Правительственный кризис в Эстонии: возможные причины и последствия

Смена правительства в Эстонской Республике не может считаться событием первого ранга в европейской политике. Строго говоря, это прекрасно понимают эстонские политики и об этом говорят эстонские эксперты. Однако для российских экспертов изучение политических процессов в Эстонии имеет большое значение. Во-первых, Эстония – наш сосед, географически близкий как к Москве, так и Санкт-Петербургу. Во-вторых, Эстония – член НАТО и ЕС. Политика этой страны в большей или меньшей степени отражает общий уровень отношений с этими организациями. В-третьих, политические процессы в Эстонии отражают, как зеркало, ситуацию в Европе в целом. Кризис либеральных практик, популизм, падение влияния условных левых – всё это сопровождает эстонский политикум как часть Европы. Оттолкнемся от того, что «Латвия, Литва и Эстония – единственные из бывших советских республик, властные группы которых в рамках глубоких и подчас болезненных трансформаций реализовали переход от «восточной» к «западной» политико-экономической модели, добились присоединения к основным евроатлантическим интеграционным форматам». Однако сама «западная» модель существенно изменилась. За последние десятилетия во многих европейских странах сформировался основанный на идеологии и политических практиках недемократический либерализм – «политический режим, где присутствует только второй элемент из известного триптиха «власть народа, избранная народом и для народа». То есть участие граждан во власти является формальным и неэффективным, а управление осуществляется не в интересах большинства». В чем причина сложившейся ситуации? Монополизировать власть значит монополизировать собственность, в результате государство управляется как частное владение (патримониум) правящих групп – носителей государственной власти, которые приватизируют различные общественные функции и институты, делая их источником собственных частных доходов. При этом этнические, клановые, региональные и семейно-родственные связи не исчезают, а воспроизводятся в современных политических и экономических отношениях, определяя способы и принципы их функционирования. Именно это наблюдалось в Эстонии при последней смене правительства.

Формальный повод, но явно не единственная причина падения правительства в Эстонии в январе 2021 года – подозрения в коррупции представителей Центристской партии. Крупный проект в сфере недвижимости – «Porto Franco» – и претензии к нему со стороны правоохранительных органов привели к распаду правительства. Было озвучено подозрение, что генеральный секретарь центристов Михаил Корб в обмен на пожертвования в партийную кассу пообещал предпринимателю, строящему «Porto Franco», содействие в получении сервитута от Таллина для строительства подъездной дороги к комплексу. При этом советник министра финансов Керсти Крахт, якобы, должна была использовать свое влияние в Министерстве финансов, чтобы добиться получения государственного кредита. Формально произошедшее подпадает под современное определение коррупции, данное к тому же виднейшим теоретиком международных отношений – использование преимуществ публичного статуса ради частной выгоды. Но необходимо одно уточнение, крайне важное для Эстонии. Очень часто цель коррупции не частная, а партийная выгода. Впрочем, последнее закономерно, учитывая тот факт, что Эстония – парламентская республика, в которой правительство формируется коалицией партий, победивших на выборах. Добавим, что по внутренним вопросам консенсус достигается с существенно большим трудом как результат сложных компромиссов. Принимаемые т.н. «коалиционные договоры» фиксируют, прежде всего, распределение портфелей, и лишь затем – бюджетные предпочтения. Это характерно для всех малых стран, сильно интегрированных во влиятельные международные организации. При этом присутствует региональная и субрегиональная специфика: по мнению В.А. Смирнова, «элиты Латвии и Литвы подвержены влиянию восточноевропейской правой традиции, элиты Эстонии – больше североевропейской». В Эстонии есть политическая партия, выпадающая из традиционной партийной модели – Эстонская консервативная народная партия (EKRE). EKRE можно с уверенностью отнести к правопопулистским партиям, для её дискурса характерны национализм (как гражданский, так и этнический), евроскептицизм, стремление «сыграть» на таких настроениях части эстонского общества, как ксенофобия и гомофобия. В настоящее время пост спикера эстонского парламента принадлежит именно этой партии, и до февраля 2021 года она была одной из системообразующих в партийно-политическом спектре. Реальная причина распада коалиции из Эстонской консервативной народной партии, центристов, а также партии «Отечество», возможно, связана как с первой из упомянутых партий, так и с политическими манёврами центристов. Центристская партия – идейный и институциональный наследник Народного фронта Эстонии, выступавшего за более инклюзивную демократическую модель под руководством Эдгара Сависаара. Народный фронт снискал себе славу если не пророссийской, то, по крайней мере, «прорусской» политической силы. Когда Сависаара на посту председателя партии сменил Юри Ратас, одной из его основных задач стало изменение сложившегося образа центристов, превращение их во «всеохватную» партию и придание им качества «политической универсальности» – фактически, возможностей коалиционного строительства с любой политической силой. Первое же коалиционное правительство, возглавляемое Ю. Ратасом, объединило центристов с правоконсервативным «Союзом Отечества» (ныне – «Отечество»); также в правительство вошли представители социал-демократов. Ранее подобную коалицию невозможно было представить, поскольку социал-демократические и левоцентристские идеологи традиционно представляли «Союз Отечества» как националистическую силу, чьи идеалы шли вразрез с центристской повесткой. В 2019 году после очередных парламентских выборов Центристская партия продемонстрировала, что ей ещё есть чем удивить свой электорат: новым коалиционным партнёром, наряду с «Отечеством», стала упомянутая правопопулистская и открыто националистическая Эстонская консервативная народная партия. Но этот эксперимент оказался слишком смелым. Провокативная риторика EKRE как по внутри-, так и по внешнеполитическим вопросам (к примеру, основатель партии Март Хельме весной 2019 г. заявил о «спорном статусе» Печорского района Псковской области РФ) привела к резкому падению рейтинга как правительства в целом, так и самой Центристской партии, его сформировавшей. Уже в августе 2019 года центристов были готовы поддержать на следующих выборах лишь 17,8% граждан Эстонии. Ряды центристов демонстративно покинули некоторые видные члены, заявившие о невозможности находиться в одном правительстве с «нацистами». Очередная провокация со стороны правых популистов могла иметь поистине катастрофические последствия для Центристской партии и её восприятия большинством населения. EKRE предложила провести референдум по вопросу о закреплении понятия брака как союза мужчины и женщины. Это было воспринято как провокация, поскольку в данной формулировке вопрос помогал дальнейшему расколу электората и привлечению внимания к партийной повестке. Идея такого референдума сталкивалась с парламентской обструкцией (Партией реформ на всенародное голосование было выдвинуто… 9 тысяч альтернативных вопросов). Можно предположить, что, не реализовав «процедурный» вариант предотвращения провокации, Партия реформ и Центристская партия воспользовались «коррупционным скандалом» или же инициировали его. Тем более, что отставка правительства Эстонии не была внезапной и не привела к принципиальным перестановкам в политической системе. Произошло переформатирование правящей коалиции: Центристская партия в этот раз решила сформировать её с более надёжным и респектабельным партнёром, Партией реформ, и сохранила ключевые позиции, «избавившись» от столь неудобного партнёра, как правые популисты. Тем не менее, Ю. Ратасу пришлось уступить премьерское кресло представителю Партии реформ Кае Каллас (дочери бывшего премьер-министра Сийма Калласа). Безусловно, родственные связи эстонских политиков – это внутреннее дело самой Эстонии. Для нас принципиальное значение имеет внешняя политика страны, прежде всего, на российском направлении. Разумеется, на резкое улучшение российско-эстонских отношений рассчитывать не приходится. Более того, за первые две недели правительство Эстонии сделало многое для того, чтобы эти отношения существенно ухудшились. Новый министр обороны заявил: «Сегодняшняя ситуация с безопасностью показывает, что наша основная угроза может исходить все же с востока, то есть из России. А теперь посмотрим, какая социально-экономическая обстановка в России и каково настроение народа, при этом президент России по-прежнему вкладывается в армию. Народ может быть бедным, голодным, а сюда денег хватает». Резко негативная направленность эстонской внешней политики по отношению к России привела к острой критике политических решений Европейского союза, что ранее случалось редко и было связано, в первую очередь, не с внешнеполитическими аспектами, а с мерами экономии и кризисного менеджмента. Депутат Европарламента от Эстонии Рихо Террас, полный генерал, бывший командующий Силами обороны Эстонии, пообещал добиваться отставки главы европейской дипломатии. Причина – визит Жозепа Борреля в Москву. По словам парламентария, он уже добился поддержки двух десятков членов Европейского парламента (из 705). «Надеюсь, что Боррель осознает свой позор и освободит столь важную для Европейского союза должность». Министр иностранных дел Эва-Мария Лийметс также осудила визит Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности в Россию. Вышесказанное позволяет предположить, что и при новом правительстве Эстония останется одной из наиболее критически настроенных по отношению к современной российской политике стран Европейского союза.

Таким образом, мы можем предположить, что смена правительства в Эстонии стала «хорошо подготовленным сюрпризом», особенно учитывая, что новое правительство удалось сформировать в очень короткие сроки – за 11 дней. Центристская партия в очередной раз продемонстрировала пример политической гибкости, сформировав коалицию с ещё одним своим давним противником. Праволиберальная «Партия реформ» представляется гораздо более предсказуемым и респектабельным партнёром, особенно учитывая, что именно она стала победителем парламентских выборов 2019 г., но была оттеснена от формирования правительства коалицией EKRE. Её популярность неуклонно росла в период правления указанного кабинета, и центристы достаточно оперативно отреагировали на изменение настроений электората, избавившись от enfant terrible политической сцены, предотвратив фактическое «соучастие» в дальнейших провокациях правых популистов и реабилитировав себя в глазах части избирателей и Брюсселя. Как сохранение в правительстве представителей Центристской партии, так и смена открыто националистической партии на правых либералов, безусловно, добавит эстонской политической сцене сплочённости. Предсказуемость действий нового правительства, вероятная большая умеренность в риторике как относительно Европейского союза, так и России, не может не рассматриваться как проявление уменьшения политической энтропии. Общий критический настрой правительства Эстонии по отношению к Москве, безусловно, сохранится, но уже будет лишён провокативности и эпатажа, свойственного Эстонской консервативной народной партии. В отношении ушедшего в отставку кабинета спикер Рийгикогу (2014-2019 гг.) Эйки Нестор сказал: «Правительство своими глупыми и надменными решениями убивает доверие людей к своему государству». Будут ли его слова применимы к новой правящей коалиции, покажет время.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs