Бахтиёр Эргашев: В постсоветский период Узбекистану удалось избежать деиндустриализации

Мы продолжаем проект, приуроченный к 30-летию распада Советского Союза. В его рамках мы рассматриваем важнейшие аспекты социальной, политической и культурной жизни каждой из постсоветских республик, а также размышляем над результатами, с которыми они подошли к этому рубежу, и над ближайшим будущим, которое их ожидает – как в отношениях с Россией, так и с другими странами мира.

Важное место в регионе Центральной Азии занимает Республика Узбекистан. Эта страна расположилась между двумя главными водными артериями региона – Амударьей и Сырдарьей. С какими трудностями столкнулась она в постсоветский период, и как живет сейчас? С этим вопросом мы обратились к политологу, директору Центра исследовательских инициатив Ma’no(Ташкент) Бахтиёру Эргашеву.

«Международная жизнь»: В этом году исполняется 30 лет со дня распада Советского Союза. С какими социальными и экономическими итогами подходит Узбекистан к этому рубежу?

Б.Эргашев: Тридцать лет после распада Советского Союза и обретения Узбекистаном независимости – это действительно важная дата и, наверное, можно подвести определенные итоги. Если говорить о результатах государственного строительства в Узбекистане за прошедший период, то можно отметить, что в целом Узбекистан состоялся как независимое суверенное государство. Удалось сформировать довольно эффективную систему органов государственной власти и управления. Сформирована боеспособная армия. Республика имеет свой голос и узнаваемое лицо на международной арене. Это то, что можно сказать по политическим изменениям.

Если говорить об экономике, то Узбекистан с самого начала избрал путь отказа от предлагавшегося Западом варианта «Вашингтонского консенсуса», при реализации которого реформы должны были идти в соответствии с требованиями «шоковой терапии», предполагающей всеобщую приватизацию и открытость внешней торговли. Приблизительно с середины 1990-х годов Ташкент пошел по пути реализации импортозамещающей модели экономического роста. Этот вариант развития предполагал, что Узбекистан должен реализовывать парадигму самодостаточной экономики с довольно жестким протекционистским режимом и фиксированным курсом валюты. В результате, нашей стране удалось избежать деиндустриализации. Она не стала идти по пути формирования олигархического капитализма, который вырос в других странах, предпочтя путь эволюционных политических и экономических реформ, развития социально-ориентированного государства.

Тем не менее, частичная деиндустриализация все же произошла. Были потеряны некоторые отрасли производства, и, в частности, авиастроение; в Узбекистане работал очень крупный Ташкентский авиационный завод им. В.Чкалова, где выпускались транспортные самолеты. Было утрачено текстильное станкостроение. Но при этом Узбекистан в рамках политики импортозамещения смог создать новые производства, в частности, автомобилестроение, которое сейчас представляет собой очень серьезную отрасль в стране. Удалось развить свою нефте- и газохимию. Было построено несколько крупных предприятий, которые создают основу для того, чтобы Узбекистан стал не только экспортером газа, но и производил сам довольно значительную линейку продукции в этой отрасли и экспортировал ее.

Говоря об Узбекистане, следует иметь в виду, что после обретения независимости он, как аграрно-индустриальная страна, столкнулся с целым рядом вызовов, которые носят долгосрочный характер. Первый из них - более увеличивающийся дефицит поливной воды и пахотной земли. У Узбекистана не было выбора, и он должен был реализовывать стратегию индустриального развития для того, чтобы высвобождающееся, в результате структурных реформ в сельском хозяйстве, население получило работу в промышленности, в городах.

Второй значительный фактор – это фактор демографического роста. Например, если в 1991 году население Узбекистана составляло 20 млн. человек, то через 30 лет его численность возросла до 35 млн. Такой рост требует активной экономической политики, направленной на то, чтобы обеспечить необходимое количество рабочих мест, а это очень трудная задача. И конечно же, это накладывает очень серьезные социальные обязательства на государство. Необходимо строить новые школы, дошкольные учреждения, вузы. Поэтому эти два фактора во многом и определяли темпы и формат экономических, политических и социальных реформ в Узбекистане.

Демографический рост и структурные реформы в сельском хозяйстве, которые привели к высвобождению значительного объема рабочей силы, привели к тому, что в Узбекистане возникла серьезная проблема безработицы, и с начала 2000-х годов сформировался феномен трудовой миграции за рубеж. При этом самая большая часть узбекских трудовых мигрантов работает в России, значительная часть – в Казахстане.

Таким образом, до 2017 года в Узбекистане реализовывалась стратегия импортозамещения, предполагающая активную поддержку собственного производства, при довольно ограниченных внешних связях, в силу политики направленной на сдерживание импорта. Это достигалось через довольно высокие тарифные ограничения и фиксированный обменный курс валюты. В рамках этого курса были как достижения, так и серьезные проблемы.

С 2017 года в Узбекистане начался новый курс экономических, политических и социальных реформ, направленный на реформирование и модернизацию страны. Это политика экспортоориентированного развития, стимулирования производства и экспорта промышленной продукции Узбекистана, поддержка экспортеров и новых производств, которые могут производить конкурентоспособную на внешних рынках продукцию. В политической сфере – это большая открытость страны, как на уровне региона Центральной Азии, так и в целом. Новый путь развития требует, чтобы и общество, и экономика, и страна в целом были открыты для притока внешних инвестиций, новых технологий и компетенций. Политические реформы последних четырех лет направлены на то, чтобы сделать Узбекистан более открытым во всех отношениях – как в экономическом, политическом, так и в социальном, гуманитарном. Узбекское общество сталкивается с определенными проблемами, но идет по этому пути, который позволит ей конкурировать с другими странами за привлечение инвестиций, за создание новых отраслей и производств. Ключевая задача - обеспечить достаточное количество рабочих мест, что позволит успешно решать не только политические, но и социальные вопросы.

«Международная жизнь»: Как в первые постсоветские годы складывались отношения Узбекистана с соседями по Центральноазиатскому региону, и в каком состоянии они находятся в настоящее время?

Б.Эргашев: Взаимоотношения между новыми независимыми государствами, которые сформировались на территории Центральной Азии, были очень сложными. Сложность была в том, что страны формировали новую государственность, реализовывали довольно различающиеся между собой модели политических и экономических реформ, что привело к формированию резко различающихся между собой форм государственного устройства и типов политических режимов. Согласитесь, трудно например, найти более отличающиеся друг от друга политические системы, чем сформировавшиеся в Туркменистане и Кыргызстане. Это два разных полюса!

В этих условиях, когда страны избрали разные пути и модели развития, у них были собственные приоритеты во внешней торговле и внешней политике, очень сложно было сформировать климат доверия в регионе, направленный на углубление сотрудничества, как экономического, так и политического. Страны пошли разными путями, и в результате Центральная Азия за последние 30 лет наблюдала в большей мере процессы дезинтеграции и ухода друг от друга, чем процессы интеграции и усиления сотрудничества. Например, по сравнению с 1991 годом к 2016 году уровень взаимной региональной торговли между странами упал больше чем в 2 раза. Страны больше были ориентированы не столько друг на друга, сколько на внешние рынки.

Несомненно, на первом этапе были романтические надежды, что в силу единой истории, очень близких религиозных, исторических, культурных аспектов страны Центральной Азии смогут быстро смогут построить некие дееспособные региональные структуры. Но этого не получилось. Общая история, культура и религия не стали основой формирования единого пространства сотрудничества и интеграции. Можно упомянуть в связи с этим концепцию «Туркестан – наш общий дом», предложенную в 1993 году первым президентом Узбекистана Исламом Каримовым. Приходится признать, что она не сработала. Страны региона, к сожалению, не смогли объединиться даже перед лицом общих угроз трансграничного характера – угрозой распространения терроризма, религиозного фундаментализма и экстремизма, экологических проблем.

На нынешнем этапе, после 2017 года, когда новым президентом Узбекистана стал Шавкат Мирзиёев, была предложена новая концепция, которая исходила из того, что регион Центральной Азии является главным приоритетом внешней политики Ташкента, и Узбекистан намерен сделать все для того, чтобы сформировать вокруг себя в регионе пояс добрососедства и партнерства. Начался новый этап в региональном процессе. По крайней мере, начались попытки решения застарелых региональных проблем, которые например касаются делимитации и демаркации границ, которые не были закончены между отдельными странами региона до сих пор.

Новое руководство Узбекистана предложило новый формат взаимодействия глав государств региона – неформальные Консультативные встречи глав государств Центральной Азии, первая из которых прошла еще в 2018 году. Тогда, впервые с 2006 года, лидеры стран Центральной Азии смогли собраться вместе без внерегиональных игроков и начать обсуждать проблемы развития региона. С тех пор прошли еще две встречи. Последняя из них прошла недавно, всего месяц назад, в Туркменистане.

Поэтому, если суммировать итоги, можно сказать, что на первых этапах страны Центральной Азии не смогли объединиться на основе общей истории, культуры, языка и религии, причем этому не способствовало даже наличие общих трансграничных угроз. Теперь же идет попытка начать региональный диалог, сотрудничество и партнерство на основе общих интересов. А они есть. Это и транспортно-коммуникационная система региона, которая во многом является общей и должна работать на благо всех стран, объединяя, а не противопоставляя их. В принципе, все страны региона заинтересованы в совместном разрешении водно-энергетических вопросов, противостоянии экологическим угрозам, которые касаются всех стран. Направлений, по которым можно и должно сотрудничать, много. У такого подхода есть свои плюсы и свой потенциал для развития. Здесь, как мне кажется, можно достигнуть позитивных результатов.

«Международная жизнь»: Одной из наиболее сложных проблем во взаимоотношениях между странами Центральной Азии на протяжении постсоветского периода оставалась водно-энергетическая. Между соседями по региону (Узбекистаном, Таджикистаном и Киргизией) шли споры по вопросу о распределении водно-энергетических ресурсов. Какой позиции по этому вопросу придерживается Узбекистан? Насколько острой эта проблема остается в настоящее время?

Б.Эргашев: Водно-энергетическая проблема, проблема распределения водных ресурсов, формирования баланса между водопотреблением и обеспечением выработки электроэнергии, очень сложна. До сих пор устраивающий все стороны вариант решения этой проблемы не найден. Есть разногласия между странами, которые лежат в верховьях Амударьи и Сырдарьи – двух основных рек региона, и группой стран, расположенных в низовьях, и которые являются основными водопотребителями. И проблема заключается в том, чтобы достичь баланса между энергетическим использованием стока рек и ирригационным режимом, до сих пор, по большому счету, не решена.

До 2017 года ситуация в этой сфере была просто тупиковой. Противостояние между Узбекистаном и Таджикистаном по вопросу строительства Рогунской ГЭС и распределения водных ресурсов, очень сложные отношения Узбекистана и Кыргызстана в вопросах вододеления и водопотребления, такие же проблемы между Казахстаном и Кыргызстаном мешали развитию региона. В 2017 году наметились определенные подвижки. Официальный Ташкент заявил, что он снимает свои возражения по строительству каскада ГЭС в Кыргызстане на реке Нарын, а также по вопросу строительства Рогунской ГЭС на Амударье. При этом Узбекистан не просто снял свои ограничения, но и, например, заявил о том, что готов сотрудничать с Кыргызстаном в строительстве ГЭС на реке Нарын. Пока практических результатов нет, но сама постановка вопроса, ориентированная не на конфронтацию, а на сотрудничество, уже является революционной в регионе. В свою очередь, с Таджикистаном Узбекистан в настоящее время ведет переговоры о строительстве гидроэлектростанций на реке Зеравшан. Новые объекты будут возведены на средства Узбекистана и полученная электроэнергия будет экспортироваться в Узбекистан.

Таким образом, изменение подхода в водно-энергетическом вопросе вселяет надежду на то, что страны региона смогут гармонизировать свои отношения и выстроить механизм сотрудничества в этом вопросе.

«Международная жизнь»: Как относится Ташкент к развитию взаимодействия с евразийскими интеграционными объединениями и, прежде всего, ЕАЭС?

Б.Эргашев: Узбекистан всегда, и особенно в последние годы, был активен на пространстве Содружества Независимых Государств. Республика является членом Зоны свободной торговли СНГ. Поэтому для официального Ташкента СНГ является не просто формальным объединением, а той структурой, с которой можно работать и которая имеет перспективы.

Что же касается ЕАЭС, то в Узбекистане, начиная с 2017 года, начали активно обсуждать, надо стране входить в это объединение. По этому поводу шли очень серьезные дискуссии, как открытого, так и закрытого характера. В 2019 году было, наконец, принято решение о том, что, ЕАЭС, несомненно, является для Узбекистана интересным объединением и сможет создать для республики определенные возможности. Но при этом наша страна очень трезво оценивает возможные последствия этого шага. Некоторые экспорто-ориентированные отрасли экономики от этого только выиграют. В частности, узбекские экспортеры текстиля очень заинтересованы во вступлении в ЕАЭС, чтобы открыть для себя рынок Казахстана и России. Но, например, банковская система Узбекистана в ее нынешнем состоянии просто не способна конкурировать с российскими и казахстанскими банками. Поэтому было принято решение го том, что вступление Узбекистана в ЕАЭС будет эволюционным, постепенным. В 2020 году Узбекистан получил статус страны-наблюдателя в ЕАЭС. В рамках этого Узбекистан надеется постепенно приобщиться к механизмам обсуждения и принятия решений внутри ЕАЭС, и постепенно продвигаться по пути к полноценному членству в этом объединении.

«Международная жизнь»: На центральноазиатском направлении активно действует и Китай. Как в Ташкенте оценивают инициативу «Пояса и Пути», затрагивающую и страны региона?

Б.Эргашев: Инициатива Китая «Один пояс – один путь» изначально была позитивно воспринята Узбекистаном. Ташкент поддерживает ее на самом высоком уровне, потому что реализация проектов в рамках этой инициативы позволяет стране решить важнейшие проблемы обновления и модернизации транспортной и энергетической инфраструктуры. Она позволяет решить вопросы международных транспортных коридоров, которые проходили бы через территорию Узбекистана, что способствовало бы более эффективному территориальному развитию, создавая новые возможности и стимулы для развития. Правда, есть и понимание того, что сотрудничество с Китаем в рамках этих проектов должно быть обдуманным. Нужно понимать, что существуют пределы заимствования средств для реализации тех или иных проектов, чтобы не увеличивать внешний долг перед Китаем до таких размеров, что он станет непосильным бременем для экономики Узбекистана.

Пока трудно сказать, что в рамках инициативы «Один пояс – один путь» реализованы какие-то очень крупные проекты. Есть определенные трудности. Тем более, в 2020 году пандемия коронавируса также способствовала подобным задержкам. Но то, что сотрудничество будет продолжаться и что оно выгодно для Узбекистана - это однозначно. Нужно учитывать и тот факт, что за последние пять лет Китай стал главным торговым партнером Узбекистана, сдвинув с этой позиции Россию, которая все эти годы была главным внешнеторговым партнером Ташкента.

«Международная жизнь»: Узбекистан – страна-учредительница Шанхайской организации сотрудничества. Каковы основные приоритеты Ташкента в рамках ШОС?

Б.Эргашев: Шанхайская организация сотрудничества сыграла очень важную роль на начальном этапе национального и государственного строительства всех стран Центральной Азии, когда встал вопрос о том, чтобы окончательно решить все пограничные разногласия между постсоветскими странами и Китаем. Узбекистан не имеет общей границы с КНР, но он был активным участником Шанхайского процесса, который и привел к образованию ШОС. Для Узбекистана очень важно в рамках ШОС совместно решать те вопросы, которые связаны с противодействием экстремизму, терроризму и сепаратизму. Эти вопросы – противостояние трем угрозам - основа ШОС, особенно в первый период его существования. Все эти угрозы Узбекистан осознает. Он и далее будет работать в этом направлении. Например, именно в Ташкенте работает Региональная антитеррористическая структура ШОС (РАТС ШОС). Сам этот факт является показателем того, как Узбекистан серьезно и внимательно относится к вопросам противостояния терроризму и экстремизму.

Кроме того, начиная с 2017 года, Узбекистан становится одним из инициаторов различных инициатив в рамках ШОС, которые направлены на постепенное обогащение деятельности организации через включение в повестку вопросов экономического сотрудничества, в том числе развития международных транспортно-коммуникационных маршрутов и коридоров. Официальный Ташкент говорит о том, что ШОС может и должен активно работать на афганском направлении. Это было особо подчеркнуто на последнем заседании глав государств – участников ШОС, которое прошло в Душанбе буквально неделю назад. Таким образом, Узбекистан выступает за то, чтобы ШОС, который до этого занимался в основном вопросами противостояния угрозам терроризма, все больше включал в повестку своей деятельности вопросы экономического характера, касающиеся торгово-экономического сотрудничества, усиления этого сотрудничества. Это тем более важно, что сама ШОС в последние годы расширяется: в ее ряды вступили Индия, Пакистан, а на последней встрече глав государств ШОС было принято решение о том, что процесс вступления в ШОС начинает Иран.

«Международная жизнь»: «Фактором беспокойства» в Центральной Азии по-прежнему остается Афганистан, в особенности после того, как талибы (движение запрещено в России) заняли Кабул. Расскажите, пожалуйста, о позиции Ташкента по афганскому вопросу.

Б.Эргашев: Начиная с 2016 года, товарооборот между Узбекистаном и Афганистаном увеличился почти в 2 раза, с 420 до 760 млн. долларов. До 2017 года Узбекистан рассматривал Афганистан как фактор угроз региональной безопасности (в том числе контрабанды наркотиков, распространения религиозного экстремизма), и этому способствовал тот факт, что на афганской территории располагались террористические организации, ставившие своей задачей свержение светских режимов в Центральной Азии. Затем позиция Ташкента кардинально поменялась. Новый президент заявил, что Афганистан является неотъемлемой частью Центральной Азии, и что его необходимо включать в механизмы взаимодействия и сотрудничества со всеми странами региона. В Ташкенте подчеркивали, что Кабулу необходимо помочь в реализации стратегии экономической модернизации, которая должна стать основой для того, чтобы внутриафганский конфликт был прекращен, и тем самым Афганистан стал бы стабильным государством, серьезным и внушающим доверие партнером для всех стран-соседей. В последние годы активизировались переговоры по реализации транзитно-транспортного потенциала в Афганистане через реализацию ряда проектов, в частности – строительства железной дороги от Мазари-Шарифа до Герата. В последние год-полтора очень активно продвигалась инициатива строительства железной дороги Мазари-Шариф – Кабул – Пешавар с выходом на Пакистан, что позволило бы связать Центральную Азию и Южную Азию.

Таким образом, Узбекистан очень серьезно относился к тому, что Афганистан может стать хорошим и надежным партнером для Узбекистана и рынком сбыта для узбекской продукции. Но при этом мы все видим, что правительство, с которым Узбекистан вел переговоры, сейчас пало. К власти пришло движение «Талибан», и теперь Узбекистан, так же, как и все страны мира, должен вырабатывать новую стратегию внешней политики на этом направлении. При этом Ташкент уже заявил о том, что при всех политических изменениях в Афганистане официальные узбекские власти будут поддерживать процессы внутриафганского диалога с целью недопущения нового витка гражданской войны. Узбекистан будет поддерживать афганский народ через гуманитарную помощь и намерен установить конструктивный диалог с правительством в Кабуле, которое сейчас возглавляет «Талибан», чтобы обсуждать вопросы экономического сотрудничества, в том числе реализации тех проектов, которые обсуждались с прошлым правительством, бежавшим из Афганистана.

Ташкент заинтересован в том, чтобы процесс афганского урегулирования был продолжен с учетом интересов всех этнических и религиозных групп. Эта позиция была в последний раз очень явно и четко озвучена в выступлении президента Узбекистана Шавката Мирзиёева на Душанбинском саммите ШОС. Узбекистан является заинтересованной стороной, которая хотела бы не нового витка гражданской войны, не беженцев, не новых проблем, а того, чтобы в Афганистане установилась хоть какая-нибудь стабильность, в рамках которой можно вести переговоры по реализации тех проектов, которые были обговорены и рассмотрены раньше.

Конечно, Узбекистан понимает, что есть свои сложности. Никто не закрывает глаза на то, что движение «Талибан» будет испытывать серьезные затруднения в решении социальных и экономических проблем в Афганистане, а это может привести к новому витку гражданского противостояния. Кроме того, в Афганистане до сих пор находятся отряды, связанные с движением «Исламское государство – вилаят Хорасан» (запрещено в России). В Афганистане до сих пор действуют террористические группировки, аффилированные с «Аль-Каидой» (запрещена в России). Поэтому вполне возможен вариант, когда «Талибан» если и не будет помогать, то, по крайней мере, не будет мешать этим террористическим организациям идти в Центральную Азию. При этом в Ташкенте прекрасно понимают, что приход движения «Талибан» к власти в Афганистане уже стал толчком для усиления пропаганды идей джихадизма, религиозного фундаментализма и экстремизма в киберпространстве. Есть определенные силы в каждой из стран региона, которые хотели бы повторить тот успех, который талибы реализовали в Афганистане. Все эти угрозы хорошо понимают в Центральноазиатском регионе. Но при всем том Узбекистан намерен продолжать диалог с талибами, которые сейчас контролируют Афганистан, у которых сейчас власть, чтобы продолжать переговоры по тем проектам, которые были намечены к реализации в предыдущие годы.

«Международная жизнь»: Как складываются отношения России и Узбекистана в настоящее время? Какие направления двустороннего взаимодействия наших стран Вы назвали бы приоритетными?

Б. Эргашев: Отношения между Узбекистаном и Россией регулируются Договором о стратегическом партнерстве и Договором о союзнических отношениях, которые были подписаны еще в середине 2000-х годов. Согласно этим документам, Москва и Ташкент являются стратегическими партнерами и союзниками. Нужно понимать, что все это зиждется на очень серьезной основе. Россия долгие годы была важнейшим внешнеторговым партнером Узбекистана, а сейчас она прочно занимает второе место в этом списке. Россия является основным рынком сбыта узбекской текстильной и плодоовощной продукции. Одновременно для Узбекистане Россия является одним из основных поставщиков оборудования для модернизации и технического перевооружения крупных промышленных предприятий в Узбекистане. В частности, Россия лидирует в вопросах обновления генерирующих мощностей тепловых и гидроэлектростанций в Узбекистане. Москва, наряду с Пекином, является одним из основных поставщиком подвижного состава для транспортной отрасли республики – как для наземного железнодорожного транспорта, так и для метрополитена.

Ярчайшим примером развития российско-узбекских отношений может служить решение, принятое российской корпорацией «Росатом», о строительстве в Узбекистане первой атомной электростанции. Сейчас идут последние приготовления по подготовке контракта на строительство и его дальнейшей реализации. Россия очень активно присутствует в сфере добычи и переработки углеводородов. В частности, очень крупный газоперерабатывающий завод построила и ввела в эксплуатацию в Бухарской области компания «Лукойл». Такие же планы по освоению новых месторождений и строительству газоперерабатывающего завода в Узбекистане имеет «Газпром». Поэтому можно сказать, что экономическое сотрудничество Москвы и Ташкента является достаточно серьезным, многогранным. Обе стороны заинтересованы в расширении этого сотрудничества.

Кроме этого, стоит отметить, что Россия является главным партнером Узбекистана в сфере военно-технического сотрудничества. Оно является важнейшим стратегическим направлением взаимодействия Москвы и Ташкента. Большая часть закупаемого для узбекской армии вооружения, военной техники, снаряжения - российского производства.

Согласно той информации, которой мы располагаем, в ближайшее время должен состояться государственный визит президента Узбекистана Шавката Мирзиёева в Россию, в ходе которого намечается подписание большого количества документов, направленных на дальнейшее углубление сотрудничества между нашими странами во всех сферах, начиная от экономики и заканчивая сферой обеспечения безопасности, военно-технического сотрудничества. Думаю, что динамика российско-узбекских отношений очень положительная и взаимоотношения наших стран имеют очень хорошую перспективу.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs