Иран, СВПД, Трамп, Байден – история и перспективы

20 января 2021 г. избранный президент США Джозеф Байден принял присягу и стал 46-м главой государства. Пожалуй, ни у кого из 45 предыдущих руководителей этой страны не было столько проблем, связанных с наследством от предшественника. Причем и во внутренней и во внешней политике.

Президент Байден в первый же день своей работы на высоком посту подписал порядка 15 указов, отменяющих некоторые распоряжения бывшего президента Трампа.[1] Но всё же аннулировать все эпатажно - провокационные декреты г-на Трапа одним росчерком даже высочайшего пера невозможно. Необходима скрупулезная работа. Именно такая работа требуется и в отношении Исламской Республики Иран (ИРИ).

Как полагают многие политологи, в том числе, и американские, внешняя политика не будет главным приоритетом в деятельности администрации президента Байдена. Но в то же время ему придется решать многие и многие вопросы, которые породила и инициировала политика Трампа за пределами США. И в этом плане Ближний Восток, насыщенный горячими точками, один из важнейших.

Специфика момента и ближневосточного региона заключается в том, что, куда бы ни бросил свой реформаторский взгляд новый президент Соединенных Штатов, на проблему американо-арабских и американо-израильских отношений, на палестино-израильский конфликт, на ситуации в Йемене и Ливане, Сирии и Ираке, в Афганистане и Курдистане, в Персидском заливе… - везде взор упирается в Иран. Тегеран распространил своё влияние практически на весь Ближний Восток.

Главное – реанимация СВПД

В этих условиях администрация Байдена, который неоднократно настаивал на необходимости политико-дипломатического решения иранской проблемы, обречена на диалог с ИРИ. А эта проблема не однозначна. Здесь возникли завалы из многих «камней преткновения». Это, считают в Вашингтоне, и права человека в Иране, и его деятельность в регионе и мире, и ракетная программа, и ядерный проект. Однако ни у кого не вызывает сомнений, что ядерная составляющая является первостепенной, имеющей глобальное значение. Решение проблемы иранского атома не только стабилизирует режим нераспространения ядерного оружия, но и откроет перспективы и конкретные пути, если не для полного и окончательного разрешения остальных иранских и иных региональных вопросов, то для их обсуждения и выработки взаимопонимания в позициях оппонентов, что, безусловно, снизит существующую напряженность.

При этом на сегодняшний день основополагающим моментом в решении иранской ядерной проблемы является реанимация Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), в которой заинтересованы, как Тегеран (санкции США душат иранскую экономику), так и Вашингтон (политическая идеологема демократа Джо Байдена). Всё это является обнадеживающим сигналом к началу работы.

Как известно СВПД был принят пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН, а также Германией, Европейским союзом и Ираном в июле 2015 г. и одобрен СБ ООН. Его суть – ограничение ядерной программы ИРИ, усиление контроля над ней со стороны МАГАТЭ с целью предотвращения возможности создания ядерного оружия в обмен на снятие финансово-экономических и торговых санкций, введенных ранее оппонентами ИРИ. Срок действия различных положений СВПД от пяти до 25 лет.

Следует подчеркнуть, что обязательства Ирана и его контрагентов по СВПД несколько различались. ИРИ предписывалось осуществить сложную техническую реконструкцию своей ядерной инфраструктуры, провести широкие мероприятия по сокращению, а в некоторых областях и сворачиванию научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР), изменению планов и программ дальнейшей деятельности в ядерной сфере. Конечно, даже принимая во внимание участие и содействие иранских контрагентов по СВПД и МАГАТЭ, это масштабная, но необходимая для режима нераспространения ядерного оружия работа.

При этом США (в первую очередь) и Евросоюз обязывались снять все антииранские санкции, введенные в связи с ядерной программой ИРИ.

С принятием СВПД открылись реальные возможности решить не только иранскую ядерную проблему, но и создать прецедент для урегулирования ядерных и других спорных вопросов, возникающих в мире, используя опыт и пример этого договора.

Однако пришедший в США к президентской власти в январе 2017 г. Дональд Трамп нанес этому разумному ядерному соглашению нокаутирующий удар. 8 мая 2018 г. президент Трамп вывел США из СВПД и ввел жесткие санкции против ИРИ. Тегеран вынужден был ответить и 8 мая 2019 г. начал поэтапный процесс постепенного сокращения выполнения требований, установленных ядерным соглашением.

СВПД – история развала и настоящее

США. Президент Трамп, выйдя из ядерной сделки, отозвал американских специалистов и ученых из Ирана, которые согласно Плану работали над изменением ядерной инфраструктуры ИРИ, осуществляя переформатирование объектов, исключающее их использование для создания ядерного оружия. Так, для работ над тяжеловодным реактором IR-40 в Араке, способным производить до 10 кг оружейного плутония в год, что эквивалентно количеству расщепляющегося материала для примерно двух - трех ядерных боеприпасов на базе плутония, была создана рабочая группа из представителей Организации по атомной энергетике Ирана (ОАЭИ), Управления по атомной энергии Китая и Министерства энергетики США. В 2017 г. американцы покинули объект. То же самое произошло и по другим направлениям деятельности США в рамках СВПД. Прекратилось и американское финансирование работ по выполнению задач, поставленных ядерным соглашением.

Вместе с тем, администрация Трампа ушла не тихо и молча из ядерного соглашения, а с шумным пиаровским фейерверком восстановила предыдущие санкции и ввела новые более жесткие (всего около 100 санкционных мер), при этом умышленно затормозив процесс снятия антииранских санкционных мер со стороны Евросоюза.

Евросоюз. Великобритания, Франция и Германия, как участники и соавторы СВПД, выступили против действий президента Трампа в отношении Ирана. Европейские страны при одобрении РФ и КНР смогли разработать, официально зарегистрировать и запустить «Инструмент для поддержки торговых обменов» с Ираном – INSTEX (Instrument for Supporting Trade Exchanges). Однако, к сожалению, этот инструмент оказался неэффективен под давлением американских санкций, которые распространялись и на любые юридические и физические лица, имеющие деловые связи с ИРИ.

Более того, санкции Трампа ударили не только по экономике Ирана, но и конкретно по реконструкции иранских ядерных объектах в рамках СВПД. Так, в мае 2020 г. США прекратили временные исключения из введенного ранее режима санкций в отношении ядерной программы ИРИ. Эти исключения позволяли Тегерану получать от стран - участниц СВПД помощь в практическом выполнении требований СВПД по созданию гарантий мирных целей его ядерной программы. Это коснулось, прежде всего, работ, которые вели (уже без американцев) российские, китайские, европейские ученые и специалисты в рамках осуществления проектов в соответствие с требованиями СВПД. Это, в первую очередь, работы на предприятии Фордо и на реакторе в Араке.

Европейские участники ядерной сделки ничего не смогли противопоставить американским санкциям. К началу 2021 г. СВПД под ударами США де-факто прекратил свое существование.

Россия и Китай. Эти страны – соавторы и активные участники переговоров, принятия и выполнения СВПД, противники любых санкционных мер, - делали всё возможное, чтобы сохранить ядерную сделку. И то, что иранцы всё же не вышли из неё де-юре, это заслуга Москвы и Пекина.

Иран. Ровно через год после выхода США из СВПД 8 мая 2019 г. Тегеран объявил о поэтапном сокращении своих обязательств по ядерной сделке. За это время иранцы вернулись к уровню развития ядерной программы 2015 г., а по некоторым показателям превзошли её.

Нарушение требований СВПД со стороны Ирана (что было в этих обстоятельствах практически неизбежно) наблюдалось практически по всем пунктам ядерного соглашения.

Прекратились работы по перепрофилированию ядерного промышленного комплекса Фордо в научно-исследовательский центр, который вновь станет заводом по наработке обогащенного урана. Расширились возможности ядерного комплекса Натанз. Тяжеловодный реактор в Араке также возвращается в своё первоначальное состояние и сможет нарабатывать оружейный плутоний.

Значительно увеличивается число задействованных центрифуг. Из них формируются всё новые и новые каскады. Вводятся в строй новейшие, более совершенные и эффективные центрифуги IR-2m, IR-4, IR-6.

Повышается уровень обогащения урана с допустимого по СВПД 3,67% до 4,1 и 20%.

Увеличен объем допустимых запасов обогащенного урана в 12 раз. Также возрастают запасы тяжелой воды.

В восемь раз возросло производство желтого кейка (уранового концентрата, поучаемого из урановой руды), предназначенного, как основы, для дальнейших процессов обогащения.

Началась активная подготовка к производству в ИРИ металлического урана, который может применяться в ядерных реакторах и оружии. Здесь надо объяснить, что даже обогащенный в центрифугах до 90 % оружейный по своей чистоте уран – это еще не взрывное устройство. Это газ, из которого атомную бомбу не сделаешь. Для этого газообразный уран подвергается сложнейшим технологическим воздействиям, процесс которого состоит не менее чем из четырех–пяти этапов. В результате газ превращается в металл, который и используют для создания ядерного заряда. До последнего времени у специалистов были сомнения, что Иран обладает высокими технологиями и химически чистыми веществами, чтобы осуществить процесс перевода урана из газообразного состояния в металлическое. Теперь, по всей видимости, такие сомнения отпали.

1 декабря 2020 г. меджлис ратифицировал в качестве закона «Стратегический план противодействия санкциям». И уже 2 декабря этот закон был одобрен Наблюдательным Советом[2]. Этот документ подтверждает активизацию и интенсификацию ядерной деятельности ИРИ. Он устанавливает необходимость наработки не менее 120 кг 20% урана в год и его накопления, также использования не менее 1000 центрифуг IR-2m в подземных цехах ядерного объекта в Натанзе, перевод всех операций по обогащению, исследованиям и разработкам с использованием центрифуг IR-6 на ядерный объект в Фордо.

Выступая в меджлисе 1 декабря, депутат Абольфазль Амуи заявил, что План направлен на открытие замков, установленных на ядерную программу страны, и достижение целей, поставленных «ядерным мучеником» Мохсеном Фахризаде, который был убит террористами, подозреваемыми в связях с Израилем.[3]

4 января в ИРИ объявили о начале процесса обогащения урана до 20%, и уже на следующий день получены первые результаты. Вскоре официальный представитель Организации по ядерной энергии Ирана (ОАЭИ) Бехруз Камальванди заявил, что Иран добился такого прогресса в ядерной сфере, что «мы легко можем обогащать уран до любого процента, даже выше 40, 60 и 90». При этом г-н Камальванди уточнил, что «в соответствие с новым законом («Стратегический план противодействия санкциям») ОАЭИ разрешено обогащать уран даже выше 20 %, если в этом есть необходимость в других областях», добавив: «Мы изучаем и другие области».[4] Однако он не уточнил, какие эти другие области. Неужели военные?

Взгляд Ирана на решение проблемы СВПД

Принятый закон устанавливает, что в течение двух месяцев после его принятия (февраль 2021), правительство ИРИ должно приостановить регулирующий доступ инспекторов МАГАТЭ, в соответствие с ядерной сделкой, помимо Дополнительного протокола к Соглашению о гарантиях МАГАТЭ [5]. Через три месяца с момента принятия этого закона, если банковские отношения Ирана в Европе и объем закупок нефти из Ирана не вернутся к нормальному и удовлетворительному состоянию, правительство должно прекратить добровольное выполнение Дополнительного протокола.[6]

Депутат меджлиса Ахмад Амирабади 9 января уточнил, что, если санкции против ИРИ не будут отменены к 21 февраля, особенно в области финансов, банковского дела и нефти, мы обязательно вышлем из страны инспекторов МАГАТЭ, а Иран обязательно прекратит добровольное выполнение Дополнительного протокола…<…>. Новая администрация США приступит к работе 21 января. Мы дали американцам возможность в течение одного месяца принять меры по отмене санкций, в противном случае ИРИ будет отстаивать интересы своего народа». Заявив, что основной целью СВПД была отмена санкций, чего не произошло, он сказал: «Мы не видим причин для выполнения наших обязательств до тех пор, пока санкции не будут сняты».[7]

Уже упомянутый депутат Абольфазль Амуи подтвердил 8 января: «Сегодняшняя главная цель Ирана в СВПД - отмена санкций».[8]

Выступая в тот же день по телевидению, верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи, заявив, что решение парламента («Стратегический план противодействия санкциям») и действия правительства по сокращению обязательств по СВПД полностью правильные и рациональные, сказал: «Исламская Республика выполняла все свои обязательства, но в ситуации, когда другая сторона их не выполняет, выполнять нам (требования СВПД) бессмысленно». Но добавил: «Конечно, если они вернутся к своим обязательствам, и мы вернемся».

При этом аятолла Хаменеи подчеркнул: «Мы не настаиваем на возвращении США к ядерному соглашению. Вернутся они или нет - это не наше дело. Наше требование - снятие санкций. Это право, заслуженное иранским народом». По его словам, США и европейские страны обязаны обеспечить это право Ирана.[9]

Глава МИД ИРИ Мохаммад Джавад Зариф, находившийся в Москве, 26 января заявил на совместной пресс-конференции с главой МИД РФ Сергеем Лавровым: «То, что мы уже услышали от новой администрации США, - это лишь слова. Мы будем реагировать на действия». По его словам, когда США прекратят незаконные санкции, противоречащие СВПД и резолюции 2231 Совета Безопасности ООН, и прекратят наказывать законопослушные страны, Иран будет готов отреагировать должным образом. То есть, судя по всему, Тегеран будет готов вернуться к полному выполнению своих обязательств по СВПД, как только США снимут санкции.[10]

Однако времени, по иранским расчётам, у оппонентов Ирана мало. Так, официальный представитель правительства ИРИ Али Рабеи заявил, что для США и европейских стран СВПД не будет вечно открываться окно возможностей для выполнения своих обязательств. Г-н Рабеи подчеркнул, что в соответствие с графиком, установленным парламентским законом, первые шаги по ограничению инспекторов, связанных с Дополнительным протоколом, начнутся в первую неделю марта. При этом инспекции, работающие в рамках общего Соглашения о гарантиях МАГАТЭ, будут продолжать регулярную деятельность.[11]

Поясняя позицию России по вопросу СВПД, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров во время визита иранского коллеги отметил: «Мы озабочены тем, что Иран вынужден отходить от выполнения своих добровольных обязательств по СВПД. Понимаем, что в корне проблемы лежит систематическое многолетнее несоблюдение, даже нарушение администрацией Д.Трампа её обязательств по резолюции СБ ООН 2231, которая одобрила СВПД».[12] При этом российский министр выразил надежду на благоприятное решение проблемы: «Надеемся, что предпринимаемые сейчас усилия дадут результат и позволят сохранить СВПД, а США вернутся к полному выполнению указанной резолюции. Это, в свою очередь, создаст условия для соблюдения всех требований ядерной сделки Исламской Республикой Иран». [13]

Однако путь к позитивному решению «иранского вопроса», удовлетворяющему все стороны, чрезвычайно тернист.

Даже поверхностный анализ деятельности и высказываний иранских властей свидетельствует, что Иран готов вернуться к скрупулёзному выполнению требований в рамках СВПД и отменить все мероприятия, выходящие за эти рамки, ТОЛЬКО ПОСЛЕ отмены санкций со стороны США и других стран. Причем сроки для принятия решений (прежде всего в Вашингтоне) ограничиваются иранцами двумя – тремя месяцами. Далее может последовать выход ИРИ из СВПД де-юре и разрыв многих договоренностей с МАГАТЭ с непредсказуемыми, но, совершенно ясно, катастрофическими последствиями.

Но впрочем, учитывая, что в Иране сейчас довольно тяжелая социально-экономическая ситуация, иранское руководство должно будет пойти на диалог с США. И, быть может, именно поэтому, Тегеран экстренно интенсифицирует свою ядерную деятельность и ужесточает риторику, чтобы перед лицом неизбежного диалога с США и другими участниками СВПД иметь достаточно козырных карт для торга.

Взгляд США на решение проблемы СВПД

Новый президент США Джо Байден ещё на этапе предвыборной кампании объявлял о желании и стремлении вернуть США в СВПД и, в целом, действовать в направлении решения комплекса проблем, связанных с Ираном. В одном из сентябрьских интервью он изложил свои планы по их решению, заявив: «Во-первых, я возьму на себя непоколебимое обязательство не допустить приобретения Ираном ядерного оружия. Во-вторых, я предложу Тегерану надежный путь обратно к дипломатии. Если Иран вернется к строгому соблюдению ядерной сделки, Соединенные Штаты присоединятся к соглашению в качестве отправной точки для последующих переговоров. Вместе с нашими союзниками мы будем работать над усилением и расширением положений ядерной сделки, а также над решением других проблем, вызывающих озабоченность. <…>. В-третьих, мы продолжим противодействовать дестабилизирующей деятельности Ирана, которая угрожает нашим друзьям и партнерам в регионе. <…>. Мы продолжим применять адресные санкции против нарушений прав человека в Иране, его поддержки терроризма и программы баллистических ракет».[14]

Если коротко, то идея Байдена такова: переговоры – да! (на американских условиях), но не только по ядерной программе, но и по иранским ракетам, действиям ИРИ на Ближнем Востоке и правам человека.

Реально и объективно оценив позицию Дж. Байдена по иранскому вопросу, можно с уверенностью констатировать, что решить представленный самим президентом комплекс проблем в обозримом будущем невозможно. Тегеран не намерен вести диалог с Вашингтоном ни по каким-либо проблемам, кроме ядерной, неразрывно связанной с отменой санкций.

В уже упомянутом телевизионном выступлении верховный лидер ИРИ аятолла Хаменеи заявил, что любые будущие переговоры с Западом должны ограничиваться ядерной проблемой. По его мнению, Вашингтон - это тот, кто пытается дестабилизировать регион, в то время как Тегеран является стабилизирующим субъектом, который обязан усилить своих друзей в регионе. Следовательно, он пообещал, что региональное присутствие Ирана продолжит свое существование.

Точно так же Хаменеи охарактеризовал ракетную программу и другие военные усилия как оборонительные возможности, заявив, что Запад хочет, чтобы Иран был в «беззащитном» положении, в котором враги «осмелились бы бомбить наши города», как это делал Саддам Хусейн в прошлые десятилетия. Он утверждал, что, улучшая свой ракетный арсенал и другие системы, Иран может сдерживать своих врагов и заставлять их учитывать возможности режима.[15]

Если вернуться конкретно к СВПД, то и здесь есть принципиальные расхождения между позициями аятоллы Хаменеи и президента Байдена. Оба выставляют условия друг другу, настаивая на первом ходе своего оппонента. То есть Дж. Байден требует сначала возвращения ИРИ к «ядерному состоянию» 2015 г., и лишь после этого готов к снятию санкций. Аятолла Хаменеи желает, в первую очередь, снятия американских и санкций других стран, а затем предусматривает постепенное возвращение к СВПД. Конечно, подобные позиции сторон уже предопределяют тупиковую ситуацию.

Для выхода из этого гипотетического тупика (гипотетического - потому, что реальная, практическая работа по реанимации СВПД пока ещё не началась) в США обсуждается несколько вариантов действий. Жесткий и мягкий. Деннис Росс (Dennis Ross), бывший специальный помощник президента Барака Обамы, ныне сотрудник Вашингтонского института ближневосточной политики презентует и тот и другой.

Под первым понимается использование некоторых «заделов», подготовленных ушедшим Трампом. Так, г-н Росс вместе с соавтором Жуаном Зарате (Juan Zarate) пишет: «Полный выход администрации Трампа из ядерного соглашения с Ираном был ошибкой и дал Ирану повод для ускорения своей ядерной программы. Однако его кампания «максимального давления», безусловно, создала рычаги воздействия [на ИРИ], которые нельзя сбрасывать со счетов. Верховный лидер Али Хаменеи, возможно, пытается втянуть Иран в повестку дня администрации Байдена, среди прочего, путем обогащения урана до 20% и демонстрации того, что Исламская Республика представляет собой проблему, которую необходимо решать. Но, как показывают его слова в недавнем выступлении, иранский лидер делает это не потому, что он хочет, чтобы США поспешили присоединиться к ядерной сделке, а потому, что он хочет ослабления санкций, которое Иран не должен получать бесплатно».[16]

В другой своей статье Деннис Росс в работе с Ираном по СВПД предлагает использовать временные соглашения по конкретным вопросам ядерной проблемы. Оно могло бы включать, например, разрешить Ирану доступ к некоторым замороженным иранским счетам в ответ на замораживание или сокращение запасов низкообогащенного урана, или взамен демонтажа каскадов современных центрифуг – предоставление возможности некоторым странам закупать у ИРИ нефть.[17] То есть, по сути, это метод «step by step». Он, безусловно, удлиняет процесс решения проблемы, но с другой стороны, с каждым шагом этот метод способствует накапливанию у Ирана и США частиц доверия друг к другу, которое в настоящее время у них абсолютно отсутствует. Кстати, «step by step» для решения иранской ядерной проблемы предложил ещё в 2011 г. Сергей Лавров, и этот метод полностью оправдал себя в деле достижения СВПД.

Заключение

Международная кризисная группа (The International Crisis Group) совершенно справедливо считает, что выход на сцену администрации Байдена в январе 2021 года может стать предвестником разрыва петли ядерного и регионального противостояния США - ИРИ. Возрождение американо-иранского дипломатического взаимодействия на основе СВПД могло бы восстановить значительные преимущества этого соглашения в области нераспространения, возродить контакты, которые увяли в тени американского агрессивного максимализма по отношению к Ирану, и предложить, по крайней мере, перспективу обсуждения вопросов за пределами ядерного досье в конструктивной, а не конфронтационной манере. Со временем ядерное соглашение могло бы также предоставить возможность для диалога между Ираном и арабскими государствами Персидского залива и обеспечить дипломатический процесс, поддерживаемый внешними и региональными державами.

Но переход от отчуждения к взаимодействию, вероятно, будет сложным процессом, требующим преодоления высокого уровня взаимного недоверия и сложными переговорами.[18]

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs