Зелёные инициативы – вызов климатической политики?

Экологическая повестка – один из топовых трендов в современной общественной жизни. Понимание важности проблемы глобального потепления и необходимость противодействовать ей является приоритетной задачей практически во всех странах мира, правда, политические соображения препятствуют выработке международных механизмов регулирования и созданию общих подходов к этой проблеме.Как обстоят дела с  глобальной «зелёной» трансформацией, несмотря на противоречия между мировыми акторами? Кто станет «зелёным» лидером?  Как Россия может использовать этот тренд для получения глобальных конкурентных преимуществ и в чем заключается опасность экологической гонки? На эти и другие вопросы ответили участники дискуссии «Глобальная зелёная трансформация: как изменится мир?» во время презентации одноименного доклада в клубе «Валдай».

Как отметил основатель Фонда «Русский углерод» и Evercity, глава рабочей группы по финансам в Climate Chain Coalition Алексей Шадрин, на сегодняшний день очевидно, что мировые акторы осознали реальность антропогенного воздействия на климат, и теперь главный вопрос заключается в том, кто из них станет зелёным лидером, сможет быстрее прочих адаптироваться к новым условиям и предложить свои подходы для решения проблемы глобального потепления. Многие эксперты предполагают, что Евросоюз, заявляя о себе как о глобальном лидере в области продвижения климатической повестки, хочет заставить другие страны играть исключительно по их правилам.

Однако Алексей Шадрин считает, что противоречия, существующие между странами, в частности и по статье 6 Парижского соглашения, регулирующей финансовые механизмы его выполнения, по которой не удалось договориться на 25-й конференции Рамочной конвенции ООН об изменении климата, находятся в плоскости конкуренции, а не экодиктатуры.  «В этих условиях мы не должны стать объектом изменения извне. Россия должна лидировать в этой повестке, задавать свои климатические тренды, активно развивать партнерство и конкурировать. Конкуренция в этом случае не будет являться чем-то негативным –  именно так международное сообщество развивается, совершаются новые открытия и появляется все то, за что мы любим прогресс», – объяснил он.  

Официальный представитель РУСАЛа по внешним связям Сергей Честной также не видит между странами особых разногласий. По его словам, процесс климатических переговоров на глобальном уровне продвигается вполне успешно, а то, что пока остаются нерешенные вопросы является «штатным событием». «Несмотря на то, что в 2020 году было крайне тяжело переключиться на новый формат общения, удалось провести много важных мероприятий и выйти на какое-то понимание как двигаться дальше. То, что во время работы возникают трудности – это понятно, ведь вопросы, по которым предстоит договориться не только новые для мировой практики, но и очень сложные», – заметил официальный представитель РУСАЛа по внешним связям.

Однако всё же логично предположить, что Евросоюз, используя климатическую повестку, надеется стать победителем «зелёной гонки»: усилить свои позиции на мировых рынках, снизить зависимость от импортируемых энергоносителей и стать новым экономическим центром, способным задавать стандарты на новых перспективных рынках. В свою очередь С. Честной уверен, что в данном случае не должно быть победителей и проигравших: «Цель климатических инициатив не про прибыль и экономическую выгоду, а в первую очередь про сохранение Планеты от перегрева. В ЕС ни в коем случае не должны дискредитировать климатические действия других стран. Ведь даже если страны Евросоюза станут углеродонейтральными к 2050 году, изменение климата не остановится при отсутствии аналогичных программ в других промышленно развитых странах».

Генеральный директор Orbita Capital Partners Евгений Кузнецов присоединился к мнению о том, что на глобальном уровне климатические договоренности продвигаются достаточно быстро. Однако выдели две другие проблемы. По его словам, из-за того, что раньше в России не до конца понимали масштабы и актуальность проблемы глобального потепления, сейчас мы наблюдаем некий дефект «невключенности» многих российских комьюнити в процесс регулирования изменения климата. «В России очень консервативно воспринимали новости о стремительном росте, например, электромобилей или солнечной и ветряной энергетики. Теперь получается, что мы остаемся в стороне и практически не участвуем в энергопереходе – ни как производители, ни как потребители. Россия по-прежнему живет в нефтегазовой парадигме экономики», – заявил эксперт.

Вторая проблема, по мнению Е. Кузнецова, заключается в том, что между странами отсутствует формат диалога или даже понимание того, как решать проблемы влияния локальных климатических активностей тех или иных стран на другие. «В данном случае самый наглядный пример –  Китай, который сейчас очень активно проводит мероприятия в области геоинженеринга, влияя на объем выпадающей воды, как в засушливом Тибете, так и на своей основной территории, что лишает этой влаги Южную Сибирь. На данный момент отсутствует даже формат диалога, где такие проблемы можно было бы обсуждать», – пояснил он. Здесь, как отмечает эксперт, возникает некая интерференция единой глобальной и локальной повесток, связанная с действиями или, наоборот, бездействием конкретных стран. «В России эта история только начинает раскрываться – мы начинаем ощущать на себе «прелести» климатических налогов. Дальше эта ситуация будет только усиливаться, и постепенно климатическая повестка станет более проактивной и будет вторгаться во внутреннюю политику многих государств. Именно в этом отношении сейчас будет формироваться новый набор инструментов и новый набор политических практик.  Это действительно важный фактор, к которому мы как минимум ещё не готовы», – подчеркнул генеральный директор Orbita Capital Partners.

Евгений Кузнецов также фиксирует победу трендов на энергопереход: «Прошлый год стал в этом смысле решающим, потому что и ЕС, и КНР приняли очень крупные и масштабные программы по энергопереходу и самое главное, что они напрямую блокируют существующие инвестиционные программы в области традиционных методов энергетики. Это парадигмальные изменения». По его словам, этот переход по масштабам сопоставим с переходом от паровой энергии к энергии двигателей внутреннего сгорания, который в прошлый раз занял два десятилетия, а в этот раз продлиться 5-7 лет. Чтобы не оказаться среди отстающих, России необходимо действовать симметрично, эффективно используя имеющиеся конкурентные преимущества и главное – провести реформу электроэнергетической системы до конца текущего десятилетия.

Председатель F20, почётный председатель Germanwatch Клаус Мильке считает, что глобальный энергопереход должен быть не только зелёным, но и инклюзивным.  В этом контексте, по его словам, особенно важно укрепить доверие между Россией и Евросоюзом.

«В центре сотрудничества между Россией и Евросоюзом должны быть эффективность и трансформация. Под трансформацией я подразумеваю преобразование обеих экономик. Одним из примеров является переключение российского экспорта нефти и газа на нейтральный для климата водород. «Зелёный водород» может стать нефтью и газом будущего. Всё больше экспертов и чиновников в ЕС в настоящее время обсуждают, откуда в будущем импортировать «зелёный водород», и Россия является одним из важных кандидатов», – заметил председатель F20. Чтобы успеть занять этот рынок и сохранить лидирующие позиции в качестве экспортёра энергетических ресурсов в Европу Москве необходимо принимать своевременные меры. Позитивным сигналом здесь можно считать дорожную карту «Развитие водородной энергетики в России» на 2020–2024 годы, которую недавно приняли в Министерстве энергетики РФ.

В свою очередь менеджер Carbon Group, ПАО «Северсталь» Аграфена Котова заметила, что если несколько лет назад амбициозные климатические цели ставили страны ЕС, то в 2020 году к ним присоединились Китай, заявив о решении достичь углеродной нейтральности к 2060 году и США, опубликовав Zero carbon action plan, согласно которому планирует сократить выбросы парниковых газов до нуля к 2050 году. Причем, для достижения целей были составлены подробные планы, в которых не просто упоминаются приоритетные отрасли и пилотные экономические проекты, но и достаточно четко прописаны программы адаптации рабочих мест для компаний, деятельность которых планируется сократить или прекратить. В американском плане особенно важно то, что они проектируют пограничный налог. То есть, возможно, у нас появится еще одна страна, которая внедрит трансграничный углеродный налог. По мнению А. Котовой, главное здесь, чтобы любой механизм пограничного регулирования в первую очередь эффективно решал задачи и имел прозрачную систему администрирования.

А. Котова также подчеркнула изменение методологических подходов у аналитиков – отказ от сценария business as usual и рост значимости сценариев Stated Policies Scenario (STEPS) и Sustainable Development Scenario (SDS), отражающих траекторию, которая соответствует целям Парижского соглашения. По мнению эксперта, если говорить о российской климатической политике, то важно предусмотреть в её рамках меры по поддержке исследований низкоуглеродных технологий и стимулирование климатических проектов.

Директор Бюро экологической информации, наблюдатель на переговорах ООН в области изменения климатаАнгелина Давыдова считает, что несмотря на то, что в России климатическая повестка становится более популярной, климатические действия пока носят хаотичный и несогласованный характер.

«За последний год у нас вышел целый ряд законодательных инициатив и актов, как в области снижения выбросов, так и в области адаптации. В самом начале года был принят Национальный план первого этапа адаптации к изменениям климата на период до 2022 года, ближе к концу года появилась первая российская цель в рамках Парижского соглашения, которая предполагает, что к 2030 году количество выбросов составит минус 30% от уровня 1990 года (включая поглощение лесами, – прим. автора). Одновременно с этим были обновлены цели по энергоэффективности, за счет реализации которых к 2030 году общий объем выбросов парниковых газов в РФ совокупно снизится на 900 млн тонн СО₂-эквивалента (от текущего уровня порядка 2 млрд тонн, без учета поглощения лесами, – прим. автора), что составляет около 48%. Очень много разных цифр и не всегда понятно, как они согласуются друг с другом», – пояснила она.

В тоже время А. Давыдова указала, что в России четко понимают тренд на декарбонизацию и на переход на возобновляемую энергетику, доказательством тому служат действия со стороны правительства, бизнеса и субнациональных акторов. По её словам, воздействие пандемии COVID-19 привело к укреплению климатической повестки дня. «Когда международный процесс был поставлен на паузу, в самих странах осуществлялось много экспериментов по системам углеродного регулирования. Это хорошо. Чем больше опыта появится у разных стран в области управления подобными системами, тем более четкими будут предложения, с которыми они будут выходить на переговорный уровень», – заключила она. Возможно, это положительно скажется на результатах крупнейшего саммита, посвященного климатическим проблемам – Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP26), который пройдет с 1 по 12 ноября 2021 года в Глазго.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs