Китайское «яблоко раздора» разделяет ЕС и США

По данным The New-York Times, в ходе подготовки итогового документа на прошедшем саммите НАТО, Франция и ФРГ не поддержали обозначение Китая как "врага", которое предлагали США. Они настояли на более мягкой формулировке - "вызов".

Стратегическая концепция НАТО, доктринально определяющая его основные приоритеты и направления действий, была согласована и одобрена в Мадриде на встрече 30 стран-членов. По мнению The New-York Times, Концепция стала «сильным» заявлением, в котором Китай, впервые в истории блока, назван системным «вызовом» для Атлантического сообщества. Пекин, в стилистике коллективного Запада, обвиняют в проведении «политики принуждения», ведении «зловредных» киберопераций и «конфронтационной» риторике. Китай, по мнению НАТО, якобы нацелен «подорвать международный порядок, основанный на правилах», а его деятельность противоречит «ценностям и интересам» государств-членов.

Вместе с тем, сетует американское издание, ряд членов НАТО, в первую очередь, Франция и Германия, «демонстрируют нежелание» следовать жесткому подходу в отношении КНР, на котором настаивает Вашингтон. В результате, генсек НАТО, Йенс Столтенберг, был вынужден заявить в своем официальном выступлении по итогам саммита, что «Китай нам не враг» (adversary). «Однако мы должны ясно видеть те вызовы, которые несет в себе его политика».

Для США противостояние с Китаем до сих пор - главная стратегическая линия внешней политики. Представители же ЕС не только более осторожны, но и по-другому смотрят на приоритеты в области безопасности. The New-York Times объясняет позицию европейцев прежде всего наличием обширных экономических связей. Китай является вторым по величине торговым партнером Евросоюза. К примеру, имеющая критически важное значение для ФРГ автомобильная промышленность, очень существенно зависит от поставок на китайский рынок, а часть стран ЕС по-прежнему видят в КНР потенциальный источник инвестиций.

Между тем Байден практически с самого начала заявил «невероятно воинственный подход» в отношении Китая, призвал Запад вернуться к сплоченности прежних времен, то есть «холодной войны», в том, что Белый дом определяет как глобальное противостояние «против авторитарных держав». Довольно быстро выяснилось, что многие европейские лидеры не в восторге от такой перспективы. Американские наблюдатели также быстро заметили «меньше признаков открытого энтузиазма» в отношении большинства представителей ЕС к инициативам Вашингтона. Не секрет, что для США Китай является соперником по разным направлениям. Но для Европы Поднебесная является одним из важнейших экономических партнеров. Хотя нарратив «системного соперничества и конкуренции» постепенно набирает популярность и среди европейцев, но при этом мало кто из них готов уже сейчас воспринимать Пекин в качестве «врага».

Позиции Франции и Германии в отношении Китая вызывают особое раздражение и тревогу англосаксонских политиков и экспертов. В мае нынешнего года большой резонанс вызвали слова Йенса Плётнера (Jens Plötner), главного внешнеполитического советника немецкого канцлера Шольца. Плётнер призвал к смягчению политики в отношении КНР. В особенности, к снижению роли фактора системного соперничества в европейско-китайских отношениях. Открыто выступая против американского подхода, Плётнер призвал европейцев делать акцент на тех проблемах, в которых ЕС и КНР могут действовать сообща. К примеру, в вопросах борьбы с негативными изменениями климата.[i]

По данным The Economist, на конец 2021 года Китай уже шесть лет подряд занимал первое место среди всех внешнеторговых партнеров Германии. Совокупный товарооборот составил 255 млрд. долларов. В КНР идет восемь процентов немецкого экспорта. Ведущие автопроизводители, Фольскваген, БМВ и Даймлер, а также выпускающий полупроводники гигант Infineon, отправляют китайским покупателям львиную долю своей продукции. На предприятиях концерна Bosch в КНР заняты 60 тысяч сотрудников. Из 15 немецких компаний с наибольшей биржевой капитализацией, десять зарабатывают в Китае, по меньшей мере, десятую часть всех доходов.

При этом действующий канцлер Олаф Шольц обещал «пересмотреть» политику Берлина в отношении КНР. Сейчас, с одной стороны, его правительство предпринимает меры, направленные на снижение зависимости немецких компаний от поставщиков и потребителей в Китае. Но с другой, в начале июля стало известно, что Voklswagen расширяет свои инвестиционные планы в КНР, а также намерен открыть в стране центр разработки, где будут заняты тысячи местных специалистов. Ассоциация немецкой промышленности, BDI, в прошлом году выпустила доклад, в котором, рекомендуя западным компаниям уделять больше внимания вопросам прав человека и экологии, тем не менее, называет перспективу полного разрыва коммерческих связей с т.н. «автократиями» «нереалистичной опцией». Наконец, немецкий МИД перенес обнародование новой китайской стратегии на конец нынешнего года, отложив ее, таким образом, на шесть месяцев. И англосаксы опасаются, что «прагматизм вновь возьмет верх» в немецкой внешней политике.

Политика Франции в отношении Китая исторически отличается «амбивалентностью». Париж в одно и то же время явно заинтересован в расширении сотрудничества с КНР, хотя и опасается экономической мощи азиатского гиганта. В последние годы, именно Франция выступает одним из «закоперщиков» изменений политики ЕС в области иностранных инвестиций – в сторону повышения защиты стратегически важных отраслей от «враждебных», читай, китайских, «внешних инвесторов». Вместе с тем, экспорт Франции в Китай в 2021 году превысил 28 млрд. долларов, а импорт – 48 млрд. По сравнению с 2020 годом, товарооборот между двумя странами увеличился на 25 процентов.

Президент Эммануэль Макрон, в ходе борьбы за переизбрание весной нынешнего года, столкнулся с феноменом растущего идеологического неприятия ЕС и НАТО, а также усилением антиамериканских настроений во французском обществе. Заметная часть французского бизнес-сообщества критикует действующего главу государства за «излишний» пиетет к требованиям большей координации Запада в вопросах торговли и обмена технологиями с Китаем, поскольку подобная «осторожность» наносит серьезный урон интересам французских компаний. При всём том, Макрон уже и без того давно находится «под подозрением» у сторонников укрепления трансатлантических связей, как в США, так и в ЕС – за свою приверженность идеям европейского суверенитета и автономии.

В отличие от многих членов Евросоюза, одновременно состоящих и в НАТО, которые не видят для себя интереса в участии в решении проблем безопасности за тридевять земель в Индийско-Тихоокеанском регионе, Франция рассматривает себя как «тихоокеанскую державу». В регионе расположен ряд её заморских территорий, в которых проживает более миллиона французских граждан. В этой связи в Париже видят те противоречия, которые возникают между объективной необходимостью большей консолидации ЕС и требованиями «укрепления единства Запада». Этот диссонанс особенно ярко проявляется в Индо-Пацифике, где, по мнению Франции, Европа должна играть самостоятельную роль, не сводимую к позиции помощника Америки. Французский МИД открыто продвигает идею «третьего пути» в индо-тихоокеанской политике, «выходящего за рамки блоковой логики». Париж недвусмысленно заявляет о желании избежать прямой конфронтации с Китаем. А трансформацию международной системы в парадигме нового биполярного противостояния между США и КНР рассматривает как угрозу интересам ЕС, а не как «возможность».[ii]

В марте, в ходе онлайн саммита с лидерами Франции и Германии, председатель КНР предупредил, что эскалация санкционной войны с Россией нанесёт огромный ущерб всей мировой экономике. В последнее время появляются признаки того, что руководство Евросоюза вынуждено прислушаться к этому совету. В Брюсселе было заявлено, что «Европа десятилетиями полагалась на США как главную опору безопасности, теперь мы хотим резко увеличить расходы на оборону и стать независимыми в вопросах производства микропроцессоров, фармацевтики и продуктов питания».[iii]

Проблема Европы в том, что она по-прежнему лишена стратегии, способной укрепить ее позиции в международных делах. Не удивительно, что для Соединенных Штатов интересы европейцев не играют практически никакой роли. Рейтинг Байдена падает, и поэтому действующий президент уже рассматривает все вопросы внешней политики сквозь призму внутриполитических интересов. В этой связи вариант усиления риторики «мировоззренческого конфликта» с Китаем вполне может показаться Белому дому выигрышным в тактическом отношении. Но положение европейцев в таком случае осложняется еще больше, поскольку вопрос об отношении к возвышению Китая, оценке его истинных интересов, и, следовательно, о внешнеполитической позиции Европы по отношению к Пекину, остается для Евросоюза одним из наиболее противоречивых.

Объективно, европейцы по-прежнему нуждаются в значимом противовесе нарастающей в Америке тенденции к унилатерализму, опасения очередного возвышения радикальных адептов которого лишь усиливаются на фоне падения популярности администрации Байдена и Демократической партии в целом у себя дома за океаном. Пекин, в свою очередь, также заинтересован в сохранении Европой максимальной автономии от Вашингтона. Не случайно, в телефонном разговоре, в котором он поздравил Макрона с переизбранием, китайский лидер Си Цзиньпин особо подчеркнул «независимость и автономию» Франции.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs