Иран - МАГАТЭ приняло контрпродуктивную резолюцию

6 - 9 июня в Вене проходило очередное ежеквартальное заседание Совета управляющих МАГАТЭ.[1] В повестке дня несколько вопросов, но главный – ядерная проблема Исламской Республики Иран (ИРИ) и её взаимодействие с МАГАТЭ.

Напомним, что у Агентства к Ирану несколько претензий. Во-первых, игнорирование Тегераном требований объяснить наличие частиц урана, обнаруженных на трех старых объектах, незаявленных Тегераном как ядерные. МАГАТЭ предполагает, что Иран имел там ядерный материал, о котором он не заявлял Агентству в нарушение правил. В свою очередь, ИРИ настаивает на прекращении расследований этого вопроса со стороны Агентства. Во-вторых, снижение Ираном уровня транспорентности и затруднение мониторинга и проверки иранской ядерной деятельности. В результате санкционного давления США в 2021 г. на основе закона «Стратегический план противодействия санкциям», принятого меджлисом в декабре 2020 г., Иран перешел к ограничению информации, к которой могут получить доступ инспекторы МАГАТЭ. В-третьих, в соответствии с этим же законом, в последнее время произошло резкое наращивание ядерной инфраструктуры вопреки требованиям Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД – ядерной сделки). По данным МАГАТЭ, ИРИ начала производство и установку новейших центрифуг шестого поколения IR-6. При этом к июню запасы обогащенного урана Ирана выросли более чем в 18 раз по сравнению с пределом, согласованным в сделке 2015 года с мировыми державами. В отсутствие ограничений Иран накопил 43,1 килограмма урана, обогащенного до 60%, что на 30% больше, чем три месяца назад.[2] По мнению специалистов, Ирану осталось всего несколько недель до производства достаточного количества обогащенного урана для создания ядерного оружия. При этом большинство экспертов согласны с тем, что Ирану потребуется год или два, чтобы превратить это топливо в оружие, которое могло бы поместиться в ракетную боеголовку.[3]

На июньском заседании Совета управляющих гендиректор Рафаэль Гросси выступил с докладом, в котором, в частности, остановился на ситуации вокруг иранской ядерной программы и взаимодействия ИРИ с МАГАТЭ. Сославшись на документы МАГАТЭ «О контроле и мониторинге в Исламской Республике Иран в свете резолюции 2231 Совета Безопасности ООН» от 3 марта с.г.[4] и «Соглашение о гарантиях Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) с Исламской Республикой Иран»[5], гендиректор сказал, что после 23 февраля 2021 г. ИРИ прекратила выполнение своих ядерных обязательств по СВПД, включая Дополнительный протокол.[6]

Для решения этих вопросов МАГАТЭ, в лице генерального директора Рафаэля Гросси, и Иран, в лице вице-президента ИРИ, главы Организации по атомной энергии Ирана (ОАЭИ) Мохаммада Эслами, 5 марта 2022 г. в Совместном заявлении согласовали трехмесячный план серии диалогов для получения Агентством ответов на поставленные вопросы о ядерной деятельности ИРИ. Однако Иран не представил технически достоверных объяснений присутствия частиц урана антропогенного происхождения в Туркузабаде, Варамине и Мариване, а также местонахождении ядерного материала и/или оборудования, загрязненного ядерным материалом, которое было вывезено из Туркузабада в 2018 году. До тех пор пока эти вопросы не будут прояснены, - заявил Р. Гросси, - МАГАТЭ не может гарантировать того, что ядерная программа Ирана носит исключительно мирный характер. При этом Агентство по-прежнему готово без промедления возобновить взаимодействие с Ираном для урегулирования этих вопросов.[7]

После дискуссий Совет управляющих принял 30 голосами «за», тремя воздержавшимися (Индия, Ливия, Пакистан) и двумя против (РФ, КНР) резолюцию, подготовленную Германией, Великобританией, Францией и США. В резолюции выражается «озабоченность по поводу того, что вопросы гарантий, связанные с тремя незаявленными местами, остаются нерешенными из-за недостаточного сотрудничества Ирана по существу, несмотря на его многочисленные взаимодействия с Агентством». В документе содержится призыв к Ирану принять срочные меры для выполнения своих юридических обязательств путём предоставления всей «технически достоверной информации, документов и доказательств, необходимых МАГАТЭ для проведения своих оценок», окончательно решающих этот вопрос.[8]

Руководство МАГАТЭ формально имело основание выдвигать на голосование подобную резолюцию – ведь Тегеран не выполнил договорённости. НО! Учитывая сложнейшую ситуацию, сложившуюся вокруг переговоров в Вене по возрождению СВПД, формальными поводами можно было пренебречь ради прогресса в венском диалоге. Тем более принятая резолюция отнюдь не панацея в решении иранской ядерной программы, а скорее - крайне непродуктивный и опасный шаг.

Конечно, эта резолюция не отмечена резкой антииранской направленностью, но сам факт её обсуждения и принятия встречен Ираном очень негативно. Дело в том, что Тегеран давно уже говорит о необходимости прекратить раскапывать и будоражить старые проблемы. Кроме того, иранское руководство было возмущено тем, что накануне заседания Совета управляющих гендиректор МАГАТЭ Р. Гросси посетил главного оппонента ИРИ - Израиль, и в Тегеране был сделан вывод, что резолюция есть плод влияния израильтян на Агентство и его деятельность.

Реакция ИРИ на резолюцию была мгновенной. Президент ИРИ Эбрахим Раиси заявил: «Вы думаете, что мы отступим от наших позиций, если вы примете резолюцию в Совете управляющих? Во имя Бога и великой нации Ирана мы не отступим ни на шаг от наших позиций».[9] Ещё до её принятия, когда стало ясно, что она будет принята, Тегеран предупредил и отключил две контрольные видеокамеры, установленные на объектах, где происходит обогащение урана.

Далее, после принятия документа, Иран сделал следующий шаг - начал процесс удаления оборудования, включая 27 камер МАГАТЭ, которое является в основном дополнительным оборудованием для мониторинга, установленным в рамках ядерной сделки 2015 года, что выходило за рамки основных обязательств Ирана перед Агентством. То есть эти видеокамеры были установлены на основании Дополнительного протокола, требованиям которого Иран следовал добровольно. Эти меры юридически не противоречат основному, обязательному документу МАГАТЭ - Соглашению о гарантиях (см. п.6 ссылок), в соответствие с которым на ядерных объектах ИРИ продолжают работать 40 видеокамер, то есть 80% от имевшихся ранее.

Примечательно, что после принятия декабрьского 2020 г. закона о противодействии санкциям, Иран перестал передавать МАГАТЭ информацию, снятую с камер, установленных по Доппротоколу, но обязался вернуть Агентству все данные, полученные с камер, после восстановления СВПД.

Помимо демонтажа видеокамер, в ответ на резолюцию власти Ирана планируют установить два новых каскада усовершенствованных центрифуг шестого поколения IR-6 (всего около 350 агрегатов), что позволит быстрее и эффективнее обогащать уран.[10] Напомним, по СВПД ИРИ разрешено задействовать только центрифуги первого поколения IR-1, причём ограниченное их количество.

Постоянный представитель Ирана при базирующихся в Вене международных организациях Мохаммад Реза Гаэби осудил принятие резолюции, назвав это огромным ударом по авторитету МАГАТЭ и Совета управляющих. Г-н Гаэби назвал документ политически мотивированным и предупредил, что если Иран столкнется с таким несправедливым и политически мотивированным поведением после образцового уровня сотрудничества с МАГАТЭ, Тегеран оставляет за собой право пересмотреть свою политику и подход к МАГАТЭ. Постпред ИРИ выразил надежду, что страны, поддержавшие резолюцию, не будут еще больше усложнять ситуацию, а будут выполнять свои обязательства по СВПД. Заключительные переговоры о восстановлении СВПД будут продолжаться. Иранский дипломат дал понять, что одобрение резолюции не побуждает Иран выходить за рамки нынешнего высокого уровня своего сотрудничества с МАГАТЭ и не заставляет его отказаться от своей принципиальной политики, добавив при этом, что Иран решительно сожалеет о резолюции и предпримет соразмерные ответные действия, последствия которых будут возложены на сторонников резолюции.[11]

Постпред РФ при международных организациях в Вене Михаил Ульянов ещё до голосования заявлял, что Россия не поддержит подобную резолюцию. А после того как документ был принят, а Иран начал ответные действия, М. Ульянов написал в твиттере: «У вас есть последние новости из Ирана? [имеется в виду реакция ИРИ В.С.] Теперь вы понимаете, почему Россия вчера проголосовала против глупой западной резолюции МАГАТЭ по Ирану? К сожалению, наши западные коллеги демонстрируют полное непонимание того, где мы находимся».[12]

Китай, также голосовал против резолюции. Представитель Китая Ван Чан выступил с разъяснением китайской позиции. Ван Чан подчеркнул, что Китай выступает против давления на Иран. Факты неоднократно доказывали, что давление не только не способствует решению проблем, но и усиливает противоречия и ведет к эскалации обстановки. В настоящее время переговоры по возобновлению СВПД находятся на заключительной стадии. Принятие конфронтационного подхода в Совете управляющих только подорвет сотрудничество Ирана с МАГАТЭ и сорвет процесс переговоров.[13]

Безусловно, принятая резолюция – мина на пути к решению проблемы СВПД. Но, будем надеяться, что это не ядерная мина, способная уничтожить весь переговорный процесс.

9 июня на пресс-конференции гендиректор МАГАТЭ Р.Гросси[14] отвечая на вопрос, что будет, если МАГАТЭ через четыре недели не сможет предоставить достоверную информацию участникам СВПД о ядерной программе Ирана из-за отсутствия камер на иранских объектах, сказал: «Это было бы смертельным ударом по иранской ядерной сделке». По словам Гросси, ситуация с верификацией иранской деятельности будет менее прозрачной, будет возникать больше сомнений и неопределенности. «Это создает серьезную проблему для нашей способности продолжать работать там», — предупредил он.

Правда, при этом Гросси пригласил Иран к немедленному взаимодействию, чтобы попытаться взглянуть, что мы можем сделать вместе для предотвращения опасной ситуации. Гендиректор МАГАТЭ также заявил, что окно возможностей для возвращения к прежнему положению дел ещё есть, но оно сужается.

В этой связи Михаил Ульянов отметил, что «шансы есть всегда. Было бы определенно преждевременно говорить, что сделка мертва. Она находится в тупиковой ситуации, которая, скорее всего, сохранится в течение определенного периода времени после принятия Советом управляющих МАГАТЭ непродуманной и контрпродуктивной резолюции по Ирану». По его словам, перерыв на переговорах идет уже четвертый месяц, что стало слишком длительной паузой.[15] Постпред РФ подчеркнул, что сейчас необходимо возобновить венские переговоры. «Конечно, сейчас другая ситуация, тем более что после принятия резолюции иранцы возьмут паузу, я думаю, дополнительную как минимум».

Ситуация чрезвычайно сложная, на грани обнуления ядерной сделки, но, действительно, ещё рано говорить о конце СВПД.

Ясно, что на пути к восстановлению СВПД скопилось много естественных и искусственных нагромождений, возникших вследствие объективных, так и субъективных причин. К последним можно отнести и антииранскую резолюцию. Её появление является одним из проявлений многоходовой игры, которую ведут все задействованные участники на полях «иранской ядерной проблемы» уже не одно десятилетие с целью завоевания козырей для получения выгод и привилегий в заключительной партии. Начиная с 2002 г. по сей день на переговорах в разных форматах по иранской ядерной проблеме успех сменялся провалом, консенсус - противостоянием, моменты доверия - взаимными угрозами. И даже наивысшая точка взаимопонимания в переговорном процессе – СВПД не смогла долго продержаться.

Сейчас, несмотря ни на какие резолюции, шанс остаётся. Ведь, как утверждает М. Ульянов, соглашение о восстановлении СВПД готово на «99%, там остались буквально мелкие вещи, которые можно досогласовать за один-два дня».[16] Тем более, по большому счёту, все участники заинтересованы в восстановлении ядерной сделки, правда, каждый по своим причинам.

Говоря о двух главных оппонентах, от которых зависит практически судьба СВПД, можно отметить, что и Иран, и США по многим показателям готовы к возобновлению сделки.

Так, для ИРИ главное – снятие жестких американских финансово-экономических санкций. Иначе - социально-экономическая ситуация чревата социальным взрывом, зачатки которого можно наблюдать в Иране на протяжении последних лет.

Для США, точнее демократов команды Байдена, также нужен СВПД. Абстрагируясь от предвыборных обещаний Джо Байдена вернуть Америку в СВПД, которые надо выполнять, можно констатировать, что США теперь нуждаются в выходе иранской нефти на международный рынок. Для снижения мировых цен на нефть, соответственно – их снижение на бензин в Америке, а также для своей агрессивной санкционной борьбы с РФ, чтобы иранская нефть заменила российскую на европейских и других мировых рынках, причём при снизившихся ценах. Эти три взаимосвязанные цели соотносятся с предстоящими в ноябре промежуточными выборами в Конгресс США, на которых демократическая партия Байдена может проиграть. Естественно, Байден не хочет этого. И поэтому, уговаривая своего союзника Саудовскую Аравию увеличить добычу и экспорт нефти[17], готов на санкционные «поблажки» для двух своих «закадычных» врагов – Ирана и Венесуэлы.

Однако общее объективное желание Тегерана и Вашингтона вернуть СВПД наталкивается на политические препятствия. И главным из них – требование Ирана к Белому дому отменить решение экс-президента Трампа о включении Корпуса стражей исламской революции (КСИР) в список террористических организаций. Несмотря на то, что изъятие КСИР из списка не будет означать фактического изменения, поскольку санкции в отношении КСИР останутся.

Но это пропагандистско-политический «наезд» со стороны Ирана. По всей видимости, в Тегеране понимают, что согласиться с иранскими требованиями Байден, во всяком случае, до ноябрьских выборов в Конгресс, не может. Образующийся до ноября, а точнее, до конца года временной лаг, Иран, по всей видимости, стремится использовать для доведения своей научной, технологической и технической ядерной инфраструктуры до уровня таких «ядерно-пороговых» стран – таких как Германия, Япония, Канада, Южная Корея, Аргентина, Нидерланды и других, которые в принципе в состоянии за небольшой период - от нескольких месяцев до года создать ядерное оружие. Но нужно ли оно им в военно-политическом плане? По всей видимости, нет. А ИРИ, не реализовывая саму «ядерную бомбу», может использовать саму возможность её быстрого создания в своих интересах на переговорах. Поэтому, по мнению западных официальных лиц, Иран пришел к выводу, что он получит максимальные рычаги для снятия санкций, как только завершит свою ядерную программу[18] на той фазе, о которой было сказано выше.

Но тут возникает фактор Израиля. Иерусалим с самого начала выступал против СВПД и против иранской ядерной программы в целом, обосновывая это опасностью для еврейского государства.

Премьер-министр Израиля Нафтали Беннет заявил недавно: «На иранском фронте в прошлом году [после прихода к власти правительства Беннета В.С.] произошел поворотный момент в израильской стратегии по отношению к Ирану. <…> Мы действуем везде, в любое время и будем продолжать это делать, сохраняя за собой свободу предпринимать такие меры против иранской ядерной программы, которые могут потребоваться, в любое время, с соглашением или без него. Ничто не свяжет нам руки.[19]

И действительно, только за последний месяц ВВС Израиля и США провели четыре крупномасштабных учения, имитирующих нападения на Иран. Первые маневры включали противостояние иранским радарам и системам обнаружения, подобным тем, которые защищают его ядерные установки. Вторые включали в себя моделирование дальних боевых полётов — в данном случае в пункты назначения в Европе. Так, израильские ВВС разработали новую возможность, позволяющую перебрасывать свои истребители-невидимки F-35 из Израиля в ИРИ без дозаправки в воздухе. На других учениях отрабатывались оборонительные меры против кибероружия и систем РЭБ, средств, которые Иран может использовать для подрыва израильской наступательной военной операции.[20]

Одновременно активизировалась разведывательно-диверсионная деятельность Израиля в Иране, о чём в Иерусалиме не принято ни говорить, ни отрицать. Только на днях при загадочных обстоятельствах в Иране погибли двое иранских ученых, работавших в аэрокосмической области. Их гибель последовала за чередой громких смертей двух полковников Сил специального назначения «Кодс», подчиненных КСИР, а также инженера – ракетчика.[21]

За последние несколько лет, - пишет британская Telegraph, - серия загадочных убийств и диверсий на иранских ядерных объектах стала отличительной чертой операций Моссада.[22]

Несомненно, обстановка вокруг СВПД и в целом иранской ядерной программы ужесточается по различным направлениям: Иран – МАГАТЭ, Иран – США, Иран - Израиль. Но вряд ли кто из них стремится к сценарию вооруженного конфликта – он не нужен никому. По всей вероятности, подобное бурное развитие событий – результат усиливающейся борьбы на финишной прямой, все таки ведущей к заключению соглашения по СВПД.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs