Япония и Южная Корея – почему США так важно наладить отношения между этими странами?

25 февраля после трёхлетнего «коронавирусного» перерыва было возобновлено паромное пассажирское сообщение между южнокорейским городом Пусан и ближайшим к Корейскому полуострову японским портом Хитакацу (остров Цусима), впервые запущенное в 1999 г. Поездки на Цусиму популярны, например, среди южнокорейских любителей рыбалки. Впрочем, в японских СМИ появилась информация, что на Цусиме не все местные политики и чиновники будут рады гостям из Южной Кореи, поскольку ранее имели место инциденты «из-за культурных и других различий»[1]. Под «другими различиями», видимо, подразумевается  глубоко укоренившаяся враждебность в отношениях между этими двумя азиатскими народами, которая связана как с мрачным периодом колониального господства Японии на Корейском полуострове, так и с более «свежими» проявлениями японского национализма. Что касается претензий Японии к Южной Корее, то они сфокусированы на оспаривании принадлежности островов Токто.

При этом нынешнее восстановление паромного сообщения происходит на фоне некоторых политических предпосылок к потеплению отношений между Сеулом и Токио.   17 февраля т.г. в Белой книге, опубликованной минобороны Южной Кореи, было отмечено, что Япония является «близким соседом», с которым Южная Корея разделяет ценности и должна строить ориентированные на будущее отношения сотрудничества.  Предыдущее издание от 2020 г. упоминало Японию просто как соседнюю страну.  Для понимания важности этого незначительного, на первый взгляд, штриха,  стоит упомянуть об имевшем место в 2018 г. инциденте, когда южнокорейский военный корабль направил радар управления огнем на патрульный самолет Морских сил самообороны Японии, что привело к выяснению отношений между странами.

В новом издании Белой книги также сказано, что южнокорейские военные заинтересованы в решении накопившихся проблем, а также в сотрудничестве с японскими коллегами, например, в сфере разведывательной деятельности. Что касается островов Токто, ожидаемо говорится, что Сеул будет решительно реагировать на попытки Японией оспаривать суверенитет Южной Кореи над  ними[2].

А пока, страны, расстояние между которыми небольшой пассажирский  паром на подводных крыльях может преодолеть за 70 минут, имеют репутацию наиболее враждебно настроенных по отношению друг к другу американских союзников, что давно стало источником «головной» боли для их «патрона». При этом альянсы Вашингтона с Токио и Сеулом считают стержневыми элементами американоцетричной системы безопасности в Восточной Азии и Южной части Тихого океана. Впрочем, следует уточнить, что союзнические отношения Вашингтона с Сеулом, в отличие от его связей с Токио, пока не смогли трансформироваться в нечто более широкое, чем оборонительный пакт. Однако, этот недостаток для Вашингтона компенсируется возможностью военно-политического присутствия на Корейском полуострове.

Ранее на напряжённые отношения между Сеулом и Токио американцы реагировали ситуативно, стараясь не допускать их полного обвала, но в последнее время подобная турбулентность становится  препятствием для реализации новых региональных инициатив Вашингтона, суть которых сводится к трансформации системы «оси и спиц» в принципиально новую сетевую структуру, выстраиваемую вокруг «QUAD». Она будет состоять из альянсов, пришедших из эпохи холодной войны, новых «полуальянсов» (соглашения о взаимном доступе войск, о тыловой поддержке) и стратегических партнёрств. При этом Сеул долгое время  не проявлял заметного интереса к Индо-Тихоокеанским планам Вашингтона, анонсировав лишь в декабре прошлого года собственный взгляд на эту американскую концепцию.

Новая архитектура безопасности, как полагают в Вашингтоне, могла бы, подобно паутине, опоясывать Китай, Корейский полуостров и российский Дальний Восток. Вместе с тем, наличие «разрывов», подобных японо-южнокорейским противоречиям, может повлиять на её эффективность. Предпосылки к устранению этой проблемы для Вашингтона, возникли после состоявшихся в 2022 г президентских выборов в Южной Корее, победу на которых одержал бывший генеральный прокурор Юн Сок Ёль, представитель консервативных политических сил.

Юн Сок Ёль, вступивший в должность в мае, в отличие от своего предшественника на президентском посту, не скрывал, что являлся решительным сторонником улучшения отношений с Японией, обещая «ориентированный на будущее» подход к отношениям.  Юн Сок Ёль заявлял, что стоит подумать об участии страны в деятельности «QUAD», о присоединении к Всеобъемлющему соглашению о Транстихоокеанском партнерстве. Обещал бывший генпрокурор и укрепление альянса с США[3]. Новый южнокорейский лидер встретился с Фумио Кисидой в ноябре на полях саммита АСЕАН в Пномпене, где они согласились работать над скорейшим урегулированием  наиболее болезненной на данный момент проблемы в отношениях, связанной с выплатами корейцам компенсаций за принуждение к труду на японских военных заводах. В январе Юн Сук Ёль внёс предложение по использованию частного южнокорейского фонда для выплаты компенсаций. Вместе с тем, помимо личностного фактора президента, в Южной Корее в целом с помощью США спровоцирован запрос на более жёсткую политику в отношении Пхеньяна и Пекина, Этому способствовал, в частности, провал северокорорейского трека администрации Дональда Трампа, когда, по мнению А. Ланькова, была безвозвратно упущена уникальная возможность добиться от Пхеньяна радикального сокращения ракетной и ядерной программ[4]. Что касается отношений с Китаем, то их обвал был вызван провокационным появлением в Южной Корее американских комплексов противоракетной обороны.

 Важно отметить новую тенденцию в японо-южнокорейских отношениях. Ранее наступательная позиция и инициатива в управлении рисками  была у Сеула, что выражалось, в частности, в давлении на Токио путём пересмотра договорённостей по компенсациям и заморозки  Соглашения об обмене разведданными. Япония находилась в позиции обороняющегося, но действовала при этом не во всем совпадая с интересами Вашингтона. Так, усиление Японией экспортного контроля над поставляемыми в Южную Корею высокотехнологичными материалами создало препятствия для продвигаемой Вашингтоном и самим же Токио идеи выстраивания новых высокотехнологичных цепочек добавленной стоимости, идущих в обход Китая.

Теперь же именно Сеул демонстрирует готовность обсуждать компромиссы, и мяч находится на стороне Токио. Пока не очень понятно, насколько японские политики способны проявить гибкость в данном вопросе.  Определенному улучшению  отношений может способствовать и  бэкграунд нынешнего японского премьера, который не выглядит в глазах южнокорейских политиков выходцем из националистического крыла японского истеблишмента. Ястребиные взгляды, неожиданно проявившиеся у этого импозантного премьер-министра в настоящее время  сфокусированы на Китае, России и КНДР, огибая «по касательной» чувствительные вопросы  японо-южнокорейских отношений. Фумио Кисида вложил значительную часть своего политического капитала в поддержку американских усилий по изоляции России, поэтому не меньше Джо Байдена заинтересован во втягивании Южной Кореи в антироссийскую коалицию.  Впрочем, Фумио Кисида скорее является консенсусной фигурой и поэтому вынужден учитывать позицию националистичестического крыла возглавляемой им партии, не расположенного к излишней рефлексии из-за проблем «исторического прошлого». 

Если у Юн Сок Ёля получится реализовать свои амбициозные внешнеполитические цели, в частности, изменить характер сотрудничества с Вашингтоном по вопросам безопасности, то союзнические отношения Вашингтона и Сеула могут начать трансформироваться по модели японо-американского альянса, где Сеул будет брать на себя новые функции. Что касается перспектив возникновения кооперации по линии США-Япония-Южная Корея, то, она, будучи сфокусирована на ракетно-ядерной программе КНДР, получит уже не ситуативный, а системный характер. Не исключена и «сверка часов» между тремя странами по «китайскому треку». Однако, Вашингтону сейчас выгодно сосредоточить усилия на вовлечении Сеула в более широкие инициативы в рамках Индо-Тихоокеанской стратегии, ключевая роль во многих из которых уже закреплена за Японией. Без разморозки связей Токио и Сеула подобные усилия будут обречены на провал, основной проблемой здесь является то обстоятельство, что отношения этих стран продолжают оставаться крайне чувствительным вопросом для южнокорейской внутренней политики. В качестве ещё одного сценария оживления японо-южнокорейских связей можно рассматривать потребность в координации подходов к отношениям с Китаем в случае возвращения в Белый Дом Дональда Трампа или политика с близкими ему изоляционистскими взглядами.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

[1] Boat service linking South Korea's Busan and Japan's Tsushima resumes | The Japan Times

[2] South Korean defense paper describes Japan as close neighbor | The Japan Times

[3] "Ахиллесова пята" США в Восточной Азии: смогут ли Сеул и Токио перезапустить отношения - Мнения ТАСС (tass.ru)

[4] Сингапурский саммит и провал дипломатии Дональда Трампа — Россия в глобальной политике (globalaffairs.ru)

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs