Милитаризация южной части Тихого океана: схватка Австралии и Китая за регион обостряется

Фото: Flickr.com, U.S. Indo-Pacific Command

Южная часть Тихого океана стала одним из критических регионов соперничества Австралии и ее союзников с растущим влиянием КНР. Теперь Канберра намеревается заключить соглашение о безопасности с Папуа — Новой Гвинеей (ПНГ) — крупнейшим и самым населенным государством Океании. Подобные устремления стали ответом на сближение Китая с Соломоновыми Островами. Схватка за океанийский регион переходит в новую, более острую фазу, и приближает его к милитаризации.

Трансформация региональной архитектуры в южной части Тихого океана

Австралийские министры и СМИ пытаются всячески продвигать оборонную повестку в южной части Тихого океана. Сначала глава МИД Пятого континента Пенни Вонг обсудила с новоиспеченным коллегой из ПНГ Джастином Ткаченко возможность заключения соглашения о безопасности между двумя государствами[1]. Затем министр обороны Австралии Ричард Марлес и вовсе заявил, что идея укрепить связи в этом направлении исходила из Порт-Морсби[2]. Стремление представить сложившуюся ситуацию именно в таком свете вызывает сомнения в экспертном сообществе.

Дело в том, что соглашение о безопасности фактически приводит к серьезной перестройке региональной архитектуры в Океании и чревата милитаризацией огромных пространств земного шара. Если договоренности КНР и Соломоновых Островов стали продолжением более тесного экономического сотрудничества двух государств, а также попыткой Хониары усмирить внутриполитическую обстановку, то действия Канберры носят реактивный характер и обусловлены конкуренцией с Пекином.

Важно понимать, что южная часть Тихого океана — не только экзотические пейзажи, но и малые островные страны, которые подвержены последствиям изменения климата и борются с социально-экономическим вызовами. Это особенно актуально на фоне экономического урона, который нанесла региону пандемия COVID-19.

Прошлое и настоящее Океании: разное видение крупных и малых игроков

Вопреки потребностям океанийских государств, их дом вновь превращается в арену соперничества более крупных региональных и внерегиональных акторов. Еще в последней трети XIX века Австралия предоставляла Лондону рекомендации о необходимости включения в состав Британской империи о-вов Новая Гвинея, Новая Британия, Новая Ирландия, Бугенвиль, Соломоновых островов, Новых Гебрид, Маршалловых островов и др. Подобные устремления были обусловлены обеспечением безопасности морских путей из Сиднея, а также будущему «спокойствию и миру австралийских колоний»[3]. Фактически, крупные акторы стремились «зарезервировать» эти обширные пространства, руководствуясь своими интересами, что впоследствии обернулось многими годами колониализма для южной части Тихого океана.

Изменение статуса-кво в XXI веке снова заставило Австралию и ее партнеров сделать упор на оборонное измерение в Океании. Разве что за десятилетия обстановка там значительно изменилась. Малые развивающиеся островные государства обрели независимость и создали Форум тихоокеанских островов (ФТО), который стал голосом региона. Океанийские акторы пытаются выстраивать свою безопасность несколько иначе, чем более крупные игроки. Для них залог стабильности — это благополучие населения, сохранение культурных ценностей, экономическое развитие и борьба с изменением климата. Для сравнения, в документе 2050 Strategy for the Blue Pacific Continent термин «defence» упоминается лишь единожды, в то время как слово «peace» встречает не менее 19 раз, «cooperation» — 24 раза, а сочетание «climate change» и вовсе получило 33 упоминания.

Среди океанских стран также растет запрос на более диверсифицированные внешнеполитические связи. Для многих из них КНР выступает ведущим торговым партнером и одним из ключевых доноров внешней помощи, наряду с Австралией, Новой Зеландией и США. Малые развивающиеся островные государства нацелены на формировании долгосрочной стратегии развития, которая, стоит признать, без Китая практически невозможна. Именно Пекин — ворота в Азию для стран Океании, в то время как Канберра навряд ли в одиночку сможет обеспечить такое же количество экономических выгод.

Потенциальные последствия сделки о безопасности между Австралией и ПНГ

Пока неизвестно, что повлекут за собой попытки Канберры заключить соглашение о безопасности с Папуа — Новой Гвинеей. Подробности, связанные с этой инициативой, остаются за дверями кабинетов местных чиновников. Тем не менее, уже сейчас можно предположить, что укрепление оборонных связей выльется в проведение совместных учений, реконструкцию или строительство военных баз, а также обмен военным персоналом. Не исключено, что под предлогом защиты от последствий стихийных бедствий Австралия поспешит добиться базирования своих солдат в ПНГ.

Например, вот уже нескольких лет Канберра при поддержке союзников из Вашингтона работает над реконструкцией военно-морской базы Ломбрум на папуа-новогвинейском острове Манус. Этот объект еще в годы Второй мировой войны использовался Соединенными Штатами и их союзниками в качестве места дислокации кораблей, авиации и военнослужащих. Затем база перешла к Королевским ВВС Австралии под названием HMAS Tarangau и 1974 г. была передана в управление ПНГ. Со временем состояние причала и вспомогательных объектов на Манусе ухудшилось, и для соответствия новому поколению военной техники ее решили модернизировать.

Важно подчеркнуть, что сам остров Манус имеет ряд преимуществ, включая стратегически выгодное положение, относительную близость к Южно-Китайскому морю (ЮКМ), а также удобную естественную гавань. На острове располагаетсяи аэропорт Момоте, который может быть дополнен авиацией. В наши дни военно-морская база на о-ве Манус позволит Австралии с США использовать ее для размещения своих военных кораблей и тем самым укрепить стратегические позиции в южной части Тихого океана и на подступах к ЮКМ.

Отталкиваясь от действий Австралии следует выделить и другие ее потенциальные инфраструктурные «цели». В их число могут входить порты провинции Милн Бэй или города Вевак. Учитывая близость к Австралии Торресова пролива — самый короткий путь в ПНГ, — Канберра, вероятно, держит в уме значимость и этих территорий.

Реакция общественности на происходящее

При анализе происходящего в Океании аналитики зачастую отталкиваются лишь от видения крупных акторов, уделяя меньше внимания восприятию ситуации в самих малых островных государствах. На этом фоне возникает вопрос: «Кому именно нужна милитаризация региона?». Ответом на него может стать ситуация с соглашением о безопасности между Австралией и ПНГ.

Например, океанийские государства придерживаются внешнеполитического принципа «Друзья – всем, враги – никому». Это подразумевает взаимовыгодное сотрудничество не только с Австралией, Новой Зеландией или США, но и с другими акторами более обширного АТР.

Пока заявления о потенциальном документе прозвучали лишь из уст новоиспеченного министра иностранных дел ПНГ Джастина Ткаченко, главы МИД Австралии Пенни Вонг и министра обороны Ричарда Марлеса. Не исключено, что комментарий папуа-новогвинейского премьер-министра Джеймса Марапе по этому вопросу будет более сдержанным.

Г-жа Вонг все же призналась, что вопрос о соглашении находится еще на ранней степени обсуждения[4]. Однако дискуссии о соглашении в области безопасности могут оказывать давление на государства Океании. Фактически, их подталкивают к «выбору стороны» в австралийско-китайском или американо-китайском противостоянии, что только усложняет геостратегическую среду для малых акторов.

Некоторые эксперты также обратили внимание на страницы биографии нового министра иностранных дел ПНГ. Джастин Ткаченко не первый год занимает высокие должности в папуа-новогвинейском правительстве, но, согласно открытым источникам, он родился в Австралии и некоторое время жил Мельбурне, где получил образование, а затем переехал в Папуа — Новую Гвинею. В условиях нарастающей конкуренции крупных акторов за ведущие позиции в Океании, заявления связанного с Пятым континентом политика могут восприниматься неоднозначно. В особенности, если они касаются выбора внешнеполитического курса страны.

Судьбоносный момент для южной части Тихого океана

Ни для кого не секрет, что океанийские государства ждут от партнеров по диалогу сотрудничества, основанного на взаимном уважении, понимании и доверии. Однако между Австралией и ПНГ до сих пор действует визовый режим, а расположенный в тысячах километров от Папуа — Новой Гвинеи Китай покупает у нее продукции больше, чем Пятый континент[5]. Тем не менее, новое правительство в Австралии подняло вопрос о сделке в области безопасности уже через несколько месяцев после своего избрания.

На сегодняшний день в Океании наблюдаются как минимум две разных стратегии выстраивания связей с островными государствами. Китай предлагает им «бизнес-модель» сотрудничества, основанную на экономическом и деловом взаимодействии, в то время как Австралия руководствуется правами многолетнего лидера южной части Тихого океана и порой решается применять более «силовой» сценарий. Подтверждением тому недавно стало создание альянса AUKUS. Безусловно, Канберра внесла значимый вклад в развитие региона, накопила колоссальный опыт реализации гуманитарных инициатив в Океании, но «призрак» колониальных амбиций до сих пор следует за ней по пятам.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs