только в стратегическом потенциале данного пространства, который всегда превосходил европейский.

Дело и в военном контингенте, который непосредственно участвовал в боевых действиях на территории Советского Союза.

Подтверждением вышесказанного могут служить данные из книги австрийского историка Стефана Карнера «Архипелаг ГУПВИ». В ней приведены сведения о военнопленных, участвовавших в  военных действиях против СССР и оказавшихся после войны в советских лагерях.

Немцев - 2 388 443                    Поляков - 60 272

Венгров - 513 766                      Итальянцев - 48 957

Румын - 187 367                         Французов - 32 136

Австрийцев - 156 681               Хорватов - 21 830

Чехословаков - 69 077

Не привожу все остальные национальности Западной Европы, которых в ГУПВИ было менее 20 тысяч. Общая цифра военнопленных -  более трех с половиной миллионов человек. А ведь это только военнопленные, то есть те, кто попал в советский плен. Чтобы не вдаваться глубоко в методики подсчета военнопленных по отношению к общему контингенту проигравшей стороны, возьмем самое простое, добавим один нуль после этой цифры и увидим численность армии, которая вела боевые действия против СССР.

Перед нами не что иное, как Вооруженные силы Западной Европы под командованием одной из ее стран - Германии.

В современной ситуации под определение лимитрофов подпадает каждая из 14 бывших союзных республик СССР (кроме России), то есть в сопоставлении с лимитрофами начала XX века из этой категории выпадают лишь Финляндия и Польша.

Что объединяет эти страны? Геополитики полагают, что такими признаками являются:

- принадлежность к единому геополитическому центру;

- принадлежность к единому экономическому комплексу в рамках системы международного разделения труда;

- общность языка или широко распространенных познаний одного и того же (государственного) языка.

Однако среди этих государств можно выделить два, которые цивилизационно наиболее близки к так называемому «Острову Россия».

Условно по ряду критериев «Великий лимитроф» можно разбить на цивилизационные  фрагменты, отличающиеся своей спецификой, - Прибалтийские государства, Закавказье и Средняя Азия. А также современные Беларусь, Украина.

Подведем некоторые итоги этого блока доклада.

Современная ситуация в мире, события на Балканах, в Восточной Европе, на Среднем Востоке, в Северной Африке дают основания полагать:

- приближается большой милитаристский всплеск, который выступает как средство, с одной стороны, отвлечения внимания от мирового финансового кризиса, с другой стороны, реализации силами Запада значительных геополитических проектов, в том числе и в отношении «советского наследства» на «Великом лимитрофе»;

- этот всплеск не будет ориентирован на полномасштабные военные действия и военный успех, скорее всего это будут попытки шантажа по получению территориальных и ресурсных преимуществ;

- в ближайшее десятилетие Россия не будет участвовать в «похищении Европы», а также не будет претендовать территориально на пространство «Великого лимитрофа». Однако будет активным противником любой чужой гегемонии на его пространствах;

- отношения России с Беларусью и Украиной будут более сложными, чем с другими цивилизационными фрагментами «Великого лимитрофа», и причиной этому - феномен разделенного русского мира.

Данные выводы позволяют с некоторыми оговорками рассчитать направления политики государств Восточной Европы по отношению к соседям справа и слева, а также определить факторы, способствующие и препятствующие более тесному их взаимодействию.

Но самое главное, они проявляют основу будущей интеграции, коей являются отнюдь не  политические и экономические интересы, а цивилизационные ценности - ориентиры, которые нам необходимо сохранить, ибо они есть фактор нашего выживания в меняющемся мире.

Любое эффективное управленческое воздействие на общественные отношения с целью достижения желаемого результата возможно только при адекватной оценке ситуации, поскольку неправильная оценка ее приводит к расходованию ресурса на негодный объект. Плюс учет закономерностей правового регулирования, потому что без таковых мы также рискуем не достичь поставленных целей.

Постоянной методологической ошибкой нашего пространства  является неадекватность восприятия обстановки.

Традиционно и в рамках определений географов мы проживаем на территории материка Азия, в который входят несколько субконтинентов со своей ландшафтно-климатической и цивилизационной спецификой. Это Европа, Скандинавия, Индостан и Индо-Китай.

На картах (планах) дохристианского периода раздел того, что называется сегодня Западной Европой, проходил по линии, соединяющей сегодняшние города Калининград и Одессу.

В свое время Петр Первый «продлил»  Европу до Урала. И с тех пор мы живем в ситуации европейского дома, фактически к таковому не относясь. Но мало этого, время от времени аппетиты нашего цивилизационного конкурента возрастают и появляются идеи создания европейского или общеевропейского дома от Атлантического океана до Тихого.

Геполитики отмечают факт интеграции Европы. Но при больших претензиях на научный анализ этого процесса никто не обращает внимания на основу этой интеграции. А ведь она интегрируется в рамках одного способа выживания или цивилизации. Основными моментами здесь являются не язык и  даже не идеологические системы в форме религий, а система глубинных ценностей, которые Европа всегда весьма своеобразно защищала.

По закономерностям выживания малого в большом или малого рядом с большим маленькое этноцивилизационное образование Европа сумела внедрить в головы элит этноцивилизационных конкурентов в период так называемого Просвещения некую систему знаний, в частности технических. Однако вместе с ними она внедрила и свои ценности, которые не были присущи системе выживания на данном пространстве. С тех пор и существует разруха в головах большинства представителей наших элит. С тех пор и бытует странная притча о том, что все блага есть на данном пространстве, но нет умных правителей. Норманская теория - наукообразное подтверждение тому.

Однако следует отметить, что в особо экстремальных ситуациях элиты всегда возвращались к ценностным ориентирам, которые помогали выжить на данном цивилизационном пространстве.  Но стоило ресурсу и запасу прочности вновь пополниться, они опять возвращались к либеральным, а точнее, европейским ценностям.

В 1999 году был заключен договор между Беларусью и Россией о создании Союзного государства. Прошло 12 лет.

Почему же не работают нормативные акты интеграционного характера. Почему не решаются задачи углубления интеграции в рамках Союзного государства России и Белоруссии, а также возникают трения между участниками Таможенного союза.

Этому есть две группы причин.

Европа, понимая значение объединения и объединяясь сама, тормозит эти процессы у своих цивилизационных конкурентов.

Таким образом, первый фактор, препятствующий объединению, - нежелание иметь рядом с собой сильного цивилизационного конкурента, который пробил бы брешь в поясе безопасности между пространствами двух цивилизаций.

Второй фактор, мешающий сближению: после распада СССР к власти в постсоветских республиках пришли элиты, определенная часть которых после объединения может потерять те преимущества, которые они получили в результате раздела собственности СССР.

И первое, и второе относятся к содержательной стороне правового регулирования. Чтобы ответить на поставленный нами вопрос с позиций формы, необходимо проанализировать закономерности правового регулирования создания  и Союзного государства, и Таможенного союза.

Теоретики права знают, что нормативные тексты делятся на право и не право. То, что не регулирует общественные отношения и остается на бумаге, не является правом. Принцип этот в романо-германской правовой семье известен со времен Древнего Рима.

Почему это происходит?

В рамках романо-германской правовой семьи, где доминирует Его Величество нормативный правовой акт, выработаны определенные принципы нормотворчества, нарушение которых может привести к феномену недействия права, то есть существованию его только на бумаге.

Вот некоторые из них:

- право регулирует общественные отношения, а не создает их;

- правотворчество - следствие процесса формирования права, то есть объективного «вызревания» отношений, не присущих обществу ранее;

- нормативное решение, не совпадающее с конфигурацией социальных потребностей, обречено на «недействие»;

- эффективность законодательства зависит от соблюдения принципов иерархичности;

- общая направленность регулирования зависит от ресурса государства или уровня стабильности.

Принципы тесно связаны между собой. Несоблюдение их приводит  к эффекту «недействия» или частичного действия права, о котором говорилось выше. Однако в практическом нормотворчестве на это мало кто обращает внимание. Одной из причин этого является то, что после социальных реформирований (революций, перестроек, реформ) к власти приходят новые элитные слои общества. Приходят, с одной стороны,  на волне новых социальных потребностей и ожиданий,  но, с другой стороны,  полагая, что их выход на первые роли в государстве - следствие субъективных причин.

Если мы совместим форму с содержанием, то увидим еще более интересные вещи: элиты, опасаясь потерять то, что они получили, в той или иной ее степени препятствуют интеграции. Но социум стремиться к ней, поскольку он более защищен в крупном цивилизационном образовании и интуитивно чувствует это. Дабы успокоить его, элиты начинают процедуру правового регулирования интеграции, то есть принимают ряд нормативных актов, но делают это в такой форме, которая  не позволит достигнуть целей, прописанных в указанных актах.

Основная ущербность данной направленности нормативного регулирования - отсутствие конкретности и выбора тех направлений интеграции, в которых заинтересован социум.

Никакая принудительная сила государства не сможет заставить выполнять принятые правовые предписания, если в них кровно не заинтересованы те слои социума, которые должны их выполнять.

Снять данное противоречие можно, связав интересы законодателя с интересами исполнителей данных норм. Это с содержательной стороны, а со стороны формальной - для введения каждого нормативного акта, в определенной степени меняющего статус граждан, необходима широкая идеологическая подготовка.

 

 

Владимир Казарин

Заведующий кафедрой русской и зарубежной литературы Таврического национального университета,

 доктор филологических наук

 

Почему мы не отмечаем 1150-летие славянской письменности?

 

В сентябрьские дни 2011 года православная церковь начала широко отмечать 1150 лет обретения мощей священномученика Климента, четвертого Папы Римского, рукоположенного самим святым апостолом Петром.

Сосланный в Херсонес римским императором Траяном, он принял там мученическую смерть за христианскую веру от рук язычников. Естественно, Севастополь стал центром юбилейных мероприятий. 14 сентября в Херсонесском заповеднике открылась Международная церковно-научная конференция, посвященная этой дате. 15 сентября верующие во главе с митрополитом Лазарем прошли крестным ходом от Херсонеса до островка Святого Климента в Казачьей бухте.

Священномученика Климента одинаково почитают  в Риме и в Москве (разделение церквей, как известно, произошло только в 1054 г.), поэтому в крестном ходе приняли участие и православные, и католики.

Перед нами новый пример того, как православная церковь чтит свою историю и скрупулезно отмечает юбилеи памятных дат. Честь ей и хвала за это!

Но сейчас речь не о ней. Речь о нас - светских гуманитариях современной России, современной Украины и современной Белоруссии. Словом, о всех хранителях исторической памяти, о всех людях письменной культуры.

Что с нами происходит? Почему мы со стороны наблюдаем за юбилейными церковными торжествами, не вспоминая о другой, не менее значительной дате, заботу о которой должны проявлять мы сами и никто другой?

Как известно, обретение мощей Климента Римского имело место в 861 году. Произошло это в окрестностях Херсонеса (конкретное место - вопрос исторической полемики). Их обрели первоучители славянские - святые равноапостольные Кирилл и Мефодий (в другом варианте - только Кирилл, в миру Константин-Философ), которые оказались в Херсонесе по пути в Хазарию, где они должны были вести полемику с иудеями и мусульманами по вопросам веры.

Может быть, мы захотим вспомнить, чем еще было ознаменовано их достаточно долгое пребывание в византийском Херсонесе? Мы должны это сделать, чтобы еще и еще раз осознать, что главные подвиги были совершены солунскими братьями на крымской земле как раз на ниве слова и письма.

«Житие» повествует, что Константин, готовясь к богословским диспутам в Хазарии, «научился здесь (в Херсонесе) еврейской речи и письму, переведя восемь частей грамматики, и воспринял от этого еще большее знание». Позднее Кирилл будет успешно пользоваться свободным владением еврейского языка во время диспутов с иудеями при дворе кагана.

Мало того, получив от «некоего самаритянина» Пятикнижие (Моисеев Закон), «Философ затворился в доме и отдался молитве, и, восприняв знание от Бога, начал читать эти книги без ошибок», вызвав изумление их владельца и побудив его и его сына к крещению. Свободное владение Пятикнижием в оригинале тоже поможет Философу в предстоящих спорах одолеть его оппонентов.

И вот, наконец, самое главное свидетельство «Жития Константина» для всех гуманитариев славянского мира: «Нашел же здесь Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами, и человека нашел, говорящего на том языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, сравнив ее со своим языком, различил буквы гласные и согласные, и, творя молитву Богу, вскоре начал читать и излагать их, и многие удивлялись ему, хваля Бога».

Вот она, читатель, самая большая радость, подаренная нам 1150 лет назад: через Кирилла (Константина-Философа) состоялось сретение - встретились письменность и книжная культура Византии и Древней Руси: Рима Второго (находящегося на вершине своего величия и славы) и Рима Третьего (пока еще только набирающего силы)!

Одновременно, вот она, читатель, самая большая филологическая загадка последнего тысячелетия! О каких книгах, «писанных русскими письменами», говорит «Житие Константина», если славянская азбука наставниками и первоучителями славянского народа еще не создана?

Как известно, они совершат акт ее творения после двукратного пребывания в Херсонесе (по дороге в Хазарию и обратно) в 861 году. В Моравию, куда их направят из Константинополя через два года - в 863 году - в ответ на просьбу Великоморавского князя Ростислава дать его «людям… такого учителя, чтобы нам на языке нашем изложил правую христианскую веру», братья прибывают уже с переведенным на славянский язык Евангелием. Глубочайшего смысла исполнен тот факт, что первыми словами, переведенными Кириллом с греческого на славянский, были те, которые открывают Евангелие от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1,1).

Первоучители совершат свой подвиг создания славянской азбуки, положив тем самым основание современной письменности всех славян мира. Но очень важно осознать, что «Житие Константина» свидетельствует об основании  новой письменности именно на прочных фундаментах старой грамоты. Братья осуществили «привой» основанного на тысячелетней культуре христианского знания к крепкому стволу молодой и энергичной славянской культуры. Тем самым они не отсекли новый период от старого. Они их органически сплели.

Свидетельство «Жития Константина» подтверждает простой и совершенно очевидный факт: древние славяне до IX века, несомненно, имели какую-то свою систему письменности, которая до нас не дошла.

Не могли не иметь!

Академик Б.А.Рыбаков справедливо обращал внимание на то, что к IX веку славянские племена, земли, княжения занимали огромные территории, превышавшие земли большинства европейских королевств (!). Это стало результатом, используя терминологию Л.Н.Гумилева, пассионарного толчка, пережитого славянами в V-VI веках. Очень выразительно об этом писал профессор А.Г.Кузьмин: «Тем временем на огромных пространствах от Иллирии до Днепра приходят в движение славянские племена, которые вскоре окажутся у побережий Северного и Балтийского морей, Адриатики, Эгейского моря, заселят Балканы, включая ряд островов Средиземного моря, большими группами проникнут в Малую Азию, ассимилируют многие народы в одних случаях и ассимилируются сами в других». И далее: «Широкий разлив славянской речи в VI веке свидетельствует о многочисленности славянских племен и, следовательно, весьма широкой исконной территории, на которой эти племена разрастались. Архаичный строй славянских языков свидетельствует также о большой их древности. Но в VI веке они явно разрастаются за счет включения в свой состав иных языков, иных народов».

Показательно, что в скандинавских сагах Русь именовалась «страной городов», а города, само собой разумеется, не могут существовать без той или иной формы письменного общения.

Свидетельство «Жития Константина» о книгах, «писанных русскими письменами», вызвало горячие, не стихающие до сих пор научные споры. Высказаны самые разные мнения о том, какие это могли быть письмена: готские, сурские, фрузские, узкие, рунические и всякие другие.

Но еще в XIX веке было высказано и прямое понимание написанного: речь идет о письменах древних русов (восточных славян) - жителей Поднепровья. Именно они достигли к этому времени такого могущества, что 18 июня 860 года Киевский князь Аскольд осадил Константинополь. По свидетельству очевидца событий - Константинопольского Патриарха Фотия, учителя и покровителя Кирилла и Мефодия, город «едва не был поднят на копье». Но осада была снята: русы добились своего - они подписали первый русско-византийский договор, результатом которого, помимо всего прочего, стало первое крещение Византией Руси. Этот акт был финалом долгого процесса приобщения славян Поднепровья к христианству, которое и привело к появлению тех самых книг, принесенных в Херсонес неизвестным нам человеком Кириллу.

Интересное обстоятельство, на которое мы почему-то не обращаем внимания! Кирилла и Мефодия послали распространять письменность именно среди западных славян. Их не отправили с миссией в Киев. В этом не было необходимости, так как в столице Древней Руси протокириллическая письменность, видимо, уже утвердилась.

К сожалению, пишет о письменах древних русов авторитетный современный ученый, не имеется каких-либо следов существования такого письма или упоминания о нем в других источниках.

Привычная ситуация для нашей науки: нам, ученым, зачастую нужны фанатики-любители: Генрих Шлиман или Олжас Сулейменов, чтобы наперекор всем сомнениям сдвинуть с мертвой точки вопросы о местоположении легендарной Трои и загадочном авторе «Слова о полку Игореве».

Во-первых, в известном смысле для нас неважно, каковыми были эти загадочные письмена. В первую очередь для нас важен сам факт, что та или иная система письма у древних славян была. А этот факт засвидетельствован «Житием Константина».

Во-вторых, почему мы говорим, что не сохранилось следов письма древних славян IX века? Они есть, и их много. Это и загадочные знаки на наших древних монетах, застежках и украшениях. Это и непонятные граффити на костях животных и керамике, различных предметах обихода (в частности, на пряслах и камнях) и строительных сооружениях. Наконец, это найденный в 1897 году под Рязанью у села Алеканово глиняный сосуд со странными письменами, которые не прочитаны до сих пор. Это также обнаруженный в 1914 году в Киеве фрагмент амфоры с надписью, датируемой VIII-IX столетиями. А сколько таких сосудов, фрагментов и знаков канули в Лету, не обратив на себя нашего внимания?!

Существование письменности у древних славян, по справедливому мнению киевского историка М.Ю.Брайчевского, доказывают русско-византийские договоры, которые, как известно, писались на двух языках договаривающихся сторон. Договоры также свидетельствуют о наличии у славян к концу 50-х годов IX века развитой деловой письменности - разного рода юридических актов, дипломатической переписки, соответствующим образом оформленных завещаний и т.д.

Справедливо М.Ю.Брайчевский указывает и на свидетельства арабских источников, не только подтверждающих наличие у славян письменности, но даже предпринимающих попытку воспроизвести в тексте чужие для них «письмена» (Ибн-Якуб аль-Недим).

Вместе с тем главный «след» этой письменности - созданная Кириллом и Мефодием азбука, которая представляет собой контаминацию букв греческого алфавита и знаков этой самой, не дошедшей до нас древнейшей славянской письменности. Вот свидетельство черноризца Храбра: «И создал он (Кирилл) для них тридцать письмен и восемь, одни по образцу греческих письмен, другие же в соответствии со славянской речью».

Показательно, что Храбр говорит о том, что Философ не позаимствовал, а создал 38 письмен, из которых, скрупулезно уточняет он далее, 24 подобны (!) греческим письменам, а 14 - славянской речи.

Первоучители совершили творческий акт: они не повторили известные им письмена, а воссоздали их в новой системе. Поэтому 24 их буквы, по заявлению Храбра, не копируют греческие, а всего лишь подобны им. Так же как и русские письмена, увиденные братьями в Херсонесе, не просто скопированы ими, а воссозданы в новом качестве. Они как настоящие ученые-филологи поняли, чтó славянская азбука из многовекового опыта византийской письменности примет, приноровив к особенностям своего языка, а чтó отвергнет, упорно сохраняя свое первородство.

В этой контаминации - сакральность нашей азбуки, которая доносит до нас знаки письма древнейших славян, преодолевшие для встречи с нами не столетия, а тысячелетия! Со страниц нашей азбуки на нас в упор, не мигая, смотрит сама история наших древних предков.

Всего этого не было, если не удивительная «книжная» встреча, которая произошла в Херсонесе 1150 лет назад. Напомним, что «Житие Константина» создавалось соратниками и учениками Философа. Оно последовательно отражает точку зрения Кирилла на историю создания азбуки. И тот факт, что «Житие» так подробно рассказывает о встрече первоучителя с «русскими письменами», подтверждает исключительную важность этого эпизода для осуществления главного дела всей жизни братьев. Важно отметить, что Кирилл с присущим ему смирением не приписывает себе абсолютного авторства. Он честно рассказывает, что получил подсказку. И получил ее не в Солуни и не в Константинополе, а в Крыму, в Херсонесе.

Братья, конечно же, знали и ранее славянские языки. Об этом свидетельствует, например, «Житие Мефодия». Византийский император Михаил III, отправляя первоучителей в Моравию, говорит: «Вы ведь солуняне, а солуняне все чисто говорят по-славянски».

Говорят-то чисто, но никто из них не умел по-славянски писать. В греческих Фессалониках, родном городе первоучителей, название которого многочисленные жители из числа славян преобразовали в более привычное для себя Солунь, те же самые славяне в книжных потребностях, конечно, пользовались греческим письмом.

Образованная Византия не встречалась до 861 года с письмом русов. Цесарь Михаил III на вопрос Философа, есть ли у моравских славян буквы для их языка, отвечает: «Дед мой, и отец мой, и иные многие искали их и не обрели, как же я могу их обрести?».

Братья «обрели» их в Херсонесе. И они «быстро», как сказано в «Житии Мефодия», создают в Константинополе «письмена» - универсальную славянскую азбуку, идея которой была подсказана им «книжной» встречей в Крыму. Они справедливо решили, что надо не каждому отдельному славянскому наречию создавать азбуку, а дать единую письменность всем славянским народам, преодолевая, в известном смысле, их региональную разобщенность и их многочисленные и неудачные в прошлом попытки решать вопрос церковной письменности каждый по-своему (например, записывать славянскую речь римскими и греческими письменами, использовать буквы других алфавитов).

То, что совершили первоучители славянства, в полном смысле слова  является подвигом. Они, добиваясь права славян на письменность, испытывали гигантское сопротивление современного им мира, который пытался утверждать, что знакомиться с божественными текстами можно только на трех священных языках - еврейском, греческом и латыни.  Братья доказывали право каждого народа, в том числе и славян, на своем языке проповедовать слово Божье. В «Житии Константина» герой отвечает своим хулителям, устроившим над ним в Венеции судилище: «Не идет ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли все мы вдыхаем воздух? Как же вы не стыдитесь лишь три языка признавать, а прочим всем народам и племенам велите быть слепыми и глухими?»

Как известно, после кончины братьев с их учениками расправились очень жестоко. Некоторые из их числа были заключены в тюрьму и подвергнуты пыткам, а потом высланы из Моравии. Другие были проданы в рабство и доставлены на невольничий рынок в Венецию. Посол Византии выкупил их там и отправил в Константинополь, где судьбой изгнанников занялся лично император Василий I. Позднее ученики первоучителей были направлены для проповеди христианства на славянском языке в Болгарию и в сербские земли. И они, не колеблясь, снова приступили к исполнению своего долга, забыв о тюрьмах и невольничьих рынках!

Благодаря братьям, славянский язык стал четвертым языком, на котором начали вести службы в христианских храмах и писать церковные книги. Хочу обратить внимание, что деятельность Кирилла и Мефодия по созданию славянской письменности была начисто лишена всякого национального эгоизма. Их родному, греческому языку доктрина «трехъязычия» ничем не угрожала. Тем величественнее совершенный ими подвиг - подвиг бескорыстного служения, подвиг братской любви к ближнему, подвиг деятельной защиты мира многоликого, а не уныло-однообразного.

Кирилл и Мефодий объединили своей азбукой разобщенный славянский этнос на века. Он получил духовную скрепу, которая позволила ему остаться самим собой при всех исторических катаклизмах, политических трансформациях и идеологических распрях. Вторичными оказались различия в обычаях и нравах, фенотипах и темпераментах, в говорах и диалектах. Азбука объединила всех!

Великий и странный город Севастополь! Он бережно хранит память о своей военной славе нового времени и до недавнего прошлого был совершенно равнодушен к своей древней истории. Как это ни странно звучит, но в Херсонесе-Севастополе никогда не было ни улицы, ни площади, носящих имя Кирилла и Мефодия, не было памятника, увековечивающего подвиг этих великих людей. В 2008 году по инициативе тогдашнего губернатора Севастополя Сергея Куницына был проведен конкурс среди скульпторов Украины и России, который выиграли харьковские специалисты во главе с замечательным мастером Александром Демченко. Проект памятника прошел все необходимые согласования, и 14 июня того же года, в день 225-летия города Севастополя и 2600-летия Херсонеса Таврического, был торжественно открыт.

Кстати, это уже пятый памятник первоучителям в Украине: один стоит в Киево-Печерской лавре, второй - на Михайловской площади Киева, третий - в Одессе, возле корпуса гуманитарных факультетов университета, четвертый - в Мукачеве. Севастопольский памятник - самый большой из всех установленных в Украине: величина отлитых в  бронзе фигур Кирилла и Мефодия  составляет около трех метров.

Можно также гордиться тем, что с 2008 года в Севастополе проходят Международные Кирилло-Мефодиевские чтения, которые в этом году  отметили свой первый юбилей - пятилетие и собрали около 200 ученых из самых разных регионов и стран, среди них историки и филологи, философы и богословы, писатели и журналисты, политологи и общественные деятели. Но радуясь первому пятилетию чтений в родном для первоучителей Херсонесе, как не вспомнить, что в Болгарии, где Кирилл и Мефодий никогда не были, День славянской письменности и культуры уже более 150 лет является национальным  праздником.

Может быть, перечисленные выше начинания приведут к тому, что 1175-летие современной славянской письменности мы отметим более достойно.

 

 

Владимир Мамонтов

Президент издательского  центра «Известия»  

 

Какие границы нам не нужны?

 

Когда я думал над этой темой, какие границы нам нужны, а какие не нужны, возник совершенно четкий образ. Нужна ли нам - трем государствам, которые вошли в Таможенный союз, приблизившись к интеграции, граница? Конечно же, нужна современная граница.

Границы должны защитить интересы, ресурсы, культуру и общность своих стран всеми доступными силовыми, техническими и иными средствами. В широком плане такие границы и ограничения на проникновения, влияния, дестабилизацию, безусловно, нам не помешают.

Какие границы нам не нужны? Нам не нужны никакие границы, касающиеся экономического развития и торговли. Все, что мешает кооперации, интеграции - можно выбрать любое слово, - нам не нужно. В.Путин на вопрос, какое событие в жизни постсоветского пространства он считает самым главным за последние годы, ни минуты не сомневаясь, назвал Таможенный союз. В этом направлении любое изменение в сторону снятия границ и ограничений очень важно. Следующий шаг - единое экономическое пространство. Кстати, Президент Беларуси А.Лукашенко сказал: «Нужно понимать, что без Таможенного союза не может быть единого экономического пространства, а нас это больше всего интересует!» Слова президента свидетельствуют о зарождении новых процессов.

Кризис подталкивает руководителей к консолидации, какие-то вещи стали лучше понимать благодаря этим кризисным явлениям. Один из моих коллег, белорусский журналист и политолог пишет: «Жалко, что столько времени было потрачено зря. Можно было бы сделать это гораздо быстрее, умнее, талантливее и толковее. Слава богу, что ошибки осознаны, перспективы обозначены и наблюдается практическая работа по реализации конкретных задач четкого плана». Такие вещи, как сотрудничество, таможенные союзы, наша совместная работа, имеют абсолютно физическое выражение. Сергей Глазьев, занимающий пост ответственного секретаря Комиссии Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана, говорит, что ВВП к 2015 году получит прирост в 19%, что составит полтриллиона долларов. По прогнозам, отмена границ приведет к увеличению ВВП в России на 16,8%, в Беларуси - на 16,1%, в Казахстане - на 14,7%; суммарное увеличение составит от 15 до 20%. Украина «гуляет»: она продолжает терять, продолжает лавировать, продолжает размышлять, куда бы ей приткнуться.

Конечно, нам не нужны никакие границы для того, чтобы друг к другу ездить, для общения, для обмена культурой.

 

 

Евгений Кожокин

Ректор Академии труда и социальных отношений, доктор исторических наук  

 

Европейский союз, Россия, СНГ: демографическое измерение

 

Европейский союз для России - одновременно конкурент и партнер. Предлагаю рассмотреть, в чем заключается смысл и перспектива борьбы ЕС за человеческие ресурсы, можно ли отношения на рынке труда между Россией и Евросоюзом сделать не только конкурентными, но и партнерскими.

Население Европы стареет, при этом в некоторых странах оно к тому же сокращается, иначе говоря, для Евросоюза характерен на данный момент затухающий прирост населения. В 27 государствах Евросоюза в 2009 году по сравнению с 2008 годом немного уменьшилась рождаемость, смертность осталась на прежнем уровне. Если и есть рост населения Европейского союза, то он очень небольшой.

В России удельный вес населения в возрасте 60 лет и более составляет 17% от общей численности населения страны, в Европе он превышает 20%: в Австрии, Испании, Франции - 22%, в Швеции - 24%, в Германии - 25%. В большинстве стран ЕС - тенденции к увеличению процента пожилых людей в составе населения. На конец 2008 года в России данный показатель был равен 17%.

Продолжительность жизни в странах Европейского союза, и прежде всего в странах Западной Европы, увеличивается. Лидирует Германия, но тенденция идентична по всем 12 обследованным странам и по ЕС в целом. Притом если брать другие источники, то прогнозы приблизительно такие же.

Получается такая ситуация: молодежи и, соответственно, трудоспособных людей становится все меньше, пожилых людей становится все больше, нагрузка на пенсионную систему в перспективе все больше будет увеличиваться, и это создаст серьезные финансовые проблемы.

Как следствие этого, на высокие темпы экономического роста в ЕС рассчитывать не приходится, несмотря на то что производительность труда будет расти. Внедрение новых технологий позволит наращивать производство и объем предоставляемых услуг. Но снижение числа работающих будет подрывать сами основы экономического роста. Предполагается, что под влиянием груза демографических проблем темпы экономического роста начнут снижаться уже через десятилетие. Если до 2020 года они прогнозируются в среднем несколько выше 2%, то в последующие десятилетия они, скорее всего, не смогут подняться столь высоко. И шаг за шагом будут падать ниже критической отметки в 2% прироста ВВП в год.

Как страны Европейского союза думают выходить из этой проблемной ситуации, которая с годами будет нарастать и нарастать? Рецепты борьбы с угрозой старения разработаны и большей частью уже предписаны. К таким мерам относятся: продление, юридическое и профессиональное, активной фазы жизни, которое включает в себя реформу пенсионного обеспечения, разные формы привлечения пожилых людей к общественному труду, их переобучение, вплоть до создания университетов третьего поколения.

Иного плана ответ на демографический вызов - это приезд мигрантов. С одной стороны, приезд мигрантов - это решение проблем. Притом решение традиционное для ряда стран Западной Европы. В XIX веке трудовыми мигрантами, к примеру во Франции, были в основном немцы, затем поляки, отчасти, кстати говоря, русские в конце XIX - начале XX века, позднее мигранты были в основном из Италии, Испании, Португалии - все волны этих мигрантов вполне успешно интегрировались во французское общество. Множество граждан Франции имеют итальянские, португальские, польские фамилии, при этом у них самосознание французов, они абсолютно интегрированы во французское общество и, собственно, ничем не отличаются от французов, разве что у них есть воспоминания, что когда-то их бабушки или дедушки жили в Польше, Италии или Португалии. Последние волны мигрантов - это люди в основном из стран Ближнего Востока и Магриба. Интеграция этих людей в западное общество происходит с огромным трудом, а значительная часть таких мигрантов вообще не интегрируется. Турки и арабы, даже родившиеся и выросшие в Европе, подчас плохо знают язык страны пребывания. Арабы и турки в Европе живут общинами, сохраняют свою религию и нередко презирают граждан страны, их принявшей.

Все это приводит к тому, что мигранты, с одной стороны, помогают решить проблему дефицита рабочих рук, а с другой стороны, создают напряженность в обществе, и иногда эта напряженность выливается в массовые беспорядки. Несколько лет назад волнения прокатились практически по всей Франции, затронули Бельгию и некоторые города Германии и Голландии. Значительная часть (если не сказать большая) мигрантов, приезжающих из стран Ближнего Востока и Магриба, ни с гражданской, ни с социокультурной точек зрения не превращаются в европейцев.

Но помимо мигрантов из стран Ближнего Востока и Магриба есть и другие миграционные волны в Европу, о которых мало что говорится.

Согласно данным МВД, в 1987 году за границу из СССР эмигрировали 39,1 тыс. человек против 6,1 тысячи в 1985 году. В 1989 году число эмигрантов увеличилось до 235 тысяч, в том числе 47,5 тыс. человек (20,2%) выехали из России. В 1990 году, когда этническая эмиграция немцев, евреев и греков была разрешена официально, эмиграция из России удвоилась.

Введение в действие закона о свободе въезда и выезда с 1 января 1993 года открыло двери и для остальных россиян, на 1993 год пришелся максимум эмиграции - 113,9 тыс. человек. После 1995 года эмиграция стала плавно снижаться, но в 1999 году под воздействием финансового кризиса произошел ее новый всплеск. Затем нисходящий тренд восстановился. В 2002 году эмиграция упала до 67 тыс. человек. В 2003 и 2004 годах снижение эмиграции за рубежи бывшего СССР продолжалось. По данным Госкомстата, в 2004 году она была на 20% меньше уровня 2002 года.

За 1989-2004 годы, по учетным данным, из России за рубежи бывшего СССР выехало 1,3 млн. человек. Разумеется, де-факто эмиграция была гораздо больше, возможно, даже в два раза больше, считает известный российский демограф Ж.Зайончковская.

Бóльшую часть эмигрантов из России приняла Германия - 760 тыс. человек (58%), четверть потока - 324 тыс. человек - принял Израиль, 11%, или 145 тыс. человек, - США. Во все другие страны выехало лишь 80 тыс. человек (6%).

Среди них есть те, кто приезжает, работает, получает гражданство. Трудовая миграция из стран СНГ в ЕС имеет существенные отличия. Из Украины, Молдовы в основном в Европу едут неквалифицированные люди или люди, имевшие, но в силу экономических обстоятельств потерявшие квалификацию. Они едут работать на стройках, сельскохозяйственных фермах. Сейчас в Португалии, Италии уже имеются значительные общины украинцев и молдаван.

Из России большей частью уезжала интеллигенция. Уезжали ученые, инженеры, программисты, врачи. Уезжали молодые люди на учебу, но, отучившись, не возвращались. С чем это связано? С отсутствием патриотизма? Очень часто нет. Дело в том, что в отличие от экономистов, социологов, лингвистов, для которых не требуется лабораторий, для биологов, химиков, физиков часто возникает жесткая дилемма: или ты работаешь в лаборатории с современным оборудованием, и тогда ты состоишься как ученый, или ты работаешь в лаборатории с отсталым оборудованием, и, даже если ты потенциально гениальный химик или биолог, ты никогда не состоишься как ученый мирового класса. И эта дилемма, с которой, к сожалению, сталкиваются наши молодые химики, биологи, физики, работает на руку в том числе и Германии.

Отметим, что большая российская община, живущая в Германии, не создает сколь-либо существенных проблем для местной полиции, это община вполне интегрированная. Там есть проблемы не у берлинской полиции, не у немцев, живущих вместе с русскими, евреями, выехавшими из России, а у тех, кто выехал: они сталкиваются с некоторым психологическим дискомфортом, подчас выходцам из России очень умело притормаживают их карьерный рост. Притом иногда с этим сталкиваются даже немцы, выехавшие из стран СНГ.

В Болгарии россияне среди иностранцев находятся на первом месте (на втором месте Украина). В Чехии на первом месте среди иностранцев - Украина. Латвия - это особый случай, потому что категория лиц без гражданства - это не мигранты, а люди, которые просто жили в Латвии, не латыши, они никуда не мигрировали, просто жили в своих домах, работали, но, когда изменилось законодательство о гражданстве, они не получили гражданство и оказались в категории лиц без гражданства. Часть из них взяли российское гражданство, поэтому в Латвии на первом месте среди якобы иностранцев лица без гражданства, а на втором месте - россияне (и это не приехавшие в Латвию, а жившие в Латвии, просто принявшие российское гражданство). Даже в такой специфической с точки зрения отношений с Россией стране, как Польша, на втором месте после Германии оказалась Украина, а на третьем - Россия. В Португалии - значительное количество украинцев. Румыния прилагает усилия к тому, чтобы в перспективе Молдову интегрировать в том или ином виде, поэтому ведется политика и по привлечению большого количества студентов из Молдовы, и облегчению получения румынского гражданства для граждан Молдовы.

Выходцы из стран СНГ занимают все более заметное место с демографической точки зрения, но с точки зрения экономического, профессионального присутствия в ЕС - это еще более заметный фактор.

Многие уезжают в страны ЕС на учебу. Германия проводит постоянную работу по привлечению студентов. Притом прилагаются усилия по привлечению лучших студентов с учетом того, что значительный процент из тех, кто учится в Германии, там же и останется на работу. Но не только наши учащиеся серьезно представлены. Шестое место по численности обучающихся в Германии удерживает Украина. У Украины в этом плане абсолютно такие же проблемы с точки зрения «утечки мозгов», как и у России, Украина теряет не только трудовые ресурсы, но и интеллектуальные.

Обращает на себя внимание тот факт, что в Россию на учебу или стажировку стремятся уехать в большей степени лица, имеющие начальное образование, в то время как в страны ЕС в большей степени стремятся лица, имеющие среднее и высшее образование.

Мигранты, приезжающие в страны ЕС из России и других стран СНГ, - это в основном молодые люди. Тем самым мы, сами страдая от нехватки молодых, из года в год помогаем ЕС решать одну из сложнейших проблем. Более того, как показывает исследование, проведенное агентством «Gallup», Россия и ЕС постепенно становятся конкурентами в борьбе за трудовые ресурсы из стран СНГ.

На протяжении 1990-х и 2000-х годов миграционный вектор имел следующую направленность: из России уезжали в Германию, Израиль, США русские, евреи, немцы, украинцы, белорусы, греки, а к нам приезжали из стран прежде всего Центральной Азии и Южного Кавказа, а также из Молдовы, Украины и Китая. Сейчас уменьшается поток выходцев из стран Южного Кавказа, Украины и Молдовы. Но опросы «Gallup» выявили, что и в странах Центральной Азии привлекательность приезда в Россию начинает постепенно падать. Это связано в том числе и с тем, что в Европе и США появились общины центральноазиатских народов. Община является организующей ячейкой, притягивающей к себе соплеменников и помогающей им обустроиться в чужой среде. При этом год от года усиливается борьба за идейное влияние на население Центральной Азии, с одной стороны, салафитов и представителей «Хизб-ут-Тахрир», с другой - носителей либеральной идеологии, организационно и финансово чаще всего связанных с различными государственными и негосударственными структурами США и стран ЕС. Россия на данный момент не имеет сформулированного идеологического проекта, интересного и привлекательного для выходцев из Центральной Азии. Это осложняет для нее борьбу за образованных людей из этого региона. В то же время вопрос человеческих ресурсов является ключевым с точки зрения будущего любой страны.

Сейчас в нашей стране исключительно много говорится о необходимости модернизации, инновациях, но кто будет осуществлять модернизацию? Кто будет реализовывать инновации? Инновация превращается в реальность в результате выстраивания исключительно сложной интеграции между наукой теоретической и прикладной, производством и рынком. То есть должны быть исследователи, которые видят, как эти теоретические разработки можно использовать в практическом значении для производства каких-то новых продуктов. И, наконец, люди, которые увидят, как этот новый продукт можно реализовать на рынке. Цепочка на самом деле очень специфическая, и для реализации этой цепочки требуется главное условие: наличие хорошо образованных, ориентированных на творчество людей. И, конечно, нужны нормальные условия для работы, для того чтобы талантливые люди не уезжали в ту же Германию, а оставались в России.

 

 

Александр Моисеев

Политический аналитик  по  проблемам Иберо-Америки  

 

миграционная политика в Испании и Португалии, опыт Европы для России, Украины, Белоруссии

 

Миллионы людей в мире ежегодно пересекают границы в поисках лучшей, более комфортной жизни. Одни это делают демократично и законно. Другие -  нелегально, обогащая мафию по торговле людьми. Весьма приблизительные данные ООН свидетельствуют: только за последние 20 лет число стран, охваченных процессом миграции, увеличилось более чем вдвое, а общая численность переселенцев в мире превысила 200 миллионов (Латинская Америка. 2008. №12. С. 58). Международная организация по миграции (МОМ) считает процесс межгосударственного переселения «одной из определяющих глобальных проблем начала XXI века».

На нашей конференции речь идет об интеграционных процессах в трех братских странах - России, Белоруссии и Украине. Хотел бы остановиться главным образом на миграционном опыте Испании и Португалии, который мог бы стать полезным для взаимодействия наших славянских государств.

Почему «для сравнения» мы выбрали Испанию и Португалию? Да потому, что с Испанией и Португалией у нас много схожего. Эти две страны Пиренейского полуострова (были времена, когда они составляли и единое государство) служили географическим и христианским форпостом между Европой и Африкой. Россия же была и остается мощным звеном, соединяющим Европу с Азией.

Более крупная Испания для нас может быть даже более интересна, чем Португалия, насчитывающая сегодня примерно 10 млн. жителей, столько же, сколько в России, по некоторым данным, иммигрантов. Правда, в той же Португалии до недавнего времени трудились до 600 тыс. украинских трудовых мигрантов. Но гораздо больше их в России - от 700 тысяч до 1 миллиона. Россия принимает трудовых мигрантов и из союзной Белоруссии. Причем цифры не менее лукавые - от 300 тысяч до 1 миллиона. Но основная масса иммигрантов в России, в том числе нелегальных, - выходцы из бывших советских республик Средней Азии, преимущественно узбеки, таджики, киргизы, а также из кавказских - Азербайджана и Армении.

О Португалии можно сказать отдельно: власти в Лиссабоне быстрее поняли, что носители «чуждой» местным гражданам-католикам мусульманской культуры со временем, накопив большую массу, могут представить реальную угрозу для идентичности небольшого по численности социума небольшого пиренейского государства. И руководство республики приняло мудрое решение: принимать на работу трудовых мигрантов преимущественно из стран Восточной Европы, более близких португальцам по религии, ментальности и континентальному духу. Иначе говоря - молдаван, румын, украинцев, русских и т.д.

По-своему поступили испанцы. Так, в беседе со мной официальный хроникер Мадрида публицист Педро Монтолью уверенно утверждал, что Мадрид готов принять у себя столько иммигрантов, сколько приедет. Прошло несколько лет. Приехало слишком много. И ассимилироваться в испанское общество, впитав его культуру, в современной обстановке арабские мусульмане из Марокко или Туниса уже никак не желают. Мадрид населяют примерно 11% мигрантов, многие из которых исповедуют ислам. Специалисты по иммиграционным проблемам считают, что масса приезжих, превышающая 10% коренного населения, уже может представлять угрозу безопасности принимающей страны. В Испании уже есть регионы, которые населены 12% «чужаков». И там уже ощущается определенная социальная напряженность.

Испания в течение нескольких столетий считалась страной эмиграции. Однако за сравнительно короткий промежуток времени превратилась в страну иммиграции.

С 1975 года число эмигрантов начинает снижаться. Продолжался стремительный закат эпохи франкизма. В 2001 году, например, домой возвратилось около 50 тыс. испанцев. О динамике экономического роста страны и улучшении качества жизни в Испании свидетельствуют цифры, взятые мной из мадридских «ежегодников миграций»: если в 1970 году вне Испании проживало 2 млн. 200 тыс. испанцев, то в 2001 году - уже только 1,413,353.

Бурный строительный бум и модернизация аграрного сектора на Иберийском полуострове потребовали сотни тысяч новых молодых и сильных рабочих рук. И значительно более дешевых, чем свои испанские или португальские. И страны смело открылись для притока мигрантов, заботясь исключительно о выгодах текущего дня и не очень задумываясь о последствиях. Мадридский Национальный институт статистики предупреждает: к 2020 году число иммигрантов в Испании превысит 15 млн. жителей страны, став третьей частью всего ее населения. Если учесть, что чужестранцы расселены по территории неравномерно, а в некоторых регионах составят половину или даже более числа коренных граждан, нетрудно себе представить, какую борьбу пришельцы развернут за свои политические и экономические права и как далеко может зайти их давление на власть и коренное население.

Испания в течение десяти лет XXI века оказалась среди европейских лидеров по приему иммигрантов. Теория мультикультурализма, то есть толерантного смешения носителей разных культур в одном государстве при преобладании коренной, овладела в Испании умами местной интеллектуальной элиты так же, как и в других развитых странах Евросоюза. В 2000 году Испания продемонстрировала самый высокие в мире среднегодовые темпы роста иммиграции - в 3,5 раза выше, чем в США - мировом лидере в этом процессе, и в 8 раз выше, чем во Франции. С началом нового века в страну въезжало около 600 тыс. «искателей лучшей доли» в год. Например, в 2003 году в стране было уже 800 тыс. иммигрантов, и к 2008 году иберийское королевство имело уже 10% «пришлого» активного населения, которое нужно было интегрировать в свою национальную культуру и исторически сложившееся ментальное пространство.

Разумеется, миграция имеет свои плюсы и минусы. И если плюсы приносят в основном экономический эффект частному бизнесу и определенным группам чиновников и правоохранительных органов, а в теоретически-арифметическом плане отчасти формально решают демографическую проблему страны, то ее минусы ощущают на себе миллионы коренных жителей Испании, далекие от псевдонаучных рассуждений о глобализации и мультикультурализме, вынужденные жить бок о бок с возрастающей массой чужестранцев, не желающих или не умеющих уважать «устав чужого монастыря». И вот тогда начинается конфликт цивилизаций. И выясняется, что мультикультурализм, толерантность и политкорректность имеют свои границы.

При усугублении перечисленных проблем возникает реальная угроза национальной безопасности. Неслучайно даже во властных структурах Мадрида порой раздаются голоса с обвинениями пришельцев в том, что они, мол, «больше получают от Испании, чем отдают», да к тому же сознательно не желают интегрироваться в испанский социум, отказываются следовать уставу «приютившего их монастыря».

Глобальный финансово-экономический кризис и в Испании, и в Португалии создал новую ситуацию. Коренные жители, ощутив на себе спад производства и безработицу, вновь потянулись в более благополучные страны еврозоны. А наводнившие Иберийский полуостров иммигранты стали паковать чемоданы и возвращаться на родину. Социальная напряженность нарастает. Безработица в Испании достигла 6 млн. человек, или более 22% трудоспособного населения (вместо теоретически допускаемых Евросоюзом 10%).

Очевидно, что в современном мире складывается ситуация, требующая смены цивилизационной парадигмы, изменения подходов к миграционной проблематике. В связи с этим следует подумать и о новых моделях поведения, адекватных рискам, угрозам и возможным изменениям «демографической физиономии» Испании и Португалии, а также и всей Европы, включая Россию, Белоруссию и Украину. Мы уже сегодня ощущаем эти вызовы, которые несут с собой риски национально-этнического изменения многих стран, разрушения или размывания их коренных культур и замены привычных устоев на привнесенные из другой цивилизации, более пассионарные и радикальные. Первые признаки осознания опасности в бесконтрольной и плохо управляемой миграции, в слепой надежде на ее дружелюбное содержание проявились после первых же бунтарских попыток иммигрантов заявить о своих «правах» на часть принявшей их территории. И это понимание диктует ужесточение регулирования потоков трудовых мигрантов с более трезвым анализом ситуации и с учетом всех возможных последствий.

Ряд мер уже приняты или принимаются испанскими и португальскими властями, руководящими органами Европейского союза. Среди них: регулирование и управление миграционными потоками, оценка и глубокий анализ глобальных последствий предпринимаемых действий; изменение отношений к будущему и осознание угрозы саморазрушения общества при неправильном подходе к миграционной политике; изменение стратегии и тактики в борьбе с нелегальной иммиграцией, перенос центра тяжести этой борьбы в страны-доноры, в истоки миграции; изменение основной модели образовательного процесса, адаптация его к многонациональному социуму, но с преобладанием коренного, национального как общегосударственного стержня; преобразование требований к квалификации и образованию, необходимость непрерывного обучения как для «своих», так и для «пришлых»; появление новых сообществ, развитие процесса электронного сетевого образования в глобальных масштабах и др.

Что касается наших трех славянских республик, сотни лет живших в одной большой империи, то, исходя из опыта Испании и Португалии, следует сделать более конкретные выводы:

1) планы реинтеграции наших стран требуют разработки и принятия реальной программы преференциальной миграционной политики, общей для строгого исполнения на территориях России, Украины и Белоруссии;

2) главной целью приглашения трудовых мигрантов из славянских республик должны стать не количественные показатели, а качественные. Принимать следует только профессионально подготовленных специалистов;

3) при приеме на работу предпочтение необходимо отдавать национальным кадрам, а потом уже прибывшим из братских славянских стран;

4) во всех трех странах целесообразно усилить подготовку трудовых резервов по всем профессиям, в которых испытывается дефицит, организовав при этом обмен профессиональным опытом и высококвалифицированными кадрами;

5) обеспечить законодательную базу и финансирование совместных проектов по регулированию миграционных процессов между Россией, Украиной, Белоруссией. Трудовая интеграция должна стать эффективным проектом нашего славянского содружества;

6) усилить совместную юридическую и силовую защиту мигрантов из России, Украины, Белоруссии в «славянском трудовом пуле» во взаимных интересах каждой из стран. Активизировать борьбу с миграционными криминальными группировками, торгующими рабочей силой из стран Азии и Африки;

7) принять комплекс мер по реанимации национальных трудовых ресурсов в каждой из наших трех стран и в «содружестве славянских государств в целом».

 

Армен Оганесян: Хотел бы вернуться к докладу В.Соколенко, который говорил о цивилизации наших трех стран как восточно-православной цивилизации, то есть наследницы Византии. Соловьев писал, что народ - это не то, что он думает о себе в современности, это то, что думает о нем Бог в вечности. Можно согласиться с мнением, что Россия, Белоруссия и Украина - это основа православной цивилизации. Не будем это забывать. И латинство, и протестантизм наложили на западноевропейский менталитет такой отпечаток, который нас очень во многом отдалил от православного мироощущения и мировоззрения.

Интересно, что, формулируя Лиссабонский договор, европейцы отказались вписать туда, что Европа является наследницей христианских ценностей. И советы ни Папы Римского, ни патриарха Алексия II приняты не были.

В книге С.Лаврова проскальзывает правильная с исторической точки зрения мысль, что западноевропейские революции разрушили основы европейских ценностей. Понадобились потом абстрактные, вырванные из контекста традиционных ценностей ценности сами по себе хорошие - демократия, свобода, равенство, но вырванные из контекста, они стали еретическими по отношению к богатству ценностей, которые были у России, когда Россия во времена классического периода своего развития забыла о названии - до периода классической Европы начала XVII века она называла себя христианским миром. Потом только она стала называть себя Европой. Так что если и можно было похитить Европу, то только начиная после XVIII века. А потом получилось, к сожалению, удаление от традиций. И у Лаврова проводится интересная мысль, что, дорогие западные христиане, не найдете вы языка общего с цивилизациями, пока не вернетесь к своим корням и не научитесь эти ценности уважать. Потому что неуважающий свои коренные ценности, никогда не будет уважать коренные ценности других цивилизаций, согласен он с ними или нет.

Вернемся к идее острова. По сути дела, предлагается почти китайская схема - опора на собственные силы. И должен согласиться, что некоторый слой российской элиты, в основном с Петра I, был ориентирован на Запад, это не была пятая колонна. Это была элита, которая видела развитие России, ее будущее в сближении с Западом.

Разные предлагались схемы: «возьмем техническое - отвергнем духовное», «возьмем внешние признаки цивилизации, отвергнем то, что может подорвать нашу цивилизацию в плане духовном», это была иллюзорная надежда конечно. И она привела ко многим ошибкам. Мы часто попадали в ловушки, когда нас провоцировали на поход на Запад, это действительно так было, Цимбурский совершенно прав. Могу привести пример из недавней современной истории: Столыпин Извольского, извините, за фалды держал, когда тот рвался в Сербию в 1905 году. Совершенно самоубийственно.

С другой стороны, позиция Столыпина - никакой аффектации на внешнем поле, не подтвержденной силой внутренней политики и внутренних ресурсов. Не вмешиваемся никуда. Это была совершенно правильная позиция: не провоцируем Запад. Горчаков тоже был против Балканских войн. Наш канцлер был категорически против освободительного похода на Балканы и даже уговорил большую часть российской элиты. Но тут всколыхнулся народ, то есть православная масса, с сознанием того, что можно все отдавать, но нельзя отдавать православную цивилизацию балканских народов и братьев-славян православных. Россия восстала, вышла из границ «острова». Правильно, мы не говорим о чистой геополитике, предавать свою цивилизацию нельзя, иначе это уже будет не «остров» цивилизации, а бункер какой-то.

 

 

Владислав Гулевич

Эксперт украинского  отделения ИА РЕГНУМ  

 

Ментальная география украино-российской интеграции

 

Некоторые мои тезисы пересекаются с тем, что было озвучено, поэтому - строго по делу. Что касается интеграции, то бросается в глаза отсутствие единого философского дискурса, в рамках которого бы осмысливалась насущность такой интеграции.

Несмотря на многократные заявления руководства обеих стран, интеграционные процессы идут не так быстро, как хотелось бы, что сказывается на системе евразийской безопасности в целом, с учетом того, что Украина - ее ключевое звено.

Часто упускается из виду, что интеграционная идея вынужденно оппонирует идеологически мощной концепции глобализации, которая в современном мире по умолчанию принимается за моральный императив. Официальный Киев декларирует стремление интегрироваться в ЕС, то есть играет по правилам западноцентричной модели мироустройства.

Влияние западноцентричного мировоззрения на верхи украинской власти в разы превышает интеллектуальное воздействие со стороны России. Преобладание глобалисткого дискурса в экспертной среде есть знак-выражение осмысленного отсутствия России в регионе. Понятие глобализации семантически нагружено противоположным, не российским, смыслом.

Емкой альтернативы евроинтеграционным устремлениям Киева Москва долгое время предложить не могла. Теперь может: практическое измерение интеграционной идеи постсоветского пространства проявилось в недавних высказываниях Владимира Путина о Евразийском союзе. Дело теперь за полнокровной и философски осмысленной цивилизационной концепцией единения постсоветских республик в геополитический механизм с согласованными функциями. Этот вопрос еще требует концептуальной огранки с опорой на ряд критических позиций.

Концепция государства-нации незаслуженно воспринимается как общепризнанная ценность. В интеллектуальный дискурс на постсоветском пространстве необходимо ввести критические замечания в адрес концепции национальных государств, сосредоточившись на их главнейших недостатках:

- этнической политике «плавильного котла», разрушающей этнокультурное многообразие населения;

- мифе о гарантированном суверенитете государства-нации в эпоху существования современных империй (ЕС и США).

Все соседи России, в том числе Украина, - национальные государства. Русское культурное пространство не совпадает с границами России как национального государства. Россия окружена государствами-нациями, но сама таковой не является. Элиты государств-наций, стремясь сохранить личный суверенитет, подвергают интеграционные моменты резкой обструкции, противопоставляя идее интеграции идею национальных государств. Стремление Киева сконструировать в географических рамках Украины украинскую нацию как политический концепт соответствует динамике развития государства-нации.

Государства-нации - «горючее» для глобализационных процессов, в том числе регионального масштаба. Глобализация продвигается за счет поглощения национальных государств как политико-административных единиц, делая понятие национального суверенитета оксюмороном.

На Украине практически отсутствует пропаганда идеи здоровой интеграции. Работы, которая ведется в этом направлении пророссийскими организациями, недостаточно, пророссийские сетевые и печатные издания борются с финансовыми проблемами. Ментальный ландшафт формируют другие смыслы, идеи российско-украинского единения среди которых нет. Когнитивное политическое поле Украины условно можно разделить на несколько частей, соответствующих географическим регионам республики.

Выполнять роль «сшивающего» политико-географическое пространство Украины фактора может введение в историко-политический дискурс элементов интеллектуального наследия карпаторусского движения, пользовавшегося значительной популярность на Западной Украине в XVIII-XIX веках. Этот существенный идеологический ресурс остается незамеченным, хотя его актуальность не вызывает сомнений, наиболее яркие представители этого течения трудились вплоть до середины XX века. В современной Украине на историко-духовное наследие галицких русофилов наложен негласный запрет.

Карпаторусское движение представляет собой локальное ответвление славянофильского течения с охватом всей Западной Украины (Галиции, Буковины, Закарпатья), а число его выдающихся последователей составляет несколько десятков. Почти каждый из них оставил труды по языкознанию, истории, фольклористике, богословию, национальной философии. Программа школьного и вузовского гуманитарного образования построена на концепции украинства, которая имеет региональную специфику, и не способствует зарождению ярких ментальных интеграционных символов. Прямая темпоральности украинского конструкта уходит в бесконечность (так как теоретически может продолжаться бесконечно долго), в то время как прямая темпоральности сохранения русского самосознания населения Украины имеет четкие пределы и, несмотря на «островки сопротивления», с годами все меньшее число граждан Украины будет помнить о своих исторических корнях.

Созрела необходимость в обеспечении украинскому студенчеству доступа к историческим фактам о деятельности карпаторусских будителей в создании научно-просветительских проектов, популяризирующих интеллектуальное наследие галицко-русского движения, проведении симпозиумов, «круглых столов» и ознакомительных конференций, рассчитанных на самый широкий круг лиц. Не будет лишним запуск информационных порталов, посвященных истории карпаторусского течения и его отдельных, наиболее ярких представителей. Некоторые информресурсы должны быть украиноязычными, рассчитанными на западноукраинскую аудиторию, ведь процент русского населения в регионе не так уж мал, как принято думать (только в одной Львовской области проживает 92 тыс. русских). Закарпатские русины - наиболее выпуклый пример современной пульсирующей карпаторусской жизни.

Отдельной строкой хотелось бы коснуться Крыма, где происходят два разнонаправленных процесса - радение за Россию и обособленность крымско-татарского этнического элемента, а также наблюдается повышение градуса межэтнической конфликтности. К тому же Крым - ментально-стратегический контрбаланс, уравновешивающий украинское политическое поле, на противоположном конце которого находится Западная Украина с ее национал-партикуляристской идеологией. Ось Львов - Севастополь представляет внутриукраинский механизм балансирования между двумя разнонаправленными векторами внешнеполитических предпочтений официального Киева.

Крымско-татарский меджлис оперирует как параллельный региональный орган власти, дублируя функции центральных властей и имея собственные внешнеполитические каналы связи со своими зарубежными партнерами, могущими непосредственно влиять на позицию Киева. Силовыми центрами политического притяжения традиционно считается Анкара, Вашингтон и с некоторых пор Брюссель. Однако в последнее время эта трехчленная конструкция претерпела изменения. Турция не рассматривает сегодня Крым как поле приложения антироссийского вектора турецкой политики. Анкара предпочитает укреплять свои позиции на полуострове взвешенными культурно-дипломатическими методами, без политизации и радикализма.

Между тем ряд экспертов утверждают, что меджлис контролирует не более 40% татарского населения. Остальные находятся в «идеологическом поиске», что создает угрозу экстремистского «брожения» в крымско-татарской среде. Уже отмечен рост заинтересованности крымско-татарской молодежи в исламистской риторике: тон информационных ресурсов исламской направленности становится более агрессивным, предметом обсуждений становятся фигуры северокавказского бандподполья, а политический ислам приобретает все большее число приверженцев. Одновременно с этим активизировались межрегиональные связи между северокавказскими субъектами РФ и АРК.

Из радикальных исламских движений, в разное время замеченных в Крыму, можно назвать три - «Хизб-ут-Тахрир», «Джаамат Таблиг», «Ат-Такфир валь-Хиджра». Последователи «Джамаат Таблиг» не были замечены в откровенно террористических или экстремистских действиях, хотя есть мнение, что эта организация занимается пропагандой радикального ислама, но делает это исключительно в проверенном информационном поле, не переходя к акциям прямого действия. Против членов «Ат-Такфир валь-Хиджра» в 2009 году возбуждалось уголовное дело по статье 255 Уголовного кодекса Украины (создание преступной организации). Но наиболее мощным информационным потенциалом обладает на сегодня «Хизб-ут-Тахрир», конкурирующая с меджлисом за сердца крымских татар. В ряде стран СНГ, в том числе в России, деятельность «Хизб-ут-Тахрир» запрещена законом. На Украине «Хизб-ут-Тахрир» действует вполне легально, и это в разы увеличивает результативность ее агитационной деятельности, к тому же эта организация располагает собственными информационными ресурсами.

Есть тактические расхождения и внутри самого меджлиса. Молодые лидеры, готовые прийти на смену многолетнему председателю М.Джемилёву, могут оказаться более радикальными, учитывая широкие возможности общения крымско-татарских активистов с зарубежными исламскими центрами. О том, что угроза экстремизма все-таки не столь туманна, свидетельствует намерение Духовного управления мусульман Крыма (ДУМК) реализовать Программу противодействия влиянию религиозных сект на мусульман и жителей АРК. Как говорится в заявлении ДУМК, программа создается с целью «эффективного отпора наплыву религиозных спекулянтов различных толков, а также систематизации полученных сведений о деструктивном влиянии и деятельности религиозных сект в Крыму».

Представитель другой исламской структуры - Духовного управления мусульман Украины (ДУМУ) муфтий Украины шейх Ахмед Тамим еще в 2007 году призывал положить конец экстремистским сектам, которые расширяют свое информационное присутствие. Согласно заявлению ДУМК, на полуострове учреждены десятки религиозных общин, за которыми стоят экстремистские организации «Ат-Такфир валь-Хиджра» или «Хизб-ут-Тахрир» («Адет», «Давет», «Азамат», «Иман» - в Симферополе, «Минарет» - в Евпатории, «Эски-Юрт» - в Бахчисарае, печатные издания «Возрождение», «Минарет», «Мирас», информационные порталы «Вилаят Крым», «Возрождение»).

ДУМК пользуется авторитетом среди крымских мусульман. В то же время ДУМУ пока только пытается потеснить ДУМК в АРК. Легальное существование двух независимых исламских центров (ДУМК и ДУМУ) не способствует нормализации внутриконфессиональных отношений мусульманской уммы.

Крымские татары составляют 260-270 тыс. жителей полуострова, славянское население (с учетом Севастополя) - около 2,2 миллиона. Говорить о тревожной радикализации Крыма пока не приходится.

 

 

АЛЕКСАНДР ГРОНСКИЙ

Доцент кафедры гуманитарных дисциплин

Белорусского государственного  университета

информатики и электроники, кандидат исторических наук

 

НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ИСТОРИИ КАК ПРЕПЯТСТВИЕ
ИНТЕГРАЦИОННЫМ ПРОЦЕССАМ

После появления на осколках Советского Союза ряда независимых государств началась активная работа местных идеологов по созданию исторического обоснования полученного суверенитета. Однако первые проявления использования исторических событий в качестве оправдания «национального возрождения» начались еще в позднем Советском Союзе. Не обошли эти процессы стороной и Белоруссию.

С середины 80-х годов ХХ века в белорусском обществе происходят социокультурные трансформации, связанные с изменением курса советского правительства. В БССР, как и других союзных республиках, усилилась критика и отрицание старых догм, базировавшихся на советской интернациональной идеологии. Наиболее сильной группировкой, аккумулировавшей новые требования, стал Белорусский народный фронт, являвшийся символом оппозиции советской системе. Критика советских взглядов разрушила старое идеологическое основание существования нации, а новое так и не было разработано. Попытки быстрого решения этой проблемы привели к появлению различных эрзацев, часть из которых была сконструирована в постперестроечный период, а часть реанимирована из белорусского прошлого, точнее - из начала ХХ века.

Любой режим, приходя к власти, создает свою «национальную историю», наиболее «точно», но вместе с тем и наиболее субъективно освещающую период развития государства или жизни народа. Естественно, что «своя» история логически приводит к выводу, что именно данный режим является «настоящим», легитимным не только с точки зрения современности, но и по логике всего предыдущего развития. Таким образом, режим освещается всем предыдущим существованием государства или нации.

Однако в период общего структурного кризиса новые элиты для оправдания собственной значимости вынуждены были искать объяснение ухудшающейся обстановки. Самым простым способом сплотить нацию оказался поиск внешнего врага, виновного во всех бедах. На роль врага в конце ХХ века не могли подойти прежние потенциальные противники, так как они в тот момент являлись образцами для новых элит, поэтому роль врага была отведена России. Представление России в образе врага дало возможность элитам некоторых бывших союзных республик сплотить нацию. Однако в мировоззрении белорусского населения Россия до последнего времени не представлялась врагом, как бы эту точку зрения не навязывали радикалы. Например, на Украине радикалы сумели подвести некую базу под представление России в качестве образа врага. Украинские политики вычленили несколько волн голода, прошедшего по югу довоенного СССР, и объявили голод попыткой геноцида, инспирированного из Кремля. Первая попытка увидеть русско-белорусский конфликт в седой старине была изобретена в начале ХХ века В.Ю.Ластовским, который рассматривал борьбу древнерусских князей как национальный конфликт. В начале ХХI века появились утверждения, что полочане уже в Х веке боролись за свою независимость как сформированный белорусский этнос.

Однако большинство населения не воспринимало ни Полоцкое княжество, ни Великое княжество Литовское (ВКЛ) как свою непосредственную историю. Белорусские интеллектуалы конца ХХ - начала XXI века, зазывая население в «свою» историю в виде Полоцка и ВКЛ, не смогли вмонтировать новую историческую версию в сознание современников. Неудача с конструированием прошлого показала белорусским интеллектуалам их неспособность «говорить» с народом, вести пропаганду своих идей на доступном каждому языке. Таким образом, романтические представления белорусской интеллигенции об идеальном белорусском народе, который она поведет в светлое белорусское будущее, потерпела крах.

Для налаживания диалога нужна была кропотливая работа с населением и снижение планки требований к обывателю. Обыватель попросту отвернулся от интеллектуалов, которые после неудачной попытки объявить себя лидерами нации обвинили народ в отсутствии национального самосознания.

Тем не менее представления среднестатистического белоруса о своем прошлом сегодня уже не те, которые были еще десять лет назад, и уж совсем не те, которые бытовали 20 лет назад. Люди в массе своей стали воспринимать как истину ту концепцию истории, которая ранее воспринималась как нечто искусственное. По-моему, это произошло по причине того, что постоянный информационный фон «новой истории» сначала раздражал, а потом к нему все привыкли и стали воспринимать как должное. Для придания значимости укореняющимся догмам белорусские историки и публицисты, занимающиеся исторической эссеистикой, стали использовать ряд методик, которые помогают закреплять в сознании большинства нужный ход мыслей и нужные представления об историческом процессе. Постараюсь дать им названия и проанализировать эти способы.

Белорусоморфизм - наделение нормативными белорусскими чертами лиц, не связанных напрямую с участием в белорусском национальном проекте. Вследствие чего данные лица воспринимаются как белорусы или действующие с точки зрения пользы для белорусов. Он характерен и для определения государственных образований (например, «Великое княжество Литовское - это средневековое белорусское государство»), и для определения политических событий (например, «белорусы силой успокоили бунт в Жмуди и Аукшайтии»). Таким образом, конструируется некая белорусская реальность, которая со страниц учебников и научной литературы попадает к конечному потребителю в виде внешне научного, но по сути идеологического продукта, создавая представление о белорусской субъектности в истории.

Так, профессор А.Ф.Смоленчук при упоминании одного из регионов Российской империи - Северо-Западного края постоянно перед официальным названием ставит словосочетание «так называемый», предпочитая называть его Белорусско-Литовским краем. Таким образом, создавать субъектность можно просто переименовывая официальные названия в такие, по которым эта субъектность будет прослеживаться.

Российская имперская администрация меньше всего хотела ущемить права белорусов на самостоятельное существование хотя бы только потому, что, когда вводилось название «Северо-Западный край», общность под названием «белорусский народ» не была актуальна в принципе. Нельзя было угнетать тех, кого не считаешь реальностью, но белорусские историки любое действие российской администрации пытаются расшифровать с точки зрения борьбы «варварской империи» с «европейски ориентированными» белорусами.

Кроме того, в любом учебнике политологии, выпущенном в Белоруссии, можно встретить анализ текстов древнерусских религиозных деятелей Кирилла Туровского и Ефросиньи Полоцкой именно как белорусских политических мыслителей. Ефросинья Полоцкая уже успела быть назначенной первым белорусским востоковедом, поскольку она в конце своей жизни посетила Святую землю. Если именно по этому принципу определять людей как востоковедов, тогда в востоковеды нужно записать всех, кто путешествует в современную Турцию или Израиль. Ведь люди ходят там на экскурсии, фотографируют, а по приезде домой, естественно, рассказывают о своих впечатлениях знакомым и показывают фотографии.

Интересен также факт, что первыми белорусскими туристами были, оказывается, полоцкие дружинники периода ранней Киевской Руси. Они ходили в походы на Константинополь, что дает право записывать их в первые белорусские путешественники. Об этом можно прочесть в параграфе «Возникновение туристского движения в Беларуси» из учебника по истории туризма.

Также показателен пример выездной лекции для молодежи одного из белорусских ученых по средневековой белорусской истории. В частности, исследователь утверждал, что все европейские средневековые монархи были белорусами. Логика объяснений была следующей. Рогнеда, дочь полоцкого князя Рогволода, была белоруской. Все подозрения о том, что Рогволод был варягом, лектором просто отметались по принципу того, что это русификаторские выдумки тех, кто хочет лишить гордых белорусов их подлинной истории. Так вот, Рогнеду (под именем Гориславы) насильно взял в жены князь Владимир, который позже стал великим князем Киевским. Поскольку, как утверждал лектор, у древних белорусов родство велось по материнской линии, то дети Владимира и Рогнеды были белорусами. В том числе и Ярослав Мудрый. Итак, белорус Ярослав Мудрый стал великим князем Киевским. Он выдал своих дочерей замуж за европейских монархов. Одну за венгерского короля, другую - за шведского, а третью - за французского. Таким образом, женами европейских королей стали белоруски, а их дети - будущие монархи - тоже являлись белорусами, так как они были рождены от белорусских матерей. Лектора даже не смутило то, что Ярослав Мудрый был «белорусом» по женской линии, но его жена была шведской принцессой. Следовательно, их дети, по логике белорусского ученого, должны были быть шведами.

Квазисамоидентификация - наделение своих предков чертами и самосознанием нынешней общности. В белорусском варианте этот механизм выглядит следующим образом: современные исследователи-белорусы, говоря о населении Полоцкой земли, Великого княжества Литовского или Северо-Западного края Российской империи, утверждают, что это население было белорусами. Логика проста: мы - белорусы, поэтому наши предки - тоже белорусы. Когда белорусы определяют сами себя, это и есть самоидентификация, но поскольку «белорусы» прошлого имели совершенно другие представления о самоидентичности, то приходится признать, что современные определения их как белорусов имеют достаточно большую долю условности, то есть предки и потомки отнюдь не одно и то же. Именно из-за большой доли условности можно сказать, что современное определение попросту конструирует представления о самоидентификации населения, жившего на конкретной территории некоторое время назад, иначе говоря, происходит квазисамоидентификация.

Квазисамоидентификация очень хорошо подходит для конструирования образа вечного врага. Если с точки зрения квазисамоидентификации предки белорусов имели такую же ментальность, как и современные белорусы, жили в окружении тех же соседей, что и сейчас, и имели с соседями примерно такие же отношения, что и сегодня, получается, что нынешние враги белорусов были врагами и в прошлом. Это очень хорошо можно было проследить в период российско-белорусских «газовых войн». Отказ России предоставить белорусской стороне дешевые энергоносители вызвал шквал антироссийской риторики, в которой иногда утверждалось, что это вечная проблема в белорусско-российских отношениях, а Россия перманентно является империей, стремящейся колонизировать гордую и независимую Белоруссию.

Крипторевизионизм - это скрытый, неявный пересмотр исторических событий, при котором у стороннего наблюдателя складывается впечатление, что пересмотра не происходит. Особенно ярко крипторевизионизм проникает в те исторические события, гордость за которые разделяют народы, проживающие сразу в нескольких государствах. Для стран, расположенных на территории бывшего СССР, таким событием стала Великая Отечественная война. Упоминая о совместной борьбе с нацизмом, некоторые белорусские эксперты постепенно начинают утверждать, что история войны представлена не очень объективно, что затушевывается роль белорусского народа в победе. Крипторевизионизм постепенно проникает всюду, подчеркивая основную роль белорусов в победе над Германией и умалчивая обо всех остальных. Так, Монумент Победы в Минске был назван символом мужества только белорусского народа. Один белорусский журналист в июне 2011 года рассказывал о защитниках Брестской крепости: «Тогда стояли насмерть, чтобы сейчас стоять под свой гимн - символ Независимости», как будто в Брестской крепости сражались и умирали только представители белорусского народа. А в 1941 году советские солдаты защищали единую страну, а не отдельные суверенные государства. За отдельные суверенные государства, в том числе и Белоруссию, ратовали коллаборанты, то есть те, кто сотрудничал с оккупантами. Первыми к крипторевизионизму прибегли американцы, заявив, что это они выиграли Вторую мировую войну.

Интересен крипторевизионизм в устах профессиональных белорусских историков. На одной из недавних конференций, объясняя фразу Гитлера о том, что немцы при вторжении в Советский Союз открыли дверь, не зная, кто за ней, один белорусский историк однозначно заявил, что «за дверью был советский белорусский народ». А других народов будто бы и не было. Далее в докладе утверждалось, что целями нацистов являлись расщепление и оккупация белорусских земель. Одним словом, профессиональный историк спокойно заявлял о том, что войну с СССР Гитлер начал только потому, что ему хотелось уничтожить белорусов. Из текстов научных работ и учебников такие утверждения постепенно перетекают в головы обычных граждан.

К сожалению, школьные сочинения о Великой Отечественной войне белорусских учащихся подтверждают такую направленность мыслей. Крипторевизионизм является на сегодняшний день одним из самых эффективных инструментов конструирования представлений о значимости своего народа в истории, поскольку он не отвергает старые убеждения, а только лишь корректирует их в пользу своего народа. Опасность крипторевизионизма заключается именно в его кажущейся безобидности.

Концепция «своей»/«не своей» войны. В идеологическом конструировании используются примеры из прошлой героики, которые иллюстрируют борьбу прошлых поколений за независимость своей страны. «Своя война» - любые войны, восстания или сражения, которые можно проинтерпретировать как войну своего народа с врагами. «Не своя война» - любые войны, восстания или отдельное сражение, не имеющие потенциала для поддержания национального/националистического дискурса.

Если говорить более просто, то «своей» войной можно гордиться как национальной, а по отношению к «не своей» такой гордости не возникает. Понятие «своей» войны актуально не только по отношению к событиям, происходящим на территории, признаваемой «своей», но и за ее пределами. В таком случае пропаганда показывает героическую роль «своих» солдат или повстанцев в событиях, происходящих за пределами «своей» территории. «Не своя» война актуальна только для тех событий, которые протекают на «своей» территории. В результате такие войны воспринимаются как трагедия народа, а пристальное идеологическое внимание уделяется страданиям местного населения, то есть «своего» народа.

В этом смысле для белорусской истории «своими» войнами можно считать битву на Немиге 1067 года, Грюнвальдскую битву 1410 года, Польское восстание 1863-1864 годов (которое в Белоруссии не называют польским), Великую Отечественную войну. Соответственно, «не своими» представляются: Северная война 1700-1721годов Отечественная война 1812 года (которая в Белоруссии даже перестала называться Отечественной), Первая мировая война.

Итак, «своей» войной считается Польское восстание 1863-1864 годов. Это восстание стало настолько «своим», белорусским, что иногда отрицается даже его польская составляющая.

В качестве примера «не своей» войны возьмем Отечественную войну 1812 года. В Белоруссии даже в школьных учебниках постепенно пытаются убрать слово «Отечественная» из названия войны, называя ее или русско-французской войной, или просто войной 1812 года. Более того, в нынешнем представлении о той войне убирается даже упоминание о партизанских отрядах. Однако когда пишется об антироссийской деятельности помещичьих отрядов после Польского восстания 1830-1831 годов (отряды из крестьян Михаила Воловича), их действия называются партизанскими. Также партизанскими действиями называют антироссийскую борьбу повстанцев во время Польского восстания 1863-1864 годов.

Причиной этому является положительная коннотация слова «партизан» в современном белорусском массовом сознании. В первую очередь это связано с памятью о советских партизанах периода Великой Отечественной войны. Партизанские действия подчеркивают, что борьба становится не только делом армии, но и всего народа. Таким образом, партизанская война воспринимается как подтверждение массового сопротивления врагу. В итоге получается, что слово «партизан» и его производные подчеркивают «национальность» сопротивления, его народный характер. Напомню, что партизанскими называют только антироссийские выступления, а выступления против врагов России - это всего лишь попытка защитить свое имущество от разграбления.

Концепция «своей»/«не своей» страны, или «своего»/«не своего» государства. «Свое государство» («своя страна») - страна, которая представляется родиной предков, которые в этой стране составляли государствообразующий народ или один из государствообразующих народов. Поражения такой страны воспринимаются как свои (или своего народа) поражения, а победы - как свои (или своего народа) победы. «Не свое государство» («не своя страна») - страна, которая располагалась на территории, контролируемой в настоящее время современным государством, но не имеющая потенциала для нациестроительства, поскольку не представляется возможности обозначить ее как родину предков, а сами предки не воспринимаются как государствообразующий народ.

«Свои» или «не свои» государства очень четко определяются при просмотре школьных учебников по истории. Историю в белорусских школах изучают в двух вариантах - история собственно Белоруссии, то есть своя история, история своей страны, и всемирная история, то есть история всех остальных стран. Напомню, что государства с названием Белоруссия в истории не существовало. Первые попытки собственно белорусского государственного строительства появились только в период Гражданской войны в России. Первая попытка создать государственность в форме Белорусской народной республики оказалась формальностью. Государство было объявлено на оккупированной немецкими войсками территории, а сами немцы признавали эти земли частью России. И хотя некоторые немецкие военачальники говорили, что оккупированные территории не вернутся «под пяту России», тем не менее немцы не пытались признавать на официальном уровне доморощенные национальные режимы.

Хотел бы сказать еще и о следующем. Изначально территория Белоруссии находилась в составе Древнерусского государства. Первое упоминание о Полоцке - самом древнем белорусском городе - в летописи содержится среди населенных пунктов, подчинявшихся Рюрику. Полоцк изначально был частью Новгородской земли и не имел самостоятельности, что так пытались опровергнуть некоторые белорусские историки конца 1990-х годов. Но в истории Белоруссии изучаются только те территории Киевской Руси, на которых сейчас существует белорусское государство, остальные же части Руси отнесены к всемирной истории. Таким образом, Киевская Русь является «не своим» государством для белорусской историографии.

Получается парадоксальная ситуация. Киевская Русь - государство восточных славян, как принято сейчас говорить. Восточные славяне - предки современных русских, белорусов и украинцев. В период Киевской Руси эти предки нынешних народов вообще не разделялись на разные народы, то есть это государство одного народа - русского. Если уж говорить более пространно, то предки белорусов делили его с предками русских и украинцев в составе одного народа. Киевская Русь тем не менее представляется «не своим» государством.

Великое княжество Литовское являлось государством, в котором существовали славяне и балты. Вообще, большая часть Великого княжества была территорией восточнославянского расселения. Оно занимало территории предков современных белорусов и украинцев, но там было много и балтских территорий. Это государство считается в учебниках «своим».

Речь Посполитая - государство, которое было, если мерить современными мерками о существовании тех или иных народов, польско-белорусско-украинско-литовским. Но там практически не было предков современных русских (опять же, если мерить нынешними мерками о существовании народов). Речь Посполитая выступает как «свое» государство.

В Российской империи белорусы стали жить с русскими в одном государстве. Оно не считается «своим», так как изучается в курсе всемирной истории. В СССР белорусы также были объединены с русскими в рамках одной большой страны. СССР также является «не своим» государством.

Обратите внимание. Если белорусы или их предки проживают совместно с русскими или их предками (Российская империя, Советский Союз) или даже являются одним народом (Древняя Русь), тогда эти «общие» государства не рассматриваются в белорусских учебниках как «свои». Если же белорусы или их предки проживают в одном государстве совместно с балтами-литовцами, украинцами или поляками, но отдельно от русских или их предков (Великое княжество Литовское, Речь Посполитая), тогда такое государство рассматривается только в курсе истории Белоруссии, то есть является «своим». И печатает такие учебники государственная типография при университетах «Народная света».

 

АЛЛА ЯЗЬКОВА:  Существует комиссия историков России и Украины, которые обсуждают вопросы совместной истории. Российская сторона в комиссии представлена Институтом всеобщей истории РАН. Существуют ли какие-то попытки обсуждения такого рода с Белоруссией и Россией, Белоруссией и Украиной?

АЛЕКСАНДР ГРОНСКИЙ:  Комиссий таких нет. Попытаться стоит. Может быть, что-то и получится. Уверен, что это быстро не будет.

 

ЕВГЕНИЙ КОЖОКИН:  Как-то мне позвонил академик А.Чубарьян и сказал: сделайте что-нибудь с Т.Гусенковой, что это она пишет про украинские учебники? На это я ответил уважаемому академику, что статьи, которые пишет Тамара Семеновна, выверены до последней запятой, безобразные цитаты из украинских учебников все соответствуют действительности. Поэтому, если есть возражения, то все они к авторам учебников. На этом мой разговор с сопредседателем комиссии российских и украинских историков закончился. Пользы от таких комиссий никакой. Что мы получили в результате работы этой комиссии? Ничего. Как писалось в украинских учебниках про «украинского» князя Игоря и «украинскую» княгиню Ольгу, так и пишется. Поэтому, если возникнет такая же комиссия с Белоруссией, толку не будет. Ну, поставим мы еще одну «галочку». Все зависит о позиции участников комиссии.

 

 

ИГОРЬ ЗЕЛЕНКОВСКИЙ

Главный редактор 
интернет-издания  «Западная Русь»

http://zapadrus.ru

 

СОВРЕМЕННЫЙ ЗАПАДНЫЙ РУСИЗМ
КАК ПОДЛИННАЯ ИДЕЯ БЕЛОРУСОВ

Кратко напомню о том, что такое западнорусизм, немного расскажу о самом проекте. После татаро-монгольского нашествия Древняя Русь на долгие столетия была разделена, ее восточная часть с центром во Владимиро-Суздальской земле, а потом в Московском княжестве оказалась под властью Золотой Орды, а западная часть - современная территория Украины и Белоруссии - была захвачена литовскими и польскими магнатами. Термины «Восточная» и «Западная Русь» - это довольно поздние и чисто академические понятия, которые появились в XIX веке. На самом деле все всегда называли эти земли Русью, население - русским, а политически делили на Московскую Русь и Великое княжество Литовское, или просто Литву. Позже появились названия историко-географических областей: Великая, Малая и Белая Русь, так же как были и Красная Русь, и Черная, и Угорская, и Холмская Русь, и Забужская Русь. Само же население вплоть до начала XX века называло себя русским, было православным или греко-католическим, и у всех в основе культуры была память об общем происхождении от Киевской Руси, что отражено в песнях и былинах и церковнославянском языке в богослужении. Длительная власть Литвы и Польши над теперешними украинскими и белорусскими землями наложила определенный отпечаток на население, когда на протяжении веков русские были угнетены, православие преследовалось и проводилась полонизация, а главное, эти территории были оторваны от восточной части Руси. Все время население Западной Руси вело борьбу за свое русское имя, отцовскую веру и язык. Периодически эта борьба выливалась в восстания и даже на небольшое время дважды - в XV и XVII веках - образовывались государства, которые назывались Великое княжество Русское. Русские цари всегда по праву считали земли Западной Руси своей вотчиной и в своем титуле указывали «самодержец Великой, Малой и Белой Руси». И поэтому Русское царство периодически воевало с Речью Посполитой, стремясь освободить ее население от чужеземной власти иноверцев. Казацкие войны, результатом которых стала Переяславская Рада, - тоже один из эпизодов этой длительной освободительной войны.

После раздела Речи Посполитой большая часть Западной Руси - Белая и Малая Русь - вошла в состав Российской империи. Во все времена опорой русского сопротивления окатоличиванию и полонизации на Западной Руси была церковь и западнорусские просветители. Как только появилась возможность после вхождения в состав России, начался процесс разрыва унии и возвращения образования на русском языке.

Сейчас в Белоруссии и на Украине многие историки, особенно из националистического лагеря, утверждают, что это была насильственная русификация белорусов и украинцев русскими властями. Это не так - белорусов и украинцев не было и в помине, поскольку они себя считали людьми русскими и веры русской. Инициатива шла от самого населения Белоруссии и Украины и его образованной части, в основном вышедшей из среды священников.
В XIX веке появилась целая плеяда западнорусских просветителей - выходцев как из Малороссии, так и Белой Руси. Это архиепископ Могилевский Георгий Конисский, родившийся в семье малоросских казаков, митрополит Литовский Иосиф (Семашко), также выходец из Малороссии и подготовивший разрыв церковной унии, выдающийся историк Михаил Коялович, заложивший основы классического учения западнорусизма, филолог Евфимий Карский, написавший фундаментальный труд «Белорусы», и многие-многие другие.

Наибольшее развитие деятельность западнорусистов получила на белорусских землях благодаря помощи выдающихся российских политических деятелей графа Муравьева и Столыпина. Но западнорусизм имеет прямое отношение и к Малороссии - Украине, и если бы киевским генерал-губернатором была личность подобная Муравьеву, то, возможно, не появилось бы украинство. Что касается Столыпина, то именно он, когда был гродненским губернатором, помог с финансированием газеты «Северо-Западная жизнь», которую издавал Иван Солоневич и его сын, написавший впоследствии известную книгу «Народная монархия».

Результатом деятельности западнорусистов стало то, что процесс полонизации, окатоличивания был приостановлен и народ Белой Руси вернул свое русское начало и веру отцов. Население Белоруссии было одним из самых верных подданных империи. При выборах в Думу наибольшее количество голосов монархисты получали именно в белорусских губерниях.

Если кратко, то основой взглядов западнорусистов было то, что белорусы и малороссы являются самобытной частью единого русского народа. Вся история русских Белой Руси и Малороссии есть борьба за свое русское имя и православную веру. Язык, на котором говорили белорусы и малороссы, западнорусисты считали наречием русского языка, таким же как, например, другие русские наречия в Поволжье или под Архангельском. То что в Белоруссии говорят на белорусском наречии русского языка, доказал Евфимий Карский, и это никто так и не смог до сих пор опровергнуть. Этот неудобный факт сейчас стараются умалчивать. Также западнорусисты никогда не занимались русификацией, как в этом их постоянно обвиняют белорусские националисты. Считая, что необходимо изучать русский литературный язык как язык высокой культуры и науки, который является общим достоянием всех трех русских племен, западнорусисты также составляли учебники для младших классов белорусского наречия. Западнорусисты считали, что белорусское наречие нельзя утратить и что оно, как и прочие русские говоры, только украсит общерусскую культуру.

Таким образом, западнорусизм есть учение, на которое значительное влияние оказало славянофильство. Западнорусисты считали, что высокая русская культура и православие есть основа государственности трех ветвей русского народа и что только в лоне Российской империи может свободно развиваться культура белорусов и малороссов. Это утверждение западнорусисты также доказали на деле, вернув белорусов из польско-католического гнета и заложив основы их русского возрождения. После революции судьба всех западнорусистов сложилась трагически. Все они были репрессированы, поскольку их деятельность мешала большевикам разделять русский народ на отдельные нации: собственно русских, белорусов и украинцев. Результат этого разделения мы видим сегодня, когда три ветви русского этноса разделены государственными границами. Но и сегодня мы, современные западнорусисты, считаем, что опыт и богатейшее наследие западнорусизма можно использовать в деле воссоединения России, Белоруссии и Украины.

Несмотря на преследования западнорусизма в советское время, учение не исчезало никогда. В Белоруссии его продолжали развивать такие историки, как профессор БГУ Игорь Оржеховский и профессор истории Могилевского университета Яков Трещенок, умерший в августе 2011 года. Яков Трещенок преподавал историю Александру Лукашенко. И Президент Белоруссии всегда очень тепло отзывался о своем учителе. Возможно, благодаря Якову Трещенку в Белоруссии два государственных языка, и, возможно, в память о своем учителе Александр Лукашенко опубликовал в «Известиях» ответную статью Владимиру Путину о необходимости построения Евразийского союза, написанную в духе западнорусизма. Но надо констатировать, что сегодня учение западнорусизма в Белоруссии стало терять свои позиции. Ученые старшего поколения сохранили его традиции, но все-таки наложили на него отпечаток советизма. Многие позиции этого «советизированного» западнорусизма легли в основу идеологии белорусского государства. Успехи развития Белоруссии в конце 1990-х и начале 2000-х годов объясняются во многом этими основами западнорусизма. Но надо признать, что потом эта идеология стала проигрывать националистам, что вполне объективно. Необходимо было избавиться от советизма, поскольку марксизм чужд идеологии, основанной на православии.

Развитием современного западнорусизма и занялась группа историков, философов, политологов и экономистов, которые объединились вокруг проекта «Западная Русь». При том, что основное ядро проекта находится в Белоруссии, другими членами проекта являются также известные ученые и публицисты, проживающие и на Украине, и в России. Таким образом, наш проект можно считать общерусским. Проект имеет свой сайт «Западная Русь», также мы проводим «круглые столы», небольшие конференции, на которых обмениваемся мнениями и координируем свою работу. Надо отметить, что наш проект абсолютно независимый, поскольку не имеет никакого финансирования и существует только благодаря энтузиазму его членов.

Сейчас все более становится очевидным, что наступает переломный период в нашей постсоветской истории, которую иногда называют «великой смутой». 20 лет минуло после «цивилизованного развода» бывших советских республик. История этого «развода» немного напоминает случай, когда супруги развелись, но разъехаться не могут. Продолжают жить в одной квартире и постепенно начинают осознавать, что разрыв был поспешным, что можно и нужно найти путь к восстановлению отношений, и этому способствуют добрые воспоминания о прожитых вместе годах. Для большинства постсоветских государств такой общей «жилплощадью» является единое геополитическое пространство от Карпат до Тихого океана, а «добрые воспоминания» - это ценности русской цивилизации, давно ставшие общим достоянием всех народов стран СНГ.

Однако при установлении новых союзных отношений остро стоят вопросы о суверенитете государств и объеме полномочий, которые будут переданы наднациональным органам управления в союзных образованиях. Правда, эти вопросы больше волнуют не сами народы, а их новые национальные элиты, боящиеся потерять полноту власти. Но надо ли бояться потери элементов суверенности отдельными государствами и надо ли вообще так ставить вопрос? Может, в процессе интеграции государств СНГ, а вернее, восстановления естественных связей, эта суверенность даже усилится? Если строительство союзных отношений будет основано на данности общего геополитического и экономического пространства, а главное - на ценностях русской цивилизации, общих для всех постсоветских государств, то, как ни парадоксально, суверенность отдельных государств в таком союзе будет только укрепляться. Россия, Украина и Белоруссия смогут сохранить себя только при условии создания политико-экономического союза, который, как бывший СССР, будет самодостаточен в ресурсном, людском и технологическом потенциале, в котором можно воссоздать полный цикл производства всего спектра товаров потребления и внедрять собственные новые технологии.

Понимание того, что только крупное союзное образование может противостоять глобальной власти спекулятивного финансового капитала, никогда не покидало здравомыслящих политиков наших стран. Благодаря этому пониманию, путем проб и ошибок уже появились реально работающие модели нового экономического и политического союза. Это и Союзное государство России и Белоруссии, и Таможенный союз Белоруссии, Казахстана, Киргизии и России, и недавно анонсированный Владимиром Путиным как один из пунктов его предвыборной программы Евразийский союз. Замечательно то, что эта программа построения новой интеграционной общности не вызвала реакции отторжения у руководства Белоруссии и Казахстана. Более того, Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев сам давно говорил о ЕврАзЭС, а Президент Республики Беларусь Александр Лукашенко в своей статье в «Известиях» 3 октября 2011 года подтвердил готовность Белоруссии двигаться по пути интеграции.

Пока в стороне стоит Украина, но это пока, хотя она объективно должна была бы одной из первых участвовать в интеграционных процессах. В данном случае играют больше субъективные и чисто политические факторы, а также наличие на Западной Украине значительного населения, много веков проживавшего под властью Австро-Венгрии и Польши и потому с трудом вписывавшегося даже в украинскую государственность. Но всегда была и остается уверенность, что на Украине чаша весов склонится к пониманию необходимости интеграции в рамках Таможенного союза, ЕЭП и будущего Евразийского союза. За это говорит то, что, как бы ни хотелось некоторым политикам, они не в состоянии изменить границы цивилизаций, складывавшихся веками в определенном геополитическом пространстве. Сейчас все больше экспертов склоняются к мысли, что в установлении союзных отношений между государствами важную роль играют ментальные установки и культурная идентичность. Эти субъективные факторы становятся объективными, если их рассматривать с позиции существующих цивилизаций. В этом ключе правомерно говорить о существовании особой русской цивилизации, границы которой четко совпадают с евразийским геополитическим пространством, протянувшимся от Карпат до Камчатки.

Народы, проживающие на этом огромном участке континента, могут мирно сосуществовать и процветать, только находясь в составе государственного образования в виде союза, конфедерации, федерации или империи.

Так было испокон веков - от скифских времен до ордынских. Всегда после потери господства над этим пространством какого-то одного племени наступало время хаоса, войн и переселений, пока не появлялся новый народ, силой покорявший эту стихию и устанавливавший свой порядок. Но только Россия умиротворила просторы Евразии и смогла дать народам приемлемую для всех форму общежития. Россия имеет уникальную историю мирного освоения континента, когда под ее сильную руку добровольно входили народы, чтобы иметь защиту от агрессивных соседей. Наступление России диктовалось только из соображений обороны с целью закрепления границ по естественным географическим рубежам. Стремясь к этим рубежам, русские освоили громадную территорию и установили законы мирного сосуществования населяющих ее народов. Сложилась уникальная цивилизация, имеющая в своей основе русскую культуру и православие и которая была всегда открыта для представителей всех народов России. Благодаря своей открытости русский язык и культура стали в один ряд с величайшими культурами и богатейшими языками человечества. От достижений русской цивилизации вряд ли смогут отказаться народы, ранее входившие в Российскую империю и Советский Союз. Иначе они рискуют оказаться на пути регресса, поскольку их собственная культура и язык получили развитие при заботливой поддержке русской культуры. Таким образом, к русской цивилизации причастны не только русские, белорусы и украинцы, а и все народы Евразии. Таким образом, у государств СНГ есть мощный интегрирующий фактор - общее геополитическое пространство и достижения общей для всех русской цивилизации. Поэтому гуманитарный аспект при реализации интеграционных проектов должен быть не менее значимым, чем экономический. Это прекрасно понимают наши противники, и поэтому основной их удар нацеливается на русский язык и русскую культуру. Поэтому и американцы, и европейцы не жалеют сил на создание НПО в области гуманитарных программ.

Все в этом мире повторяется, и многому можно научиться на собственном опыте, оглянувшись в прошлое. Русский мир переживает «великую смуту», но сейчас наметился процесс выхода из нее. И как с пришествием Романовых началось собирание русских земель, так и сейчас без собирания всех русских земель из смуты не выйдем. Основной задачей сейчас стоит вопрос объединения ядра русской цивилизации - России, Украины и Белоруссии. Во времена Российской империи после присоединения Белоруссии и Украины остро встал вопрос культурного и духовного объединения и противостояния полонизации, униатству и католицизму. Без решения этих задач население Западной Руси было бы враждебным империи. Эти задачи удалось решить благодаря движению западнорусизма. Русский мир сейчас тяжело болен украинством - центробежными процессами по разрыву русского этноса и враждебному противопоставлению друг другу отдельных его частей. Свое украинство есть и в России, например сибирство, и в Белоруссии в виде литвинства, свядомства и прочих форм белорусского национализма.

Сейчас в Белоруссии в условиях общественно-политического и экономического кризиса есть все предпосылки для формирования новой государственной идеологии на базе современного западнорусизма. Его основные тезисы следующие:

- белорусы - самобытная часть большого русского этноса. Исследования генотипа явствуют, что у белорусов и русских одинаковый генотип. Археологи доказали, что русские заселили белорусские земли, будучи уже единым народом на всей территории Руси. Племена балтов и финно-угров находились на более низкой стадии развития и потому были немногочисленны и утонули в массе русских поселенцев без следа. Никто не смог опровергнуть утверждение Карского, что белорусы говорят на белорусском наречии русского языка. Современный белорусский литературный язык во многом искусственный, и сельское население, которое еще говорит на белорусском наречии, не принимает его как свой язык и предпочитает переходить на русский литературный язык. Это полностью подтвердила последняя перепись, зафиксировавшая значительное сокращение белорусов, употребляющих белорусский язык. Минск, в котором проживает почти четверть населения страны, полностью русскоязычный, за исключением горстки творческой интеллигенции;

- при реальном двуязычии может развиваться и белорусский язык, и культура. Западнорусисты считают, что в результате попыток грубой белорусизации в 20 - 30-х годах и 90-х годах XX века было уничтожено живое белорусское наречие. Ответственность за почти полное исчезновение разговорной белорусской речи лежит на большевиках и националистах. Если освободить белорусский язык от чуждых полонизмов, то еще возможно его возрождение как разговорного наречия белорусов;

- Белоруссию необходимо строить как одно из русских государств, которое, сохраняя свою суверенность, будет естественным образом интегрироваться с двумя другими русскими государствами - Украиной и Россией. Если будет понимание общности судьбы Русского мира, то экономические связи естественным образом укрепятся, появится общая валюта, сформируются общие трансграничные промышленные холдинги. И все это не станет считаться ущемлением суверенитета или распродажей национальной собственности чужакам. Это даст базу для модернизации и успешной конкуренции с остальным миром;

- только в лоне русской цивилизации возможен подлинный суверенитет Белоруссии.

 

 

ИРИНА РЕЗИНКИНА

Директор информационного агентства «Правда»

 

ВОЗМОЖНЫЕ СЦЕНАРИИ БУДУЩЕГО  УКРАИНЫ
В УСЛОВИЯХ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ВЫЗОВОВ
В СОЮЗЕ С РОССИЕЙ И БЕЛОРУССИЕЙ И
ВНЕ СОЮЗА С ЭТИМИ СТРАНАМИ

Украина из трех государств - Россия, Белоруссия, Украина - наиболее уязвима в части целеполагания (смысла) существования государства, из-за чего за 20 лет независимости не случилось ни одного созидательного порыва и тем более прорыва, а демографические показатели плачевны: минус 6 млн. физических потерь (9 млн. родившихся и 15 млн. умерших) и 6,5 млн. разбежавшихся из страны (официальная, государственная статистика - 1,2 миллиона, 5 миллионов - данные Всемирного банка, 6,5 - данные ООН). Но, несмотря на это, Украина остается крупнейшей страной, обладающей большой территорией, большим сельскохозяйственным потенциалом, природными ресурсами, выходом к Черному морю, развитой инфраструктурой, в этом смысле - в смысле потенциала - страна претендует на субъектность.

Главный вызов, который стоит перед Украиной и который будет определять ее будущее как государства, - вызов выбора (не выборов, а выбора!). Так или иначе, а Украина будет вынуждена выбирать, к какому берегу пристать, на что согласиться в обмен на возможность существовать в сегодняшнем формате - формате государства, за 20 лет построившего тоталитарный капитализм латиноамериканского образца. На собственный проект Украина уже претендовать в рамках существующей модели общественно-политического устройства не может. Для собственного проекта нет ни ресурсов (ресурсы УССР проедены), ни кадров, способных осилить задачи государственного масштаба. Для собственного проекта не существует ни плана задач (только для того чтобы такой план создать, нужна напряженная работа в течение многих месяцев, а то и года), ни партнеров в мире, готовых поддержать такой проект.

Вызов выбора, остро стоящий перед Украиной, не сумевшей за годы независимости создать собственный проект, - это так или иначе вызов раскола вследствие внешних или внутренних потрясений. «Врожденная» предпосылка - цивилизационный разлом, о котором говорил Сэмюэль Хантингтон в «Столкновении цивилизаций»: в случае Украины, это разлом между русской и западной цивилизациями. Украина, обладая в 1991 году прекрасными стартовыми условиями - наличием четвертой по уровню развития экономики в Европе и высокоразвитой инфраструктуры, наукоемкой промышленности, мощных вооруженных сил и ядерных технологий, - а также чрезвычайной распространенностью русского языка при достаточных условиях для культурного и языкового развития украинцев, вместо созидательного порыва получила полную зависимость от иностранных кредитов и фрагментацию общества.

То же самое происходит и с русским языком, вопрос о котором играет роль разменной политической монеты, но не решается в соответствии с реальным выбором большинства людей. Институт Гэллапа, исследовавший распространенность русского языка в постсоветских государствах в 2008 году, приводит данные, указывающие на высочайшую распространенность русского языка на Украине - 83%. Однако Украина остается страной, где столь высокие показатели не подтверждены официальным статусом - русский язык не является государственным, не преподается наравне с украинским (или вообще не преподается), число русских школ уменьшается из года в год. В то же время, по данным исследований Института социологии НАН Украины, 69,5% опрошенных граждан считают необходимостью обязательное изучение русского языка в общеобразовательных школах (стоит отметить, что в 2002 г. так считали 75,8%). Но мнение большинства и здесь искривляется СМИ, существующие же политические «элиты» не выражают волю большинства и, соответственно, не следуют этой воле.

В самом же обществе отсутствует общий сценарий будущего. То есть, даже будучи неудовлетворенными в целом социальной политикой правящей группировки, основная часть населения представляет разные полюса - прозападный и евразийский. Ни общество, ни элита не способны создать модель, которая позволяла бы в рамках одного государства мирно сосуществовать и развиваться группам населения, исповедующим разные ценности. В принципе такая модель возможна при условии смены целей существования украинского государства, на практике же в Украине случился капитализм латиноамериканского образца, когда несколько десятков семей являются владельцами страны, им принадлежат экономика и финансы, парламент и государственные должности, все центральные СМИ. В таких условиях невозможна власть государственников, способных «перевести стрелки», перенаправить Украину на путь созидания, придать созидательный импульс, сменить цели. Все, что происходило и происходит за 20 лет независимости, - проедание под разными лозунгами наследия Украины советской.

В то время как окружающие Украину страны проявляют все больше настойчивости, политической воли и стремления к новым завоеваниям (в экономическом, территориальном и геополитическом смыслах), вся жизнь украинского государства проходит в карнавале бесконечных выборов, где власть и оппозиция сменяют друг друга, но элита остается несменяемой. Вся энергия правящего класса уходит на передел оставшихся ресурсов и охрану их от посягательств от соратников по классу. Элита, не будучи обремененной задачами государственного масштаба, стремительно вырождается, поэтому она не способна конкурировать ни с польской, ни с румынской, ни тем более с российской, турецкой, немецкой или французской элитами.

Поэтому Украина всегда проигрывает - и влияние в Крыму, где совершенно свободно себя чувствуют около десятка террористических организаций, и румынскую экспансию (шельф отдали, паспортизация Буковины идет полным ходом, известны и не скрываются территориальные претензии Румынии к Украине - вернуть Буковину и Бессарабию, если получится - присоединить к Румынии Закарпатье).

На территории Украины проживают 190 тыс. 900 этнических румын (0,3%). Из них 92,7% считают румынский язык родным. Сама Румыния настаивает, что румын на Украине не менее 500 тысяч. Официальных данных о количестве выданных румынских паспортов не существует. В поддержку румынской диаспоры ежегодно выделяется Румынией и ее зарубежными партнерами около 700 млн. долларов в год.

Правящий украинский класс не способен не только адекватно отвечать, но и оценивать сегодня подобные вызовы.

Украина проигрывает и Польше, воспринимающей себя как лидера Восточной Европы после распада Варшавского договора и включающей Украину в орбиту собственных интересов. Польской элите необходим союзник («младшая сестра»), вместе с ней противостоящий в Европе мощному партнерству России и Германии. Польша категорически против самостоятельных российско-германских отношений «через голову ЕС» в сфере энергетической политики и проекта Договора о европейской безопасности. Польша четко ориентирована на США и продвижение НАТО в Европе. Россия в этом смысле - угроза для Польши.

Включение Украины в орбиту польской политики происходит через многие «точки доступа», например: а) информационную сферу - польские передачи и новости на национальных радиостанциях и телеканалах (разумеется, Западная Украина имеет возможность смотреть польские телеканалы, где даже погоду предсказывают гораздо точнее! Уровень польской журналистики несравним с уровнем журналистики украинской, поэтому о настоящем уровне коррупции вокруг проектов евро галичане читают в польских газетах!); б) образование - в Польше множество программ, позволяющих получить образование за те же деньги (или дешевле), что и в Украине; в) бизнес - простоту «старта»; г) карту поляка, которую выдают не только тем украинцам, которые имеют этнические польские корни, но и тем, которые активно работают в общественных организациях на польские или американские гранты, с тем чтобы насаждать польское мировосприятие на Украине.

Польша считает, что для Путина и российских властей в целом, да и вообще для каждого русского Украина в контексте Киевской Руси является не чем иным, как колыбелью русской цивилизации, поэтому важнейшее завоевание Запада - отторжение Украины от России. Сам факт проживания на территории Украины 10 млн. русских и 32 млн. людей, использующих русский в своем повседневном общении, представляет собой серьезную угрозу Украине. Доминирование русского населения Польша считает главным вызовом и предлагает США способствовать разделению Украины на «украинскую Украину», которая, по мнению поляков, занимает территорию в 346 тыс. квадратных километров, и «русскую Украину» с территорией 257 тыс. квадратных километров. Видение Польши - необходимо как можно быстрее избавиться от «русской обузы».

То же самое - разделение - предлагает Украине и та часть экспертов из США, которая не увлечена планами сохранения целостности страны путем полного подавления русского фактора. Так, в 2005 году профессор Итан Бергер писал: «Украинцы, которым небезразлично будущее страны, могут задуматься о перспективе разделения. Это трудно сделать, особенно решить, где проводить границу. Но альтернативы могут быть еще хуже, чем разделение, которое может привести к сильной нестабильности в стране. Украинцы, которые не хотят вновь подчиняться Москве, выиграют в том смысле, что у них появится возможность создать новое государство, которое будет больше соответствовать их предпочтениям. Реализовать такой проект можно путем референдума, проводимого под наблюдением ОБСЕ».

 

 

СЕРГЕЙ ГОРБАЧЕВ

Специалист по проблемам
Черноморского флота, старший преподаватель

кафедры журналистики филиала МГУ в Севастополе,
кандидат политических наук

 

НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА РОССИИ:
ПРЕЦЕДЕНТ И ФЕНОМЕНЫ.
ИСТОРИКО-ПОЛИТОЛОГИЧЕСКИЙ ОБЗОР

Было бы нелогично, если на нашей конференции, проводимой в Крыму, на берегу Черного моря, мы в прямой постановке не затронули бы комплекс проблем Черноморского флота. Ведь именно благодаря наличию здесь военного флота Россия смогла включить в состав империи Крым, опираясь при этом прежде всего на военно-морскую компоненту созданной в екатерининские времена системы обеспечения безопасности государства и отстаивания его интересов. И именно на юге российское державное руководство искало выходы в мир, начав «рубить окно в Европу» много веков назад.

Как известно, истоки зарождения и развития флота и мореплавания на Руси неразрывно связаны именно с Черным морем, которое в древности называлось Русским. Наиболее глубокие корни русское мореплавание имело на юге. Отсюда же в течение длительного времени исходили главные угрозы. В этой связи начиная с XVII века Россия ведет здесь целый ряд кровопролитных войн, в результате побед прирастая территориями, повышая свой статус и способность эффективно решать комплекс масштабных геополитических задач. Говоря об этом, надо отметить: главным театром Восточной (Крымской) войны, по своим целям, участвующим силам, последствиям ставшей, по сути, Первой мировой войной, были Крым, Кавказ и Придунавье. Именно с Турцией Россия больше и чаще всего воевала как на суше, так и на море. Если же боевые действия не велись, то всегда учитывались потенциальные угрозы, исходившие с южного направления, со стороны Турции, как, например, в Великую Отечественную войну или в эпоху холодной войны. Достаточно сказать, что одним из поводов Карибского кризиса (1962 г.) стало размещение на территории Турции американских ракет типа «Луна», направленных на южные районы СССР.

Бассейн Черного моря и прилегающие к нему территории на рубеже веков превратились в одну из самых конфликтных зон. При этом стоит подчеркнуть: очаги некоторых конфликтов расположены в пределах границ СССР (Нагорный Карабах, Южная Осетия, Абхазия, бывшие северокавказские автономии, Крым, Приднестровье). Рядом - Балканы, Курдистан, Ближний Восток, где, собственно, и варится сегодня кухня мировой политики. К слову, Россия, присутствуя на ней, всегда оперировала посредством сил Черноморского флота, с 1964 года на постоянной основе решавшего задачи в Средиземном море, которое вместе с Азово-Черноморским бассейном составляло операционную зону флота. Особо подчеркну для тех, кто не знает или заблуждается: наш флот, безраздельно доминировавший в Черном море, был предназначен для действий за Черноморскими проливами. В этой связи следует отметить: степень использования сил ЧФ по сравнению с другими флотами СССР была самой высокой, что в том числе было обусловлено периодическим обострением военно-политической обстановки в Восточном Средиземноморье в связи с активизацией арабо-израильского противостояния. Это и 1967, и 1973, и 1982 годы, Кипрский кризис 1974 года, а также рецидивы «дипломатии канонерок», проводимой 6-м флотом США в отношении Ливии в 1980-х годах. Наличие постоянно развернутой советской Средиземноморской эскадры, костяк которой составляли силы ЧФ, в значительной мере позволяло сдерживать силу и гасить конфликты, а нашей стране быть полноправным игроком на этой площадке.

Коренным образом ситуация изменилась 20 лет назад, после событий августа 1991 года, именно с тех событий ведет свое начало новейшая история Черноморского флота.

Напомню: уже 24 августа 1991 года с провозглашением Акта о независимости Украины ее Верховный Совет принял постановление «О воинских формированиях на Украине», в соответствии с которым ставшее независимым украинское государство брало под свою юрисдикцию все соединения и части советских Вооруженных сил, находившиеся на ее территории. Реализация этого решения заняла некоторое время, но уже 6 декабря 1991 года украинский парламент принял пакет документов по военным вопросам, впоследствии было объявлено, что это - день рождения ВС Украины (приняты законы «О Вооруженных Силах» и «Об обороне»). Процесс этот шел неоднозначно, противоречиво, что было вполне естественным, так как именно на украинской территории располагалась самая мощная (после нашей группы войск в европейских странах) группировка. (О том, как это было, в частности, рассказано адмиралом И.В.Касатоновым в розданном участникам нашей конференции специальном выпуске журнала «Международная жизнь» - «История без купюр».)

Основой военного строительства на Украине также стали заявления ее руководства о безъядерном статусе и внеблоковости государства. В этой связи сразу же возник комплекс проблем, к разрешению которых 30 декабря приступили главы государств Содружества, подписав соглашение о стратегических силах и о вооруженных силах и пограничных войсках. При этом Черноморский флот был отнесен к стратегическим силам, решающим задачи в интересах всего СНГ. Однако в этот же день Президент Л.М.Кравчук заявил о реализации права Украины на создание собственной армии с 3 января 1992 года. Это заявление подвело итог уже проделанного в течение четырех месяцев пути, продемонстрировавшего как наличие особой позиции Украины по военным вопросам, так и стремление Киева к быстрому дезавуированию или постепенной ревизии ранее достигнутых договоренностей. Такая практика в последующем, как правило, носила деструктивный характер, что со всей очевидностью продемонстрировал растянувшийся на годы процесс разрешения судьбы Черноморского флота бывшего СССР и определения его нового статуса, для краткости его назвали флоторазделом. Моряки-черноморцы смогли сохранить для России свой флот, основные силы которого оказались на территории, находящейся под юрисдикцией украинского государства. Именно моряки обеспечили его пребывание и функционирование в своих исторических, созданных ими же базах, в одночасье оказавшись за рубежом.

Черноморский флот, все происходившее в Севастополе стали лакмусовой бумажкой состояния и вектора зародившихся и проходивших свое становление российско-украинских отношений. И даже сегодня, спустя 20 лет, о какой бы проблеме, существующей между Киевом и Москвой, не говорилось, всегда вспоминается околофлотская проблематика, в том числе «временная» дислокация российского ЧФ на украинской территории. Черноморцы явили миру прецедент: многотысячный военно-морской организм (военнослужащие и гражданский персонал - порядка 200 тыс. человек), оперативно-стратегическое объединение, обладающее ядерным оружием, жизненные органы которого расположились на огромной территории от Измаила до Батуми, от сирийского Тартуса до Киева, отказался подчиняться распоряжениям новой политической элиты, вмиг прозревшей от ранения осколками национального самосознания. Черноморский флот в течение нескольких месяцев (с декабря 1991 г. до августа 1992 г., то есть до официального начала так называемого переходного периода), не поднимая мятежных флагов, на деле никому не подчинялся. При этом моряки, стремясь сохранить единство флота, надеялись на принятие руководством Российской Федерации, ставшей правопреемницей Советского Союза, конкретных и эффективных решений, соответствующих их чаяниям. Скорее на основе интуиции (хотя она базировалась на знании истории, опыте флотской службы и здравом смысле) они прекрасно понимали: раздел флота в любом его виде может привести лишь к одному - его гибели. В конце концов к пониманию роли и значения Черноморского флота для России пришло и руководство стран, наконец, решившись на принятие принципиальных решений в апреле 1992 года и в дальнейшем - Ялтинских соглашений от 3 августа 1992 года.

В январе 1992 года в трех военных округах - Киевском, Одесском и Прикарпатском, а также в других военных формированиях личный состав был приведен к новой военной присяге. Черноморцы отказались приносить присягу Украине, флот удалось сохранить единым, в воинских и трудовых коллективах не произошло раскола по национальному признаку. При этом в течение почти шести лет флот решал свойственные ему задачи под символикой несуществующего государства. Боевые корабли и вспомогательные суда выходили, в том числе и за пределы Черного моря, под военно-морским флагом СССР (до 12 июня 1997 г.).

Еще один важный момент. В условиях декларируемой департизации и деидеологизации как в Вооруженных силах, так и в целом в стране, флот проявил себя мощной политической силой. При этом мы вправе говорить о «феномене адмирала Касатонова» - «первого лица» в процессе разрешения флотской судьбы, своими действиями опровергшего популярный в начале 1990-х лозунг «Армия - вне политики». Занимая должность командующего флотом в начале флотораздела, по сути, на пике российско-украинского противостояния, он проявил себя как масштабная личность, настоящий лидер, поддержанный массами. Причем, не только моряками-черноморцами, но и севастопольцами и крымчанами, связывающими свое прошлое, настоящее и будущее с Россией. Он проявил себя и как дипломат, и как флотоводец, и как успешный администратор. Вполне закономерно: его фамилия в тот период находилась в верхних строчках рейтингов самых влиятельных политических деятелей страны. Адмирал И.В.Касатонов достиг конкретного результата - благодаря ему для России сохранен Черноморский флот. Дальновидные, обоснованные и просчитанные действия (зачастую, правда, присутствовал и элемент случайности) обеспечили защиту интересов России, всего Содружества (и объективно - Украины) в регионе Причерноморья, на юго-западном стратегическом направлении. Морская составляющая оборонной системы страны сохранена.

Следует также особо отметить: именно Черноморский флот стал гарантом стабильности в бассейне Черного моря, минимизировав региональные конфликты (Грузия, Абхазия) и не допустив превращения Крыма, находящегося в центре «коромысла», «дуги нестабильности» (Синьцзян - Памир - Центральная Азия - Каспий - Кавказ - Черное море - Балканы - Адриатика), в регион «горячего» конфликта.

Околофлотская проблематика и сегодня является фактором влияния на характер, темпы международной деятельности, внешнеполитических инициатив всех сил, так или иначе имеющих интересы в окончательно оформляющемся каспийско-черноморском геополитическом пространстве. Сегодня Черное море стало, как отмечалось, внутренним европейским морем, где каждая страна ЕС, включая далекую Португалию, имеет свои интересы. О своих жизненно важных интересах здесь еще в 1996 году заявили США. И это вполне объяснимо. Черное море - важнейший узел энергопотоков и транспортных коридоров, перспективным является и его шельф. В этой связи трудно переоценить роль Черноморского флота в обеспечении как безопасности в регионе, так и необходимого баланса сил после утраты нашей доминанты в Причерноморье, продолжающегося состояния замороженности российско-грузинских отношений, стремления к региональному лидерству Турции и Румынии, реализации замыслов по размещению американской ПРО у рубежей России, а также в связи с Олимпиадой-2014.

Черноморский флот, его присутствие в Крыму и Севастополе, не только обеспечивает стабильность общественно-политической ситуации в Северном Причерноморье, но и в значительной степени определяет перспективы развития в разных областях Автономной Республики Крым и города - главной базы флота. Достаточно сказать, что более 17% бюджета Севастополя формируется за счет нахождения в нем ЧФ. Плюс к тому субвенции, которые перечисляются Киевом как компенсация городу за базирование флота, также прибавим вклад России в социально-экономическое развитие Севастополя. Образно говоря, ЧФ сегодня - самое успешное предприятие Севастополя, исправно выплачивающее налоги. Нельзя не учесть и то, что черноморцы - наиболее обеспеченная часть горожан. Естественно, свою зарплату они тратят в Севастополе и Крыму.

Завершая свое выступление, хотел бы отметить: жизнь, к сожалению, дает почву для появления новых прецедентов и феноменов. Они обусловлены как существующими для России вызовами и угрозами, так и переформатированием архитектуры обеспечения безопасности в бассейне Черного моря и Причерноморье. Многие вещи представляются просто парадоксальными. К примеру, процесс флотораздела занял шесть лет (1991-1997 гг.), и это казалось длительным периодом. Но за последующие 15 лет Москва и Киев, по сути, не смогли наладить действенного сотрудничества, в том числе в сфере безопасности и обороны, хотя регулярно проводятся переговоры и встречи на разных уровнях, делаются по этому поводу громкие заявления. В значительной мере причина этого - в отсутствии в течение длительного времени (прежде всего у Кремля) четкой, внятной и эффективной политики в отношении как Украины, так и соотечественников, проживающих на ее территории. Вспомните: в конце нулевых годов дело дошло до открытой конфронтации, как раз основанной на комплексе флотской проблематики. Киев не только говорил о невозможности продления базирования ЧФ на украинской территории после 2017 года, но и стал требовать досрочного вывода его сил. Угроза прихода НАТО непосредственно к нашим границам становилась реальностью.

К сожалению, и после достижения Харьковских соглашений (апрель 2010 г.) в основном перспективы флота не прояснились. Киев изменил политическую риторику, напряженность в отношениях спала, но перемен в жизни флота, ощутимо отразившихся как на его состоянии и составе, так и на благополучии черноморцев и членов их семей, не наступило. Причина: непонимание нынешним руководством России роли Черноморского флота и ВМФ в целом. Положения Морской доктрины России (действует до 2020 г.) уже давно устарели или не связаны с реалиями, а фундаментальных документов, касающихся состояния и перспектив развития ВМФ, нет. Документ, в котором прописаны основы военно-морской деятельности России, определял перспективы до 2010 года. Он был выполнен лишь частично. Нового перспективного документа нет. Нет и ясной программы военного кораблестроения. Такие программы в течение всех 90 лет ХХ века существовали.

На сегодняшний день из 49 черноморских кораблей, составляющих боевое ядро Черноморского флота, лишь четыре не перешагнули нормативного срока эксплуатации. К сегодняшнему дню ЧФ утратил свою подводную составляющую - единственная подводная лодка «Алроса» находится на ремонте на Балтике. Продекларированный приход новых кораблей на флот выглядит благим пожеланием с учетом срыва Гособоронзаказа для ВМФ и, соответственно, переносом сроков строительства надводных кораблей и подводных лодок. Техника и вооружение остальных родов сил флота, прежде всего авиации, также требуют замены. Как неблагоприятное для флота оценивается экспертами переподчинение ЧФ Южному военному округу. К сожалению, в данном случае проигнорирован особый статус Черноморского флота как единственного оперативно-стратегического объединения, находящегося и решающего задачи за рубежами России, на передовых рубежах оборонной системы государства, а также действующего в дальней морской и океанской зонах. Подход при обретении флотом «нового облика» был таким, как к внутренним военным округам. Увы, но и сегодня такое же отношение продолжает иметь место - флот по-прежнему неоправданно сокращают, его состав физически и морально стареет. Не лучше ситуация в молодых Военно-морских силах Украины.

Приходится также с сожалением отметить: после достижения Харьковских соглашений не оправдали себя ожидания в области развития интеграционных, кооперационных процессов России и Украины в военно-морской сфере, кораблестроительной отрасли. Напомним: ее украинский сегмент был ведущим в СССР. Именно на Украине построены основные крупнотоннажные боевые корабли советского ВМФ. После некоторого оживления «зависло» решение судьбы недостроенного в Николаеве крейсера «Адмирал Лобов» (бывший «Украина»). Отсутствие позитивной динамики в отношениях привело Киев к реализации программы строительства украинского корвета. Украинские кораблестроители-профессионалы, не имея работы на своих предприятиях, трудятся за границей, в том числе в Китае, создавая ему современный океанский военный флот.

Таким образом, анализ процессов, идущих на протяжении последних 20 лет в связи с разделом Черноморского флота бывшего СССР и реализацией достигнутых в его ходе и продолжающих действовать российско-украинских соглашений, свидетельствует об утрате Россией статуса военно-политической доминанты в бассейне Черного моря и регионе Причерноморья. Военно-морская деятельность Черноморского флота сегодня носит ограниченный характер, а в средиземноморском сегменте зоны ответственности флота сведена до критического минимума. Лишь один пример: в конце 1980-х годов через Черноморские проливы для решения военно-политических задач, демонстрации военно-морского флага ежегодно проходило до 100 черноморских боевых кораблей и вспомогательных судов. В этом же году за девять месяцев пределы Черного моря не покинул ни один(!) боевой надводный корабль ЧФ России.

Снижение уровня и потенциала военно-морской составляющей в геостратегическом (геополитическом и геоэкономическом) плане привело к изменению статуса России как великой морской державы, в значительной мере утрачены 250-летние завоевания, достигнутые с екатерининских времен.

Непоследовательная и невнятная политика Москвы привела к отторжению от «большой» родины миллионов соотечественников, связывающих с Россией свое прошлое, настоящее и будущее. Севастопольцы и крымчане утрачивают веру в ее руководство. Продолжающиеся негативные процессы могут привести к полной утрате морской составляющей на юго-западном стратегическом направлении оборонной системы государства.

 

АРМЕН ОГАНЕСЯН:  Хочу предоставить слово, завершающее нашу конференцию, Владимиру Григорьевичу Соколенко - заместителю директора Департамента внешнеполитического планирования Министерства иностранных дел России.

 

ВЛАДИМИР СОКОЛЕНКО:  Благодарю, Армен Гарникович, за эту ответственную, доверительную, почетную и трудную миссию - подвести итог нашему двухдневному, в высшей степени интересному и плодотворному разговору работы конференции. Постоянное общение с участниками конференции и в процессе работы, и в кулуарах позволяет мне констатировать, что конференция получилась, прошла живо, заинтересованно, я бы сказал, с удовольствием для всех участников этого разговора.

Интеграционные процессы и участие в них трех государств все-таки формируется на западном направлении. И проблема отношений с Западом остается центральной, фокусной в любом контексте - политическом, экономическом и гуманитарном. Хотел бы процитировать Николая Данилевского в ответ на замечание, что мы не использовали творческое наследие этого великого деятеля и мыслителя, для того чтобы отследить историческую эволюцию состояния Россия - Запад. Итак, Н.Данилевский: «Взгляните на карту, - говорил мне один иностранец, - разве мы не можем чувствовать, что Россия давит на нас своей массой, как нависшая туча, как какой-то грозный кошмар?» Отношение Германии, сейчас нашего ближайшего союзника в Европе: «Все самобытно русское и славянское кажется ей достойным презрения и искоренения, и искоренение его составляет святейшую обязанность и истинную задачу цивилизации». Или вот иллюстрация того, в каком направлении как работало «окно в Европу»: «Несмотря на то, что Россия довольно послужила Европе, посылая свою армию сражаться не всегда за свои интересы, тем не менее в эпоху евроцентризма в международных отношениях в Старом Свете сформировалось такое отношение к России, что всякое преуспеяние России, всякое развитие ее внутренних сил и увеличение ее благоденствия и могущества есть общественное бедствие, несчастье для всего человечества». И ответ Н.Данилевского на вопрос, почему же Европа враждебна России: «Дело в том, что Европа не признает нас своими, она видит в России и в славянах вообще нечто ей чуждое…» 

Такие исторические предвзятости существуют, мы о них знаем, но тем не менее оптимистический взгляд в будущее выступает основой нашей внешней политики.  Мы стоим за формирование целостного мира, мы будем участвовать, несмотря ни на что, в его строительстве. Инструментарий, связанный с самоизоляцией, враждебностью и конфронтацией, - на свалку истории. Шашки и ружья - на стенку. Мы берем на вооружение «мягкую силу» - это наш интеллект, наши культурные традиции, инновации. И с этим инструментарием совместно с наиболее развитыми передовыми государствами будем строить нашу цивилизацию, реализуя при этом свою культуру, свои ценности и свое видение будущего. Такая вырисовывается позиция. Этому предшествует серьезная работа со стороны России.

Представители трех государств - России, Украины и Белоруссии - продемонстрировали на конференции такое общение, которое иногда отодвигает рационализм реалий и на первый план выходит душевно-сентиментальное восприятие окружающего мира и друг друга. Значит, мы все-таки остались самими собой. И это главный факт, который подтвердила наша конференция. Я с этим всех поздравляю и считаю, что встречи в тройственном формате нужны и необходимы.