Иран: политический спектакль об атоме и санкциях - антракт или финал?

Ядерная программа Исламской Республики Иран (ИРИ) уже почти 20 лет находится в центре мировой политики. Казалось бы, принятие в 2015 г. Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) – ядерной сделки, которая вписала развитие ядерной инфраструктуры ИРИ в рамки требований МАГАТЭ и сократила иранские амбиции, сняло с мировой повестки дня иранский вопрос, оставив его лишь в распоряжении Агентства. Однако удар по СВПД, нанесенный бывшим президентом США Трампом в 2018 г., вновь заставил мировое сообщество заниматься ядерной проблемой Ирана.

С апреля 2021 г. уже при новом американском президенте Джо Байдене  в Вене начались переговоры авторов и создателей СВПД (правда, без США) с Ираном по восстановлению ядерной сделки. Успешно, по мнению участников, были проведены шесть раундов переговоров. Но 20 июня наступила пауза в связи с президентскими выборами в ИРИ и формированием нового правительства. И эта пауза явно затянулась и продолжается уже более трёх месяцев.

Каковы же перспективы и переговоров, и возрождения СВПД?

На конец сентября ситуация складывается довольно пессимистическая. С августа 2021 г. в ИРИ новый президент и новое правительство. Президент Эбрахим Раиси и члены его правительства по своим взглядам являются чрезвычайно консервативными политиками, приверженцами жестких решений практически по всем аспектам внутренней и внешней политики. Настроены они весьма и весьма критически, как к США и Западу в целом, так и к СВПД. Их приход  к исполнительной власти ознаменовал новый этап исторического развития Исламской Республики Иран, характеризуемый радикализацией всех властных структур в стране. (С февральских парламентских выборов 2020 г. законодательная власть – меджлис находится под их полным контролем).

Новая власть меняет идеологическую базу переговорного процесса в Вене, естественно начав с кадровых вопросов.

Начальник разведки Корпуса стражей исламской революции (КСИР) бригадный генерал Хосейн Таеб был назначен руководителем всей ядерной программы ИРИ вместо убитого ученого-ядерщика Мохсена Фахризаде. Организацию по атомной энергии Ирана (ОАЭИ – AEOI) возглавил другой «ястреб», ныне вице-президент Мохаммад Эслами, который сменил Али Акбара Салехи. Главу группы иранских переговорщиков по ядерным проблемам и СВПД замминистра иностранных дел Аббаса Арагчи сменил на всех его постах Али Багери Кани - выходец из спецслужб, известный своей жесткой позицией по переговорам.

Президент Раиси вернул ядерное досье ИРИ из ведения МИД в руки Высшего совета национальной безопасности (ВСНБ), как это было много лет до прихода к президентской власти Хасана Роухани в 2013 г. От ВСНБ ядерные переговоры курирует секретарь этой организации контр-адмирал Али Шамхани.[1]

Волею Эбрахима Раиси поменялась команда «ядерных переговорщиков» и был создан специальный орган - «Комитет по реализации СВПД». В него вошли несколько радикально настроенных политиков-фундаменталистов, выступающих против ядерного соглашения. Среди них: Моджтаба Зоннур, бывший заместитель представителя верховного лидера в КСИР; Вахид Джалалзаде, председатель комиссии меджлиса по национальной безопасности и внешней политике; Абдель Рида аль-Масри, второй вице-спикер меджлиса.

В этот Комитет также входят два представителя президента: Али Хосейни-Таш, заместитель главы ВСНБ и Али Багери Кани – (о нём уже было сказано выше) - политик крайне радикальных взглядов, который является одним из самых влиятельных людей в Иране. Ранее он занимал должность заместителя секретаря ВСНБ.[2]

Таким образом, всё руководство, отвечающее за ядерную программу ИРИ, вся команда «ядерных переговорщиков» заменена новым президентом на однозначных радикалов, выходцев из КСИР, спецслужб и ультраконсервативной администрации бывшего президента Ахмадинежада (2005 – 2013 гг.). Все они являются сторонниками «жесткой линии» в отношении переговоров по СВПД, да и к тому же не доверяют ядерной сделке.

Кадровые изменения, естественно, отразились и на отношении Тегерана к СВПД и на переговорном процессе в Вене.

Министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан, человек в иранской внешней политике не новый, но, как отмечают наблюдатели, он стал первым «полноценным» последователем духовного лидера страны аятоллы Хаменеи на этом посту. Также он в какой-то степени является противоположностью своего предшественника Мохаммада Джавада Зарифа. И это утверждение подтверждается заявлением г-на Абдоллахиана о переговорах в Вене. На встрече с главой внешней политики Евросоюза Жозепом Борреллем в Нью-Йорке 22 сентября он подчеркнул, что его страна серьезно пересматривает протокол венских переговоров.[3]

Уже упомянутый член «Комитет по реализации СВПД» Вахид Джалалзаде заявил в конце августа: «Мы считаем, что платформа и структура, использованные на переговорах в Вене предыдущей администрацией, были ошибочными». Парламентарий уточнил, что «вопросы снятия санкций и призыв Ирана к США гарантировать, что он снова не откажется от СВПД, являются одними из ключевых проблем, не решенных при администрации бывшего президента ИРИ Хасана Роухани».

«В рамках СВПД мы приняли определенные обязательства, и другие стороны также приняли определенные обязательства, но они не выполнили свои», - сказал он, добавив, что главный аргумент Ирана заключается в том, что другие стороны должны сначала выполнить свои обязательства. Именно по этой причине, пояснил он, структура, принятая бывшей переговорной группой президента Роухани, была ошибочной. «Я считаю, - заявил г-н Джалалзаде, - что с новой базисной основой на переговорах, мы можем заставить западные стороны полностью выполнять свои обязательства».[4]

Ранее аналогично высказалась по этому поводу член парламента г-жа Зохре  Элахиан, которая, подчеркнув, что модель переговоров изменится при новой администрации, заявила: «Переговоры продолжались при администрации Роухани, но безрезультатно, но мы, конечно, не увидим этого при новой администрации».[5]

Президент Раиси четко обозначил более жесткую позицию Ирана на переговорах по восстановлению СВПД в своем видеовыступлении на Генеральной Ассамблее ООН 21 сентября, заявив при этом, что его правительство возобновит переговоры с целью снятия санкций США с Ирана.

Находившийся в сентябре в Нью-Йорке на 76-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН глава МИД ИРИ г-н Абдоллахиан провел серию встреч со своими коллегами и официальными лицами из других стран, в том числе Жозепом Борреллем, главой внешней политики ЕС, а также министрами иностранных дел Германии, Великобритании, Франции, Швейцарии, Австрии, других стран, на которых обсуждались вопросы, связанные с СВПД.

На этих встречах иранский министр проинформировал их об официальной политике страны в отношении ядерной сделки. Аналитическое информационное агентство ИРИ Nournews поместило об этом обобщенный материал, который представляет интерес.

«Иран, основываясь на таких принципах, как не трата времени зря, не уступка завышенным требованиям Запада, отказ от пересмотра первоначального соглашения по СВПД, не принятие новых поправок, необходимость правдивости, тестирования и бескомпромиссное выполнение парламентского закона [закон ИРИ от 1 декабря 2020 г. «Стратегический план противодействия санкциям», утверждающий необходимость активного развития ядерной программы Ирана вне требований МАГАТЭ и СВПД], обозначил основные направления официальной политики страны в вопросе переговоров по СВПД.

В связи с этим необходимо обратить внимание на следующие моменты:

1. Причиной перерыва в переговорах после смены правительства в Иране, является тупиковая ситуация, созданная американцами из-за невыполнения своих обязательств [не сняли санкции все и сразу], поэтому западная сторона не может оправдать свои санкции и угрозы, утверждая, что Иран не ведет переговоров.

2. Тегеран не хочет тратить время попусту и не принимает западную сторону игры со временем, поэтому он не согласится с тем, чтобы Соединенные Штаты и Европа под этим предлогом ввели свои иррациональные предложения.

3. Провал политики максимального давления показал, что эпоха угроз и принуждения канула в лету, поэтому западные участники СВПД должны отказаться от этой политики «упёртости» и вступить в переговоры, основанные на существующих фактах, и выполнить свои обязательства.

4. Проблема СВПД касается ядерной области, и Иран никогда не пойдет на ее пересмотр и добавление новых вопросов.

5. Как требует логика любых переговоров и соглашений, Иран желает на практике проверить обязательства и действия Запада, и он не будет подвергаться односторонним обязательствам и чрезмерным требованиям.

6. Соединенные Штаты и Европа должны изменить ошибочную практику использования МАГАТЭ и его Генерального секретаря в качестве инструмента и больше не играть со статусом этого международного технико-правового органа.

7. Запад должен знать, что ИРИ не отвергает СВПД и не зависит от него, и подход нового правительства Ирана не заключается в том, чтобы привязывать экономику и средства к существованию к этому соглашению.

Таким образом, проблема для Европы и Соединенных Штатов на переговорах достаточно ясна, и она заключается в том, что никакого соглашения не будет достигнуто, если не будет изменено враждебное поведение, не будут полностью выполнены обязательств и признаны неотъемлемые права иранского народа».[6]

За расплывчатыми формулировками официальной позиции всё же проявляется подход иранского руководства к ядерной сделке, который содержит основополагающую идею, которая была озвучена еще во время предвыборной кампании Эбрахима Раиси - Иран совершенно не интересует, вернутся ли США в СВПД, его интересует снятие всех санкций одновременно, а потом уже разговоры об СВПД.

Эта идея объединяет четыре условия, при которых Тегеран возобновит переговоры в Вене, а именно: 1. отмена всех ядерных и неядерных санкций (против ИРИ действуют сотни санкций, введённых ещё с 1980 г., касающиеся «террористической деятельности», «поддержке терроризма» и «нарушении прав человека»); 2. снятие санкций, а не приостановление их действия; 3. предоставление гарантий, что США больше не выйдут из сделки; 4. проверка отмены санкций.

Анализ показывает, что администрация Джо Байдена не в состоянии выполнить эти условия. Например,  по первому пункту - поскольку в решении о введении некоторых санкций был задействован Конгресс США. При этом известно, что много санкций связано с ядерной программой Ирана, и как раз их президент США может отменить, если пожелает. Но есть масса других санкций, например, против командиров КСИР, деятелей режима, продолжающегося удержание здания посольства США в Тегеране (с ноября 1979 г.), которые не имеют никакого отношения к СВПД, и которые президент Дж. Байден не сможет снять без согласия американского Конгресса.

По второму пункту – практическое возобновление финансово-торговых отношений с ИРИ связано с признанием Ираном всех требований Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), чтобы выйти из черного списка, и убедить иностранных инвесторов в том, что с ним безопасно вести дела.

По третьему пункту - госсекретарь США Энтони Блинкен заметил: «Не существует такой вещи, как гарантии». Тем временем Роберт Малли, специальный посланник США по Ирану, подчеркнул: «Это не характерно для дипломатии. Ни у нас, ни у президента Байдена нет намерений тратить все эти месяцы на переговоры о возвращении к сделке, чтобы потом отказаться от нее».

По четвертому пункту - в соответствие с требованиями команды Раиси, проверка отмены санкций займет длительное время, и, в частности, должны быть задействованы такие механизмы, как неограниченный экспорт иранской нефти в течение продолжительного периода. При этом Иран должен иметь возможность свободно использовать доходы от нефти. Это, естественно, будет способствовать откладыванию на неопределённый срок принятие окончательного решения по СВПД.

Примечательно, что последний отчёт, представленный бывшим министром иностранных дел Ирана г-ном Зарифом комиссии меджлиса по национальной безопасности и внешней политике, не содержит никаких пунктов относительно проверки отмены санкций и предоставления гарантий со стороны США с целью избежания выхода из ядерной сделки в будущем.[7]

Бескомпромиссные (и из-за этого  нереалистичные) требования Тегерана не способствуют быстрому возобновлению переговоров в Вене, затягивая вынужденный перерыв.

Как мы видим, Тегеран явно не спешит вернуться за стол венских переговоров, несмотря на неоднократные призывы Группы 5+1 (РФ, КНР, Британии, Франции, Германии, Евросоюза и даже США, которые участвуют в переговорах в Вене он-лайн).

И не случайно. Иран использует перерыв в переговорах весьма эффективно. С момента практического выхода из СВПД в мае 2019 г. он наращивает свой ядерный потенциал и в стратегической, и в тактической целях.

Стратегически ИРИ стремится к главной цели – формированию своего ядерного потенциала до такого уровня, когда потребуется всего несколько месяцев для создания ядерного оружия. Сегодня в мире ведь довольно много стран, которые могут это сделать: Германия, Япония, Канада, Южная Корея, Бразилия, Аргентина и даже Нидерланды. Все эти страны при большом желании могут очень быстро обзавестись собственной «атомной бомбой». Это, так называемые «латентные (или отложенные) ядерные державы». По сути, Иран старается попасть именно в эту группу.

Тактически – получить как можно больше козырей для ведения торга на венских переговорах. Ведь, грубо говоря, каждый килограмм 60-процентного оружейного урана повышает ставки Тегерана.

В августе Франция, Германия и Великобритания уже выразили серьезную озабоченность в связи с данными МАГАТЭ, подтверждающими, что Иран впервые произвел металлический уран, обогащенный до 20% чистоты, и увеличил производственные мощности по производству урана, обогащенного до 60%.

Затрудняет поиски взаимного доверия и позиция Ирана в МАГАТЭ. В своём последнем ежеквартальном отчёте «Проверка и мониторинг в Исламской Республике Иран в свете Резолюции 2231 (2015) Совета Безопасности ООН, включая соблюдение Ираном требований СВПД» от 7 сентября 2021 г., МАГАТЭ констатирует сокращение своих возможностей по контролю и наблюдению за ядерной деятельностью этой страны. Агентство предупреждает о масштабной и бурно развивающейся ядерной программе Ирана, которая, в частности, имеет нерешенные проблемы, связанные с возможностью создания ядерного оружия. МАГАТЭ отмечает серьёзные пробелы в информации о производстве и сборке центрифуг. Агентство утверждает об уменьшении способности выявлять перенаправление ядерных материалов, оборудования и других средств на незаявленные объекты.[8]

Как известно, Тегеран уже около года целенаправленно осложняет работу инспекторов Агентства на ядерных объектах ИРИ. И всё же усилиями 12 сентября был достигнуто соглашение, позволяющее инспекторам обслуживать и мониторить оборудование на объектах. Договорённости состоялись накануне заседания Совета управляющих МАГАТЭ, состоящего из 35 стран (13–17, 27.09.2021). И это означало, что западные державы решили не добиваться резолюции, критикующей Иран на этой встрече.

Антииранская резолюция могла бы убить надежды на возобновление более широких переговоров о возрождении ядерной сделки с Ираном, поскольку ИРИ обычно резко реагирует на  подобную критику резкими шагами, а его новый и бескомпромиссный президент Эбрахим Раиси заявил, что готов вернуться за стол переговоров, но не под западным «давлением».

При этом Тегеран не полностью выполнил договорённости с МАГАТЭ. «Генеральный директор Агентства Рафаэль Гросси заявил, что решение Ирана не разрешать инспекторам доступ к цеху по производству компонентов центрифуги TESA Karaj противоречит согласованным условиям совместного заявления от12 сентября».[9]

Риторика иранских официальных лиц, а также практическая деятельность ИРИ в ядерной сфере вызывает беспокойство не только «ядерных переговорщиков» с Ираном, но и всё международное сообщество. Особую озабоченность проявляют главные антагонисты Ирана - США и Израиль.

В своем выступлении на ГА ООН 21 сентября президент США Байден сказал, что его администрация нацелена на возвращение к сделке 2015 года. Однако «США не допустят, чтобы Иран обзавелся ядерным оружием. Мы работаем с Группой «5 + 1» ради дипломатического взаимодействия с Ираном и добиваемся возвращения в СВПД. Мы готовы вернуться к полному соблюдению этого соглашения, если Иран сделает то же самое».[10]

Как известно, администрация Байдена согласилась на возвращение в СВПД синхронно с Ираном, следуя методу постепенности: США снимает конкретную санкцию или их группу, а Иран должен одновременно в рамках конкретной позиции возвращаться к выполнению требований сделки. Белый дом предложил отменить большинство экономических санкций, связанных с американским несоблюдением ядерной сделки 2015 года, если она будет возобновлена, но не те, которые связаны с нарушениями прав человека и не относятся к СВПД.

Однако американцы не хотят долго ждать начала венских переговоров. 30 сентября госсекретарь США Энтони Блинкен вновь предупредил, что время для возврата Ирана к ядерной сделке истекает, заявив, что Тегеран должен действовать. «Мяч остается на их поле, но ненадолго». Он предупредил Иран, что «простого возврата к условиям СВПД в какой-то момент будет недостаточно, чтобы вновь воспользоваться преимуществами соглашения из-за прогресса, достигнутого Ираном в ядерной сфере за последнее время».[11]

К сожалению, на сегодняшний день, судя по всему, руководство ИРИ и новая команда «ядерных переговорщиков» явно не готова на компромиссы. Так, глава ОАЭИ, вице-президент Ирана Мохаммад Эслами, выступая 20 сентября на 65-й ежегодной сессии Генеральной конференции МАГАТЭ в Вене, заявил: «Администрация США должна отказаться от односторонних санкций и уважать международное право. Пришло время исправить неправильную политику и сначала отменить все санкции практичным, эффективным и поддающимся проверке образом».[12] То есть другими словами, США должны вернуться в первоначальный вариант СВПД без каких-либо условий и без необходимости вести переговоры. Что, конечно же, не реально.

Развивая идею г-на Эслами, министр иностранных дел ИРИ г-н Абдоллахиан подчеркнул: «Правительство США не предприняло никаких серьезных практических шагов, чтобы вернуться к взятым на себя обязательствам. Поэтому Иран сомневается в намерении администрации Байдена в возвращении к ядерной сделке». Это уже заявка на провал переговоров (если они вообще состоятся).

То есть, по сути, Иран не ищет компромиссов, а упорно настаивает только на своём. Показательны слова президента Раиси, сказанные им в начале сентября иранскому телевидению: «Что это за переговоры [в Вене]? Я уже объявил, что мы будем вести переговоры только по повестке дня НАШЕГО ПРАВИТЕЛЬСТВА [выделено авт.], но не под давлением. <…> Мы стремимся к результативным переговорам, чтобы были отменены несправедливые санкции в отношении иранского народа, и народ наш мог процветать»,[13] - добавил он, правда, не упомянув СВПД.

США и Израиль реагируют. В середине сентября США и Израиль провели секретные переговоры по Ирану, чтобы обсудить возможный «План Б»,[14] если ядерные переговоры в Вене не возобновятся.

Израильская сторона подчеркнула необходимость продвижения вперед с «Планом Б» по Ирану из-за тупика в дипломатических переговорах и ядерного ускорения ИРИ. Американцы отметили, что также обеспокоены тупиковой ситуацией и заявили, что США введут дополнительные санкции против Ирана, если переговоры не возобновятся в ближайшее время.

Напомним, американо-израильская стратегическая рабочая группа под кодовым названием «Опал» была создана в первые месяцы правления администрации бывшего президента США Барака Обамы в 2009 г. Её сверхсекретные встречи стали основной площадкой, на которой Вашингтон и Иерусалим обсуждают иранское досье и вырабатывают совместную стратегию для давления на Иран.

В феврале 2021 года, спустя месяц после вступления Байдена в должность президента США, Белый дом предложил Израилю возобновить работу американо-израильской стратегической рабочей группы. В марте и апреле состоялись два раунда переговоров.

В конце августа на встрече Байден – Беннет было решено активизировать работу этой группы уже в новом поствыборном составе израильской делегации. Сентябрьская встреча проходила в режиме защищенной видеоконференции под руководством советника по национальной безопасности США Джейка Салливана и его израильского коллеги Эяля Хулата.[15]

Иранский вопрос обсуждается американцами и израильтянами на всех уровнях политическом, военном, разведывательном. В конце сентября состоялся телефонный разговор между министрами обороны двух стран Л. Остином и Б. Ганцем, которые подтвердили решимость приложить все необходимые усилия для предотвращения приобретения иранским режимом ядерного оружия и нейтрализации иранской дестабилизирующей военной активности в регионе Ближнего Востока.

Но антииранское сотрудничество не ограничивается только беседами. США увеличивают военно-техническую помощь Израилю. В день беседы военных министров Палата представителей Конгресса США одобрила законопроект о дополнительной помощи Израилю в размере $1 млрд, направленный на усиление противоракетной системы «Железный купол».[16]

Командующий Пятым флотом США Брэдли Купер, который также возглавляет ВМС Центрального командования (CENTCOM) недавно заявил, что под его командованием сформирована оперативно-тактическая группа беспилотников для действий в регионе ответственности CENTCOM, куда в частности, входит Персидский залив с прибрежными странами. Он указал, что группа создана для усиления сил сдерживания, имея в виду Иран в его противостоянии с Израилем в их, так называемой, «тайной войне».[17]

Исходя из ситуации, сложившейся на начало октября можно констатировать, что шансы на возобновление «ядерных переговоров» в Вене, а тем более на успех этих переговоров (если всё же они состоятся) весьма невелики.

Основные контрагенты диалога – США и Иран пока стоят на противоположных позициях. Тегеран требует отмены санкций сразу и всех. И лишь впоследствии, после тщательных проверок – готов возвратиться в СВПД и выполнять требования этого соглашения. Такой подход, по мнению иранцев, справедлив, поскольку США первыми вышли из ядерной сделки. Однако это было бы логичным, если бы Иран не начал в мае 2019 г. шаг за шагом выходить из СВПД, нарушив в итоге практически все требования соглашения,  а в декабре 2020 г. не принял закон об интенсификации ядерной деятельности. Поэтому к настоящему времени «стартовые условия» для начала переговоров у Ирана и США равны. Необходим согласованный, контролируемый поэтапный процесс возвращения двух стран в СВПД.

В свою очередь, оптимизм в отношении будущих переговоров и СВПД рождается при ретро взгляде на события 2011-12 гг., когда ультраконсерватор президент Ахмадинежад вынужден был начать переговоры с Группой 5+1, исходя из катастрофического положения иранской экономики в тот период, разрушающейся под воздействием санкций Евросоюза, США, других стран. В результате – пришедший на смену Ахмадинежаду Хасан Роухани блестяще завершил переговорный процесс, приняв СВПД. После 2016 г. экономика ИРИ стала развиваться гораздо более быстрыми темпами.

Сейчас экономическая ситуация не менее удручающая, чем в 2011-12 гг. Проблем, отрицательно влияющих на экономику ИРИ, много. Это: процесс огосударствления объектов экономики; неэффективное управление экономикой; кризис банковской системы; масштабная коррупция; пандемия коронавируса; дефицит воды и электричества и главное - финансово-экономические санкции.[18]

Годовая инфляция на июнь 2021 г. составила 47,6%, а продовольственная за этот же период – 62,7%. Уровень безработицы в третьем квартале 2020 г. был 9,5%, а среди молодежи – 23,1%.[19]  Только в в 2018 г. ИРИ потеряла 6% своего ВВП, в 2019 году – еще 6,79%. При этом Тегеран вынужден тратить значительные средства для обхода введенных против него санкций (не только американских). За год эта сумма составляет около $20-25 млрд., а за 16 лет – порядка $400 млрд.[20] Ранее в 2021 г. министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф заявил, что решение Вашингтона о повторном введении санкций в отношении Тегерана в 2018 г. нанесло экономике ущерб в размере около $1 трлн.[21] Так что есть о чём подумать президенту Раиси и его правительству.

Таким образом, даже поверхностный анализ нынешней ситуации с «ядерными переговорами» и СВПД свидетельствует, что положение очень серьёзное. Как долго будет продолжаться бескомпромиссная политика Тегерана, идущая, по сути, в разрез национальным интересам Ирана? Насколько хватит терпения у Вашингтона ожидать возвращения иранцев за венский стол переговоров и противостоять воинственному давлению Иерусалима?

Это покажет ближайшее будущее. Будем надеяться, что антракт в этом долгом спектакле не станет финалом. Ведь надежда умирает последней.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs