Ливия: новый турецкий протекторат?

Предпринятая 10 лет тому назад военная интервенция стран НАТО против Ливии под надуманным предлогом «защиты гражданского населения» и оказании «гуманитарной помощи», но – в реальном итоге – введением так называемой «бесполетной зоны» и бомбардировками Ливии, эта военная интервенция закончилась в октябре того же 2011 года разгромом Ливийской Джамахирии и кровавой расправой над ее лидером.

Эта, как теперь абсолютно ясно, авантюра Запада привела к катастрофическим последствиям для народа Ливии: потере государственности и началу гражданской войны «всех против всех», а экономический урон от этой катастрофы к 2021 году составил, по данным ООН – 576 миллиардов долларов[i].

Образовавшийся вакуум власти – после быстрого ухода из Ливии разгромивших её НАТОвских стран – был быстро заполнен региональными игроками, которые увидели в этом возможность открытой или подспудной реализации своих интересов через оказание разного рода «поддержки» для местных военно-политических группировок, вступивших между собой в непримиримую борьбу за передел власти и национальных богатств бывшей Джамахирии.

Всё это привело к тому, что к середине второго десятилетия в стране сформировались два центра силы: созданное в Триполи в 2016 году под эгидой ООН Правительство национального согласия (ПНС) во главе с Фаизом Сараджем, пользовавшееся поддержкой Турции, Катара и Италии, и командование Ливийской национальной армии (ЛНА) во главе с фельдмаршалом Халифой Хафтаром в союзе со спикером Палаты представителей (ливийский парламент) Агилой Салехом, базирующиеся в восточных районах страны и опирающиеся на помощь со стороны ОАЭ, Египта, Саудовской Аравии и некоторых других стран.

Кульминацией их вооруженного противостояния стало наступление в апреле 2019 года ЛНА на столицу страны Триполи с целью ее освобождения от засилья исламских экстремистов из числа местных «братьев-мусульман» (организация запрещена в России) и криминальных вооруженных группировок, поставивших де-факто под свой контроль деятельность правительства Ф. Сараджа.

Поэтому, когда в конце 2019 года под напором Ливийской национальной армии ПНС оказалось на грани поражения, Анкара пришла ему на помощь. Подписав с правительством Ф. Сараджа 27 ноября 2019 года Меморандум о военном сотрудничестве, в январе 2020 года Турция предприняла прямую военную интервенцию в Ливию. При этом, как отмечает агентство «The Associated Press», в обмен на оказание военной помощи Анкара выдвинула условие подписать с ней Договор о демаркации морских границ в Восточном Средиземноморье, по которому она стала претендовать на огромные территории, богатые углеводородами. Ф. Сарадж, как глава переходного правительства, понимал, что у него нет достаточных полномочий для заключения подобных международных документов. Он также опасался, что это вызовет противодействие со стороны ЕС и ряда арабских стран. Однако, под угрозой захвата Триполи войсками Х. Хафтара и под давлением Анкары и ее сторонников в составе ПНС ему пришлось пойти на подписание. По заявлению одного из представителей ПНС, турки воспользовались «нашим безвыходным положением» [ii]. После подписания этого документа вице-президент Турции Фуат Октай пафосно заявил: «Мы рвем карты Восточного Средиземноморья, которые были составлены так, чтобы изолировать нас на материке» [iii].

Последовавшие затем поставки современного вооружения, включая беспилотные летательные аппараты, размещение в прибрежных водах Ливии нескольких фрегатов турецких ВМС, которые использовались для нанесения ударов по частям ЛНА в районе столицы Триполи, а также направление туда турецких военных подразделений, советников и переброска из Сирии нескольких тысяч наемников, позволили ПНС снять блокаду Триполи и к июню месяцу вытеснить силы Хафтара из западных в центральные районы страны – на рубеж стратегически важного города Сирт и авиабазы аль-Джуфра. Как следует из неофициальных признаний отдельных представителей ПНС агентству «The Associated Press», эта военная операция была не только спланирована турецкими военными советниками, но в ней приняли прямое участие и подразделения вооруженных сил Турции [iv].

Однако, в Каире дальнейшее продвижение исламистских формирований при поддержке Турции было воспринято в качестве прямой угрозы национальной безопасности Египта. 20 июня 2020 года президент Абдул-Фаттах ас-Сиси заявил, что если войска ПНС продолжат наступление на Сирт, то это приведет к «прямому» вмешательству Египта и отдал приказ привести вооруженные силы в состояние боевой готовности [v].

Военная интервенция Анкары в Ливии привела к тому, что из внутриполитического кризиса ливийская проблема приобрела еще большее геополитическое измерение. Заключив с Ливией соглашение о демаркации морских границ, Турция тем самым стала претендовать на ряд нефтегазовых месторождений, для разработки которых в начале 2019 года Египет, Израиль, Кипр и Греция создали так называемый Восточно-Средиземноморский форум. Эта политика турецкого президента вызвала резкое осуждение не только со стороны соседних стран, но и Европы в целом, и особенно Франции. «Озабоченность» Парижа поведением Анкары объясняется тем, что турецкое военное присутствие в западной Ливии даст ей возможность установить контроль не только над Восточным Средиземноморьем, но и над потоками нелегальной миграции из Африки и использовать их в качестве еще одного рычага влияния на политику Евросоюза и, в первую очередь, Франции, с которой она находится в крайне сложных отношениях.

Остановившись на рубеже Сирт – аль-Джуфра Турция развернула бурную деятельность по закреплению в Ливии своего военного присутствия и превращению ее в своего рода турецкий протекторат, деятельность которого будет регламентироваться ливийско-турецкими соглашениями в области обороны, безопасности и экономического сотрудничества.

4 июля 2020 года министр обороны Турции Хулуси Акар и его начальник генштаба договорились с главой ПНС Ф. Сараджем о создании турецкой военной базы на территории аэродрома аль-Ватыя, размещении на ней контингента турецких вооруженных сил для поддержки ливийского правительства, военнослужащие которого будут обладать дипломатическим иммунитетом. Более того, ПНС взяло на себя обязанность «гаранта турецких интересов в Ливии». Эти соглашения рядом ливийских наблюдателей были названы «унизительными» [vi]. Кроме того Турция получила право на создание военно-морской базы сроком на 99 лет в ливийском порту Мисурата [vii].

В мировых СМИ уже неоднократно отмечалось, что Турция взвалила на себя неподъемную геополитическую ношу, но в силу отсутствия у нее необходимого запаса экономической прочности, может вскоре «надорваться», так как Катар не может бесконечно долго финансировать затратные проекты Эрдогана [viii]. Поэтому, когда Анкара на указанном рубеже столкнулась с сильным противодействием со стороны ведущих мировых игроков, ей ничего не оставалось делать, кроме как приступить к поиску путей политического компромисса с противоположной стороной, к чему последняя также уже была готова.

Первым же шагом в этом направлении стало достижение 21 августа 2020 года соглашения между главой ПНС Ф. Сараджем и спикером Палаты представителей Агилой Салехом о перемирии на линии Сирт – аль-Джуфра. После этого на повестку дня переговоров был вынесен вопрос о формировании новых общенациональных органов власти. С этой целью под эгидой Миссии ООН по поддержке Ливии во главе со Стефани Уильямс был сформирован Форум ливийского политического диалога в составе 75 человек, представляющих стороны конфликта, в задачу которых входило формирование правительства и Президентского совета с последующим проведением президентских и парламентских выборов 24 декабря 2021 года.

Сам процесс подготовки списков кандидатов и выборов в новые структуры государственной власти проходил при активном участии представителей иностранных спецслужб, особенно турецких. Во время работы этого Форума, по информации выходящего в США издания «Al-Monitor», туркам удалось включить своих доверенных лиц во все четыре списка кандидатов на должность премьер-министра в состав новой переходной администрации.

Поэтому неудивительно, что на пост премьер-министра был выбран, как указывает «The New York Times», лояльный Турции Абдул Хамид Дбейба, уроженец Мисураты, крупный ливийский бизнесмен [ix]. На пост руководителя Президентского совета, состоящего из трех человек и выполняющего функции главы государства и главнокомандующего вооруженными силами, был выбран Мухаммед Менфи от восточной Киренаики, который до недавнего времени был послом Ливии в Греции, а его заместителями стали Муса аль-Куни от южной провинции Феццан и Абдалла Хусейн аль-Лафи от западной Триполитании.

Обращает на себя внимание тот факт, что, едва вступив в должность, Дбейба стал рассыпаться в благодарностях Турции. Свое первое интервью в качестве премьер-министра он дал турецкому информагентству «Anadolu», в котором заявил, что отношения с Турцией будут носить самый дружественный характер. «Турция-наш союзник, друг и брат… Она для нас – настоящий партнер», подчеркнул Дбейба [x]. Он также пообещал довести товарооборот между двумя странами до «самого высокого уровня».

По замечанию все той же «The New York Times», нынешний премьер-министр широко известен тем, что сколотил свои капиталы еще в начале нулевых, когда возглавлял Ливийскую инвестиционно-девелоперскую компанию, осуществлявшую наиболее крупные проекты, а турецкие компании занимали ведущие позиции на ливийском рынке строительных услуг [xi].

Поэтому не случайно, что одним из движущих мотивов вмешательства Анкары в дела Ливии – кроме игры Эрдогана на ностальгии части турецкого общества по временам Османской империи, которая включала когда-то территорию современной Ливии, а также идеологической близости правящей в Анкаре партии с ливийской организацией «Братья-мусульмане» – являются серьезные экономические интересы Турции Ведь её кредитный рейтинг в последнее время скатился до уровня «мусорного», а девальвация турецкой лиры бьет рекорды. По соглашению, заключенному с ПНС Ф. Сараджа 23 августа 2020 года, Анкара добилась от Триполи получения контрактов на 35 миллиардов долларов, включая завершение работ на объектах, которые не были введены в строй из-за развернувшихся в 2011 году военных действий. При этом Эрдогану удалось получить от ливийской стороны выплату компенсации турецким фирмам в размере нескольких миллиардов долларов за потери строительной техники и иной понесенный ими ущерб в результате событий 2010-х годов [xii].

Всего же, по некоторым подсчетам, в ближайшие годы на восстановление и строительство железных и автомобильных дорог, мостов, жилых домов, медицинских учреждений, модернизацию нефтегазовой отрасли и, в целом, восстановление экономики Ливии потребуется около 450 миллиардов долларов [xiii].Только на реновацию Триполи, Бенгази и Сирта потребуется 50 миллиардов. И Анкара, опираясь на свою многочисленную клиентуру, в первую очередь, деловую элиту Мисураты, многие представители которой являются потомками османских турок, рассчитывает получить – чтобы поправить свою собственную экономику – львиную долю контрактов на осуществление этой программы.

Конкретные вопросы широкомасштабного турецко-ливийского сотрудничества были обсуждены 12-13 апреля 2021 года во время официального визита в Анкару Абдул Хамида Дбейбы во главе ливийской делегации в составе пяти его заместителей и 14 министров. Стороны подтвердили свою приверженность соблюдению заключенных ранее соглашений о демаркации морских границ в Восточном Средиземноморье и военном сотрудничестве, а также подписали 5 новых договоров о взаимодействии в сферах образования, СМИ, энергетики и строительства. Они, в частности, договорились о сооружении турецкими компаниями четырех электростанций, нового терминала в международном аэропорту Триполи и торгового центра в ливийской столице. При этом Дбейба заверил Эрдогана в том, что турецкие фирмы будут играть первостепенную роль в восстановлении Ливии [xiv].

Непростая ситуация складывается и в самой Ливии. По мнению многих экспертов, местная элита по обе стороны линии фронта в целях сохранения существующего «статус-кво» под разными предлогами может сорвать проведение намеченных на конец года выборов, чтобы продлить свое пребывание у власти и не лишиться приобретенных в период всеобщего хаоса своих привилегий и выгод [xvi]. Считается, что, если не удастся принять проект Конституции до проведения выборов, намеченных на 24 декабря 2021 года, то используя Форум ливийского политического диалога, придется продлить полномочия переходного ПНЕ еще на год или два ради доработки Конституции, и это приведет к тому, что дальнейшее развитие событий может пойти по сценарию ПНС Ф. Сараджа, которое, вместо отведенных ему по Схиратским соглашениям двух лет просуществовало у власти целых шесть лет.

Этой точки зрения придерживается, в частности, бывший министр внутренних дел предыдущего правительства Фатхи Башага, планирующий принять участие в предстоящих в декабре президентских выборах. В начале июня он в интервью французскому агентству «AFP» прямо заявил, что «становится все более очевидным стремление нынешнего правительства уйти от проведения выборов в намеченные сроки» [xvii].

Поэтому надеяться на то, что Турция, затратив огромные усилия и немалые финансовые ресурсы (только военные поставки правительству Сараджа на конец 2020 года оценивались в размере 350 миллионов долларов), откажется от политики неоосманизма и уйдет из Ливии, представляется маловероятным [xviii]. Тем более, что одной из целей политики Анкары в Ливии является установление полного контроля над местным рынком и превращения ее в плацдарм для распространения своего влияния на соседние страны зоны Сахеля.

В арабских СМИ высказываются мнения, что возникновение на территории Триполитании своего рода протектората, существование которого зависело бы по аналогии с Северным Кипром от Турции, является одной из целей ее внешней политики, направленной на укрепление своих позиций в Восточном Средиземноморье и поддержку духовно близких ей исламистских организаций, в первую очередь «Братьев-мусульман» (запрещены в РФ).

Эксперты Института стран Арабского залива в Вашингтоне считают, что если выборы в намеченные на 24 декабря сроки не состоятся и у власти останется нынешнее переходное правительство, то основные протагонисты конфликта в лице Турции-Катара и ОАЭ-Египта выступать «против» не станут [xix].

Сегодня перед временным правительством во главе с Абдул Хамидом Дбейба стоят сложнейшие проблемы: проведение президентских и парламентских выборов 24 декабря сего года, вывод иностранных военных контингентов и наемников, формирование единых вооруженных сил, разоружение и демобилизация нескольких сотен вооруженных группировок, а также поиск устраивающих всех формулы справедливого распределения доходов от экспорта нефти и газа. По замечанию «Al-Jazeera», это «равносильно переходу по минному полю» [xx].

Что же касается вывода иностранных сил и наемников, то шансы на решение этой проблемы в ближайшей перспективе не просматриваются. Ни ОАЭ, ни Египет не заинтересованы в том, чтобы это привело к серьезному ослаблению позиций Ливийской национальной армии под командованием Халифы Хафтара. Очередной визит 18 июня главы египетской разведки Аббаса Камеля в Бенгази на встречу с Х. Хафтаром и его переговоры с главой ПНЕ Дбейбой, во время которых он убеждал последнего в необходимости поддержания стабильности в стране и нормальных отношений с Х. Хафтаром, явились свидетельством продолжающейся неуклонной поддержки фельдмаршала [xxi].

Крайне жесткую позицию в этом вопросе занимает и турецкая сторона. Заместитель председателя правящей в Турции «Партии справедливости и развития» Ясин Актай, один из политических советников Эрдогана, заявил, что Турция не намерена сокращать свое военное присутствие в Ливии, так как оно содействует стабилизации обстановки в стране. А, по словам турецкого министра обороны, она не может сделать этого, так как оба государства «на протяжении последних 500 лет связаны общей историей», когда Ливия входила в состав Османской империи [xxii]. Более того, ссылаясь на заключенное в ноябре 2019 года с правительством Фаиза Сараджа соглашение в сфере обороны и безопасности, Анкара считает свое военное присутствие в Ливии легитимным, и оно будет продолжаться до тех пор, пока это отвечает интересам Ливии. Как член НАТО, Анкара пытается убедить Евросоюз и США, в первую очередь, в том, что ее военное присутствие в Ливии является «сдерживающим фактором распространения влияния Москвы и создания ею военных баз на южном фланге альянса».

Очередная встреча Форума ливийского политического диалога, проходившего в конце июня – начале июля 2021 года в Женеве, завершилась полным провалом. По мнению экспертов, это связано с тем, что еще на стадии его формирования, 45 из 75 его участников оказались выразителями интересов организации «Братьев-мусульман» (запрещена в РФ) и связанных с ней кругов, которые выступают против проведения выборов в намеченные сроки и сохранение нынешнего статус-кво [xxiii]. Его участники, находящиеся под жестким прессингом своих иностранных кураторов, разделились на три соперничающие группы: одна выступила за проведение парламентских выборов и отсрочку президентских до принятия Конституции, вторая – за проведение как президентских, так и парламентских выборов, а третья – за их перенос до принятия новой конституции. Но все они вместе взятые так или иначе добиваются сохранения своего нынешнего положения во властных структурах.

В целом, нынешнее временное замирение сторон может продлиться только в том случае, если большинство местных военно-политических игроков получит устраивающую их часть доходов от экспорта нефти или наиболее привлекательные посты в государственном аппарате, дающие возможность контролировать финансовые потоки и обогащаться за счет больших сделок с коррупционной составляющей [xxiv]. По данным одного из арабских изданий, в Ливии ежегодно расхищается около одной трети государственного бюджета [xxv].

Представители разведывательного сообщества США также пессимистически оценивают урегулирование ливийского конфликта в ближайшей перспективе. По их мнению, ситуация в стране в любой момент может резко обостриться, вплоть до возобновления боевых действий. Одной из причин этого, с их точки зрения, является чрезмерно сильное влияние иностранных игроков на противоборствующие ливийские стороны [xxvi].

Особенно четко это просматривается в политике Турции, которая в последнее время приступила к проведению активной кампании по дискредитации командующего ЛНА фельдмаршала Х. Хафтара, продолжающего играть одну из ведущих ролей на Востоке страны. Во время визита в Ливию 12-13 июня турецкой правительственной делегации министр обороны Хулуси Акар обвинил Хафтара в репрессиях в отношении мирного населения во время наступления на Триполи и назвал «главным препятствием на пути политического урегулирования», подчеркнув при этом, что Турция не уйдет из Ливии, так как «она является родиной ливийцев, а Ливия – родиной турок» [xxvii]. Все это направлено на то, чтобы углубить разногласия между Х. Хафтаром и главой ПНЕ Дбейбой, а также между членами ПНЕ, Президентского совета и Палатой представителей, и в конечном итоге привести к срыву процесс национального примирения, что сделает новые власти в Триполи еще более зависимыми от военного присутствия Анкары.

В этих условиях в целях обеспечения безопасности северных и западных районов страны от проникновения ливийских «Братьев-мусульман» и противодействия политике Турции в Восточном Средиземноморье, и в Ливии в частности, 3 июля сего года президент Египет объявил о создании военно-морской базы в 130 километрах от ливийско-египетской границы. Следует отметить, что среди гостей на церемонии открытия этой базы присутствовал наследный принц Абу-Даби Мухаммед бен Заид Аль Нахайян, а также глава Президентского совета Ливии Мухаммед аль-Менфи.

В Каире не могли оставить без внимания усиление милитаристских и неоосманских тенденций во внешней политике Анкары, о чем, не скрывая, говорит и сам турецкий президент. Выступая в Баку 30 декабря 2020 года после окончания военных действий в Нагорном Карабахе, Эрдоган подчеркнул, что впредь в проведении региональной политики и обеспечении Турции «достойного места в новой системе сбалансированного мирового порядка» он будет опираться главным образом на мощные турецкие вооруженные силы [xxviii]. В рамках этого курса, как заметил один из итальянских экспертов, Эрдоган уже создал «новый исламский полумесяц от Турции до Катара и от Кавказа до Ливии» [xxix].

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

_____________________________________________

[I] https://www.libyaherald.com/2020/12/03/cost-of

[ii] https://thearabweekly.com/tripoli-officials-decry

[iii] https://apnews.com/480e59143041279ca2868159&db

[iv] ibidem

[v] https://www.middleeasteye.net/Libya-unity-gov

[vi] ahvalnews.com>Libya-turkey…military-protectorate…

[vii] https://rmx.news/article/article/fears-in-europe-grow

[viii] eadaily.com>ru/news…halifat…livii…yemena…erdoganom

[ix] nytimes.com>2021/02…middleeast/Libya…qaddafi.html

[x] dailysabah.com>…Libya…solidarity…ally…interim-pm