Нюрнберг: первый медийный процесс

Фото: ru.wikipedia.org

Во время конференции «Нюрнбергский процесс: перевод, изменивший судьбы людей» корреспондент журнала «Международная жизнь» поговорил с Ольгой Новицкой, доцентом кафедры перевода и переводоведения английского языка переводческого факультета, заслуженным профессором МГЛУ.

«Международная жизнь»: Расскажите о переводческих ошибках на Нюрнбергском процессе.

Ольга Новицкая: Все документально зафиксировано. При допросе Геринга американское обвинение пользовалось документами, которые действительно перевел человек, который не очень хорошо знал географию или немецкий язык, поэтому документ, который прокуратура считала доказательством планирования «освобождения Рейнской области», являлся приказом об «очистке [реки] Рейн» — приказом об устранении препятствий для судоходства на случай мобилизации. Там были смехотворные вещи. Как говорил переводчик Зигфрид Рамлер про главного обвинителя США на Нюрнбергском процессе Роберта Джексона: «Надо было лучше готовиться». Перевод – это всегда казуистика, особенно когда этот перевод юридический. Невероятно важна точность. Нужно без конца проверять. Любой переводчик знает, что фактчекинг, умение хорошо и грамотно искать информацию, проверять её — нужен так же, как и журналистам. Правило трёх источников работает и с переводом тоже.

Защита на Нюрнбергском процессе ознакомилась с документами расследования. Её ход был в том, чтобы выкатить претензию во время процесса. Не заявлять о том, что тут есть некоторые неточности, а устроить из этого шоу. Фигура Геринга была магнитом. Он называл себя «наци номер 1». Всё, что происходило с ним во время процесса, становилось публичным. Люди впервые с этим столкнулись. Рамлер называет процесс первым медийным явлением. Каждый раз это были первые полосы газет. Как самый устойчивый к стрессу (возможно, из-за своей молодости), Рамлер в ходе освещения процесса должен был собирать журналистов и давать им чётко написанные немецкие топонимы, имена, рекомендовать способы их произношения и транскрибирования на их языках. Перевод шёл навстречу медийности. Это тоже такое ноу-хау Нюрнберга.

«Международная жизнь»: Как влияла идеология на перевод?

Ольга Новицкая: Процесс ещё продолжался, а Фултонская речь была уже произнесена. В этот момент процесс, особенно для американской стороны (хотя речь произнёс Черчилль), был костью в горле. В зале №600 США и СССР должны были быть союзниками, а за его пределами они уже стали врагами. Это было очень сложно.

Зигфрид Рамлер каждый раз говорит о том, что мы были профессионалами. Он очень трогательно объясняет свою неангажированность. Английский язык был ему, природному австрийцу, не совсем родным, поэтому он больше занимался словами. Сильнее всего он хотел максимально точно все донести, хорошо сделать свою работу. В какой-то мере переводческие сложности оказались спасением от излишних рефлексий, от того что ты переводишь врага или друга. Вот делай свою работу, и будь, что будет. Совершеннейший дзенский подход, который в этом смысле мне очень импонирует.

«Международная жизнь»: Как переводчики меняют жизнь?

Ольга Новицкая: В России это не так остро ощущается. Но в Чехии, переводчик художественных текстов с иностранного языка на чешский – это культуртрегер, человек, который приносит большую культуру в свою маленькую страну. У России огромная культура. Переводчики, которые её транслируют нашим соседям, несут их культуру сюда, отчасти меняют таким образом историю.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs