Иран и проблемы Нагорного Карабаха

27 сентября 2020 г. в Нагорном Карабахе вновь вспыхнули боевые действия между Азербайджаном и Арменией. Этот постоянно тлеющий конфликт имеет глубокие исторические корни и замешан на бесконечных спорах о принадлежности этой территории.

История

История на протяжении многих сотен и сотен лет «перебрасывала» эту землю то армянам, то тюркам-азербайджанцам, то Османской, то Персидской, то Российской империям, то Советской России.

В 1920 – 21 гг. произошла «большевизация» Кавказа. В результате спорными кавказскими вопросами, в том числе, проблемой Карабаха, занялась Москва. Самые горячие споры разгорелись вокруг трёх регионов: Нахичевани, Зангезура и Карабаха. Все три имели смешанное армяно-азербайджанское население в разных пропорциях. В Карабахе существовало разделение: в Равнинном Карабахе жили преимущественно азербайджанцы, а Нагорный почти целиком был населён армянами.

Для урегулирования проблем было создано специальное Кавбюро ЦК, которое возглавили Орджоникидзе и Киров. Но тут вмешалась постосманская Турция. Её лидер Мустафа Кемаль предложил Ленину заключить договор о дружбе. Ленин воспринял это как шанс на прорыв дипломатической блокады и охотно согласился на не самый выгодный договор. Согласно его условиям, часть бывших российских территорий, в том числе армянских земель, переходила Турции, кроме того, Нахичевань на правах автономии присоединялась к Азербайджану. Взамен турки давали добро на существование Советского Азербайджана.

5 июля 1921 года состоялось заседание Кавбюро, посвящённое окончательному решению карабахского вопроса. Карабах передавался Азербайджану с условием создания в Нагорной части региона армянской автономии. Что касается третьего спорного региона, то Зангезур передали Армении в качестве компенсации за утрату остальных спорных территорий.

Но окончательного решения не произошло. На протяжении почти 100 лет Карабах оставался пороховой бочкой в отношениях между армянами и азербайджанцами, которая время от времени взрывалась.

Особую остроту конфронтация приобрела после распада СССР. Между самопровозглашённой Республикой Арцах (Карабах), поддержку которой оказывала Армения, и Азербайджаном началась полномасштабная война. Она продлилась два года и четыре месяца и, по примерным подсчётам, унесла жизни 20–25 тысяч человек. По итогам войны Арцах/Карабах де-факто остался независимой, хоть и непризнанной даже самой Арменией республикой. В 1994 году при посредничестве России конфликт был заморожен, но не решён. Активные боевые действия прекратились, но периодически на линии соприкосновения не раз случались столкновения. В 2016 году произошло самое масштабное со времён войны обострение, бои продолжались на протяжении четырёх дней.

Ситуация вокруг Карабаха превратилась в «вечный» конфликт, не имеющий устраивающего всех решения.[1]

Кавказ – уникальный региона мира. Здесь на ограниченной территории наблюдается огромное разнообразие этносов (до 65 этнических групп), религий и конфессий.

Традиционно-исторически на военно-политические, экономические, социальные и этнические процессы на Кавказе оказывали влияние внерегиональные страны. В первую очередь, Персидская, Османская, Британская и Российская империи, а позже – СССР, Россия, Иран, Турция, США, Евросоюз и Израиль.

С другой стороны, армяно-азербайджанский конфликт в Карабахе, несомненно, влияет на сложные, многовекторные отношения, связывающие многие страны с Кавказом. В силу этого, мировые и региональные державы в моменты обострения противостояний вокруг Карабаха официально стремились придерживаться нейтралитета, чтобы окончательно не взорвать весь Южный Кавказ. Однако в 2020 г. Турция официально приняла сторону Азербайджана, что, несомненно, является демонстрацией пантюркистских устремлений турецкого президента Реджепа Эрдогана. Роль Турции и её президента в карабахском конфликте и в целом на Кавказе – это отдельная история, требующая современного научного анализа.

Не менее интересна позиция в карабахском вопросе, которую занимает Исламская Республика Иран (ИРИ). Дело не только в том, что на протяжении столетий Персия доминировала на Кавказе, но и в том, что в ИРИ значительную роль играют иранские азербайджанцы и армяне.

Иран и Азербайджан

На протяжении веков Иран поддерживал (и поддерживает) тесные экономические и культурные связи с народами Закавказья. При этом особой спецификой отличаются его отношения с Азербайджаном.

Исторически сложилось так, что по Гюлистанскому договору, подписанному Россией и Персией в 1813 году, азербайджанцы были разделены между этими двумя государствами. Причем большинство этнических азербайджанцев проживает на территории Ирана (по оценкам специалистов, 17—18 млн. чел., 20—25% населения, по ряду других источников, — от 16 (CIA World Factbook) до 35 млн. чел.)[2]. И это при том, что в самой Азербайджанской Республике проживает чуть более 10 млн. чел.

Азербайджанцев (тюрков) и персов объединяет не только территориальная близость, но и религия: те и другие исповедуют шиизм, что, естественно, оказало влияние на формирование схожих нравов и обычаев двух этносов.

Многое притягивает Иран и Азербайджан друг к другу, но есть и то, что отталкивает. Это уникальность персидского и азербайджанского сознания — сочетание шиитской ментальности (объединительный фактор) и собственно тюркской национальной основы у азербайджанцев (разъединительный фактор). Последнее, на мой взгляд, является в определенной мере камнем преткновения между Тегераном и Баку.

Кроме того, между «южными» иранскими азербайджанцами и их сородичами на Севере существуют значительные психологические различия. На протяжении почти двух столетий одни азербайджанцы были подданными Персидской империи, другие — Российской, что не могло не сказаться на изменении национального сознания «южных» и «северных» частей этноса, причем изменении в разных системах координат. В Иране — в плане постепенной, иногда насильственной ассимиляции азербайджанцев с титульной персидской нацией (после исламской революции 1979 г. — на фундаменте неошиизма то есть хомейнизма, ставящего во главу угла единство в исламе). В Российской Империи и СССР при сохранении национальной автономии — секуляризации и европеизации азербайджанцев. Особенно активно этот процесс проявлялся в советское время, когда коммунистические идеологи и политики, выкорчевывая из сознания всех народов «религиозные пережитки», творили «нового человека» на базе единства в пролетарском интернационале или позднее – единства в новой общности людей – советском народе.

Таким образом, к началу 1990-х годов, к моменту распада СССР различия в национальном сознании «северных» и «южных» азербайджанцев были значительны. Бывший председатель Исламского комитета России покойный Гейдар Джемаль заявлял, что азербайджанцы Ирана по отношению к Северному Азербайджану выступают с достаточно высокомерных, имперских позиций, рассматривают его как психологически и морально деградировавшую часть Азербайджана, которую нужно хорошенько встряхнуть и поднять до своего уровня. То есть они считают себя людьми крепкими, инициативными, высоко организованными, имеющими принципы и идеалы, а своих северных соотечественников — людьми, которые в значительной степени расслабились, потеряли стимулы, умение контролировать ситуацию, обеспечивать себя, соблюдать традиционные нормы, обвиняя их в утрате части национальной территории в силу именно очевидного расслабления и каких-то дефектов характера.[3]

Однако это не помешало обеим сторонам выдвигать идеи объединения азербайджанцев, что, естественно, крайне взволновало официальный Тегеран. Предвидя возможный рост национального сепаратизма в многонациональном Иране под влиянием социально-политических процессов в СССР, руководство ИРИ без радости восприняло распад Советского Союза.

Автор находился в ИРИ в 1991 году и был свидетелем того, что распад СССР крайне отрицательно воспринимался властями и даже пугал их возможностью повторения этого в ИРИ.

После провозглашения независимости бывшего Советского Азербайджана в истории ирано-азербайджанских связей начался новый этап, характеризуемый уже межгосударственными отношениями Тегерана и Баку. При этом традиционно-исторические этнорелигиозные проблемы оставались и даже разрастались, наполняясь новым политическим содержанием.

Суть проблем, которые охватывают многие аспекты региональных взаимоотношений, правомерно искать в гегелевском законе диалектики о единстве и борьбе противоположностей.

При единстве конфессиональных (у персов и азербайджанцев) и этнических (у азербайджанцев двух стран) черт, имело и имеет место несовпадение взглядов у правящих элит в Тегеране и Баку по вопросу приоритетов в государственных и национальных интересах.

Первый год, после распада Советского Союза, были открыты границы, и сотни семей по обе стороны начали активно навещать друг друга.[4] Были достигнуты значительные улучшения в коммуникационных и транспортных соединениях между Азербайджанской Республикой и азербайджанскими провинциями Ирана. Появились прямые авиационные и автобусные рейсы. Были установлены связи и подписаны соглашения между администрацией азербайджанских провинций Ирана и правительством Азербайджанской Республики, в области торговли, образования, научных исследований и экономического сотрудничества.[5] Первоначально Иранские власти приветствовали контакты по обеим сторонам границы, надеясь на распространение своего религиозного влияния на новорожденную Азербайджанскую Республику. Однако они не учитывали, что у «северян» прежде всего у жителей городов, уже сложилась европейская ментальность, и ощущалось значительное влияние на них западных ценностей.

Вскоре власти ИРИ осознали, что влияние происходит в обратном направлении. И к концу 1992 года начали ставить препятствия на пути контактов с целью их сокращения. Так, например, в отличие от своей политики в отношении беженцев из Афганистана и Ирака, иранские власти отказались принять азербайджанских беженцев спасающихся из районов боевых действий с Арменией, опасаясь интенсивного общения между беженцами и «своими» азербайджанцами.[6] Также правительство Ирана изменило свою позицию в Карабахском конфликте (1992 – 94 гг.) в пользу частичной поддержки Армении[7], так как считало, что победа Азербайджана вдохновит иранских азербайджанцев на сепаратистские действия.[8]

Тогда же азербайджанскому вопросу в Тегеране стали уделять особое внимание. Тем более число оппозиционных азербайджанских группировок возрастало.

По данным материалов, подготовленных по заказу Отдела международной защиты Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, Австрийским центром исследований и документации в сфере информации о странах происхождения и по вопросам убежища (АККОРД), которые приводятся в сборнике 2015 г. «Иран: оппозиционные политические группы, силовые структуры, избранные проблемы в области прав человека, верховенство права» в ИРИ действовали более десятка различных оппозиционных группировок азербайджанцев.

Цели этих организаций различные: от отделения Иранского (Южного) Азербайджана от ИРИ до национально-культурной автономии в рамках Ирана. Правда, их политическое влияние было незначительно. Но «азербайджанский вопрос» был и остается в политической повестке дня Тегерана.

Всё же наиболее острая проблема, затрагивающая «азербайджанский вопрос» в ИРИ – это проблема Карабаха.

Иран, первоначально оказавший Азербайджану многоплановую помощь в начальном периоде первой «карабахской войны» в 90-х годах, включая предоставление кредитов, поставки оружия и боеприпасов, выступал с инициативой о посредничестве в урегулировании нагорно-карабахского конфликта. Однако постепенно прагматизм в государственной политике Тегерана стал превалировать над идеологическими соображениями, прежде всего в сфере безоговорочной поддержки единоверцев-шиитов. Это выразилось, как было отмечено, в том числе, и в корректировке позиции Ирана в азербайджано-армянском конфликте, что, не в последнюю очередь, было связано с ориентацией Баку на Запад. Позиция Ирана стала постепенно смещаться к Армении. Не в последнюю очередь потому, что Азербайджан продолжает развивать и углублять отношения с Турцией, Соединенными Штатами, НАТО и Израилем.

Уже на протяжении более 40 лет для Исламской Республики Иран главный враг – «великий сатана» – США. Тегеран крайне обеспокоен даже гипотетической возможностью создания на территории Азербайджана американских военных баз и размещения там воинских контингентов вооруженных сил США.

В то же время известно, что Баку имеет и развивает дружеские отношения не только с США, но и с Израилем, который в табеле о рангах врагов ИРИ занимает после США «почетное» второе место.

То, что между Азербайджаном и Израилем существуют масштабные военно-технические связи — факт, который не отрицают ни израильтяне, ни азербайджанцы. В рамках оборонного контракта, оцениваемого в 1,6 млрд. долларов, заключенного в 2011 году, Азербайджан производит беспилотники по израильским лицензиям. Израиль обеспечивает Баку средствами ПВО и другой современной военной техникой. Причем всё возрастающие объемы военно-технического сотрудничества не попадают в официальную статистику товарооборота двух стран, который по своим показателям и так уже вывел Азербайджан в лидеры среди мусульманских стран-партнеров Израиля. Примечательно также, что еще несколько лет назад стороны договорились об обмене разведданными.

При этом обращает на себя внимание одно высказывание президента Азербайджана Ильхама Алиева. В американской дипломатической переписке 2009 года, опубликованной WikiLeaks, приводится цитата И. Алиева, охарактеризовавшего азербайджанско-израильские отношения как «айсберг, девять десятых которого скрыты под водой».[9]

Естественно, что подобная внешнеполитическая ориентация Азербайджана раздражает многих в Тегеране.

С другой стороны, не способствует сближению Баку и Тегерана и вспыхивающие время от времени в Иране дебаты о денонсировании Гюлистанского и Туркманчайского договоров.

Так, в 2013 году группа депутатов парламента Ирана подготовила законопроект, суть которого: правительство Ирана объявляет о прекращении действия Гюлистанского и Туркманчайского договоров. Иными словами, давний раздел исторического Азербайджана между Россией и Персией на две части – Южный (Иранский) и Северный (Российский) — признается недействительным. Следовательно, потенциально Иран как бы получает право объявить об аннексии всей территории нынешней независимой Азербайджанской Республики. Правда, эта инициатива иранских депутатов не была поддержана большинством, но вызвала резкую реакцию Баку.[10]

Несмотря на сложные моменты в двусторонних отношениях между Ираном и Азербайджаном в последнее время наметились позитивные тенденции. Особенно это проявилось после прихода к президентской власти в ИРИ Хасана Роухани, сменившего агрессивно-пропагандистский курс своего предшественника во внешней политике на умеренный, прагматичный. Во главу угла была поставлена задача развивать и улучшать отношения с соседями по всем азимутам.

В результате — пропагандистская риторика обоюдных обвинений, как из Тегерана, так и из Баку затихает.

Лидеры двух государств стали чаще встречаться на разных площадках. На встречах обсуждаются глобальные, региональные проблемы, а также и двусторонние отношения, в том числе и в области экономики и торговли, подписываются важные документы. Развиваются контакты и по линии МИД двух стран.

Президент Хасан Роухани отметил, что Иран поддерживает мирное урегулирование карабахского конфликта путем дипломатических переговоров в рамках территориальной целостности и неприкосновенности границ Азербайджана. Но при этом Тегеран не свёртывает свои отношения с Ереваном. И это понятно.

Иран и Армения

В настоящее время в ИРИ существует более чем 200-тысячная армянская диаспора. При этом иранские армяне обладают значительными правами. Они по конституции ИРИ имеют гарантированное представительство в меджлисе и местных советах.

Армянская христианская община является самой многочисленной христианской общиной в Иране. По всей стране функционирует около 200 армянских церквей и около 30 армянских школ. В некоторых университетах есть кафедры армянского языка и культуры. В ИРИ издаются книги и журналы на армянском языке. В ИРИ активно работают театральные, культурные, спортивные общества, Армянский клуб.

Надо отметить, что армяне ИРИ принимают активное участие и в общественно-политической деятельности страны.

Естественно, иранские армяне имеют постоянные связи с Республикой Армения, что, несомненно, укрепляет ирано-армянские отношения на государственном уровне.

Иран заинтересован в Армении, во-первых, потому что в стране, как уже отмечалось, активно действует влиятельная армянская община. Во-вторых, армянская диаспора представлена во многих странах мира.[11] Это дает возможность армянской диаспоре в ИРИ играть роль одного из своеобразных мостов, соединяющих Тегеран со столицами других, не всегда дружественных Исламской Республике государств, где действует армянская община. Более того, именно через влиятельные и авторитетные армянские лобби иногда добиваться выгодных или приемлемых для ИРИ политических и экономических решений. В-третьих, территория Армении, как соседней страны, важна для Ирана в качестве логистического коридора на Север (через Грузию) и далее к России, что также немаловажно в сложных для Тегерана нынешних геополитических условиях.

Армения, в свою очередь, также заинтересована в дружеских отношениях с соседним Ираном. И не только по причине связей по линии армянской диаспоры с ИРИ. Иран занял довольно взвешенную позицию в отношении нагорно-карабахского конфликта между Арменией и Азербайджаном и не стал активно поддерживать единоверцев из соседней страны, придерживаясь минского формата, деятельности Минской группы (ОБСЕ).

Более того, непрекращающиеся торгово-экономические связи Армении с Ираном стали, в определенной мере, спасательным кругом для Еревана. Напомним, блокированная Турцией и Азербайджаном с двух сторон Армения имеет всего два окна во внешний мир: через границы с Грузией и Ираном. Поэтому значение ИРИ для Армении весьма велико. Армяно-иранская граница, проходящая через реку Аракс, самая короткая для двух стран - всего 35 км. Несмотря на это, она имеет большое значение, как для Армении, так и для Ирана.

Иран предоставил Армении транзитный коридор (закрытый со стороны Турции) с целью расширения возможностей ее внешней торговли. Более того, Иран стал настойчиво осваивать армянский рынок, сопровождая свои действия предоставлением кредитов и вложением капитала. Тегеран и Ереван заключили более 30 различных соглашений и договоров. Иран обеспечивает Армению электроэнергией, газом и нефтью, строит новые дороги. В определенной мере это содействовало выходу из изоляции, как Ирана, так и Армении. При этом тот факт, что Армения официально не имеет военного контингента в Карабахе, укрепление отношений с ней Ирана, по мнению Тегерана, не может рассматриваться как поддержка страны-агрессора, а политическое, экономическое и военно-техническое сотрудничество с Ираном позволяет Армении поддерживать свой экономический потенциал.

Иран стал придавать Армении особое значение в связи с подписанием Турцией и Азербайджаном договора о стратегическом сотрудничестве, одной из целей которого служит создание пантюркистского сообщества. Армения с Нагорным Карабахом как бы делит тюркскую дугу на две части, препятствуя их объединению. Поэтому, конечно, такая ситуация не служит укреплению ирано-азербайджанских отношений.

Позиция Исламской Республики Иран

Армяно-азербайджанские вооруженные конфликты, как и, в целом, проблема Нагорного Карабаха, по всей видимости, причина перманентной головной боли не только для стран Минской группы, но и для руководства ИРИ. Это волнует миллионы иранцев.

Прямо скажем, у Тегерана выбора, кого поддерживать, нет. Только активный нейтралитет.

Как уже отмечалось, любые шаги ИРИ, направленные на поддержку одной из сторон, вызовут недовольство внутри страны. Иранские власти совершенно не заинтересованы, чтобы к социальным протестам, которые время от времени вспыхивают в разных частях страны в связи с ухудшением экономической ситуации,[12] добавились и этно-националистические. Причем, подобные демонстрации под антиармянскими лозунгами уже проходили в сентябре – октябре в Тегеране, а также городах иранского Азербайджана, с требованиями поддержки Баку.[13] Но, как можно понять, поддержка Баку не входит в планы руководства ИРИ. И причин здесь несколько.

В рамках исторического противостояния с Турцией на Кавказе Иран не хочет допустить усиления позиций этой страны в регионе. Кроме того, официальная поддержка Баку со стороны Анкары явно превращает Азербайджанскую Республику в самого близкого союзника Турции в регионе. То есть Анкара, по мнению Тегерана, своей политикой нарушает геополитический баланс на Кавказе. Недавно министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу заявил: «Мы готовы помочь Азербайджану потому, что мы считаем себя одной нацией. Хотя мы разные государства, когда есть необходимость, мы ведем себя как единая страна».[14] Вряд ли это заявление понравилось в Тегеране.

Кроме того, иранцы не в восторге от слухов об использования боевиков, отправляемых Турцией из Сирии в Нагорный Карабах для борьбы с армянами.[15] В Тегеране справедливо опасаются, что эти боевики принесут с собой и свою идеологию, создав новый перманентный очаг напряженности на границах Азербайджана, Армении и Ирана.

Однако в самом Иране не так всё просто. Там есть силы, которым не нравится иранский нейтралитет. Так, депутат меджлиса Ахмад Али Реза Бехич, заявил, что Иран поддерживает Азербайджан в конфликте с Арменией и иранские добровольцы готовы помогать азербайджанской стороне, если она обратится к Исламской Республике.[16]

Но всё же Тегерану не выгодно занимать любую сторону конфликта. Официальная поддержка Баку несомненно вызовет бурную реакцию не только Армении, не только иранских армян, но всей армянской диаспоры по всему миру. Тегеран тем самым может порвать и так слабые нити, связывающие его с мировым рынком в условиях постоянного ужесточения американских санкций.

В свою очередь поддержка Еревана взорвет иранских азербайджанцев, со всеми вытекающими из этого последствиями для режима.

При этом официальный взгляд на Карабахскую проблему содержится в плане прекращения вооружённого конфликта между Азербайджаном и Арменией, подготовленным Тегераном. Подробностей плана нет. Но официальный представитель МИД Ирана Саид Хатибзаде сообщил: «План предусматривает сохранение территориальной целостности Азербайджана, вывод военных сил из зон боевых действий и начало переговоров».[17]

Многие политологи ухватились за тезис о сохранении территориальной целостности Азербайджана и сделали ложный вывод о поддержке Ираном Азербайджана. Но ведь ничего нового иранцы этим не сказали. Они с самого начала конфликта в 90-х годах прошлого века стояли на этих позициях, которые совпадают с четырьмя резолюциями Совета Безопасности ООН - № 822 (30.04.1993), № 853 (29.07.1993), 874 (14.10.1993), 884 (12.11.1993).

При этом Тегеран выступил с критикой Минской группы ОБСЕ, которая не смогла до сих пор урегулировать конфликт, и призвал создать новую посредническую группу по формуле «3 + 3» (Россия, США, Франция + Армения, Азербайджан, Грузия).

Решит ли новая группа в формате «3+3», если будет создана, это ещё вопрос. Но Иран в любом случае будет искать мирные пути.

Это подтверждает и интервью с бывшим министром иностранных дел ИРИ, ныне советником по международным делам верховного лидера Ирана Али Акбара Велаяти. «Мы, - отметил г-н Велаяти, - соседствуем и с Арменией, и с Азербайджаном. Наши интересы требуют, чтобы эти соседи не воевали друг с другом. Армения — наш сосед, а с Азербайджаном у нас много общего в религии, истории и культуре. Мало стран, которые имеют столько общего для близости как Исламская Республика Иран и Азербайджанская Республика. Мы полностью обеспокоены судьбой Азербайджана и считаем, что его территориальная целостность должна быть сохранена, а оккупированные районы должны быть освобождены. С Арменией мы тоже соседи, у нас долгая история соседства, и мы не хотим, чтобы ни армяне, ни азербайджанцы теряли людей; мусульмане или христиане должны быть в полной безопасности. Исламская Республика также без колебаний окажет любую помощь в посредничестве и установлении мира между двумя соседними странами». Но при этом он сказал далее – «…в ООН были приняты четыре резолюции, каждая из которых требует, чтобы армяне, оккупировавшие эти части Азербайджана, покинули международные границы и вернулись к ним. Все мы, члены ООН, должны соблюдать эти принципы. Поэтому мы хотим, чтобы Армения вернула эти оккупированные части Азербайджанской Республике». Так что определенный намек на принадлежность Карабаха он все же обозначил.

При этом Али Акбар Велаяти подчеркнул, что «решение [Карабахской проблемы] вовсе не военное, а политическое. Поэтому мы выступаем против любых военных действий».[18]

Вали Каледжи (Vali Kaleji) профессор Тегеранского университета, специалист по проблемам Центрально Азии и Кавказа в своей статье «Восемь принципов добрососедства. Политика Ирана в отношении нагорно-карабахского конфликта» определил эти принципы. Вот они:

1.  Признание права правительства Азербайджана на суверенитет в отношении Карабахского региона и семи районов вокруг него.

2.  Непризнание Республики Арцах и другие политические события в Карабахском регионе.

3.  Сбалансированный подход и поддержание отношений, как с Арменией, так и с Азербайджанской Республикой.

4.  Противодействие войне и использованию силы для разрешения карабахского кризиса.

5.  Обеспечение прав и безопасности армян Карабаха в мирных планах.

6.  Противодействие вмешательству внерегиональных сил в урегулировании карабахского кризиса.

7.  Противодействие размещению международных миротворческих сил на линиях соприкосновения в Карабахе вблизи иранской границы.

8.  Посредничество в процессе установления мира и разрешения споров по просьбе правительств Азербайджана и Армении. [19]

В этом, пожалуй, трудно увидеть какое-то прорывное решение, т.к. здесь не видно компромиссного решения, удовлетворяющего все стороны.

Но одно, на наш взгляд, ясно, Иран не предпримет резких шагов по вступлению в армяно-азербайджанское противостояние. Если, конечно, задействованные силы случайно или провокационно не втянут Тегеран в новую кавказскую войну.

Будем надеяться, что этого не случится.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs