Саммит G20: итоги, противоречия и перспективы

Фото А.Торина.

В Рио-де-Жанейро под председательством Бразилии прошел саммит «Большой двадцатки» (G20) под девизом: «Построение справедливого мира и устойчивой планеты». «Двадцатка» является наиболее репрезентативной неформальной площадкой для обсуждения мировых экономических и политических проблем, но ее работа в последние годы осложняется политическими конфликтами между странами-участницами.

Итоги саммита показали, что изменились его приоритеты: экономическая повестка отходит на второй план, больше внимания уделено идее реформирования международных структур, глобального управления. Достаточно сильное влияние на работу форума оказали новости из Соединенных Штатов: избрание президентом США Дональда Трампа, от которого ожидают усиления изоляционистских тенденций в политике и большего скепсиса к усилиям международных организаций.

Итогам саммита G20 был посвящен круглый стол, состоявшийся в Москве. В нем приняли участие известные ученые-международники.

Исполняющий обязанности директора Института актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России, посол в отставке Александр Крамаренко предложил вспомнить предысторию формата саммита «Большой двадцатки». «Как известно, в свое время существовала группа двадцати в составе министров финансов и глав центробанков 20 стран. Но, в порядке реакции на глобальный кризис 2008-2009 годов, который, как полагают многие экономисты, остается с нами, создали именно саммит. Тогда впервые заговорили о деглобализации. Постепенно этот макроэкономический заряд деятельности G20 иссяк, хотя ранее за всем, что там происходило, следили внимательно. А потом, когда первый испуг от кризиса прошел, западные страны не знали, что с этим форматом делать… На этом фоне происходили изменения в самой “Группе двадцати”. Именно формат ее саммита, задал все прочие форматы деятельности – от встреч министров иностранных дел до “Социальной двадцатки”, заседание которой состоялось на днях в Рио-де-Жанейро», - пояснил А.Крамаренко.

По словам эксперта, в нынешних условиях «Группа двадцати» вдруг оказалась в ситуации, которую условно можно назвать «БРИКС против “семерки”». «Причем нужно учитывать, что БРИКС в рамках G20 уже представлена семью странами, включая такие важные, как Саудовская Аравия и Индонезия. То есть, страны поделились как бы пополам. Кроме того, ряд стран, таких, как Мексика и Аргентина, уклонились от однозначного выбора той или иной стороны. В ООН глобальные проблемы в представительном формате обсуждать сложно, поскольку западники блокируют такую возможность. В результате именно саммит “двадцатки” стал наиболее предпочтительной для этого площадкой», - подчеркнул А.Крамаренко.

«Не менее важно, что постоянными членами G20 являются Европейский союз и Афросоюз. Последний был принят в ряды объединения на саммите в Нью-Дели в 2023 году, при непосредственной поддержке российской стороны. Поэтому очень удачно, что в следующем году председательство в “Большой двадцатке” перейдет к ЮАР. Это значит, что акцент будет сделан на развитии африканских стран, и Афросоюз, в состав которого входят 55 государств, будет весомым и содержательным участником этого процесса», - подчеркнул А.Крамаренко.

Эксперт акцентрировал особое внимание на том факте, что сейчас Группа двадцати – это площадка, хотя и институционально еще не оформившаяся, для обсуждения важнейших проблем между Западом и мировым большинством. «Причем, когда западники пошли по пути политизации деятельности группы двадцати, просто чтобы отвлечь внимание от реальных проблем, они думали, что могут эту политизацию контролировать. Но она вышла боком, и им пришлось смириться с итоговой декларацией, в которой содержится призыв к прекращению огня в секторе Газа. Кроме того, в нынешней декларации принята очень взвешенная, очень краткая формулировка о необходимости всеобъемлющего, справедливого и прочного мира на Украине. Она вполне нас устраивает, поскольку она отражает наше представление о том, каким должно быть урегулирование украинского конфликта вокруг него. Например, если говорить о справедливости, то ясно, что это должна быть справедливость для тех регионов Украины, которые подвергались насильственному подавлению, украинизации, то есть право на самоопределение. Мы с самого начала говорили, что это не конфликт за территорию, а за права людей, которые грубо нарушаются, уже не говоря о самом праве на жизнь. Что касается всеобъемлющего мира, предполагаем, что есть и внешнее измерение конфликта, это наши отношения с Западом. В декабре 2021 года мы предложили два проекта документа, которые были призваны обеспечить, чтобы и США и НАТО гарантировали нашу безопасность ввиду того, что инфраструктура НАТО продвигалась к нашим границам медленно, но уверенно с 1997 года. Тогда Запад отверг все основные положения наших документов, а ведь можно было договориться», - отметил А.Крамаренко.

«Вот уже два с половиной года как мы продолжаем воевать, но кто создал эту ситуацию? Конечно, Запад. Что касается прочного мира. Слово мир здесь ключевое. Но у России и США разное понимание того, что считать прочным миром. Команда Трампа хочет заморозить конфликт и создать какую-либо демилитаризованную зону по линии прекращения огня с введением туда натовских войск. Для России мир на Украине неотделим от вопроса о новых границах этой страны. Прежние границы она могла бы сохранить, если бы она сохранила принцип советского общежития, так как именно в рамках Советского Союза была территориально и административно сформирована Украина с теми границами, с которыми она вышла из состава СССР. Этого сделано не было», - заключил А.Крамаренко.

Директор Института исследований международных экономических отношений, профессор кафедры мировой экономики и мировых финансов Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Виктория Перская уделила особое внимание экономической повестке саммита и ее отражению в тексте итоговой Декларации. «Проблема состоит в том, что мир сейчас находится на перепутье от одной, неолиберальной, модели к иной, более сбалансированной. Во-первых, она предполагает большее внимание аспектам государственного регулирования. Во-вторых, государство начинает привлекать и использовать свой инвестиционный потенциал для развития тех отраслей, которые являются приоритетными, стратегически важными для национальной экономики. Что имеется в виду? Например, принятые в США законы о чипах и о снижении инфляции (в феврале и августе 2022 года соответственно). Они предполагают достаточно большие суммы инвестирования в создание производств, которые необходимы для стратегической социальной достаточности Соединенных Штатов», - пояснила В.Перская.

Новая модель, идущая на смену неолиберальной, по словам В.Перской, предполагает больший суверенитет и самодостаточность стран. Не менее важный аспект связан с глобальными цепочки стоимости. «Они формировались за счет развития вертикальной кооперации, во главе которой, как правило, стояли транснациональные корпорации (ТНК). Право реализации и право интеллектуальной собственности, инвестиционный потенциал принадлежали также ТНК. Эти корпорации, как правило, были либо американские или японские. Очень мало немецких (одна или две), и очень мало британских. К настоящему времени уровень прибыли корпорации, находящейся наверху этой цепочки, составлял от 30 до 40%. Уделом развивающихся экономик оставалась моноспециализация. Сейчас эти глобальные цепочки испытывают кризис, причем первый тревожный звонок для них прозвучал в период пандемии COVID-19. Цепочки стоимости необходимо развивать, но они должны регионализироваться и учитывать взаимодействие стран, которые ближе друг к другу территориально», - отметила экономист.

Еще один элемент новой экономической модели, недостаточно, по оценке В.Перской, отраженный в итоговой Декларации саммита – это использование финансовых ресурсов: «Дело в том, что неолиберальная модель предполагала стимулирование потребителя и, соответственно, развитие кредитной системы. Это было взято за основу. Центральной функцией банка как регулятора была борьба с инфляцией и одновременно обеспечение стабильности индикаторов макроэкономической политики. Двадцатка это подтверждает, но в современных условиях уже идет речь о том, что банки должны изменить свою ориентированность. Кредитные ресурсы для реального бизнеса должны стать абсолютно доступными».

«О чем говорится в документе? О том, что Центральный банк по-прежнему обеспечивают ценовую стабильность. То есть сущность центробанков пока не меняется. Они не отвечают за денежно-кредитную массу, они не регулируют национальные курсовые отношения. Второй важный момент – независимость центральных банков от национального государства. Вот эти пункты означают сохранение детерминанты неолиберальной модели. На сегодняшний день курсы регулируются не государствами, не центральными банками, а на свободном рынке. Любая группа, которая может что-то регулировать, будет в этом случае приходить к расчету паритета покупательной способности. А по этому параметру рассчитывать очень сложно, поскольку ценообразование на 80% присутствует по-прежнему в долларовом выражении», - пояснила В.Перская.

Также саммит G20 акцентрировал внимание на государственных и частных инвестициях, предполагая что они должны выступить драйверами национального развития и способствовать индустриализации развивающихся экономик.

Важным элементом регулирования и развития национальных экономик должна стать фискальная политика. «Говорится, что она должна быть справедливой. Но как это можно сделать? Повышать либо налоги на предпринимательство, либо подоходный налог на граждан или на супербогатых, то есть, по сути, на часть крепко связанных друг с другом представителей элиты. Естественно, они не согласны. Более того, они имеют большое количество благотворительных проектов, которые скрывают их реальные доходы. Этот вопрос по-прежнему требует дополнительного согласования между участниками “двадцатки”», - констатировала В.Перская.

Серьезной проблемой остается и наличие ресурсов, которые были заблокированы у ряда стран в ряде международных банков в ходе санкционной политики США и ЕС. «Таких стран довольно много. Среди них Россия, Иран, Афганистан, Венесуэла. Это лишь небольшой перечень. Предполагается, что шаги по разблокировке могут быть осуществлены через Банки развития. Но пока реального механизма осуществления этих шагов нет. На этом направлении предстоит еще большая работа», - отметила В.Перская.

Большое внимание уделил саммит и реформе институтов глобального управления. «Хочу подчеркнуть, что институты (МВФ, Всемирный банк, Банки развития, ВТО) являются институтами, поддерживающими по своему статусу всемерное движение к глобализации в мировой экономике. Поэтому пока решения G20 ограничиваются пожеланиями и отдельными поправками, но масштабной реформы до сих пор нет», - заключила В.Перская.

Генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин напомнил, что американские политологи в свое время ввели в отношении современного состояния международных отношений термин «стратегическая неопределенность». «Теперь она наступила, и вряд ли этот факт понравится самим Соединенным Штатам. Ранее они предполагали ее использовать как инструмент в политике, когда не хотели принимать чью-то сторону. Теперь сбылась поговорка: “бойтесь своих желаний, они могут исполниться”», - заявил он.

По словам А.Мухина, вместе с укреплением неолиберальной модели в экономике и гегемонией США в международных делах усиливался дефицит суверенитета остальных стран, а одновременно, по мере усиления противоречий и вызванного ими кризиса, дефицит доверия к институтам глобального управления. Особенно отчетливо это было видно на примере Всемирной торговой организации. «Сейчас можно сказать: глобализация не исчезнет из нашей жизни, но приоритетной станет модель национального государства. И США, как страна, уже огородили для себя особый участок, где собирается решать накопившиеся проблемы. Разумеется, за чужой счет и пользуясь своим привилегированным положением. Судя по всему, именно это так возмутило участников саммита G20. Президент Бразилии Лула да Силва декларировал, что войны на этом саммите не будет, и, тем не менее, она случилась, и завершилась для Запада неудачно. США и ЕС пробовали давить на Китай – не получилось. Попробовали воздействовать на Индию – с ней также не вышло. Более того, выяснилось, что “БРИКС против коллективного Запада” – это вполне рабочая схема, стимулирующая рост конкуренции на международной арене и предоставляющая за счет этого оживить ряд международных институтов, таких как ООН или уже упомянутая Всемирная торговая организация, оказавшихся в последние годы в глубоком кризисе, а теперь получивших некий шанс на выход из него. Более того, заработали те институты, по поводу которых Запад испытывал скепсис – БРИКС, ШОС и даже СНГ. Потому что когда в институты начинают верить акторы реальной политики, эти институты начинают работать, но не так, как задумывалось их создателями – не в деструктивном ключе, а в конструктивном. Санкционная реальность начинает противопоставляться борьбе с ней», - заметил А.Мухин.

«Смена приоритетов в мировой конфликтологии происходит на наших глазах. Конечно, может быть, все вернется на круги своя, и конфликт на Украине останется базовым. Этот тезис, как мантру, повторяют некоторые политики, потому что если они перестанут это повторять, они просто исчезнут в информационном пространстве, станут неинтересны. Но судя по тем движениям, которые происходят в окружении Трампа, серьезные изменения все-таки произойдут. Сейчас их внимание приковано к ситуации на Ближнем Востоке. Для того, чтобы уделить этому направлению больше внимания, нужны ресурсы. Поэтому Трамп предлагает схему с «заморозкой» конфликта, а президент Турции Реджеп Эрдоган подыгрывает ему в этом вопросе. Но сейчас уже поздно предпринимать подобные шаги. Год назад подобные шаги имели бы хоть какой-то смысл, но сейчас – нет, поскольку изменилась ситуация на поле боя. Страны, которые увидели эти изменения, находятся не на обочине мировой политики, а в ее центре, и считаться с их позицией Западу, конечно, не хочется, а приходится», - констатировал А.Мухин.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs