Афганистан и вывод американских войск: региональные последствия

Заявление президента США Джозефа Байдена о намерении вывести все американские войска из Афганистана к 11 сентября нынешнего года вызвало противоречивую реакцию у государств, граничащих с этой страной. Поскольку сулит региону серьезные геополитические последствия.

Регион вокруг Афганистана является зоной геополитического соперничества ведущих держав мира на протяжении столетий. После 1991 года, регион быстро ушел на периферию военно-стратегических интересов Москвы, Пекина и Вашингтона. Однако после падения правительства Наджибуллы и прихода к власти исламских радикалов, страны, непосредственно граничащие с Афганистаном, а также великие державы, постепенно стали вновь усиливать внимание к делам региона. В первую очередь, тревогу вызывали такие проблемы, как угроза исламского экстремизма и рост наркотрафика. При этом стороны по-разному трактуют основные причины, порождающие эти угрозы.

С 2001 года, военное присутствие под предлогом продвижения повестки противодействия терроризму, в первую очередь в Афганистане, становится важнейшим инструментом внедрения США в Большой Азии. Вместе с тем, политика США в регионе оставалась все эти годы импульсивной и противоречивой и сильно зависящей от текущего расклада политических сил в Вашингтоне.

Самые осторожные критики афганской кампании США называют ее «торжеством благих пожеланий над здравым смыслом». А многие западные наблюдатели отмечали снижение американского влияния в регионе в пользу России и Китая. При этом предполагалось, что перспективы появления нового «окна возможностей для США» будет связано с «изменениями… в самих центрально-азиатских государствах» или же в степени «вовлеченности Москвы в дела региона».[i]

В таком контексте официальные мотивы Байдена в пользу решения о выводе войск оставляют широкий простор для интерпретаций. Во-первых, было заявлено, что интересы США в Афганистане больше не требуют даже нынешнего, существенно сократившегося, военного присутствия в стране. К слову, в январе 2019 года РБК сообщал со ссылкой на британскую The Times, что в процессе подготовки переговоров с талибами администрация Трампа вела речь о том, что «в обмен на уход из страны Вашингтон попросил группировку «Талибан» (запрещена в России) сохранить американские военные базы, чтобы сдерживать других региональных игроков, в том числе Россию и Китай».[ii] По данным «Красной звезды», уже в 2020 году «страны НАТО пытались … негласно договориться с талибами о сохранении нескольких военных баз под предлогом борьбы с экстремистами – сторонниками террористического «Исламского государства» (запрещено в РФ)».

Тем не менее, нынешняя позиция официального Вашингтона гласит, что Америка может добиться своих целей опосредованным образом. Позже официальные лица США пояснили, что речь идет об использовании боевых дронов, систем электронной разведки, а также подразделений спецназа, действующих с территории Пакистана. В январе 2019 года в интервью РБК глава Центра изучения современного Афганистана Омар Нессар также предсказывал, что «главными … игроками в Афганистане после ухода США станут Иран и Пакистан».

Хотя отношения США с Исламабадом развивались все последние годы по нисходящей, Пакистан может оказаться одним из центральных звеньев всей региональной стратегии Вашингтона. Речь идет об ослаблении влияния Китая во регионе Большой Азии; недопущении военно-политического союза Китай-Пакистан-Иран; и сохранении рычагов, подталкивающих Индию к сближению с Вашингтоном.

Стратегические интересы самого Исламабада в Афганистане остаются неизменными: недопущение консолидации и стабилизации соседней страны под началом какой-либо внешней силы. Поэтому уход США из Афганистана объективно подталкивает Пакистан к более решительным действиям в Афганистане.Что, в свою очередь, играет на руку тем пакистанским кругам, которые являются и наиболее последовательными сторонниками конфронтации с Индией.

В Нью-Дели, объем помощи со стороны которого нынешним властям в Кабуле является вторым после США, присутствие американских войск в Афганистане всегда вызывало противоречивые чувства, поскольку рассматривалось и как фактор, поощряющий агрессивность исторического соперника Пакистана, и как угроза развитию индийско-иранских отношений.

Наконец, афганская проблема «является ключом, открывающим доступ к стратегическим ресурсам Центральной Азии и путь к рынкам». А для многих влиятельных фракций в Афганистане именно присутствие иностранных войск является главным официальным мотивом для продолжения вооруженной борьбы.

В середине апреля, в столице Индии проводилась международная конференция Raisina Dialogue. В онлайн формате и глава МИД Индии Субраманьям Джайшанкар, и министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф положительно высказались о решении Байдена вывести войска из Афганистана. Главы индийской и иранской дипломатии также заявили «о необходимости объединения и компромисса. Индия даже сделала аккуратный реверанс в сторону Исламабада, намекая, что ради общего дела можно закрыть глаза на некоторые непреодолимые противоречия». Иран высказался за преодоление разногласий в свете той общей опасности, которой является установление Исламского Эмирата. «Оба министра говорили о демократическом будущем Афганистана»[iii].

Вместе с тем, Пакистан едва ли окажется единственной ставкой США в регионе. The New York Times опубликовала статью о планах «дистанционной войны» в Афганистане, в которой упоминается о возможности базирования американских сил также на территории Таджикистана, Казахстана и Узбекистана». Киргизия уже играет важную роль в военной логистике США – до 500 американских военных числятся в штате посольства в Бишкеке.

08 мая The Wall-Street Journal сообщила, ссылаясь на «источники», что все американские военные могут покинуть Афганистан «досрочно», «уже к июлю». Причем Вашингтон прорабатывает сценарии их размещения в ряде государств Центральной Азии, в первую очередь, в Таджикистане и Узбекистане. «Однако большое военное присутствие России в этом регионе, нарастающее влияние Китая и напряженность в его отношениях с Вашингтоном затрудняют планы по [созданию] баз в Центральной Азии», - отмечает WSJ. Тем не менее, руководство США полагает, что у ряда стран региона существует «запрос» на создание противовеса России и Китаю в регилне.[iv] По данным источников американского издания, официального обращения Белого дома по вопросу военного присутствия руководству государств ЦА еще не поступало. Тем не менее, официальный Ташкент 10 мая опроверг сообщение WSJ. В случае невозможности создать базы в ЦА, Пентагон предполагает перебросить выводимые из Афганистана подразделения в зону Персидского залива. А также разместить в максимальной близости от афганской территории авианосную группу.

Вторым мотивом вывода войск из Афганистана, по словам главы Белого дома, является необходимость «встряхнуть» эту страну в свете усиливающегося соперничества между США и Китаем. Западные СМИ неоднократно сообщали о некой «военной активности КНР» по соседству, и даже «на территории» т.н. «Ваханского коридора», местности, расположенной «между Таджикистаном, Пакистаном и китайским Синьцзяном». Теперь Пентагон ожидает «дальнейшего» усиления присутствия КНР. И это, судя по всему, не укладывается в региональные стратегические планы Вашингтона.

Пекин на афганском направлении «стремится минимизировать риски»: пытается посредничать между властями в Кабуле и запрещенным в РФ движением «Талибан». Так он создал в 2016 году Четырехсторонний механизм сотрудничества и координации (QCCM), объединивший «представителей высшего военного руководства Китая, Пакистана, Таджикистана и Афганистана для обсуждения общих приграничных территорий». При всем «дискомфорте по поводу военного присутствия США на территории соседнего государства», КНР высказала обеспокоенность вопросом сохранения стабильности в Афганистане в случае «излишне поспешного» ухода войск США.[v]

Согласно западным оценкам, Центральная Азия служит для Москвы и Пекина ключевым регионом для отработки опыта стратегического взаимодействия, который в дальнейшем может быть применен в других частях Евразии. В основе сотрудничества лежат договоренности РФ и КНР о сопряжении ЕАЭС и ЭПШП, достигнутые на высшем уровне в 2015 году. Прогнозируется также повышение экономической роли Шанхайской организации сотрудничества. Обе страны понимают стратегическую взаимную выгоду от участия в этих процессах и не пытаются реализовывать инициативы ни в экономике, ни в области региональной безопасности, наносящие вред другой стороне.

В этой связи, комментируя объявление о решении Байдена, ТАСС отмечает, что «полный вывод войск США из Афганистана, где сохраняется присутствие террористических группировок, может осложнить положение в области безопасности в Южной и Центральной Азии».

Помимо этого США пытаются придать новый импульс и политико-экономическим проектам в ЦА. Глава Госдепартамента США Энтони Блинкен принял участие в онлайн-конференции в рамках формата «С5+1». Одной из главных проблем, которые главный американский дипломат обсуждал с министрами иностранных дел Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и Киргизии, стало урегулирование ситуации в Афганистане. Центральная Азия рискует оказаться на линии глобального противостояния США и КНР. А также оказаться одним из направлений попыток Вашингтона «вбить клин» в отношения России и Китая.

По мнению российских экспертов, текущий расклад сил в Афганистане, как и общий региональный геополитический контекст, едва ли позволяют говорить о перспективах стабилизации ситуации в стране даже в случае полного вывода американских и других западных контингентов в сроки, обозначенные Байденом. «Межафганский диалог испытывает трудности, соглашение с талибами, подписанное при Трампе, весьма расплывчато, радикалы «могут достаточно произвольно трактовать его пункты».[vi] Нужно также понимать, что именно Вашингтон придал движению Талибан (запрещенно в РФ) политическую легитимность – в Дохе США подписали соглашение с «Исламским эмиратом Афганистана».

За несколько недель до объявления о выводе войск, администрация Байдена выдвинула свой вариант плана по разрешению афганской проблемы. Предлагается «сформировать временную администрацию, высший исламский совет и ввести талибов в парламент, а также разработать новую конституцию. Она призвана будет гарантировать безопасность граждан вне зависимости от их этнической или религиозной принадлежности и защищать права женщин и детей». Однако решение о выводе, объявленное президентом Байденом, может отражать отсутствие понимания дальнейшего пути развития политики США на афганском направлении, а также в Большой Азии в целом. Можно предположить, что, по меньшей мере, Америка желает разделить ответственность с другими державами: американский план предусматривает участие в разрешении конфликта в Афганистане других стран, включая Россию, Китай, Пакистан, Индию.[vii]

Вместе с тем, речь может идти и о попытке взять паузу, посмотреть, как будет развиваться обстановка после истечения сроков пребывания войск США, оговоренных в соглашении талибов с Трампом. И, в случае новой эскалации насилия с их стороны, решение администрации Байдена может быть пересмотрено – «под давлением новых драматических обстоятельств». В конце концов, Вашингтон уверен, что всегда может вернуть войска в Афганистан. Причем некоторые западные наблюдатели предполагают, что «уже при следующем президенте».

После объявления Белого дома о выводе войск, все внешние игроки, имеющие интересы в афганском конфликте, заявляют о поддержке межафганского диалога и своей готовности помочь его продолжению в направлении, по меньшей мере, «согласованного видения будущего Афганистана». Действительно, будущая региональная конфигурация в значительной мере будет зависеть от уровня стабильности в Афганистане, а значит, и от характера режима, который установится в Кабуле.

Между тем, позиции нынешнего правительства Афганистана и движения Талибан (запрещено в РФ) по этому вопросу разделяет пропасть. Одни выступают за сохранение республиканского строя. Другие – за теократию. При этом, обе стороны, судя по их заявлениям, по-прежнему убеждены в своей способности принудить противника к капитуляции военным путем. Наконец, совершенно неясно, насколько прочным окажется нынешний режим в Кабуле без военной поддержки США и НАТО. В целом, «каждая из сторон, вовлеченных в конфликт, пытается найти какое-то решение, совершенно не учитывая мнение и интересы другой стороны. Получается замкнутый круг. Как его разорвать – не знает никто».[viii]

Скорее всего, Афганистан еще долго будет оставаться регионом одновременного сотрудничества и соперничества великих держав. Возможно, что наиболее приемлемой для ведущих участников большой политической игры вокруг Афганистана может оказаться стратегия поиска переговорной площадки в некой третьей стране, «лишенной собственных геополитических амбиций». Прямо же сейчас, уход США из Афганистана определенно предвещает всему региону усиление неопределенности и региональной турбулентности, и в этих условиях ведущим державам предстоит определить, кто будет «следить за порядком» и кто - его реально обеспечивать.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs