Накануне ядерных переговоров по СВПД

29 ноября начнётся седьмой раунд переговоров в Вене по восстановлению Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД или ядерной сделки). Эту дату на днях назвали официальные лица Исламской Республики Иран (ИРИ).

Решение Тегерана вернутся за стол переговоров с удовлетворением встречено всеми участниками. Посол России при международных организациях в Вене Михаил Ульянов заявил, что «это долгожданное коллективное решение открывает путь к отмене санкций США и возвращению Ирана к полному выполнению ядерных положений соглашения 2015 года».[1] И далее: «Через 20 дней возобновятся венские переговоры по реанимации СВПД. Это будет замечательное событие после долгого перерыва - почти 5,5 месяцев. И задача переговоров должна быть успешно выполнена. Приемлемой альтернативы не существует».[2]

Напомним, переговоры по восстановлению ядерной сделки между Ираном и Группой 4+1 (Россия, Китай, Великобритания, Франция, + Германия) при участии Евросоюза, а также + США (он-лайн - без ИРИ) стартовали в апреле. Последняя их встреча в шестом раунде состоялась 20 июня, через два дня после президентских выборов в Иране. Резюмируя итоги двухмесячной напряженной работы, тогдашний главный иранский ядерный переговорщик Аббас Аракчи объявил, что страны близки к достижению итогового соглашения. В свою очередь, заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков заявил, что переговоры «практически вышли на финишную прямую», и добавил, что «последний шаг будет самым трудным».[3] Г-н Рябков оказался абсолютно прав.

Тогда никто не предполагал, что пауза в переговорном процессе будет настолько длительная и возвращение в Вену будет связано со значительными трудностями, порождёнными жесткой политико-дипломатической борьбой вокруг даты начала переговоров и их повестки.

Причина этому – приход к президентской власти в Иране радикального политика Эбрахима Раиси и замена им всей команды «ядерных переговорщиков» на радикалов, выходцев из КСИР, других спецслужб и ультраконсервативной администрации бывшего президента Ахмадинежада (2005 – 2013 гг.). Все они являются сторонниками «жесткой линии» в отношении переговоров по СВПД, да и к тому же - не доверяют ядерной сделке.

С кадровыми изменениями произошла также и смена «идеологической базы» переговоров.[4] Так, Вахид Джалалзаде - член специального органа, созданного президентом Раиси, «Комитета по реализации СВПД» и председатель комиссии меджлиса по национальной безопасности и внешней политике - заявил в конце августа: «Мы считаем, что платформа и структура, использованные на переговорах в Вене предыдущей администрацией, были ошибочными». А министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан на встрече с главой внешней политики Евросоюза Жозепом Боррелем в Нью-Йорке 22 сентября подчеркнул, что его страна серьезно пересматривает протокол венских переговоров.[5]

Переговорный процесс осложняется ещё и тем, что Иран отказывается сидеть за одним столом с США в Вене, поскольку, по логике Тегерана, Америка юридически вышла из СВПД и не может влиять на ход и содержание переговоров. Хотя совершенно понятно, что основная и, пожалуй, единственная проблема на пути реанимации СВПД – противоположные позиции по этому вопросу США и ИРИ. Именно Вашингтон, покинувший СВПД де-юре, и Тегеран, вышедший из ядерного соглашения де-факто, являются противоречащими друг другу субъектами переговоров. Состыковка их позиций, сглаживание их противоречий, поиск общих пунктов, общего контента, их приумножение и на этой основе достижение совместного всеобъемлющего компромисса – вот задача венского переговорного процесса. Поэтому, конечно, без очного ведения ирано-американского диалога – глаза в глаза – намного сложнее добиться положительных результатов, работая только через посредников.

И здесь роль России, можно сказать, ключевая. Москва, разделяя озабоченность ситуацией с СВПД и в целом иранской ядерной программой со своими европейскими и американскими партнёрами, в отличие от них имеет хорошие, деловые отношения с Тегераном. Это даёт возможность Москве, если не влиять на решения Ирана, то, во всяком случае, разъяснять и доносить до иранской стороны с абсолютно объективных позиций все выгоды возвращения ИРИ в лоно ядерной сделки. При этом (учитывая определённую расположенность Тегерана к Москве) не быть уличенной в коварных антииранских замыслах.

С другой стороны, Россия, будучи активным разработчиком и последовательным сторонником СВПД, осудила решение Трампа вывести США из ядерной сделки. Москва, ведя диалог с Вашингтоном по этой проблематике, приложила максимальные усилия для поддержки решения администрации президента Джо Байдена вернуться в СВПД, в то же время, отвергая любые методы «максимального давления» на Иран.

Москва с момента выхода США из СВПД проводила широкомасштабную политико-дипломатическую работу с американскими, европейскими и китайскими партнёрами по минимизации последствий абсурдного по своей сути решения Трампа. Особо активно российская дипломатия стала работать после прихода в Белый дом президента Байдена, прокладывая дорогу в Вену к реанимации СВПД. Москва провела десятки встреч, консультаций, телефонных звонков, бесед, как он лайн, так и офф лайн с представителями заинтересованных стран, в том числе, и с новым правительством Ирана, на всех возможных уровнях, начиная с высших.

Декларируя позицию России по СВПД, российский МИД сделал заявление 13 сентября (ещё до объявления точной даты начала переговоров в Вене): «Призываем всех наших партнёров по СВПД, включая Иран, а также представителей США как можно скорее вернуться за стол переговоров и договориться на основе тех пониманий и элементов, которые удалось сформулировать в период с апреля по июнь. Исходим из того, что кратчайший путь к реанимированию «ядерной сделки» лежит через встречное синхронизированное возвращение Вашингтона и Тегерана к своим обязательствам, предусмотренным СВПД и резолюцией СБ ООН 2231, без довесков и изъятий. Россия намерена этому всячески способствовать».[6]

11 ноября замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков указал на необходимость «сделать максимум для того, чтобы переговоры обеспечили восстановление того, что можно назвать «заводскими настройками» СВПД», то есть вернуться к выполнению договорённостей по иранской ядерной сделке в том виде, как они были заключены. Для этого, по его словам, важно продолжить переговоры «на основе наработок, достигнутых к 20 июня» в Вене, когда стороны прервали консультации.

С. Рябков заявил, что «с американской стороны важно все же на деле доказать и продемонстрировать, что санкционная политика, проводившаяся в последние годы, пересматривается». При этом и со стороны Ирана требуется осуществить ряд мероприятий, которые позволят «всем другим участникам договоренностей» констатировать, что «никаких отклонений, отступлений от параметров СВПД в ядерной области больше нет».[7]

12 ноября в Париже министр иностранных дел РФ Сергей Лавров резюмировал: «На 29 ноября намечено возобновление переговоров участников Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы. Будем выступать за то, чтобы договоренности, заключенные в рамках этого документа в 2015 г. и одобренные резолюцией Совета Безопасности, возобновились в полном объеме».[8]

Из приведённых высказываний дипломатов чётко прослеживается российская позиция по СВПД:

1. Россия выступает за возобновление переговорного процесса в Вене на базе достигнутых результатов после шести раундов, проведенных с 6 апреля по 20 июня 2021 г.

2. Россия настаивает на возобновлении СВПД исключительно в рамках контента, текста, одобренного и утвержденного резолюцией СБ ООН 2231, в полном объёме без дополнений и изъятий.

3. Россия выражает несогласие с антииранской санкционной политикой «максимального давления», объявленной и проводимой президентом Трампом в связи с СВПД.

4. Россия возражает против наращивания ядерного потенциала Ирана вопреки требованиям СВПД и резолюции СБ ООН 2231.

5. Россия на пути к восстановлению СВПД предлагает одновременные, синхронизированные шаги США и Ирана по постепенному возвращению к выполнению требований, предусмотренных СВПД и резолюцией СБ ООН 2231.

Другие участники венского переговорного процесса, имея собственные взгляды на решение проблемы, которые в той или иной мере могут и отличаться от российской позиции, в целом едины в одном – ядерная деятельность Ирана должна вернуться в рамки СВПД, под строгий контроль МАГАТЭ, а антииранские санкции США, касающиеся ядерной деятельности ИРИ, должны быть сняты.

Стоит отметить, что позиция Китая, который чрезвычайно заинтересован в легальных торгово-экономических связях с Ираном, что возможно лишь после восстановления СВПД в полном объеме, совпадает с позицией России.

Взгляды трёх европейских стран и Евросоюза колебались в ходе развития событий вокруг СВПД. Осудив Белый дом за выход США из ядерной сделки и введение санкций против ИРИ, европейцы не смогли ничего ими противопоставить «максимальному давлению» Трампа на Иран. Созданный для обхода санкций механизм INSTEX не сработал. В процессе дискуссий о судьбе СВПД европейцы, то соглашались с американцами о необходимости вести переговоры о новом СВПД-2 и включении в него вопросов ракетной программы ИРИ и её деятельности в ближневосточном регионе, то настаивали на возвращении к первоисточнику. Более того, Евросоюз вводил новые санкции против ИРИ, правда, не по поводу её ядерной программы, а по вопросам прав человека.

В настоящее время европейцев беспокоит резкая активизация ядерной деятельности Ирана, в результате которой он смог произвести металлический уран, обогащенный до 20%, и существенно расширить мощности по производству урана, обогащенного до 60%. Беспокойство вызывает также постепенный уход ИРИ из-под контроля МАГАТЭ. Однако, похоже, европейцы готовы к позитивному разрешению проблемы СВПД.

США, судя по последним заявлениям, также готовы к переговорам. Их позиция – одновременное с Ираном возвращение в СВПД. Пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки заявила: «Мы стремимся к взаимному возврату к соблюдению СВПД. Если Иран потребует большего или предложит меньше, эти переговоры не увенчаются успехом. Но, в конечном счете, это то, на чем мы фокусируемся».[9]

30 октября в кулуарах саммита G-20 в Риме по инициативе канцлера ФРГ Ангелы Меркель состоялась встреча президента США Джо Байдена, канцлера Германии Ангелы Меркель, президента Франции Эммануэля Макрона и премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона. Главы четырёх государств, участвующих в ядерных переговорах с ИРИ, согласовали свою политику в этом вопросе и выступили с совместным заявлением. В нём, в частности, говорится: «Мы, <…> встретились сегодня в Риме, чтобы обсудить риски, создаваемые для международной безопасности эскалацией ядерной программы Ирана. <…> [Иран] ускорил темпы провокационных ядерных шагов, таких как производство высокообогащенного урана и обогащенного металлического урана. У Ирана нет реальной гражданской потребности в любой из этих мер, но обе они важны для программ создания ядерного оружия.

Эти шаги стали еще более тревожными из-за одновременного сокращения сотрудничества и прозрачности Ирана с МАГАТЭ. <…> Нынешняя ситуация подчеркивает важность решения путем переговоров, которое предусматривает возвращение Ирана и США к полному соблюдению СВПД и обеспечивает основу для продолжения дипломатического взаимодействия для разрешения остающихся спорных моментов - как наших, так и иранских. <…> Мы убеждены, что можно быстро достичь и реализовать взаимопонимание по возвращении к полному соблюдению и гарантировать в долгосрочной перспективе, что ядерная программа Ирана предназначена исключительно для мирных целей.

Возврат к соблюдению СВПД обеспечит снятие санкций с долгосрочными последствиями для экономического роста Ирана. Это станет возможным только в том случае, если Иран изменит курс. Мы призываем президента Раиси воспользоваться этой возможностью и вернуться к добросовестным усилиям по завершению наших переговоров в срочном порядке. Это единственный надежный способ избежать опасной эскалации, которая не отвечает интересам ни одной страны. <…>

Мы привержены продолжению тесного сотрудничества с Российской Федерацией, Китайской Народной Республикой и Высоким представителем Европейского Союза в качестве Координатора в решении этого важного вопроса».[10]

Представляется, что заявление четырёх лидеров оказало своё воздействие на Тегеран. И неслучайно, уже через три дня, 3 ноября, замминистра иностранных дел, главный ядерный переговорщик от ИРИ Али Багери Кани заявил, что седьмой раунд венских переговоров начнётся 29 ноября.

Сразу после этого резко активизировалась иранская дипломатия. Глава МИД ИРИ Амир Абдоллахиан в связи с этим подчеркнул, что необходимо еще раз изложить позицию и взгляды Ирана по поводу переговоров об отмене санкций в Вене. Как отметил министр, он провел «подробные и отдельные» телефонные переговоры с министрами иностранных дел стран группы G4+1, Китая, России, Великобритании, Германии и Франции, и подчеркнул, что ИРИ будет придерживаться ориентированного на результат подхода к переговорам и «полна решимости достичь хорошего соглашения». Это соглашение, по его мнению, требует «эффективного и поддающегося проверке снятия санкций и возвращения противоположных сторон к их полным обязательствам» в соответствии с СВПД. А. Абдоллахиан добавил, что его заместитель и главный переговорщик страны Али Бакери Кани провел «откровенные и полезные» переговоры в Париже, Берлине и Лондоне.[11]

Надо отметить, что к началу ноября позиция Ирана претерпела некоторые, может быть, не столь существенные, но всё же изменения. Так, если ранее Тегеран настаивал, в первую очередь, на единовременной отмене всех санкций США и других стран, причём не на словах или бумаге, а реально с последующей проверкой со стороны ИРИ, и лишь затем готов был бы на постепенное возвращение Ирана к СВПД,[12] то теперь Иран выдвинул три требования.

Иран требует от США: 1) признать свою вину за развал СВПД, 2) снять все свои санкции, 3) дать официальные гарантии, что никакая будущая администрация не выйдет из СВПД (если переговоры увенчаются успехом).[13]

Конечно, маловероятно, что администрация Байдена признает вину США, в которой виновна администрация Трампа. Что же касается гарантий, то у президента Байдена нет конституционных механизмов, чтобы давать гарантии от лица будущих администраций. Пожалуй, наилучшей гарантией будет восстановление СВПД, скрупулёзное следование требованиям документа, затем продолжение ирано-американского диалога для снятия прочих разногласий и ликвидация завалов в отношениях США – Иран для формирования между ними элементов доверия.

По проблеме сроков и механизма снятия американских санкций дело обстоит сложно. Все участники переговоров (кроме Ирана) полагают, что процесс снятия санкций со стороны США должен идти параллельно и синхронно с поэтапной отменой мер, которые предпринял Иран вопреки требованиям, записанным в документе СВПД. Трудная проблема – создание эффективного механизма и проверки процесса пошагового движения США и ИРИ к СВПД. Но это вопрос дискуссий, консультаций и компромиссов.

Иранский политический деятель, дипломат и ученый Сейед Хосейн Мусавиан, входивший в своё время в «ядерную группу» Ирана на переговорах с ЕС и МАГАТЭ, предлагает такой вариант: «Для укрепления взаимного доверия мировые державы и Иран могут договориться о механизме реализации «шаг за шагом». Например, в качестве первого шага Иран прекратит обогащение урана на 60%, а мировые державы снимут санкции с иранского финансового и банковского секторов. В качестве второго шага Иран прекратит обогащение на уровне 20% в обмен на смягчение санкций в отношении иранской нефти. И так далее».[14]

Это, несомненно, один из вариантов, которые можно и нужно обсуждать. Тем более в последние дни поступили сообщения, что оппоненты Тегерана сделали первые шаги по смягчению, если не санкций, то ситуации. Официальное информационное агентство Ирана ИРНА заявило, что «недавно были разморожены активы Ирана на сумму более $3,5 млрд., заблокированные в другой стране» (правда, страна не называется).[15]

Великобритания согласилась выплатить Ирану долг в размере $535 млн. за контракт на поставку английских танков, сорванный в 1979 г. после исламской революции.[16]

Но, к сожалению, президент ИРИ Эбрахим Раиси на мероприятии по случаю национального дня борьбы с глобальным высокомерием (то есть с США), который отмечается 4 ноября в день захвата в 1979 г. американского посольства в Тегеране, заявил, что «Иран не покинет стол переговоров по СВПД, но и не пойдет на уступки».[17]

Более того, официальный представитель МИД ИРИ Саид Хатибзаде заявил, что «Иран не прекратит свои компенсационные действия [то есть наращивание своего ядерного потенциала] до тех пор, пока не будет уверен, что санкции США будут сняты эффективным и поддающимся проверке образом с необходимыми и объективными гарантиям».[18]

В свою очередь, официальный представитель Организации по атомной энергии Ирана (ОАЭИ) Бехруз Камальванди, отметив значительный прогресс ИРИ в области ядерных технологий, очень откровенно заявил: ««Мы находимся на уровне, который могут производить только страны, обладающие ядерным оружием. Всё, что мы достигаем в передовых технологиях, таких как ядерные и нанотехнологии, создает сдерживающий фактор». Г-н Камальванди, указав, что империалистические страны теперь признали, что они больше не могут сдерживать ядерную промышленность Ирана, отметил: «Они знают, что эта отрасль является деликатным и ключевым моментом, поэтому они пытаются лишить Иран важного компонента власти».[19]

Примечательно, что своё заявление Б. Камальванди сделал во время открытия Выставки ядерных достижений Ирана в Тегеране, приуроченной ко дню борьбы с глобальным высокомерием. Причем, в ИРИ официально учрежден национальный день ядерных технологий – 9 апреля. Каждый год именно в апреле проходит официальная церемония, на которой оглашаются новейшие достижения иранской науки в данной области и открываются выставки. Но неслучайно эта выставка открылась именно 4 ноября, в день борьбы с США, накануне ядерных переговоров, через день после объявления даты их начала. Воистину, изящный, чисто восточный ход.

Понятна и задача данного «козырного хода» – одним выстрелом поразить две цели. Во-первых, оказать влияние на участников венских переговоров (прежде всего на США) и добиться уступок. Во-вторых, не тратя попусту время, постараться достичь порогового ядерного потенциала, подобного немецкому или японскому, который позволит им очень быстро перейти к созданию ядерного оружия, если это будет необходимо.

При всех объективных факторах, тормозящих движение к восстановлению СВПД, существуют и субъективные, воздействующие на переговорную политику в странах Группы 5+1, в первую очередь, в США и Иране.

В американском истеблишменте существуют и активно действуют группы политиков, имеющие разные взгляды на СВПД, причём как среди демократов, так и республиканцев. Одни считают, что надо двигаться к СВПД-1 2015 г., другие полагают, что необходим СВПД-2 с включением ракетной программы и деятельности ИРИ в регионе, третьи, вообще выступают против любых договоренностей с Ираном, настаивая на ужесточении «политики максимального давления». Администрации Байдена, которая, по всей видимости, начала соглашаться с СВПД №1, предстоит упорная борьба, особенно в конгрессе, где республиканцы готовят силы для удара по возможной сделке.

В Иране основная борьба развернулась между различными группировками прагматично настроенных представителей и духовенства, и бизнеса, и политических сил, многие из которых исходят из сугубо социально-экономических соображений: что Ирану даст СВПД и снятие санкций. Условно, сторонники развития национальной экономики без давления санкций выступают за сделку, сторонники, уповающие на внутренние возможности страны, на опору на собственные силы борются против СВПД или за соглашение на условиях Ирана.

Но, всё же, несмотря на разногласия по ядерной сделке в элите США и ИРИ, главная причина, способная взорвать переговорный процесс, ликвидировав тем самым СВПД, это то, что Тегеран и Вашингтон по-прежнему расходятся во мнениях о том, какие шаги необходимо предпринять и когда. Причем ключевым вопросом является то, какие ядерные ограничения Тегеран примет и какие санкции Вашингтон снимет.

Никто не отрицает, что в Вене предстоит тяжелейшая работа. Ещё раз вспомним предсказания замминистра Рябкова, «последний  шаг будет самым трудным», но будем надеяться на лучшее.

В качестве резюме, можно сослаться на посла Михаила Ульянова, который в ответ на вопрос Newsweek в отношении того, каким будет седьмой раунд переговоров, поделился русской пословицей. «В России у нас есть поговорка, которую можно перевести на английский как: надежда умирает последней». И добавил: «я считаю, что еще слишком рано быть пессимистом».[20]

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs