Обзор зарубежных СМИ

Chatham House: ГА ООН является ключевым моментом для НКО и климатического финансирования

В конце лета, пострадавшего от разрушительных наводнений, лесных пожаров и аномальной жары, 76-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН (ГА ООН) проходит всего за несколько недель до COP26, одной из самых важных конференций по изменению климата за всю историю.

Достижение результатов требует, чтобы правительства повысили «амбициозность» своих целевых показателей по сокращению выбросов до 2030 года, а развитые страны выполнили свое обязательство 2009 года по мобилизации 100 миллиардов долларов США в год, на финансирование изменения климата для развивающихся стран.

Достижение существенного прогресса по обоим этим вопросам в преддверии конференции имеет решающее значение, и ГА ООН представляет собой одну из последних крупных площадок высокого уровня, на котором будут сделаны важные заявления.

Встречи, организуемые в рамках ГА ООН, могут способствовать ускорению действий. 17 сентября президент США Джо Байден вновь созвал Форум крупнейших экономик по энергетике и климату, а 20 сентября генеральный секретарь ООН Антонио Гутерриш и премьер-министр Великобритании Борис Джонсон совместно провели закрытую встречу с мировыми лидерами, посвященную климату.

Новый исследовательский документ Chatham House показывает, что в отсутствие существенного сокращения выбросов в этом десятилетии с 2040 года будут зафиксированы серьезные последствия изменения климата, многие из которых будут настолько серьезными, что они выйдут за рамки того, к чему мир способен адаптироваться.

К 2030-м годам 400 миллионов человек в год, вероятно, не смогут работать на улице из-за сильной жары, а число людей, подвергающихся воздействию опасных для жизни температур, вероятно, превысит десять миллионов в год.

К 2040 году, вероятно, около 3,9 миллиарда человек будут ежегодно страдать от сильной жары, и почти треть мировых пахотных земель будет ежегодно подвергаться сильной засухе.

Но усилия по преодолению климатического кризиса опасно сбились с пути. Если политические амбиции, инвестиции и внедрение низкоуглеродистых технологий продолжатся нынешними темпами, то к концу столетия средняя глобальная температура, вероятно, повысится на 2,7°C по сравнению с доиндустриальным уровнем.

Однако существует риск того, что повышение может составить 3,5°C, и, если политическая воля и усилия снизятся, нельзя исключать катастрофический сценарий потепления на 7°C.

COP26 - это ключевая возможность вывести мир на более безопасный путь. Ожидается, что в преддверии конференции правительства сообщат о новых или обновленных показателях выбросов. На сегодняшний день 85 стран и 27 стран ЕС уже их обновили, в то время как несколько правительств предложили пересмотренные целевые показатели, но еще не представили их официально. Некоторые обновления этих показателей были достаточно амбициозными, но в совокупности они в лучшем случае сокращают разрыв до 1,5°C на 15 процентов.

Около 70 стран еще не представили новые или обновленные NDC, и некоторые из них, включая страны G20, Австралию, Бразилию, Индонезию, Мексику и Россию, сделали это, не увеличив свои обязательства.

ГА ООН – платформа на уровне лидеров на "нейтральной" территории и с глобальным представительством - является привлекательной площадкой для важных заявлений. Именно на ГА ООН в 2020 году председатель Си Цзиньпин заявил, что Китай будет стремиться стать углеродно-нейтральным к 2060 году.

Правительства должны в срочном порядке воспользоваться случаем и использовать ГА ООН для информирования о значительных усовершенствованиях политики выбросов и увеличении финансовых обязательств

С приближением 26–й сессии КС крайне важно, чтобы правительства использовали ГА ООН для объявления новых цифр по выбросам, а также для принятия конкретных мер, таких как поэтапное сокращение добычи и использования угля, нефти и газа, необходимых для достижения целей в области климата. Особое внимание уделяется членам G20 и особенно крупнейшему в мире эмитенту – Китаю.

Увеличение финансирования в области климата - еще один важный вопрос. Более десяти лет назад развитые страны обязались ежегодно выделять 100 миллиардов долларов на финансирование борьбы с изменением климата к 2020 году. Выполнение этого обязательства не решит климатический кризис в развивающихся странах, но имеет важное значение для укрепления доверия. ГА ООН является ключевым событием для увеличения финансовых обязательств и обеспечения уверенности в том, что цель будет достигнута.

Лидерство со стороны США имеет важное значение. В то время как большинство развитых стран не в состоянии обеспечить свою "справедливую долю" финансирования изменения климата, США относятся к числу тех, которые считаются особенно отсталыми. Другими ключевыми участниками, за которыми следует наблюдать в ГА ООН, являются Германия и Канада, которые возглавляют процесс разработки плана инвестиций на 100 миллиардов долларов в год.

Важно отметить, что все еще возможно ограничить повышение глобальной средней температуры до 1,5°C, но окно возможностей быстро закрывается. Правительства должны в срочном порядке воспользоваться случаем и использовать ГА ООН для информирования о значительных усовершенствованиях показателей выбросов и увеличении финансовых обязательств.

https://www.chathamhouse.org/2021/09/unga-key-moment-ndcs-and-climate-finance

RAND Corporation: Саммит дает Байдену шанс подтолкнуть постсоветские государства к демократии

После беспорядочного вывода войск из Афганистана президент Байден, возможно, будет готов обратить свое внимание на более важное событие в календаре: “саммит за демократию”.

Среди постсоветских государств Байден, скорее всего, продемонстрирует лучшие примеры демократии, пригласив процветающие страны Балтии. Но он мог бы также пригласить четыре страны «среднего» уровня: Армению, Грузию, Молдову и Украину - все пока еще несовершенные демократии.

Объявляя о саммите, который состоится 9-10 декабря, Байден говорил о необходимости продемонстрировать, что демократии «могут добиться успеха, улучшив жизнь своих собственных людей и решив самые большие проблемы, стоящие перед всем миром». В этом предложении он подразумевал два основных критерия для приглашенных.

Первый предполагает более высокий уровень демократического и экономического развития.

В этой области страны Балтии - Эстония, Латвия и Литва - являются лучшими в своем классе среди постсоветских государств. Они оцениваются как “свободные” американской некоммерческой организацией Freedom House, которая ежегодно измеряет 25 показателей политических прав и гражданских свобод для каждой нации. Все трое являются членами Европейского союза и НАТО. В 2020 году их средний ВВП на душу населения по паритету покупательной способности составлял 36 386 долларов США, примерно столько же, сколько в Испании, и выше, чем в Центральной Европе.

Четыре государства «среднего» уровня добились прогресса, но все еще сталкиваются с препятствиями. Freedom House оценивает их как «частично свободные», а средний ВВП на душу населения составляет 13 552 доллара.

Второй критерий Байдена подчеркивает важность оказания помощи в решении транснациональных проблем в таких областях, как изменение климата, общественное здравоохранение, коррупция и безопасность.

В социально-экономической области страны Балтии добиваются лучших результатов в двух из трех областей. Показатели вакцинации против COVID-19 в странах Балтии составляют в среднем 42 процента по сравнению с 7 процентами в среднем звене. Индекс восприятия коррупции Transparency International показывает, что страны Балтии демонстрируют хорошие результаты, в среднем занимая 31 место с самого начала. В меньшей степени это относится к среднему уровню. В Армении и Грузии средний показатель составляет 53, но в Молдове и Украине значительно ниже - в среднем 116. По выбросам углерода на душу населения в странах Балтии дела обстоят менее благополучно. Эстония отстает на 17,0 тонны, в то время как в Латвии и Литве в среднем 4,4 тонны; средние уровни, с их более слабой экономикой, в среднем составляют всего 2,74 тонны.

В области безопасности Прибалтика также сильнее. Несмотря на запугивания со стороны России, они сохраняют свою территориальную целостность. Как члены НАТО, они вносят свой вклад и извлекают выгоду. Средние уровни сталкиваются с более серьезными проблемами. Российские войска оккупируют (мнение автора статьи) части Грузии, Молдовы и Украины. Армения, однако, предпочитает российское военное присутствие. Российские миротворцы были введены для стабилизации армяно-азербайджанской границы в прошлом году.

Самым большим камнем преткновения при приглашении на саммит представителей среднего звена может быть неравномерный прогресс в построении демократии.

В последнее время Грузия откатилась назад. ОБСЕ заявляет, что парламентские выборы в октябре прошлого года были “конкурентными”, но посетовала на “повсеместные утверждения о давлении на избирателей”. 31 июля Соединенные Штаты заявили, что они “глубоко обеспокоены” выходом правительства, возглавляемого "Грузинской мечтой", из компромиссного политического соглашения при посредничестве Европейского союза.

Украинское гражданское общество здорово, и демократия прогрессирует. Но прогрессу страны препятствуют безудержная коррупция, прерванные реформы и война на востоке.

Армения добивалась демократических завоеваний, но война прошлого лета с Азербайджаном замедлила их. Премьер-министр Никол Пашинян недавно был переизбран с неожиданным перевесом. Его правительство еще больше зависит от России, чтобы уравновесить лучше вооруженный Азербайджан и его могущественного союзника Турцию, чья военная помощь была главным фактором в исходе пограничной войны.

Молдова страдает от многолетнего колебания между прозападным и пророссийским правлением. Теперь у нее есть продемократический и ориентированный на Европу президент Майя Санду и поддерживающий ее парламент. Россия, похоже, несколько обеспокоена, но может работать с новым правительством, если ее интересам безопасности не будут угрожать.

Возможно, ему лучше пригласить всех четверых. Это может не иметь заметных недостатков, и он мог бы показать, что Соединенные Штаты ценят страны, которые испытывают трудности по мере их улучшения. Отказ пригласить государства среднего уровня может вызвать у них беспокойство и послать бесполезный сигнал Москве.

Приглашения могут сопровождаться предупреждениями о том, что Соединенные Штаты и Запад ожидают дальнейшего прогресса в обмен на их поддержку. Даже если мы в Соединенных Штатах сделаем все возможное, чтобы признать наши недостатки, мы можем подтолкнуть постсоветские государства к тому, чтобы сделать больше для реализации их демократического потенциала.

https://www.rand.org/blog/2021/09/summit-gives-biden-chance-to-nudge-post-soviet-states.html

American Enterprise Institute: Надежда для заблудших душ либерализма

Либерализм в беде. Я не имею в виду узкий “либерализм” Демократической партии после 1960-х годов, хотя и с этим тоже есть проблемы. Я имею в виду либерализм в более широком, классическом смысле - взгляд на правительство и общество, охватывающий свободные рынки, представительную демократию, свободу личности, строгие ограничения государственной власти и религиозный нейтралитет.

Двадцать пять лет назад такое понимание либерализма было почти бесспорным. Сегодня уже нет. С одной стороны, рынки порождают неравенство, демократия работает только тогда, когда она достигает правильных результатов, индивидуальная свобода неинтересна, если она не связана с сексуальными меньшинствами или абортами, государство - это все, а религия не заслуживает нейтралитета. Рынки разрушают традиционные моральные устои, демократия в основном является притворством, свобода личности поощряет отклонения в поведении.

Сторонники будут оспаривать эти характеристики, но либеральный порядок в Америке (и Европе) подвергается нападкам - и не без причины. Политические дебаты в Вашингтоне лишены добросовестности, система образования идеализирует ненависть к себе и сексуальную неразбериху, и даже руководители корпораций, на которых до вчерашнего дня можно было рассчитывать в том, что они будут отстаивать патриотизм и трудолюбие, охотно повторяют сентенции идиотов.

Я читал много критических статей о либерализме, но ни одна из них не была столь оригинальной, как «Почему мы беспокойны: в современном поиске удовлетворения» Бенджамина Стори и Дженны Силбер Стори. Или, возможно, правильнее будет сказать, что книга не столько критикует либерализм, сколько объясняет, почему он не является ни причиной наших проблем, ни их решением.

Мистер и миссис Стори, преподают политическую философию и руководят программой Токвиля в Университете Фурмана; в текущем учебном году они также являются приглашенными учеными в Американском институте предпринимательства. Во время недавнего визита в кампус Фурмана я встретил их в заваленном книгами, но очень опрятном кабинете миссис Стори.

В основе их книги лежит размышление о том, что образованным людям в современных либеральных демократиях очень удобны непосредственные аргументы, а вовсе не окончательные - другими словами, что современные люди могут обсуждать средства, но не цели.

Что они подразумевают под “концами”? «Я преподаю ‘Горгия’ Платона» - говорит мистер Стори. «Сократ спорит с Калликлом о том, что такое лучший образ жизни. И поэтому я спрошу своих студентов: каков лучший образ жизни? Именно так. Стандартный ответ таков: О чем вы говорите? Они смотрят на меня так, словно хотят сказать: ты не можешь задавать этот вопрос!»

Так оно и есть, думает он, в либеральных обществах в целом: нам разрешено обсуждать все вопросы, кроме однозначных. «Мы предполагаем, что у нас не может быть ответа на эти вопросы, даже не задавая их». В классе и он, и его жена «пытаются перевести студентов с позиции догматического скептицизма, в котором они предполагают, что до начала исследования вы не можете задавать окончательные вопросы, в место зететического или ищущего скептицизма, в котором вы признаете, что, несмотря на все ваши сомнения и опасения, вы должны, по крайней мере, задавать вопросы о Боге, добре и природе Вселенной».

Либерализм зародился в 16-17 веках как ответ на жестокую политическую борьбу Реформации и Контрреформации - так называемые религиозные войны. Европейские философы и политические лидеры стремились к политическому мировоззрению, в котором человек мог бы придерживаться своих собственных взглядов и исповедовать свою собственную религию без привязки к мифологии доминирующей культуры вокруг него.

Зачатки либерализма наиболее отчетливо прослеживаются в философии Джона Локка (1632-1704). Но труды Локка не очень хорошо читаются.

Лучше читается Монтень. Он не был философом, и в этом все дело: он был замечательным эссеистом, но не стремился к универсальной истине. Некоторые называют монтеньянский идеал “имманентным удовлетворением”: мировоззрение, которое ценит удовлетворение в данный момент и мало интересуется великими принципами, в соответствии с которыми может быть перестроено общество. Монтень, с этой точки зрения, является прототипом либерала.

Как бы ни было привлекательно либеральное мировоззрение, оно перестало удовлетворять. «Либерализм не популярен среди многих молодых людей, - говорит миссис Стори, - потому что он был разработан для решения антропологической проблемы, отличной от тех, с которыми мы сталкиваемся. Мы были другими людьми, когда создали наши либеральные институты, чтобы решить проблемы войны и несправедливости». Политические институты либерализма, по ее словам, были созданы для людей, которые «уже были твердо привержены церквям, местностям, профессиям и семьям. Но когда личная жизнь разрушена—семьи распущены, населенные пункты менее важны, религиозная жизнь отсутствует - рамочные институты либерализма больше не имеют смысла». Молодежь, в частности, говорит она, не интересуется “прозаической” жизнью: «Им этого просто недостаточно».

Многие критические замечания в адрес либерализма и современности быстро превращаются в критику свободного рынка. Это очевидно, потому что рынок - это то, что вы можете изменить или перестроить силой закона. «Проблемы, с которыми мы сталкиваемся прямо сейчас, не являются фундаментальными экономическими проблемами», - говорит Стори. «Это фундаментальные образовательные и философские проблемы. Путь вперед - это проект для нескольких поколений, и он начнется в школах».

Еще один способ объяснить тяжелое положение либерализма 21 века, утверждают историки, заключается в том, что он лишился “форм”. Токвиль использовал этот термин в “Демократии в Америке”, но не дал ему определения. Он имел в виду традиции, социальные условности, табу. Аристократические общества в значительной степени полагаются на формы; каждый человек, высокого или низкого социального уровня, понимает, какие ожидания возлагает на него его роль, и реагирует соответствующим образом. Демократические общества склонны отвергать формы. Токвиль, французский аристократ, предпочитал демократию, но опасался, что «демократические» граждане могут вообще забыть о формах.

Мистер и миссис Стори хотят противостоять движению к бесформенности. «В классе, - говорит он, - я всегда ношу галстук, когда преподаю. Я обращаюсь к своим ученикам на «вы». Причина, по которой мы делаем это, не в том, чтобы заставить людей чувствовать себя неловко; это для создания надлежащей дистанции между учителем и учеником. Я говорю им: я надеваю галстук, потому что уважаю вас и уважаю предмет, который мы изучаем. Я собираюсь поговорить с вами очень официально, как со взрослым, и я собираюсь попросить вас быть взрослыми».

Утрата форм в современных демократических обществах, утверждают ученые, культивирует своего рода хроническое беспокойство и тревогу. Без форм - без условностей и сопутствующих ожиданий, без институциональных связей, определяющих наши отношения, — «каждое решение становится экзистенциальным кризисом», - говорит г-жа Стори. «Ты свободно плавающий атом. Вы должны угадать, как правильно реагировать на любые обстоятельства».

Если эти «свободно плавающие атомы» не привязаны к институтам и конвенциям, многие из них управляются нашим национализированным политическим хаосом. Терроризируют ли молодых людей изменчивые требования влиятельных лиц и толпы в Твиттере? «В классе царит нервозность, когда мы говорим на политические темы, чего я не замечал четыре или пять лет назад», - говорит мистер Стори. «Студенты сейчас достигают совершеннолетия в совершенно другом мире, в котором сказать что-то не то или даже не сказать что-то правильное - может уничтожить вас. Одного из наших студентов выгнали с определенной платформы социальных сетей, я забыл, с какой именно, потому что там был митинг по какому-то делу, и он просто ничего не сказал. Его осудили за то, что он ничего не сказал».

Г-н Стори добавляет, что Токвиль 200 лет назад описал тиранию большинства над мышлением, при которой люди постоянно ориентируются в своем интеллекте на то, во что, по их мнению, они должны верит”.

Консерватизм пары Стори заключается прежде всего в вере в то, что «старые, мудрые книги», как они выразились, могут нас чему-то научить. «Старые, мудрые книги» - это, по сути, и есть их ответ на неизбежный вопрос журналиста: так что же мы будем делать с этим беспорядком? Или, говоря иначе: если либерализм был разработан для людей, укрывшихся в лабиринте институтов, и граждане демократий 21 века больше не являются такими людьми, что нам делать с либерализмом?

Другие правые критики либерализма - я особенно думаю о книге Патрика Денина “Почему либерализм потерпел неудачу” (2018) - обвиняют сам либеральный порядок в гедонистических извращениях, экономическом неравенстве и культурном угнетении, которые они видят в современной американской культуре. Мистер и миссис Стори придерживаются другого курса. В своей книге они приписывают либеральному порядку «глубокое осознание многообразных и противоречивых аспектов человеческой жизни и вытекающих из этого проблем самоуправления». Их надежда, мистер Стори говорит: «Заключается в том, что либеральные институты, которые сделали так много хорошего для нашей страны, могут выдержать нынешнюю волну беспорядка».

Задача на сегодняшний день, по их мнению, состоит не в том, чтобы, с одной стороны, взорвать либерализм, а с другой - поощрять его патологии. Это, как говорит миссис Стори, «восстановление основ успеха либерализма». Для этого «потребуется вернуться к долиберальным источникам—ресурсам классической мысли, христианской мысли и еврейской мысли, а также общинным практикам, которые превращают эти традиции в образ жизни. Эти способы мышления направлены на то, чтобы культивировать порядок в душе так, как этого не делает либеральная мысль».

Все эти разговоры о порядке и душах наводят меня на мысль о “Республике” Платона. Я не читал ее 30 лет, но помню, что Платон хотел провести связь между порядком в душе и порядком в городе, или полисе. На полке в кабинете миссис Стори я замечаю экземпляр знаменитого перевода “Республики” интеллектуала Чикагского университета Аллана Блума. Возможно, точку зрения ученых можно сформулировать так: вы не можете исправить город, пока души в беспорядке.

https://www.aei.org/articles/hope-for-the-lost-souls-of-liberalism/

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs