Мир приходит на Ближний Восток?

В последнее время над Большим Ближним Востоком – от Афганистана до Ливии – вдруг задули «ветры перемен», причем, перемен мирных. Связано ли это с пандемией, миротворческими усилиями различных акторов или просто настало такое время – пока непонятно. Но позитивный тренд налицо.

Двенадцатого сентября в Дохе начались мирные переговоры между афганским правительством и Талибаном (Террористическое движение, запрещено в РФ).[i] Сам факт очной встречи уже отраден, и МИД РФ в этой связи подтвердил, что российская сторона выступает за становление мирного и независимого Афганистана. «Совместно с международными партнерами намерены продолжать оказывать содействие руководимому и осуществляемому афганцами национальному примирению» — подчеркнули на Смоленской площади.

Прологом к встрече в столице Катара стало соглашение между США и талибами, подписанное в начале этого года. Документ обязал Вашингтон вывести из Афганистана большую часть своего воинского контингента в течение нескольких месяцев, а талибы обещали не допустить использование территории Афганистана для действий, угрожающих безопасности США и их союзников. Этот пункт боевики строго соблюдали, но боестолкновения между ними и афганскими силами правопорядка не прекращались. Что не помешало госсекретарю США Майку Помпео, отправившемуся в Доху, довольно цинично заявить: «Очевидно, что насилие в Афганистане снизилось до приемлемых уровней».[ii] Видимо «приемлемым» госсекретарь считает только такой уровень, при котором не гибнут американцы.

В Сирии террористы вынуждены заметно снизить свою активность, большая часть территории страны контролируется центральными властями. Исключения – северо-восток, где правит курдский военно-политический режим, и подконтрольная Турции «буферная зона» вдоль турецкой границы. Причем, курдская администрация опирается на всестороннюю (в том числе – огнем, живой силой и техникой) помощь американцев, чье присутствие в Сирии не санкционировано ни Дамаском, ни даже Конгрессом США.

Объективно препятствует установлению мира в Сирии присутствие не только американских, но и турецких войск, которые также не получали приглашения от законного правительства страны. В районах их дислокации уже созданы лояльные Анкаре вооруженные формирования, полным ходом идет становление местной администрации, расчеты производятся в турецкой наиональной валюте. В этой связи издание The Jerusalem Post приводит слова бывшего советника по национальной безопасности США Джона Болтона о некой «выполненной в различных цветах карте», на которой были отмечены территории, которые Турции было «разрешено захватить» в Сирии.[iii]

Прорывом может стать процесс нормализации отношений Израиля с арабскими странами. На днях в американской столице еврейское государство заключило мирный договор с ОАЭ и подписало мирную же декларацию с Бахрейном. Оба документа гласят, что два аравийских государства прекращают противостояние с Израилем и нормализуют отношения с ним. В частности, для того, чтобы поспособствовать разрешению палестинской проблемы. Со своей стороны, в качестве жеста доброй воли Израиль согласился отложить на неопределенный срок не так давно анонсированную аннексию новых палестинских территорий.

На церемонии подписания документов американский президент сообщил, что Палестина и Саудовская Аравия также установят отношения с Израилем. Кстати, королевство уже открыло свое воздушное пространство для израильских самолетов.

Зачем это американцам? По откровенному признанию Майка Помпео, «ОАЭ и Израиль договорились о создании военного альянса против Ирана для защиты американских интересов и Ближнего Востока». Ситуация действительно меняется, и монархии Персидского залива больше не фокусируют усилия на конфронтации с Израилем. Их главные соперники сегодня - Турция и Иран, претендующие на региональное лидерство. Неудивительно, что именно Тегеран и Анкара наиболее резко протестовали против арабо-израильского примирения.

Позитивный тренд намечается и в Ливии. Председатель Высшего государственного совета страны Халед аль-Масри даже запросил содействия ООН в организации референдума по проекту конституции, подготовленному больше двух лет назад.

Фактически боевые действия прекратились еще в начале июня, когда отряды Правительства национального согласия (ПНС, в Триполи) и турецкие прокси отбросили части Ливийской национальной армии (ЛНА) от столицы. Наступление отрядов ПНС на восток прекратилось только после вербального демарша Каира, пообещавшего силой остановить «преступные формирования и иностранных террористов» в соседней стране.

А затем в Триполи объявили о прекращении огня. Инициативу поддержала Палата представителей (в Тобруке) в лице своего спикера Агилы Салеха. Дальше – больше. Противоборствующие стороны в Марокко и в Швейцарии обсудили прежде всего самое для них животрепещущее: распределение портфелей и постов в единых органах власти между тремя регионами Ливии. Переговоры решено продолжить. Вскоре, причем, почти одновременно Файез Саррадж и правительство в Тобруке объявили о решении уйти в отставку, объективно освобождая дорогу новым, в меньшей степени связанным с многолетним кровопролитием персонажам ливийской драмы.

Нельзя не отметить работу по обузданию конфликта Москвы и Анкары: несколько дней назад министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу в интервью CNN заявил, что турецкие и российские переговорщики «приблизились к заключению соглашения о прекращении огня и политическом урегулировании» в стране. Благо, влияние Анкары на ПНС трудно переоценить, а Москва – один из очень немногих акторов, наладивших рабочий диалог практически со всеми участниками конфликта.

Несмотря на весь этот позитив, в экспертной среде преобладают скептические оценки будущего региона, являющего собой клубок политических, экономических, этнических, религиозных и клановых противоречий. Еще больше ситуацию усугубляет высокая степень зависимости местных акторов от внешнего влияния. А интересы акторов внешних очень часто противоположны друг другу.

Ведь афганские талибы по-прежнему не считают легитимным кабульское правительство и по-прежнему своей конечной целью провозглашают создание исламского эмирата. Так что повод отказаться в дальнейцшем от пока гипотетических договоренностей с официальным Кабулом у них всегда «под рукой». Зато переговорами они могут потянуть время - до вывода войск США и их союзников из страны.

Далее, Талибан – это конгломерат различных радикальных групп, нередко конкурирующих и даже конфликтующих друг с другом, и действовать сообща у них получается не всегда. К тому же в руководстве движения усиливаются влияние «сети Хаккани» (организация, запрещенная в РФ), которую многие эксперты считают непосредственной креатурой спецслужб Пакистана, имеющего большие виды на соседнюю страну.

Чувствуя себя в относительной безопасности под американским «зонтиком», сирийские курды все больше отдаляются от Дамаска, хотя официально они добиваются лишь автономии. А их американские покровители вообще отказываются иметь дело с «режимом Асада», активно работая на дезинтеграцию страны. Так что сетования Дональда Трампа на то, что принятое некогда («еще до него») решение отправить войска на Ближний Восток было «величайшей ошибкой в истории» Америки,[iv] по факту оказывается лукавством.

Вторжение турецкой армии (как и американской) в Сирию прошло под лозунгом «борьбы с терроризмом», но, как неоднократно отмечали в российском МИД, Анкара уже давно «затягивает выполнение своих обязательств по меморандуму о нормализации ситуации в идлибской зоне деэскалации»,[v] где сегодня сосредоточена большая часть экстремистов.

Многие эксперты (и в том числе и турецкие) возлагают немалую долю ответственности за продолжение внутрисирийского кризиса на руководство Турции, которое не идет на переговоры с Асадом и обещает возвратить оккупированные территории под сирийскую юрисдикцию только после смены власти в стране. Но и официальный Дамаск отказывается идти на компромиссы даже с «умеренными» оппозиционерами. А без серьезных договоренностей проблематично закончить гражданскую войну и заняться, наконец, восстановлением разрушенной экономики.

Это заставляет Москву еще больше активизировать усилия по организации внутрисирийского переговорного процесса, укрепляя контакты с «вменяемой» оппозицией – от парламентской до движений, представленных в «Московской платформе», и курдских лидеров. 

Примирение Израиля с Абу-Даби и Манамой нравится далеко не всем, и прежде всего – палестинцам. Лидер Палестинской администрации Махмуд Аббас прокомментировал церемонию в Вашингтоне следующим образом: мира в регионе не будет, пока Израиль и США не признают право палестинского народа на создание независимого государства. Экстремисты в секторе Газа отреагировали ожидаемо жестко, обстреляв ракетами города Ашкелон и Ашдод. Не приходится сомневаться в том, что возрастет и поддержка радикалов из движения ХАМАС со стороны Анкары и Тегерана.

В Ливии, во-первых, недовольство населения, уже принимающее агрессивные формы, начинает влиять на развитие событий. Претензии, предъявляемые к нынешним политическим лидерам – от Файеза Сарраджа до Халифы Хафтара – заключаются в пренебрежении социальными и экономическими проблемами разоренной многолетней войной страны. Похоже, народ, что называется, устал.

Во-вторых, ЛНА по сути дистанцируется от мирного процесса. Так, например, ее официальный представитель Ахмед аль-Мисмари расценил инициативу Сарраджа о прекращении боевых действий как «информационное прикрытие истинных намерений» Триполи, то есть - наступления отрядов ПНС на восток.

В такой ситуации возрастают шансы на успех третьей силы, персонификацированной в лице сына Муаммара Каддафи - Саифа аль-Ислама, еще два года назад заявившего о своих политических амбициях. Влиятельное племя Каддафа, чьи ополченцы уже покинули ряды ЛНА, не только поддержит своего соплеменника, но и может склонить ряд других племен на его сторону. Чего не потерпит «сильный человек» Хафтар, понемногу утрачивающий свое влияние на развитие событий в пользу гражданских политиков…

На сегодня выработано два подхода к разрешению ситуации в регионе. Первый: это «теория управляемого хаоса», предполагающая точечные вмешательства, «корректирующие» течение деструктивных процессов, направляя их в правильное русло (причем, степень «правильности» в данном случае весьма субъективна). Однако, по популярной в «коронавирусную» эпоху медицинской терминологии, это не более чем паллиативная терапия: болезнь так не вылечить. Более того, «если ты долго смотришь» в ближневосточную «бездну», то она рано или поздно «начнет смотреть в тебя». Кстати уже начинает – глазами сотен тысяч мигрантов и взрывами в европейских, американских и российских городах.

И второй подход, согласно которому, преодолевая все трудности и анализируя неудачи, нужно стараться помочь противникам договориться. Уже потому что «когда замолкают дипломаты, начинают говорить пушки».[vi] Об инклюзивном диалоге на Большом Ближнем Востоке пока не может быть и речи, но и без купирования локальных очагов большого пожара не потушить.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs