СВПД – последний шанс?

В Вене с 4 по 8 августа проходил очередной раунд переговоров по восстановлению Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД, ядерной сделки). Накануне в австрийскую столицу прибыли делегации участвующих в переговорах сторон: Исламской Республики Иран (ИРИ), России, Китая, Великобритании, Франции, Германии, США и Евросоюза, который курирует и координирует процедуру этого многостороннего диалога. Конечно, ныне судьба ядерной сделки во многом зависит от двух главных оппонентов – Ирана и США. Именно между ними ведется ожесточённая пропагандистская и дипломатическая борьба. Остальные участники венского процесса делают всё возможное, чтобы Тегеран и Вашингтон наконец-то достигли приемлемого для всех компромисса.

К слову, немаловажный факт: сложнейшая, многоуровневая борьба за восстановление ядерной сделки, ведущаяся в Вене с перерывами уже 16 месяцев, является, пожалуй, одной из немногих мировых дипломатических площадок, где позиции Москвы и Запада близки или совпадают.

Немного истории. Напомним, после демонстративного выхода США из СВПД в 2018 г. и активизации Ираном ядерной деятельности в качестве ответной реакции, стороны впервые собрались в Вене в апреле 2021 г. Переговорный процесс с перерывами длился около года. Но в марте 2022 г., когда заключительный документ на 20 страницах уже был согласован на 90 – 95 %, и США, и Иран выдвинули новые требования, что вынудило стороны прервать работу в Вене.

В июне с.г. в столице Катара Дохе по инициативе и при посредничестве Евросоюза руководители «ядерных делегаций» США и Ирана провели непрямой диалог, который оказался ни провалом, ни прорывом. Но всё-таки послужил лучшему пониманию необходимости формирования общей платформы для достижения главной цели – восстановления СВПД, в чём, судя по всему, заинтересованы все стороны.

Новый раунд. В августе венские переговоры возобновились после того, как глава дипломатии Евросоюза Жозеп Боррель представил от имени ЕС финальный, окончательный текст, в котором, по его мнению, детально разобраны вопросы о снятии санкций и шаги в иранской ядерной сфере, которые необходимы для восстановления СВПД, и включены все достигнутые сторонами компромиссы.

«То, о чем можно договориться, было согласовано. Теперь это в окончательном тексте. Однако за каждым техническим вопросом и каждым пунктом кроется политическое решение, которое должно быть принято в столицах», - написал в твиттере Ж. Боррель.

Ранее высокопоставленный чиновник ЕС заявил журналистам, что больше никаких изменений в текст, переговоры по которому ведутся уже 16 месяцев, быть не может, и подчеркнул, что ожидает окончательного решения сторон в течение «всего лишь нескольких недель». «Это пакетное предложение. <...> Вы не можете согласиться со страницей 20 и не согласиться со страницей 50. Вы должны сказать «да» или «нет» всему документу», - заявил он.[1]

Это безапелляционное заявление не осталось без ответа. Глава российской делегации, постоянный представитель РФ при международных организациях в Вене Михаил Ульянов пояснил: «Я считаю, что это неправильное толкование [представленного документа. В.С.], потому что нет текста ЕС, а есть общий текст, в котором европейские координаторы предложили ряд поправок. Поэтому текст не принадлежит ЕС, а является общим достоянием, которое остается на столе и стороны его обсуждают».[2] При этом М. Ульянов сказал, что «в случае отсутствия возражений по представленному тексту ядерная сделка будет восстановлена».[3]

В первые дни работы в Вене делегации проводили двусторонние встречи, на которых обсуждались последние шаги и заявления сторон о путях достижения успеха на переговорах. В том числе состоялись непрямые встречи делегаций Ирана и США. После предварительного изучения «финального документа» 8 августа делегации стран-участниц венских переговоров покинули Вену и возвратились в свои столицы для дальнейших консультаций по проекту окончательного текста документа о восстановлении ядерной сделки с Ираном.

Ситуация «за пять минут» до договорённостей. Михаил Ульянов так охарактеризовал обстановку на 8 августа: «Есть основания для оптимизма. Завершение сделки, как представляется, это вопрос не недель, а дней. Мы действительно в шаге от договорённости, но с учётом трудностей, которые постоянно возникают в ходе переговоров, гарантировать полностью успех нельзя и точные даты назвать невозможно».[4]

Трудности, действительно, остаются.

Иран. Восстановление СВПД в Иране поддерживается, как большинством населения (хотя и нет социологической статистики), уставшего от жестких санкций, экономического кризиса, падения уровня жизни, так и верховным лидером аятоллой Хаменеи и президентом Раиси. Правда, в Иране есть много политических сил, выступающих против любых договорённостей с «большим сатаной» и его союзниками. Однако традиционный прагматизм внешней политики Исламской Республики диктует руководству страны необходимость возвращения в СВПД.

При этом понятно, что лидеры ИРИ, сохраняя имидж мощной независимой державы, к тому же показавшей всему миру способность выживать в условиях санкций, не могут по первому зову своих вечных оппонентов согласиться на все условия и выдвигают свои. Вместе с тем надо отметить, что компромисс не чужд Тегерану, который, по данным СМИ, отказался от своего требования об исключении Корпуса стражей исламской революции (КСИР) из американского списка террористических группировок и снятия с него санкций. Также, по всей вероятности, ИРИ уже не стремится получить гарантии того, что ни один будущий президент США не откажется от СВПД, если он будет возобновлена, как это и сделал Трамп в 2018 году. Похоже, в Тегеране поняли, что Вашингтон просто не может предоставить такие железные гарантии, так как ядерная сделка является политическим соглашением, а не юридически обязывающим договором.

При этом Иран выдвинул новые условия.

ИРИ требует, чтобы в случае восстановления ядерной сделки, МАГАТЭ закрыло расследование относительно обнаруженных инспекторами на трёх объектах в стране следов обогащённого урана,[5] а также дало гарантии невозобновления этого кейса и не- использования его в целях шантажа Ирана.

Важным условием возвращения в СВПД в Тегеране также считают получение от США гарантий снятия с него санкций, то есть гарантий экономических и финансовых выгод от возвращения ИРИ в ядерную сделку, даже если любая другая администрация США опять разорвет договоренности.[6]

На заключительной стадии августовских переговоров иранские официальные лица заявили, что они не считают предложения ЕС окончательными, указав, что они вскоре передадут свои «дополнительные взгляды и соображения» Европейскому союзу, который координирует переговоры, после консультаций в Тегеране. «Решение по представленному Жозепом Боррелем «окончательному тексту» находится в компетенции сторон переговоров. Ни об его окончательности, ни о достижении соглашения не может быть и речи до тех пор, пока все спорные моменты не будут согласованы», - официально заявил Тегеран.[7]

Министр иностранных дел ИРИ Хосейн Амир Абдоллахиан резюмировал в ответ  Боррелю, что любое окончательное соглашение должно отвечать правам и интересам иранской нации и гарантировать устойчивое и эффективное снятие санкций, введенных против страны.[8]

Вечером 7 августа г-н Абдоллахиан провел телефонный разговор с Генеральным секретарем ООН Антониу Гутерришем. Беседа, в частности, касалась и венских переговоров. Глава МИД ИРИ отметил, что Иран «серьезно относится к достижению прочного и стабильного соглашения». Говоря в целом о проблеме нераспространения ядерного оружия, он подчеркнул, что фетва (религиозный указ, решение обязательное для исполнения мусульманами), изданная лидером исламской революции Ирана, запрещает использование ядерного оружия, поскольку оно является  харамом (греховным деянием, запрещённым в исламе). Амир-Абдоллахиан добавил, что ядерному оружию нет места в доктрине ИРИ, и оно противоречит ее убеждениям и политике.[9]

Действительно, в иранской военно-политической доктрине нет упоминания о ядерном оружии. В отношении антиядерной фетвы не совсем всё ясно. Это важный и совсем не философско-теологический вопрос, а практический, особенно в настоящее время, когда Иран достиг уровня развития своих ядерных технологий, дающего ему возможность создать ядерное оружие.

Хотя ссылки на антиядерную фетву широко используются иранцами в иранском ядерном дискурсе в целом, специалисты не нашли в официальном списке фетв антиядерного документа, отвечающего требованиям шиитской фетвы.[10] За неё выдают речи, высказывания верховного лидера, осуждающего ядерное оружие. Но по шиитской исламской традиции фетва — это опубликованный документ, в котором четко объясняется, как именно ислам запрещает ядерное оружие, причём со ссылками на Коран или на другой исламский источник.[11]

В современном Иране религиозные указы духовных лиц целиком и полностью основаны не столько на исламском праве, сколько на политическом курсе, избранном верховным лидером. Если руководство ИРИ решит, что разработка, накопление или использование ядерного оружия отвечает их интересам, то религиозные соображения никак их не ограничат. Конституция ИРИ наделяет верховного лидера абсолютной властью определять эти интересы. Поэтому он может отменять законы или отменять решения различных совещательных органов, включая парламент, Наблюдательный совет и Совет целесообразности.[12] Поэтому оппоненты ядерной программы Ирана настороженно относятся к заявлениям Тегерана о нежелании иметь ядерное оружие. Тем более в последнее время в Тегеране некоторые официальные лица заявляют, что Иран способен создать ядерное оружие.

Таким образом, сегодня не только перед США, но и перед Исламской Республикой стоит судьбоносный выбор, касающийся будущего СВПД. В Тегеране в высших эшелонах власти проходят сложные дебаты, обсуждения, подсчёты плюсов и минусов всех многочисленных аспектов предложенного ЕС соглашения по восстановлению СВПД. Остальные члены-участники, как представляется, уже сделали выбор в пользу финального соглашения, и, стало быть, ядерной сделки. И  что не менее важно – это, судя по всему, сделали США.

США. Президент США Джо Байден ещё на этапе предвыборной кампании заявил о необходимости вернуться в ядерную сделку. И, став президентом, стремился возродить СВПД, предпринимая шаги, порой неоднозначные и противоречивые. Однако после 24 февраля и принятия беспрецедентных санкций против России активность Белого дома в стремлении реанимировать ядерную сделку удивительным образом возросла. Причём поддержка такого шага  среди американцев также увеличилась.

В июле в США был проведён опрос социологической службой американского аналитического центра Data for Progress, принесший интересные результаты. Так, 80% респондентов обеспокоены тем, что ИРИ получит возможность производить ядерное оружие. В отношении методов, которые могут использовать США для лишения Ирана этой возможности, респонденты в подавляющем большинстве выступают за дипломатический подход. Среди всех потенциальных избирателей 74% респондентов указали, что они поддерживают подписание соглашения по восстановлению СВПД, по сравнению с 8%, которые поддерживают военные действия США против Ирана, и 5%, которые поддерживают невмешательство и позволяют Ирану продолжать развивать свою ядерную программу.

В партийных раскладах дело обстоит так: среди опрошенных 83% демократов, 79% независимых и 72% республиканцев согласны с тем, что США должны сосредоточиться на применении дипломатических инструментов для прекращения ядерной программы Ирана, а не на военных действиях.

Примечательно, что накануне промежуточных выборов в Конгресс (ноябрь 2022), почти половина (45%) потенциальных избирателей говорят, что они с «гораздо большей вероятностью» проголосовали бы за кандидата, поддерживающего возобновление ядерной сделки с Ираном, по сравнению только с 15%, которые говорят, что не проголосовали бы за такого кандидата.

Кроме того, опрос также показал, что в случае, если «атомная бомба» всё же появится у Ирана, по мнению большинства опрошенных, вина за такое развитие событий будет лежать либо на нынешнем президенте США Джо Байдене, либо на бывшем — Дональде Трампе. При этом, 62% демократов обвинили Трампа, а 61% республиканцев — Байдена.[13]

Исходя из приведённых данных, можно с уверенностью констатировать, что общественное мнение в США склоняется к возвращению Америки в СВПД. И, конечно, Джо Байден спешит воспользоваться этим и сделать всё возможное для реанимации ядерной сделки, что преподносилось бы демократами, как большая внешнеполитическая победа, подняло  пошатнувшийся рейтинг Байдена и укрепило позиции демократической партии накануне выборов в Конгресс. Это внутренняя причина ускорения процесса принятия решения в Вене. Внешняя же заключается в готовности открыть кран для иранской нефти на мировой рынок. Прежде всего, в Европу для компенсации дефицита российской нефти. Такая перспектива может снизить мировые цены на углеводороды и, как следствие – на бензин в США, что опять же чрезвычайно важно для демократов накануне выборов.

В этой связи по итогам августовских переговоров в Вене Вашингтон принял решение «быстро заключить сделку» по возрождению СВПД на основе предложений, выдвинутых 8 августа Европейским союзом, заявил представитель Госдепартамента. Чиновник  сказал, что Иран неоднократно заявлял, что готов вернуться к взаимному выполнению соглашения, и теперь Соединенные Штаты будут ждать, чтобы увидеть, соответствуют ли «их действия их словам». То есть из сказанного можно понять, что Вашингтон будет ориентироваться на решения, принимаемые в Тегеране по «финальному» тексту, предложенному ЕС.[14]

Евросоюз.Как известно, до настоящего времени все попытки ЕС найти вариант, при котором европейские страны могли бы в полном объеме работать с Ираном, несмотря на американские санкции, так и не увенчались успехом. Страны Европы всегда рассматривали Иран в качестве серьёзного и выгодного торгово-экономического партнёра. Так было при шахе, так было и после исламской революции. Нет сомнений, американские санкции создавали крайне невыгодные условия для европейского бизнеса в ИРИ. В этом году к антииранским санкциям, добавились и антироссийские уже напрямую затрагивающие жизненно важные финансово-экономические интересы Европы. Именно поэтому Евросоюз (как субъект переговоров), а также Британия, Франция и ФРГ активизировали свою работу по ускорению восстановления СВПД, в первую очередь с целью снятия с ИРИ санкций США.

Этническая иранка Ширин Хантер – ныне член совета США по международным отношениям и профессор Джорджтаунского университета в Вашингтоне, комментируя нынешние переговоры в Вене, сказала, что «Европа очень хочет, чтобы СВПД осуществился. Учитывая энергетические проблемы, с которыми сталкивается Европа из-за войны в Украине, европейские страны хотят, чтобы на мировые рынки поступало больше иранской нефти».[15]

Не только иранская нефть интересует европейские страны, но и возможности, которые представит Иран для деловой, активной и, главное, прибыльной деятельности транснациональных и европейских компаний. Поэтому Европа спешит. Как уже отмечалось, Евросоюз срочно подготовил проект соглашения и одновременно уведомил Иран о недопустимости коррекции предложенного им проекта соглашения.  Великобритания, Франция и Германия в своем совместном заявлении призвали Тегеран «не выдвигать нереалистичных требований, выходящих за рамки СВПД, в том числе в отношении гарантий МАГАТЭ». Что касается Агентства, то, по их мнению, дискуссии и в конечном итоге давление на МАГАТЭ серьезно повлияет на саму независимость Агентства ООН.[16]

При этом по итогам венских консультаций в ЕС все же считают, что есть реальный шанс на заключение соглашения.

Россия. Позиция Москвы в целом совпадает с позицией вовлеченных сторон, ведущих диалог с Ираном. Однако здесь есть малозаметные нюансы.

Евросоюз считает августовские переговоры как завершение процесса именно представленным «финальным» документом. Россия в отличие от ЕС рассматривает прошедшие переговоры как новый раунд переговорного процесса, что предполагает возможности корректировать представленный Брюсселем проект соглашения. И Россия, по всей вероятности, поддержит решение Ирана, если Тегеран захочет снова внести изменения в проект соглашения и вести переговоры по этому поводу. Такой российский подход не закрывает возможности продолжения диалога и не хоронит СВПД в случае отказа Тегерана принять европейский вариант соглашения. Причём восстановленный СВПД должен быть абсолютно идентичен ядерной сделке 2015 г. Как заявил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, «Этот план должен быть возобновлен исключительно в том виде, в котором его одобрил Совет Безопасности ООН, без каких-либо довесков, без каких-либо изъятий».[17]

Насколько восстановление СВПД  и снятие санкций с Ирана будет выгодно России. Здесь не всё  так однозначно. Например, Иранский политолог Сасан Карими считает, что выход Ирана на официальные рынки и нормальная ситуация вокруг ИРИ не в пользу России.[18]

Противоположную позицию занимает востоковед, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Николай Кожанов: «Глобальных изменений для России в случае согласия по ядерной сделке ожидать не стоит. Отрицательных последствий для нашей страны уж точно не будет. С точки зрения положительных последствий – облегчится возможность взаимодействия с Ираном».[19]

Можно предположить, что после снятия с Ирана санкций совершенно естественно претерпит изменение внешняя (да и внутренняя политика ИРИ). Она станет более многовекторной, новый вектор которой будет направлен в Европу. Но при этом российско-иранские отношения будут и дальше развиваться, правда, с определенной коррекцией со стороны Тегерана.

Китай. КНР, несмотря на то, что в последнее время Пекин отвлекается на проблемы Тайваня, продолжает активно выступать за скорейшее восстановление СВПД, что и было продемонстрировано в Вене. Китай приветствует Иран без санкций. Принимая во внимание тесные китайско-иранские торгово-экономические связи (даже в санкционных для ИРИ условиях) и подписанный между двумя странами не так давно стратегический договор, после восстановления ядерной сделки для Пекина открываются  перспективы для ещё большего вовлечения Ирана в орбиту своих торгово-экономических, политических и иных интересов. Иран для Китая – важный узел по формированию исторического проекта «Один пояс – один путь».

Китай – будет явным бенефициаром восстановления СВПД и, возможно, больше всех участников венских переговоров заинтересован в снятии с Ирана санкций.

Резюме. Прогнозы всех участников переговоров в Вене умеренно оптимистические. Остался последний шаг, но он, как говорится, трудный самый. С 8 августа можно сказать, что мяч на иранской стороне. Восстановление СВПД станет крупнейшей за последние годы победой мировой дипломатии, при том, что проигравших не будет.

Конечно, после подписания соглашения о реанимации ядерной сделки предстоит титаническая работа дипломатов, юристов, физиков-ядерщиков и многих-многих других специалистов, чтобы, не меняя ни одной буквы в СВПД – 2015 привести его содержание в соответствие с сегодняшним днём. По мнению автора, здесь две проблемы. Первое – принятый в 2015 г. План предусматривал ослабление или полное снятие с Ирана требований по различным пунктам документа через периоды от 5 до 25 лет. Сейчас прошло уже 7 лет. Как определить временные рамки для нового – старого СВПД? Второй вопрос о том, как практически привести ядерную инфраструктуру Ирана, которая сделала колоссальный рывок в последние 2 – 3 года в состояние, соответствующее июлю 2015 г.? Несомненно, в МАГАТЭ эти проблемы обсуждались, но какие приняты решения?

Будем надеяться, что эти проблемы решаемы и СВПД заживёт новой жизнью. Альтернативы ему нет. Точнее есть, но это война, которая способна охватить весь Ближний Восток с непредсказуемыми последствиями.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs