ENGLISH
11:50 01.12.2025 • 
Современная Исламская Республика Иран – наследница шахского Ирана, древней Персии,[1] её великой цивилизации. На территории современного Ирана человеческая цивилизационная культурно-историческая система, которая включала материальные памятники, историю, культуру, религию и науку, по некоторым данным, насчитывает не менее 7000 лет.
Небольшой экскурс в историю древнего Ирана. Первая Персидская империя была основана Киром Великим (Курушем Великим) из династии Ахеменидов в середине VI веке до н. э. Он завоевал всю Западную Азию до Сырдарьи; столицей его государства был город Пасаргады, развалины которого находятся в нынешней иранской провинции Фарс.
Образ Кира Великого оставил глубокий след в истории, в древневосточной и античной литературе. В короткий срок вождь небольшого, мало кому известного племени основал могущественную империю. Кир был великим воином и государственным деятелем, не только отличался большим политическим умом и дипломатической дальновидностью, но пользовался удачей, которая отдала в его руки Мидию и Вавилонию, раздираемые внутренними распрями и видевшие в нём не столько чуждого завоевателя, сколько освободителя.
Наибольшего расцвета Персидская империя достигла при царе Дарии I, когда её территория простиралась от Эгейского моря и Ливии до долины Инда. Дарий I предпринял строительство новой столицы - Парсы, известной грекам как Персеполь (или Персеполис), а в современном Иране как Тахте-Джамшид, также находящийся в провинции Фарс.
Персы внесли значительный вклад в развитие науки, культуры и искусства. Древний Иран был родиной первой в истории универсальной декларации прав человека, запечатленной в Цилиндре Кира Великого, первой монотеистической религии в мире - зороастризма, и первой системы управления водными ресурсами, используемой для орошения, известной как канат. Даже некоторые артефакты, которые принято считать западными изобретениями, такие как гитара и почтовая служба имеют иранские корни.
Величие Персидской империи, покорившей добрую половину античного мира, было одним из двух основных исторических факторов, в течение долгих столетий формировавших менталитет современных иранцев. Вторым - уникальность и избранность шиизма (антитеза суннизма), центром которого на протяжении последних почти шести веков является Иран. Именно эти два постулата определяют ныне содержание национальной психологии иранцев и соответственно - иранского патриотизма.
Немного о патриотизме и национализме. Вначале надо констатировать, что в данной статье речь идёт о «государственном патриотизме» и «государственном национализме», то есть о явлениях, воплощённых в политический принцип того или иного государства, в данном случае Ирана. Следует отметить, что «государственные патриотизм и национализм» не всегда совпадают с пониманием патриотизма и национализма отдельных граждан, у которых эти явления определяются социальным чувством, а не идеологическими установками.
Принципиальный вопрос: что понимать ныне под термином «иранский патриотизм»? Из работ иранских исследователей,[2] напрашивается вывод, что иранский патриотизм есть баланс национализма (в позитивно-научном понимании этого термина) и исламизма.
Причём соотношение этих двух компонентов подвержено циклическим изменениям под воздействием правящего в стране в данный исторический период режима, а также общей обстановке в обществе. Это относится и к содержанию, и понятию национализма.
В таком случае, как идентифицировать само понятие национализма, которое в иранском понимании проблемы коррелируется с понятием патриотизм? Иранские политологи[3] рассматривают его, как сложное сочетание и взаимозависимость множества элементов и многих формирующих факторов. В частности: любовь и приверженность к стране (имеется в виду к политическому режиму, к флагу, к лидеру), к своей малой родине, к своей нации (подразумевается гражданство или подданство), к своему этносу, к своему языку, к своей истории (архаика), к своей религии.[4] Пожалуй, это характерно практически для всех стран и народов. Дело в ранжировании и распределении по значимости этих факторов.
Например, в нацистской Германии приоритетами был этнос (немцы - якобы, арийцы) и преданность политическому режиму, фюреру и флагу. Другие факторы не отрицались, но занимали подчиненное положение. Это и было государственным «германским патриотизмом» в течение 12 лет правления нацистов.
В Иране эпохи Пехлеви (1925 – 1979 гг.) на пьедестал водружалась древняя история Персии (архаика, включая язык фарси, в целом культуру доисламского Ирана) и преданность монархии (шахскому государству и иранской нации). Остальные аспекты лишь дополняли основное содержание иранского патриотизма.
Содержание иранского патриотизма было резко изменено с победой исламской революции 1979 г. Его главным приоритетом стала религия, преданность исламскому режиму и верховному лидеру.
Таким образом, если в эпоху династии Пехлеви, особенно при Мохаммаде Резе Пехлеви (1941 – 1979 гг.), государственное идеологическое и пропагандистское влияние смещало баланс в сторону возвеличивания доисламской истории Ирана, то после революции 1979 г. происходил обратный процесс – иранский шиизм в интерпретации аятоллы Хомейни (неошиизм или хомейнизм) во многом вытеснил из иранского патриотизма почти всё, так или иначе связанное с доисламским Ираном.
Патриотизм в эпоху Пехлеви. При правлении М. Р. Пехлеви в государственной идеологии Ирана, которая именовалась, естественно, пехлевизмом, и брала своё начало ещё со второй половины 1920-х годов при отце последнего шаха – Резе Пехлеви, отмечалась попытка отделения официального государственного национализма от исламизма и формирования «позитивного национализма».
Шах М. Р. Пехлеви даже пытался порвать со многими исламскими традициями, выводя в центр своей идеологии величие доисламского Ирана. В октябре 1967 г. состоялось неслыханное для Ирана и всего Востока событие, впервые за тысячелетия была коронована женщина - супруга шаха императрица (шахбану) Ирана Фарах Пехлеви. При её официальной коронации шах лично короновал и себя (он был коронован еще в 1941 году, повтор был сделан для придания значимости коронации императрицы) и провозгласил себя шахиншахом (царем царей), взяв курс на восстановление былой исторической славы Ирана (в военном, экономическом и технологическом плане). М. Р. Пехлеви сравнивал себя с царем Киром Великим и считал Иран защитником всей арийской цивилизации в мире, получив титул «Арьямехр» («Солнце ариев»).
Апофеозом пропаганды исторического наследия стало грандиозное празднование 2500-летия Персидской империи, организованное осенью 1971 г. в провинции Фарс возле руин древнего города Персеполя (900 км к югу от Тегерана) – столицы Империи Ахеменидов. Эмблемой торжеств был Цилиндр Кира Великого.
Для этого роскошного мероприятия посреди безлюдной пустыни был возведен самый настоящий оазис с парками, фонтанами и дворцами. Масштаб и роскошь комплекса, построенного исключительно ради одного торжественного приема, поражали. По приглашению шаха в Иран прибыли главы 66 государств (от СССР – Н. В. Подгорный, председатель Президиума Верховного Совета СССР, член Политбюро ЦК КПСС). Короли и императоры, султаны и шейхи, президенты и премьер-министры со всех континентов разместились в роскошных номерах; их угощали дорогими винами и изысканными блюдами, приготовленными лучшими поварами со всего мира. Для каждого из лидеров был приготовлен подарок – ковер ручной работы с изображением высокопоставленного гостя. Всего приглашённых гостей из разных стран мира было около 600 человек.
На следующий день состоялся большой костюмированный военный парад армий иранских империй различных эпох, охватывающий два с половиной тысячелетия. Пропагандистское празднование обошлось в сотни миллионов долларов.
В политико-идеологической концепции шаха Мохаммада Резы Пехлеви ислам был лишь частью современной иранской культуры, в свою очередь, иранская нация со своей историей была явлением исключительным в сравнении с другими мусульманскими народами. В интервью от 19.09.1973 г. шах так обозначил место иранской нации в мире: «Мы восточный народ, но мы – арийцы... Мы азиатское арийское государство, и наш склад ума, наша философия близки умонастроению и философии европейских государств».[5]
В русле этой политики символичной стала смена календаря в Иране. По инициативе шаха М. Р. Пехлеви летоисчисление в Иране изменилось. Вместо эры исламской хиджры была введена новая эра — шахиншахи (шахская) от предполагаемого года вступления Кира Великого на престол Персидской империи (559 г. до н. э.), слава и величие которой, как утверждалось, начали возрождаться усилиями шаха Пехлеви. 21 марта 1976 становилось первым днём 2535 года эры шахиншахи. Центральным столпом иранской национальной исключительности объявлялась монархия, якобы несшая в себе заряд «национального духа» и «вечные ценности».
Так, в исламской стране, которая уже 13 веков традиционно была мусульманской, идеологической основой стал пехлевизм, в которой приоритетное место занял доисламский национализм, опирающийся на величие античных персидских империй. Шах, будучи правоверным мусульманином, конечно, не отрицал шиитский ислам, но включал его в персидский «позитивный национализм».
Все эти нововведения и в целом шахская политика практически секуляризации вызвали неприятие у исламских священнослужителей и многих верующих, что стало одной из причин исламской революции 1979 г.
Патриотизм в исламском Иране. Пришедшая на смену шахскому Ирану Исламская Республика Иран была основана уже на других политико-идеологических принципах - на принципах шиитской религиозной идентичности. Её основатель аятолла Хомейни с первых дней исламской революции отвергал национализм как неисламское явление и инициировал широкомасштабную кампанию по расчистке идеологического пространства для массового внедрения исламских принципов.
«Исламизация», названная «исламской культурной революцией», сопровождалась закрытием университетов, «чисткой» профессорско-преподавательских кадров, наряду с изгнанием служащих, работавших во времена шаха в министерствах, ведомствах, учреждениях, научно-исследовательских фирмах, запрещением свободных дискуссий и политических выступлений, превращением средств массовой информации в исламские средства пропаганды. Как результат, интеллектуальная элита уезжала за рубеж, около двух миллионов представителей интеллигенции покинули Иран».[6]
Одним из направлений этой кампании была борьба против «позитивного национализма» шаха Пехлеви. С самого начала революции режим стремился упразднить саму идею национального государства. Аятолла Хомейни открыто отвергал национализм. В своих речах и трудах он заявлял, что «национализм противоречит исламу» и призывал к отмене границ для создания единой глобальной «исламской уммы».[7] Патриотизм, где, как при шахе главенствующей была националистическая составляющая, систематически подвергались нападкам и отвергались как неисламская ересь, также как и национальная идентичность и даже историческая гордость.
Это мировоззрение формировало государственную политику на протяжении десятилетий. Иранская древняя культура систематически изымалась из учебников, институтов и национальных символов. Исламский режим целенаправленно убирал из национальной культуры, зиждившейся на традициях доисламской эпохи, целые пласты. Из календаря исключались исторические события, изменялась учебные программы в школах и университетах.[8]
Параллельно с исчезновением символов древней иранской культуры и истории огромные средства вкладывались в религиозные инициативы. Были созданы сотни религиозных учреждений, культурных центров при мечетях, семинарий и исламских религиозных университетов, исламских общественных организаций.[9]
Государственная иранская телерадиокомпания - IRIB - гигантский медиахолдинг, в котором работают более 48 тыс. сотрудников, транслирует на свою аудиторию религиозные программы, которые составляют до 80% всего вещания.[10]
Конечно, взгляды на историю, на влияние доисламского Ирана на современных иранцев разнятся даже у ярых исламистов. Самые радикальные из них пытались запретить, особенно в первые годы революции, даже такие праздники, как новогодний Ноуруз, а также Сизда Бедар, Чахаршанбе Сури, ночь Ялда и т.д. Хотя они и не пошли на это, но многие любимые иранцами древние доисламские праздники, обряды, обычаи по-прежнему не одобряются, игнорируются, а иногда и осуждаются властями.
Умеренные исламисты, отвергая и критикуя мифы древнего Ирана как преувеличенные или бесполезные, не настаивают на формальном запрете доисламских культурных явлений, но стремятся сконцентрировать внимание людей на замещение их исламскими традициями.
Наиболее прагматично настроенные исламисты настаивают на «мирном сосуществовании» ислама и национализма. По их мнению, эти два главных составляющих иранского патриотизма не противоречат и не конфликтуют друг с другом, позволяя каждому выполнять свою уникальную роль и функцию. Многие политико-социальные теории и идеи древнего Ирана применимы и практичны сегодня, удовлетворяя некоторые теоретические потребности общества, не вступая в противоречие с исламом.
Пожалуй, можно сказать, - в последние десятилетия возобладали умеренные тенденции. Официальная линия по этой проблеме колебалась от нейтрально-критического отношения к древнему Ирану до утверждения национализма в его исламской версии. Политики и исламские идеологи ИРИ, признавая всю долгую историю Ирана, критикуют практически все исторические периоды Ирана до 1979 г. (и даже после прихода в Иран ислама в VII веке н.э.), называя их несправедливыми. Так, верховный лидер аятолла Хаменеи постоянно подвергает жесткой критике древние иранские династии Ахеменидов и Сасанидов, характеризуя их как эксплуататорские и империалистические. При этом аятолла Хаменеи поддерживает идею сохранения материальных памятников тех эпох.[11]
Примечательно также, что президент ИРИ антисионист Ахмадинежад (2005 – 2013) воздавал почести Киру Великому тому самому, который освободил евреев из вавилонского плена в VI веке до н. э. и разрешил им вернуться в Иерусалим и построить там храм. Г-н Ахмадинежад в 2010 г. с большой помпой организовал в Тегеране выставку легендарного Цилиндра, предоставленного Британском музеем Ирану на четыре месяца. Однако пропаганда Ахмадинежадом царя Кира Великого, что президент называл «иранским пониманием ислама», вызвала бурю критики со стороны исламистов. Среди критиков тогдашнего президента были те, кого сейчас считают центристами. Али Лариджани, бывший спикер иранского парламента, а ныне секретарь Высшего совета национальной безопасности, заявил, что ему, Ахмадинежаду, не следует «выпячивать» Кира и что свои ценности он должен черпать не из его «цилиндра», а у шиитских имамов.[12]
Таким образом, хотя и наметились некоторые послабления в трактовке древней истории Ирана, особенно по сравнению с первым двадцатилетием существования ИРИ, идеология, пропаганда и собственно официальный государственный патриотизм сейчас в основном зиждутся на исламских основах.
Ирано-израильская война и иранский патриотизм. Борьба в ИРИ за или против различных толкований патриотизма всё же не отметала того факта, что, несмотря на множество войн, агрессий, стихийных бедствий, политических и военных потрясений, которые пережил Иран за тысячелетия, иранцы всегда проявляли патриотизм и сплачивались во время угроз. При этом влияние древней Персии, на регион и весь цивилизованный мир было постоянным и значительным. Это аксиома, которая не вызывает сомнений.
Последнее испытание, которое выпало на долю этой древней страны – агрессия Израиля и США, вылившаяся в 2025 г. в июньскую двенадцатидневную ирано-израильскую войну. Это недолгая, но роковая война стала причиной гибели около 1200 иранцев,[13] разрушений не только ракетных и ядерных объектов Ирана, но и заметной смены приоритетов в национальном сознании иранцев – граждан Исламской Республики Иран.
Смена режима в ИРИ не была официальной целью израильской агрессии, но, безусловно, это было бы желаемым результатом. У военно-политического руководства Израиля существовала надежда, что их удар сможет спровоцировать внутренние беспорядки, которые могут привести к краху ИРИ. Тем более, что по информации из Ирана, поддержка населением исламских властей незначительна, согласно последнему исследованию, проведённому по поручению руководства Иранским агентством по опросам студентов (ISPA).[14]
Однако даже при нынешней сложной внутриполитической и экономической ситуации ни во время войны, ни после её окончания никаких признаков беспорядков не наблюдалось. Более того, иранские и иностранные политологи констатировали сплочённость населения перед лицом агрессии.
Националистические настроения, очевидно, затмили общественное недовольство в судьбоносные для Ирана дни войны. Интересный момент - патриотизм иранцев во время войны основывался не на исламизме, а на национализме. Иранцы, вспоминая величие древней Персидской империи, поддерживали и защищали не Исламскую Республику, а Иран как таковой. Видный политик – реформатор Саид Хаджариан (Saeed Hajjarian) в этой связи заявил: «Если кто-то предполагает, что общественная поддержка проистекает из удовлетворения статус-кво, он совершает стратегическую ошибку, которая может обескуражить людей и воодушевить врага».[15]
Профессор Мехрзад Боруджерди из Missouri University of Science and Technology, который изучал непростые отношения Исламской Республики с иранской идентичностью с момента ее зарождения, утверждает, что эта напряжённость [между исламом и национализмом, В.С.] существует со времён революции 1979 года, когда аятолла Хомейни попытался заменить иранскую идентичность панисламской идеологией, но, как показывает жизнь, потерпел неудачу. «Несмотря на враждебность рядовых граждан к государству, — сказал он, — иранцы остаются националистами до мозга костей».[16]
Мировые СМИ приводят мнения многих иранцев. Одна жительница Тегерана, по всей видимости, критически относящаяся к режиму, говорит: «Люди не хотят, чтобы внутренние изменения происходили под влиянием иностранных правительств. Это задевает мою национальную гордость, когда какая-то страна вторгается на мою землю и наносит удары по нашим ядерным объектам. Ладно, хорошо, эта ядерная программа — не моя мечта и не моё стремление, но, в конце концов, это часть моей земли и территории».[17]
Другой иранец - Нематоллах Фазели объяснял: «До войны мы любили Иран, но это чувство не было осознанным. После войны он стал центральной темой нашего дискурса. Повсюду, в городах и деревнях, можно увидеть, как люди говорят о своей нации, своей идентичности, своей географии и своей истории. Мы просто хотим напомнить друг другу, что мы иранцы. Чувство угнетения Ирана, нашей нации, нашей земли, нашей культуры, наших чувств мировой системой и иностранцами было очень важным. Это привело к желанию быть вместе и выразить общность иранцев».
Но при этом г-н Фазели добавляет: «Идеология Исламской Республики не является национальной. Официальная идеология революции не стремится и не заинтересована в представлении древней иранской культуры, и эта культура не представлена в официальном образовании, на телевидении или радио. Реакция народа на войну была шоком и своего рода негативным сплочением. Несмотря на разочарование в правительстве, народ выступил против иностранной агрессии; не для того, чтобы защитить Исламскую Республику, а для того, чтобы защитить Иран. Мы считаем, что мы являемся органичной нацией уже более 5000 лет».[18]
Иранские власти, прекрасно знающие настроения масс, прагматично, но осторожно и ограничено смещают баланс в сложной системе элементов и формирующих факторов понятия «патриотизм – национализм» в пользу архаики – древнего величия Персии.
В свою очередь, профессор Тегеранского университета г-н Борхани, утверждает, что «поворот теократии в сторону национализма свидетельствует о том, что религия сама по себе больше не может воодушевлять 90 миллионов жителей Ирана, особенно тех, кому за 30 или меньше, то есть основную часть населения».[19]
ИРИ отходит от четырёх десятилетий строго религиозной риторики и возвращается к доисламскому персидскому наследию, которое она когда-то отвергала. Реальные преобразования начались после 12-дневной войны.
Так, во время своего первого публичного выступления после войны верховный лидер Али Хаменеи выступил с беспрецедентной просьбой к присутствующему там чтецу вместо традиционных религиозных текстов исполнить песню «Эй, Иран», ставшей неофициальным гимном Ирана еще с 1944 г.[20] В текст были добавлены некие религиозные темы, но суть не изменилась. Этот жест Хаменеи был воспринят как официальное разрешение использовать иранские исторические символы в интересах исламского правительства.[21] Это можно объяснить тем, что аятолла Хаменеи, столкнувшийся с внутренней нестабильностью и внешним давлением, обратился к образам древних цивилизаций, чтобы укрепить и свою легитимность, и пробудить националистические настроения.
В этой связи началась активная работа в этом направлении, в том числе в рамках наглядной агитации. На новом рекламном щите в Тегеране изображен премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, преклоняющий колени перед древним персидским императором, с подписью на фарси: «С начала времен настоящие мужчины всегда заставляли немужественных преклонять колени». Это перепев, заимствование идеи древнего наскального рельефа в археологическом комплексе Накше-Ростам рядом с Персеполисом, изображающего персидского царя Шапура-I (241—272) верхом на коне, заставляющего пленного римского императора Валериана встать на колени.
На площади Ванак в Тегеране, популярном торговом районе, установлен рекламный щит в честь Араша-лучника, мифического персонажа, который, по преданию, создал границы Ирана, выпустив свою жизненную силу из наконечника стрелы. Теперь Араш запускает свою стрелу на фоне атаки иранскими ракетами. Также в столице сразу после войны установлен и памятник Арашу-лучнику. Считается, что источником истории про героя Араша является Авеста и «Шахнаме» Фирдоуси.
Подобные скульптуры, рекламные щиты и плакаты появились во всём Иране.
Как утверждает писатель и историк Араш Азизи, «Обращение властей ИРИ к образам древних империй было серьезным сдвигом… Связанный с мощным племенным импульсом, национализм исторически оказался гораздо более надежной ставкой в качестве государственного идеологического патриотизма, чем его универсальные исламско-революционные аналоги».[22]
Резюме
Иранский патриотизм с большой долей национализма, не вписывался в учение аятоллы Хомейни о мировой исламской умме, о единстве всех мусульман, независимо от их этнической или национальной принадлежности.
В течение всех лет существования Исламской Республики в стране, воспитанной на величии древней Персии, на мировом и непреходящим значении иранской культуры, и после прихода в Иран исламских норм в сознании иранцев шел естественный процесс возрождения основ иранского патриотического национализма.
Триггером, спусковым крючком интенсификации этого процесса стала ирано-израильская война 2025 г. Нынешняя власть, повернувшись к истокам иранской государственности, иранскому национализму, используя широко распространённую гордость народа за персидскую цивилизацию, стремится привлечь иранцев, недовольных религиозным консерватизмом Исламской Республики, и расширить свою поддержку за пределами религиозных групп. Как результат, можно предположить, что новая идеологическая политика, вкупе с другими подвижками в культурной и социальной жизни современного Ирана, проявившимися в последние годы, открывает новый этап в развитии страны по самым разным направлениям.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
[1] Иранцы всегда называли свою страну Иран, за рубежом эту страну называли Персией до 1935 г.
[2] Ali Akbar Alikhani. Islam and Nationalism in Iran: From Confrontation to Interaction. // Islam and the Contemporary World. Volume 1, Issue 2, Fall 2023; Pejman Abdolmohammadi. The Revival of Nationalism and Secularism in Modern Iran. // London: LSE Middle East Centre. 2015; Hamid Ahmadi. Iranian National Identity throughout History. // National Studies Quarterly 4, no. 1 (15) 2003; Reza Asadian. The roots and evolution of Iranian nationalism and its historiography. // Humanities & Social Sciences Communications. 19.12.2023. URL: https://www.nature.com/articles/s41599-023-02317-2 и другие.
[3] См.: Reza Asadian. The roots and evolution of Iranian nationalism and its historiography. // Humanities & Social Sciences Communications. 19.12.2023. URL: https://www.nature.com/articles/s41599-023-02317-2
[4] См.: Ali Akbar Alikhani. Islam and Nationalism in Iran: From Confrontation to Interaction. // Islam and the Contemporary World. Volume 1, Issue 2, Fall 2023, pp. 67-87. Original Research Paper. 10.22034/icwj.2024.445532.1015. Р. 71-73. URL: https://icwj.edihe.ac.ir/article_191602_f4aea63650cca3cff2058557adaf68fa.pdf
[5] Лукоянов А.К. Исламизация в Иране (проблемы власти) // Мусульманские страны. Рели гия и политика (70–80-е годы). М. : Наука, 1991. С. 162.
[6] Дорошенко Е.А. Шиитское духовенство в двух революциях: 1905-1911 и 1978-1979 гг. — М.: Институт востоковедения РАН, 1998. 240 с., с. 205. ISBN 5-89282-096-3
[7] См.: Хомейни, Рухолла Мостафави. Доктрина исламской революции: избранные мысли и взгляды имама Хомейни // Рухолла Мостафави Хомейни. - Москва: Научная книга, 2009. - 155 с.; ISBN 978-5-91393-028-6; Bargozideye az sokhane emam khomeini rahbare mostazefane jahan. The statements of Imam Khomeini - the leader of the oppressed of the world. // Department of Islamic Studies under the Ministry of Islamic Orientation. Tehran. B/g.; Имам Хомейни. Исламское правление. al-shia.ru›zip_archiv/Islamskoe-pravlenie.pdf С.157.;Ал-Мусави ал-Хумайни, Саййид Рух Аллах. Сахифе-йе нур. Кум: Моассесе-йе танзим ва нашр-е асар-е Эмам Хомейни. 1–21.; Musavi Khomeini, Sayyid Ruhollah. Ṣaḥifayi Nur. Qum: Moasseseye Tanzim va Nashre Imam Khomeini, 1389 Sh. 1-21.
[8] Kourosh Ziabari. Iran’s neglect of its cultural heritage backfires. // Asia Times. 25.08.2020. URL: https://asiatimes.com/2020/08/irans-neglect-of-its-cultural-heritage-backfires/
[9] Там же
[10] Hashtad darsad az barnamehaye sadosima mazhabi ast. (80% передач радио-теле программ ИРНА имеют религиозную направленность., перс.яз.). // ISNA. 02 месяца Бахман 1391 г. (21.01.2013). URL: https://www.isna.ir/news/91110201450/80-%D8%AF%D8%B1%D8%B5%D8%AF-%D8%A7%D8%B2-%D8%A8%D8%B1%D9%86%D8%A7%D9%85%D9%87-%D9%87%D8%A7%DB%8C-%D8%B5%D8%AF%D8%A7%D9%88%D8%B3%DB%8C%D9%85%D8%A7-%D9%85%D8%B0%D9%87%D8%A8%DB%8C-%D8%A7%D8%B3%D8%AA
[11] Arash Azizi. Iran is leaning on ancient history to bolster nationalism after the Israel war. // The National News. 12.11.2025. URL: https://www.thenationalnews.com/opinion/comment/2025/11/12/an-old-statue-is-the-new-big-thing-in-iran
[12] Там же
[13] Twelve Days Under Fire: A Comprehensive Report on the Iran-Israel War. // Hrana – News Agency. 28.06.2025. . URL: https://www.en-hrana.org/twelve-days-under-fire-a-comprehensive-report-on-the-iran-israel-war/
[14] Nimetullah Yildirim. The Collapse of the Regime in Iran Has Begun. // Turkey Tribune. 14.02.2025. URL: https://www.turkeytribune.com/iran-regime-collapse-analysis/; Analytical Report on “Iranians’ Political Preferences in 2024”. // GAMAAN The Group for Analyzing and Measuring Attitudes in IRAN. August 20, 2025. URL: https://gamaan.org/2025/08/20/analytical-report-on-iranians-political-preferences-in-2024/
[15] Maryam Sinaiee. Post-war quiet is not consent, moderates warn Iran's rulers. // Iran International. 18.07.2025. URL: https://www.iranintl.com/en/202507179258
[16] Negar Mojtahedi. Dented by war, Islamic Republic reaches for nationalism to shore up support. // Iran International. 18.07.2025. URL: https://www.iranintl.com/en/202507170960
[17] Erika Solomon and Sanam Mahoozi. Iran’s Leaders Turn to a New Brand of Nationalism After Israeli and U.S. Attacks. // New York Times. 22.07.2025. URL: https://www.nytimes.com/2025/07/22/world/middleeast/iran-nationalism-israel-us-attacks.html
[18] Patrick Wintour. ‘The people stood up’: how war turned Iran towards ‘everyday nationalism’. // The Guardian. 07.09.2025. URL: https://www.theguardian.com/world/2025/sep/07/the-people-stood-up-how-war-turned-iran-towards-everyday-nationalism
[19] Там же
[20] Неофициальный гимн Ирана, начиная с 1944 г. URL: https://yandex.ru/video/preview/17813592267813955781
[21] Faramarz Davar. Iran Copies Saddam's Desperate Turn to Ancient Glory. // Iran Wire. 12.11.2025. URL: https://iranwire.com/en/features/146241-iran-copies-saddams-desperate-turn-to-ancient-glory/
[22] Arash Azizi. Iran is leaning on ancient history to bolster nationalism after the Israel war. // The National News. 12.11.2025. URL: https://www.thenationalnews.com/opinion/comment/2025/11/12/an-old-statue-is-the-new-big-thing-in-iran
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
