Протесты в мире: требования, ход, итоги

Экспертным сообществом был проведен круглый стол «Протесты в мире: требования, ход, итоги». Он был организован на площадке Международного мультимедийного пресс-центра МИА «Россия сегодня». В мероприятии приняли участие: руководитель Экспертного совета Экспертного института социальных исследований (ЭИСИ) Глеб Кузнецов; член Научного совета при Совете Безопасности Российской Федерации, профессор факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова Андрей Манойло; директор Международного института новейших государств Алексей Мартынов; президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов и исполнительный директор АНО «Центр общественно-политических проектов и коммуникаций» Никита Тюков. Модератором выступила заместитель исполнительного директора по стратегии и прогнозированию ЭИСИ Екатерина Соколова.

Каковы социальные, экономические, политические и психологические причины протеста? Как меняются требования протестующих? Как развивается внутренняя динамика протеста и урегулирования? В каких случаях власть идет на диалог? Каковы итоги протестов? В интересах ли они простых людей? Кто в итоге остается в выигрыше, кто пожинает политические плоды от гражданского недовольства?

Начиная дискуссию, модератор напомнила, что чуть меньше года прошло между потрясшим мир после наступления 2021 года захватом Капитолия протестующими в США и протестами в Казахстане в самом начале нового 2022 года. Не утихают выступления против антиковидных ограничений в Европе, нередко перерастая в погромы магазинов и стычки с полицией и войсками, применяющими против демонстрантов газ и водометы. Она предложила обсудить политические, экономические и социально-психологические причины происходящих событий, внутреннюю динамику протестов − какие интересанты подключаются, как меняются требования протестующих и каковы итоги, а также, в чьих интересах результаты протестов. Соколова презентовала подготовленную ЭИСИ Карту протестов за 2021 год. В этот раз эксперты разбили в ней материал на три раздела. Первый – это тот, где «спусковым крючком» − триггером событий − являлись антиковидные меры. Вторым разделом является тот, где триггером протестов выступают экономические и социальные причины. Третий блок – это политические триггеры.

Продолжил разговор Глеб Кузнецов. Он не совсем согласился с предложенной модератором разбивкой протестов по отдельным триггерам. На его взгляд, такая разбивка является несколько искусственной, так как за любой формой протеста в минувшем году просматривалось недовольство населения антиковидными ограничениями. В Казахстане, например, были введены самые жесткие противоковидные меры на всем постсоветском пространстве. Накануне нового года было объявлено, что ограничения с 5 января станут еще более строгими. Когда 2-3 января вспыхнули беспорядки, наряду с жалобами на двойное повышение цен на сжиженный газ для автотранспорта, в лозунгах звучало недовольство предстоящим ужесточением режима коронавирусной изоляции: выдвигались требования отмены кьюар-кодов и сокращения объемов тестирования. По определению эксперта, протесты – это всегда агрессивный ответ на раздражитель. Раздражитель пандемии коронавируса заключается в навязанном населению изменении образа жизни и, как следствие, в снижении качества жизни. Раздражитель проявляется в неприятии государственных практик регулирования, когда средний человек вынужден изолироваться на своих квартирных 40 квадратных метрах, а элиты продолжают вести привычный им образ жизни, при этом, они не беднеют, не живут хуже. Это создает сильную энергию моральной претензии, на которую власти не могут ответить. Такая ситуация служит толчком к протестам, которые по своим требованиям носят популистский характер. Они обычно выталкивают наверх оппозиционных лидеров. Кузнецов напомнил о всенародных выборах в 2021 году президентов Чили и Перу, где победили соответственно популисты Габриэль Борич, «красный острый чилийский президент», как его назвала пресса, и Педро Кастильо, по прозвищу «Эль Профе» − простонародное «Профессор» или «Учитель». Характерно, что в обоих случаях президентами были избраны выходцы из народа, который искал в них, никак не связанных с существующими элитами, защиту от перегибов антиковидной кампании. Типичным проявлением антиковидных выступлений ученый назвал агрессивное разрушение памятников материальной культуры, связанных с существующими социальными стратами – носителями государственной власти. Кузнецов считает, что в России и центральная, и региональная власть научилась улавливать и успокаивать протестные настроения, используя «обратную связь». Свидетельством этого, по его наблюдениям, является то, что с февраля прошлого года в стране сохранялась стабильная спокойная обстановка.

Никита Тюков предложил углубить тему и ответить на вопрос, что такое сам протест и что такое ситуация вокруг этого протеста. Он считает, что в современном мире во всех протестах можно отследить, по меньшей мере, такие общие черты, как, во-первых, скорость – все становится быстрее. Во-вторых, экстремальность и агрессия – все становится гораздо более ожесточенным и агрессивным. В-третьих, смысловая нищета или абстракция, что сводит протест скорее к бунту. Это больше не радикальный политический протест, направленный на смену государственной системы или поворот от капитализма к социализму, а действительно достаточно простые требования, ходы и решения. Говоря о проблемных точках, аналитик указал на то, что их сейчас в мире в любой стране очень много. Одной из них является COVID-19, и проблема заключается в том, что никто толком не знает, что с ним делать; решение вырабатывается в диалоге властей и населения. Еще существует социально-экономическая тема, которая разжигается всегда и везде, но решения, которые предлагаются протестными лидерами, как раз и демонстрируют духовную нищету. По словам Тюкова, организовать людей и вывести их на улицы такие лидеры могут, но дальше лозунгов «Мы не хотим жить плохо» и «Мы хотим жить хорошо» они, как правило, ничего предложить не могут. Агрессию протеста они направляют на самые простые варианты – сломать памятник, разгромить и разграбить магазин, избить правоохранителей. В Белоруссии единственная осмысленная дискуссия была вокруг образа Лукашенко: «хороший» он или «плохой». Какие-то экономические, социальные или политические программы не предлагались и не рассматривались. Поэтому возникал соблазн простых решений: «Не нравится президент, мы его будем выгонять». Но народ в этом нельзя упрекнуть, так же, как и власть. Это вопрос к оппозиционным лидерам: что они могут предложить? Эксперт констатировал, что вырисовывается измельчание протестных лидеров.

Специалист по информационным войнам, профессор Андрей Манойло дал свое видение того, что происходило. Он заметил, что в отношении событий в Казахстане отсутствовала информационно-пропагандистская подготовка. То есть, сами события начались неожиданно не только для казахстанских властей, но и для всех наблюдателей. Никто не ожидал, что в Республике Казахстан, которая воспринималась, как «остров стабильности» во всей Центральной Азии, на котором значительная часть проблем была если не решена, то сбалансирована, обстановка взорвется в первые дни нового года. Эксперт подчеркнул, что, как правило, когда речь идет о госперевороте, «цветной революции» или каких-то шагах по делегитимации выборов, всегда начинается формирование специфического фона, на котором видно, что появляются информационные вбросы, задействуются социальные сети, формируются целевые группы и сообщества. Ситуация начинает раскручиваться и идет ее ступенчатый разогрев. В РК было все наоборот: разного рода социальные сети, твиттеры и телеграм-каналы, в том числе контролируемые польскими спецслужбами, подключились, когда госпереворот уже набрал обороты. Это была никакая не «цветная революция» и, в меньшей степени, социальный протест. Это был, по определению Манойло, вооруженный мятеж, который готовился заранее определенными частями казахстанской элиты. Аналитик полагает, что нельзя исключать поддержку этого мятежа западными разведками. Изначально основная роль в нем была отведена не протестующим гражданам, а организованным преступным группировкам, криминалу, который организовал толпу, вышедшую на улицы, обеспечил ее оружием, боевиками и активистами-пропагандистами. Мятежники скорее всего находились в «режиме ожидания» определенного сигнала, возможно, в специальных лагерях. Не случайно, что такое большое количество казахстанских силовиков было арестовано по обвинению в государственной измене, включая руководителя Комитета национальной безопасности Казахстана (КНБ). Повышение в два раза цен на автомобильный газ, на котором в Республике ездят 95 процентов населения, было лишь триггером, на первый взгляд стихийного, а в действительности хорошо подготовленного «народного возмущения». Причем, значительную часть протестующих составили жители отдаленных селений из «глубинки». Что касается иностранных боевиков, то, по данным Манойло, прямых свидетельств их участия в беспорядках нет, так как нет трупов. Президент Токаев объясняет это тем, что боевики «Хизб ут-Тахрир» (террористическая организация, запрещенная в России), увезли их тела с собой. Косвенным доказательством являются обезглавленные тела милиционеров – фирменный способ казни врагов, используемый джихадистами.

Михаил Ремизов усмотрел в казахстанских событиях явные признаки государственного переворота. С его точки зрения, это было не просто «раскачивание лодки», но попытка перехватить рычаги управления государством. Ключевым фактором событий в Казахстане была позиция части силовиков и чиновников, недовольных существующими властными раскладами. Такое положение возможно либо при полной эрозии государственной власти, либо при стремлении отдельных политиков, руководящих государственных служащих и руководителей силовых структур вести свою игру, либо при комбинации того и другого. Политолог указал, что международный опыт и практика продемонстрировали, что серьезным ограничителем успешного проведения госпереворота является влияние в государстве внешних сил. В случае Казахстана, лица, стоящие за подготовкой переворота, существенно недооценили роль и решимость России и военной структуры Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) не допустить неконституционного, а тем более насильственного изменения государственного строя в Республике Казахстан.

Возвращаясь к теме «просто» протестов, Алексей Мартынов обратил внимание на то, как жестко подавлялись антиковидные протесты в Европе, в частности, во Франции, Бельгии и Нидерландах, где полиция травила протестантов специально натасканными собаками. Что касается Казахстана, то здесь эксперт отметил переход от эволюционного развития протестного движения, его «академической» формы, к радикальному, которое оказалось нацелено на государственный переворот. Он предположил, что события в РК не должны были остановиться в границах Республики, но привести к дестабилизации обстановки во всей Центральной Азии. Мартынов также допустил, что они не случайно произошли накануне прямых переговоров Россия – США, Россия – НАТО и Россия – ОБСЕ.

Эксперты, подводя итоги дискуссии, отметили, что Казахстан является опасным прецедентом и «звоночком» для всего постсоветского пространства.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs