Обзор зарубежных СМИ

The New York Times: Израильский производитель шпионского ПО оказался в центре внимания из-за сообщений о широкомасштабных злоупотреблениях

Данные, просочившиеся в СМИ, позволяют предположить, что несколько стран используют Pegasus, мощный инструмент кибершпионажа, чтобы следить за правозащитниками, диссидентами и журналистами.

Крупная израильская компания по кибер-наблюдению, NSO Group, подверглась повышенному вниманию после того, как международный альянс новостных агентств сообщил, что правительства использовали ее программное обеспечение для преследования журналистов, диссидентов и оппозиционных политиков.

NSO категорически отвергает претензии.

NSO привлекает к себе пристальное внимание с 2016 года, когда было заявлено, что программное обеспечение компании было использовано против правозащитника в Объединенных Арабских Эмиратах и ​​журналиста в Мексике. С тех пор The New York Times сообщала, что программное обеспечение было использовано против журналистов, правозащитников и политиков в Мексике и Саудовской Аравии. Новые отчеты, появившиеся в воскресенье, предполагают, что программное обеспечение фирмы использовалось против огромного числа людей в большем количестве стран, чем сообщалось ранее.

Среди прочего, компания, как сообщается, продала сложное приложение для наблюдения, известное как Pegasus, которое, по словам журналистского консорциума, похоже, использовалось для попытки взлома по меньшей мере 37 смартфонов, принадлежащих журналистам из стран, включая Азербайджан, Францию, Венгрию, Индию и Марокко. Отдельно человек, знакомый с контрактами с NSO, сообщил, что системы NSO были проданы правительствам Азербайджана, Бахрейна, Индии, Мексики, Марокко, Саудовской Аравии и ОАЭ.

Обвинения могут усилить опасения, что израильское правительство способствовало злоупотреблениям со стороны правительства, предоставив NSO экспортную лицензию на продажу программного обеспечения странам, которые используют его для «своих» целей.

Отчеты, опубликованные The Washington Post и альянсом из 16 других международных новостных агентств, последовали за недавним сообщением The Times о том, что Израиль разрешил NSO вести дела с Саудовской Аравией, и призвал его продолжать делать это даже после того, как правительство Саудовской Аравии было замешано в убийстве в 2018 году саудовского журналиста Джамаля Хашогги.

В заявлении НСО говорится: «Мы решительно отрицаем ложные утверждения, содержащиеся в их отчете. Источники предоставили им информацию, не имеющую фактических оснований, о чем свидетельствует отсутствие подтверждающей документации для многих из их обвинений. На самом деле, эти обвинения настолько возмутительны и далеки от реальности, что NSO рассматривает иск о диффамации».

Канцелярия премьер-министра Израиля отказалась от комментариев, а министерство обороны Израиля заявило, что у него не было достаточно времени, чтобы ответить на запрос о комментарии. Министерство ранее заявляло, что отменит экспортные лицензии, предоставленные любой израильской компании, которая продает программное обеспечение, которое противоречит условиям лицензии, «особенно после нарушения прав человека».

Новые обвинения усилили обеспокоенность активистов тем, что ни один пользователь смартфона - даже тот, кто использует такое программное обеспечение, как WhatsApp или Signal - не застрахован от правительств и кого-либо еще, у кого есть правильная технология кибер-наблюдения.

Активисты заявляют, что без доступа к средствам связи без наблюдения журналисты больше не смогут связываться с источниками, не опасаясь репрессий со стороны властей. И правозащитники не смогут свободно общаться с жертвами нарушений со стороны государства.

«Прекратите то, что вы делаете, и прочтите это», - написал в Твиттере Эдвард Сноуден, разоблачитель, опубликовавший большое количество секретной информации из Агентства национальной безопасности в 2013 году. «Эта утечка станет историей года».

Консорциум журналистов связал NSO с просочившимся списком из более чем 50 000 мобильных номеров из более чем 50 стран, которые, по его словам, являются предполагаемыми объектами наблюдения для клиентов компании. Альянс заявил, что в список включены сотни журналистов, владельцев СМИ, лидеров правительства, оппозиционных политиков, политических диссидентов, ученых и правозащитников.

Список был впервые получен Amnesty International, организацией по надзору за соблюдением прав человека, и Forbidden Stories, группой, занимающейся свободой слова. Затем они поделились списком с журналистами.

Консорциум сообщил, что в список вошли номера редактора The Financial Times Рулы Халаф; люди, близкие к господину Хашогги; застреленный на улице мексиканский репортер Сесилио Пинеда Бирто; и журналисты CNN, Associated Press, The Wall Street Journal, Bloomberg News и The New York Times.

В заявлении, размещенном на его веб-сайте, NSO сообщило, что список номеров не был взят из его базы данных. «Такие данные никогда не существовали ни на одном из наших серверов», - говорится в заявлении.

«Как ранее заявляло NSO, наша технология никоим образом не была связана с гнусным убийством Джамаля Хашогги», - говорится в заявлении. «Мы можем подтвердить, что наша технология не использовалась для прослушивания, мониторинга, отслеживания или сбора информации о нем или членах его семьи».

В интервью генеральный директор и основатель фирмы Шалев Хулио сказал, что он впервые узнал о списке в июне, когда четыре разных человека сказали ему, что хакеры пытались продать список, предположительно украденный с серверов компании.

Г-н Хулио сказал, что у NSO не было активных серверов, с которых можно было бы украсть такие данные, и что с того момента, как он увидел список, он понял, что это «не список целей, атакованных Pegasus, или что-то, произвольное из системы Pegasus или любого другого продукта NSO». Он сказал, что список, по всей видимости, был составлен пользователями отдельного приложения под названием HLR LookUp.

Назвав историю о консорциуме «неубедительной с самого начала», г-н Хулио ответил на вопросы, связанные с утверждениями о списке телефонных номеров.

«Это все равно, что открыть белые страницы, выбрать 50 000 номеров и сделать из этого какой-то вывод», - сказал он.

Журналисты Times, чьи номера, как говорят, попали в список просочившихся, включают Азама Ахмеда, бывшего руководителя бюро в Мехико, который широко освещал коррупцию, насилие и слежку в Латинской Америке, в том числе о самой NSO; и Бен Хаббард, глава бюро The Times в Бейруте, который расследовал нарушения прав и коррупцию в Саудовской Аравии и написал биографию наследного принца Саудовской Аравии Мохаммеда бин Салмана.

В январе 2020 года Хаббард опубликовал отчет о попытке взлома его собственного телефона. Г-н Хулио отрицал, что телефон г-на Хаббарда подвергся атаке со стороны Pegasus, и предположил, что он был целью продукта, созданного конкурирующей израильской технологической фирмой.

Майкл Слакман, помощник главного редактора The Times по международным новостям, сказал: «Азам Ахмед и Бен Хаббард - талантливые журналисты, которые проделали важную работу по обнаружению информации, которую правительства не хотели раскрывать. Наблюдение за репортерами предназначено для запугивания не только этих журналистов, но и их источников, что должно вызывать беспокойство у всех».

Вместе с Николь Перлрот г-н Ахмед помог вести Times репортажи о том, как мексиканское правительство использовало приложение Pegasus против некоторых из самых известных журналистов страны, защитников демократии, борцов с коррупцией и юристов, а затем против международных следователей, привлеченных в страну для расследования трагического исчезновения десятков студентов, а также родственников из ближайшего окружения мексиканского правительства после того, как они начали бороться с коррупцией в правительстве. Томас Зерон, который руководил мексиканским ФБР и участвовал в закупке шпионских систем для страны, сейчас разыскивается в Мексике за преступления, связанные с расследованием, и нашел убежище в Израиле.

The Times также сообщила, что Pegasus был развернут в Мексике в 2017 году против политиков и активистов в области питания, выступающих за введение налога на газированные напитки в стране с серьезными проблемами со здоровьем, связанных с потреблением газированных напитков, а также против политических противников высших должностных лиц Эмиратов.

Аналитики Amnesty International изучили 67 смартфонов, номера которых были в списке утечек, и пришли к выводу, что 24 были заражены Pegasus, а еще 13 являлись целью атак. По словам представителей консорциума, испытания оставшихся 30 оказались безрезультатными.

Два телефона из числа подвергшихся атакам принадлежали Сабольчу Паньи и Андрашу Сабо, репортерам-расследователям в Венгрии, которые регулярно освещают коррупцию в правительстве. Другой принадлежал Хатидже Дженгизу, невесте г-на Хашогги, в телефон которой проникли через несколько дней после его убийства.

Pegasus может позволить шпионам получить доступ к жесткому диску зараженного телефона и просматривать фотографии, видео, электронные письма и тексты даже в приложениях, которые предлагают зашифрованную связь. Программное обеспечение также может позволить шпионам записывать разговоры на телефон, использовать его камеры и определять местонахождение своих пользователей.

Источник: https://www.nytimes.com/2021/07/18/world/middleeast/israel-nso-pegasus-spyware.html

Gatestone Institute: «Если у вас нет свободы слова, вы не свободны»

Сегодня в Америке новое поколение изгнанников коммунистических режимов борется с новой политкорректностью, называемой Wokeism.

Чеслав Милош, прежде чем он стал лауреатом Нобелевской премии по литературе и автором книги «Плененный разум», боролся с двумя тоталитаризмами в своей родной стране, Польше: сначала нацизм, затем его место занял коммунизм. В 1945 году, после поступления на польскую дипломатическую службу, Милош был назначен атташе по культуре посольства в Нью-Йорке, где он проработал до отзыва в 1950 году. В 1951 году он бежал во Францию.

В 1960 году Милош вместе с семьей переехал в Калифорнию, где принял должность профессора славянских языков и литературы в Калифорнийском университете в Беркли. «Когда вы стоите у окна кампуса с профессором немецкого происхождения и смотрите, как они (студенты) сжигают библиотеку, а она говорит: «Я помню», это довольно огорчает», - написал Милош.

Милош видел, как будущий правящий класс США начал расти. «В значительной степени атмосфера в американских университетах также сформирована людьми, которые были революционерами в 1968 году», - писал он. Он также написал, что «в наши дни вы должны быть «политически корректными», что означает, что вы должны быть на стороне черных, против расизма, за все прогрессивное».

На вопрос, в чем заключаются различия и сходства между советскими репрессиями и политкорректным Западом, другой антисоветский диссидент, русский писатель Владимир Буковский, который, несмотря на то, что провел 12 лет в советской тюрьме, не мог найти американского издателя в течение 25 лет, ответил:

«Большая часть этой чуши зародилась в университетских городках США. Я был в Стэнфорде в середине 1980-х и с изумлением наблюдал, как рождается политкорректность. Я всегда обвинял таких людей, как Сталин или Берия, в цензуре, но теперь я понял, что многие интеллектуалы тоже этого хотят! Такие люди всегда будут нуждаться в цензуре, они всегда будут хотеть быть угнетателями, потому что они всегда притворяются угнетенными».

Натан Щаранский, который боролся с советской системой изнутри ГУЛАГа перед тем, как уехать из СССР в США в 1986 году, недавно написал:

«Термин« политкорректный», который популярен сегодня, появился в конце 1920-х годов, чтобы описать необходимость исправления мысли определенных отклоняющихся от нормы, чтобы соответствовать линии коммунистической партии...»

«Сегодня на Западе давление с целью примирения исходит не от тоталитарной верхушки - наши политические лидеры не сталинские диктаторы. Напротив, оно исходит от фанатиков вокруг нас, в наших окрестностях, в школе, на работе, часто использующих перспективу опозорить в Твиттере с целью заставить людей замолчать - или фальшиво политкорректно согласиться».

Гарри Каспаров, представитель нового поколения российских критиков, отметил «саморазрушительную спираль Запада»: она наносит ущерб его культурному наследию, вместо того чтобы защищать его. Что касается слабости западных лидеров, чемпион мира по шахматам сказал, что недавно он с волнением смотрел на ряды белых крестов американских солдат, павших в Нормандии. «Где де Голли и Черчилли? - сказал он газете «Фигаро», - я вижу толпу Чемберлена и Даладье ... Я был потрясен, увидев, как быстро развенчиваются исторические личности, оцениваемые по нашим нынешним критериям. Запад должен гордиться ими, а не ненавидеть себя».

Лэй Чжан, профессор физики Государственного университета Уинстона Салема, родился в Китае в 1966 году, когда началась «Культурная революция» Мао Цзэдуна. В течение десяти лет красные гвардейцы, в основном студенты, бродили по улицам Китая, преследуя диссидентов, независимых мыслителей и учителей. «Не было свободы слова, вы не могли бы делиться ценностями или мыслями, если бы они не были ценностями и мыслями Мао», - сказал Чжан в интервью Carolina Journal. В настоящее время он видит тревожное сходство в американских университетах.

«Есть люди, которые сейчас говорят: «Математика - это превосходство белых», или это исчисление было изобретено этим человеком этой расы, так что это угнетение. Это глупо».

Риск в будущем также связан с «промыванием мозгов» в начальных школах США под видом «критической расовой теории». Как объясняет в USA Today Кристофер Руфо из Манхэттенского института, критическая расовая теория переформулирует марксистскую диалектику угнетателя и угнетенного, «заменяя классовые категории буржуазии и пролетариата идентичными категориями белого и черного». Проще говоря, критическую расовую теорию можно рассматривать как форму «расового марксизма». Похоже, именно поэтому эти изгнанники, познавшие марксизм в своих странах, встревожены тем, как его расовая версия «угнетателя и угнетенного» распространяется по Соединенным Штатам.

По словам Чжана:

«Когда они говорят детям в детском саду, 5, 6 лет, что они плохие, потому что они принадлежат к этой расе, или их угнетают, если они находятся в этой группе, и дети не могут не согласиться, это очень плохо, потому что они не могут изменить цвет своей кожи или место, откуда они родом. Они не выбрали ту или иную расу, они американцы, мы все американцы, и если мы воюем друг с другом из-за этой идеологии, я согласен с тем, что говорят люди, что это разрушит Америку.

«Это то, что произошло при Мао и Культурной революции. Всем детям с самого раннего возраста всегда говорят каждый день о том, что вы находитесь в этом статусе, так что ваш уровень низкий, и они учат любить только Мао и революцию. Если вы не согласны или говорите что-то, отличное от их мнения, они наказывают вас, но не так, как можно наказать мужчин и женщин, а перевоспитанием, чтобы вы поверили в Мао. У вас нет свободы мысли».

Сунь Липин, ведущий китайский социолог, утверждал, что, хотя политкорректность в Америке начиналась как способ продвижения равенства, сегодня это «бремя, своего рода оковы, которые Америка возложила на себя, своего рода рабство, наложенное на себя самим».

Ёнми Пак, самый известный перебежчик из Северной Кореи, сказала, что всегда считала Соединенные Штаты страной свободы слова и мысли, пока не поступила там в университет. Она училась в Колумбийском университете и сказала, что сразу же была шокирована тем, что увидела в своем классе: антизападные настроения и вынужденная политкорректность. Что заставило ее подумать, что «даже Северная Корея не такая уж чокнутая». «Я думала, что Америка отличается, но я увидела так много общего с тем, что видела в Северной Корее, что начала беспокоиться».

Когда она была ребенком в Хесане, Северной Корее, ее отца отправили в трудовой лагерь за продажу товаров на черном рынке, сахара и риса, в борьбе за то, чтобы прокормить свою семью. В 2007 году Пак Ёнми бежала из Северной Кореи со своей матерью. Это источник глубокой печали, говорит она, видеть идеологическую обработку в Америке. «Отправляясь в Колумбию, первое, что я выучила, это «безопасное место», - прокомментировала она. «Все проблемы, - объяснили они нам, - из-за белых людей». Дискуссии, продолжила она, напомнили ей кастовую систему в Северной Корее, где люди классифицируются по своим предкам. «Я думала, что только северные корейцы ненавидят американцев, но оказалось, что в этой стране очень много людей, ненавидящих эту страну», - заключила она. В ее бывшем «социалистическом раю», Северной Корее, студенты привыкли молчать. «Моя мать сказала мне, что самое опасное, что было в моем теле, - это мой язык», - сказала Пак. «Так что я знала, насколько опасно говорить неправильные вещи в стране».

Анна Крылова, родившаяся в Советском Союзе, а ныне профессор химии Калифорнийского университета, сравнила идеологический плащ, под которым она была вынуждена жить в своей бывшей стране, с нынешней политизацией научной и культурной жизни в стране. Соединенные штаты:

«Я достигла совершеннолетия в относительно спокойный период советской власти, постсталинский период. Тем не менее, идеология пронизывала все аспекты жизни, и выживание требовало строгого следования линии партии и восторженных проявлений идеологически правильного поведения. Отказ от вступления в комсомол был бы карьерным самоубийством - не состоящие в комсомоле были лишены высшего образования. Открытое исповедание религии могло привести к более печальным последствиям, вплоть до тюремного заключения. То же самое могло быть и при чтении не той книги (Оруэлла, Солженицына и т. д.). Даже книга стихов, не попавшая в утвержденный государством список, могла доставить неприятности...

«Наука не была избавлена ​​от этого жесткого идеологического контроля. Западное влияние считалось опасным. Учебники и научные статьи без устали подчеркивали приоритет и превосходство российской и советской науки. Целые дисциплины были объявлены идеологически нечистыми, реакционными и враждебными делу господства рабочего класса и Мировой революции. Известные примеры «буржуазной псевдонауки» включали генетику и кибернетику.

Перенесемся в другое столетие: в 2021 год. Холодная война - это далекое воспоминание. «СССР больше нет на карте», - напоминает Крылов.

«Но я обнаруживаю, что переживаю его наследие в нескольких тысячах миль к западу, как если бы я жил в сумеречной зоне Оруэлла. Я являюсь свидетелем постоянно растущих попыток подчинить науку и образование идеологическому контролю и цензуре. Как и в советские времена, цензура оправдывается большим благом. Если в 1950 году большее благо продвигало мировую революцию, то в 2021 году большее благо - это «социальная справедливость...»

«Нам говорят, что для построения лучшего мира и устранения социального неравенства нам необходимо очистить нашу литературу от имен людей, чьи личные данные не соответствуют высоким стандартам самозваных носителей новой истины, Избранных. Нам говорят, что нам нужно переписать наши учебные программы и изменить способ обучения и повествования...»

«Как сообщество, мы стоим перед важным выбором. Мы можем поддаться крайней левой идеологии и провести остаток своей жизни в погоне за призраками и охоте на ведьм, переписывая историю, политизируя науку, переосмысливая элементы языка и превращая образование в фарс. Или мы можем поддерживать ключевой принцип демократического общества - свободный и не подвергающийся цензуре обмен идеями - и продолжать нашу основную миссию - поиск истины, сосредоточив внимание на решении реальных, важных проблем человечества».

Жизненно важно прислушиваться к тому, что говорят и пишут те, кто сбежал от репрессивных правительств. Они пережили личное запугивание, политическую пропаганду, «промывание мозгов» в школах и университетах и ​​интеллектуальный террор за «неправильное» слово, книгу или идею. Сегодня те, кто бежал от коммунистических режимов, видят - что наиболее опасно - ту же цензуру и тоталитарное подавление повторяются в американской демократии. Они лучше нас знают, что означает свобода мысли и какую цену мы должны заплатить, чтобы защитить ее.

Источник: https://www.gatestoneinstitute.org/17568/free-speech-usa

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs