ENGLISH
09:47 29.11.2020 • 
Фото: историк.рф.
В Москве состоялась онлайн-конференция о влиянии Второй мировой войны на эволюцию системы международных отношений, в рамках которой была представлена коллективная монография «Вторая мировая война и трансформация международных отношений: от многополярности к биполярному миру», выпущенная издательством Московского государственного университета в 2020 году.
Мероприятие было приурочено к 77-й годовщине Тегеранской конференции, которая состоялась 28 ноября – 1 декабря 1943 года. Именно там были впервые намечены контуры послевоенной архитектуры международных отношений.
Об эволюции международных отношений, о перипетиях их трансформации от полицентричности, существовавшей до начала войны и в первые годы вооруженного конфликта, к биполярности и новому противостоянию, а также о процессах, которые происходят сегодня в мире, шла речь в рамках мероприятия, в котором приняли участие авторы коллективной монографии.
Как отметил декан исторического факультета, заведующий кафедрой новой и новейшей истории МГУ им. М.В. Ломоносова, академик РАН Лев Белоусов, идея авторов коллективной монографии заключалась в том, чтобы посмотреть на то, как Вторая мировая война повлияла на трансформацию дипломатии. В отличие от Версальско-Вашингтонской системы международных отношений новая, получившая оформление в Ялте и Потсдаме, стала биполярной, то есть была основана на сотрудничестве, противоречиях и конфронтации двух мировых держав. В этих условиях авторы работы должны были разобраться в том, как эта система начала оформляться в разгар войны, какие факторы повлияли на этот процесс и, в конечном счете, стала ли она благом или злом для остального мира? «На последний вопрос мы, несмотря на некоторые разногласия, ответили утвердительно. В её основе лежало конфликтное взаимодействие двух полюсов, благодаря которому мир существовал на протяжении 75 лет без глобальной войны. Сейчас на международной арене идут активные споры вокруг роли ООН – ключевого элемента международного сотрудничества. Всё чаще приходится слышать голоса о том, что эта организация утратила прежнюю роль и должна быть реформирована. Может быть, это и так: за долгие десятилетия ситуация в мире изменилась. Но многое в этой системе по-прежнему остается актуальным», – подчеркнул Л.Белоусов.
Мысль своего коллеги развил профессор кафедры новой и новейшей истории исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Александр Маныкин. «После Второй мировой войны мир стал принципиально иным. Дело даже не в том, что потерпела крах политика держав «оси», а в том, что их политика обошлась остальному человечеству, как и им самим, слишком дорого. Германия, Япония и Италия лишились на время своего суверенитета, были оккупированы, а ведь это были три крупные державы, каждая из которых имела свою сферу влияния. Они перестали на время существовать. Лишь по мере послевоенного урегулирования они постепенно восстанавливали свои позиции», – пояснил он.
По словам эксперта, прежняя, Версальско-Вашингтонская модель международных отношений, которая существовала до 1939 года, отличалась от новой хотя бы тем фактом, что в клуб великих держав входило 7 государств. С 1945 года динамику международных отношений стали определять два сверхгиганта – Соединенные Штаты и Советский Союз. Только эти две страны сумели не только выстоять и победить, но и серьезным образом укрепить позиции. Остальные оказались не у дел и были вынуждены выбирать, на какой из полюсов им ориентироваться. «Если это естественный результат развития мирового порядка, тогда возникает соблазн протянуть нить размышлений дальше, о дальнейшей концентрации основных механизмов контроля в руках все меньшего количества центров. Неудивительно, что в 1990-1991 года такие суждения были очень популярны в США, где под влиянием ослабления и распада СССР местные аналитики стали утверждать, что Вашингтон должен взять единоличную ответственность за судьбы остального мира. Другой вопрос, что из этого вышло», - отметил А.Маныкин.
Все системы международных отношений до 1945 года были европоцентричными. Но уже Первая мировая война нанесла чувствительный удар по этому принципу: США вышли из неё самым богатым государством, а многие страны оказались у них в долгу. На Дальнем Востоке резко укрепила свои позиции Япония. Тем не менее, вплоть до конца 1930-х годов главной «кухней» мировой политики оставался Старый Свет. От того, что делали в Лондоне, Париже, Берлине, Москве зависел общий расклад сил в мире. А затем всё изменилось, и ключевые решения стали приниматься либо в Вашингтоне, либо в Москве. Это происходило постепенно, и как раз Тегеранская конференция впервые показала это. Формально в ней участвовали три державы, но если президент США Ф. Рузвельт и лидер СССР И.Сталин находили общий язык, то премьер-министр Великобритании У.Черчилль ничего не мог им противопоставить. Пока шла война, эта тенденция только набирала обороты.
По словам А.Маныкина, пиком эффективности антигитлеровской коалиции стал 1944 год. И это тоже объяснимо: все понимали, что Германию и ее союзников добьют, но, когда именно это произойдет, сказать точно никто не мог. В этих условиях противоречия между Вашингтоном и Москвой отходили на задний план. Как только вопросы, связанные с проблемами послевоенного урегулирования, стали приоритетными, немедленно выяснилось, что у каждого государства есть собственные интересы и позиция, которые они готовы последовательно отстаивать. В этих условиях уже динамика «охлаждения» отношений Москвы и Вашингтона определила то, каким мир стал выглядеть уже после окончания войны.
Формированию и развитию антигитлеровской коалиции было посвящено выступление профессора кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО (У) МИД России Владимира Печатнова. По его словам, сам процесс формирования «большой тройки» был непростым и потребовал приложения максимальных усилий всеми её участниками. Препятствий было очень много. Среди них были классовые, политические, идеологические противоречия, а также геополитические интересы и даже личностные расхождения между лидерами Советского Союза, Соединенных Штатов и Великобритании, у каждого из которых были свои амбиции и представления о мире. Тем не менее, все эти препятствия были преодолены, поскольку все три политика обладали стратегическим мышлением и понимали, что в одиночку им со смертельно опасным врагом не справиться. Достигнутый «большой тройкой» стратегический консенсус позволял подчинять ему все остальные вопросы. Внутри этой коалиции постоянно возникали кризисы: смещались сроки открытия второго фронта и отправки конвоев с помощью по ленд-лизу, острые противоречия вызывал польский вопрос, сепаратные контакты с немцами устанавливали США. Иногда казалось, что этот союз висел на волоске, но этого так и не произошло. Лидеры научились в ходе взаимодействия, как очного, так и через переписку, не переходить грань, за которой начинается разрыв отношений и развал союза.
«Мы многое знаем об эгоизме наших союзников. Естественно, они искали «легкой» для себя войны и минимизации своих потерь, тогда как у Советского Союза не было выхода, кроме как воевать до последней капли крови. Но и Москва стремилась использовать своих союзников в собственных интересах: увеличить поставки по ленд-лизу или хотя бы заставить союзников выполнять свои обязательства в полном объеме. Правда, в этом смысле перевес был на стороне СССР, который был честнее в плане выполнения собственных обязательств», – подчеркнул В.Печатнов.
Советскому Союзу принадлежала ведущая роль в институционализации и международно-правовом оформлении этой коалиции. Уже начиная с июля 1941 года, Сталин поставил перед англичанами вопрос не просто о помощи, а о заключении военно-политического соглашения, которое обязывало бы Лондон исполнять взятые на себя обязательства. В декабре 1941 года в Москву прибыл с официальным визитом министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден, а в мае 1942 года советско-британский союзный договор был, наконец, подписан. Начиная с 1943 года в советском руководстве обсуждался вопрос о преобразовании военно-политического союза всей «большой тройки», с расчетом на то, чтобы он действовал не только во время войны, но и в послевоенный период.
Каждая сторона вносила свой вклад. На Западе идет дискуссия о том, что решило исход войны. Но это происходит сейчас. Тогда, во время войны, ни у кого не было ни малейшего сомнения в том, кто вносит решающий вклад в победу над врагом. Главным фронтом был Восточный. В порыве откровенности Черчилль писал Рузвельту: «Вся наша судьба зависит от них». «При всех упущенных возможностях, которые можно обсуждать, при нереализованном потенциале главная цель была достигнута: устранена смертельная угроза всему человечеству и были созданы очень важные основы для послевоенного устройства», – объяснил В.Печатнов.
Доцент кафедры новой и новейшей истории исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Наталья Наумова напомнила, что в годы Второй мировой войны немало внимания уделялось интеграционным процессам. Их разрабатывали как непосредственные участники движения Сопротивления, так и правительства в изгнании, которые волей судеб почти все оказались в Лондоне. При этом наиболее радикальные проекты выдвигали непосредственные участники борьбы против нацистов и их союзников. Они осуждали национальный эгоизм политических элит, который, по их мнению, стал первопричиной кровавого мирового конфликта. Будущая Европа в их представлении должна была стать федерацией с наднациональными органами, задачей которых было преодолеть последствия ранее допущенных просчетов. Эти попытки были реализованы, но оказалось, что политическая элита, которая рассуждала несколько иначе и считала, что нужно строить интеграционное здание на межгосударственной основе, была также по-своему права. В итоге первые организации, которые возникли в Старом Свете: Европейское объединение угля и стали (ЕОУС), Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), имели в своем составе и наднациональные органы, и межгосударственные, а уже в 1960-х годах стараниями президента Франции Шарля де Голля были предприняты шаги по преодолению франко-германского антагонизма и превращению Европы в третий центр силы наряду с Вашингтоном и Москвой.
Старший научный сотрудник Лаборатории новой и новейшей истории стран Европы и Америки исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Ольга Агансон рассказала о роли стран Балканского полуострова в новой системе международных отношений. Если непосредственным поводом к началу Первой мировой войны стали события в Сараево, то во время Второй мировой войны военные действия на Балканах распространялись постепенно. Нападение Италии на Грецию произошло только осенью 1940 года, когда Германия уже захватила Польшу, разгромила Францию, оккупировала Данию и Норвегию. По словам О.Агансон, после распада биполярной системы в начале 1990-х годов для стран этого региона вопрос об итогах Второй мировой войны встал с новой силой. На него отвечают по-разному, в зависимости от мировоззренческих позиций, на которых находится тот или иной политик. Во всяком случае, в Болгарии, Румынии, частично в Сербии подвергают резкой критике договоренности, достигнутые великими державами в Тегеране, Ялте и Потсдаме.
В ходе Второй мировой войны Балканы рассыпались на мелкие составные части, а прежние элиты стран региона показали свою полную недееспособность. В большинстве государств полуострова на первый план выдвинулось левое движение, ядром которого являлись коммунисты. Однако многое зависело от того, какой будет новая расстановка сил, а она, в свою очередь, от консенсуса или противоречий, которые существовали в рамках «большой тройки». И в Лондоне, и в Вашингтоне видели преемственность в геополитических устремлениях Российской империи и Советского Союза и понимали важность для Москвы контролировать процессы в Балканском регионе, Центральной и Восточной Европе. Пытаясь не допустить гегемонии другой великой державы в этом регионе, Москва стремилась включить этот регион в свою сферу влияния. В этом смысле очень показательным стало «процентное» соглашение, заключенное У.Черчиллем и И.Сталиным в октябре 1944 года. Оба лидера стремились нивелировать те сюжеты, которые вносили бы серьезный диссонанс в их взаимоотношения.
«Если англо-франко-российская Антанта была образована в 1907 году странами, стремившимися вступить в войну, то соглашение октября 1944 года было заключено союзниками, намеревавшимися выстраивать новый миропорядок. Это было сделано, как ни парадоксально, в том числе и для того, чтобы создать условия для развития государств Балканского региона и исключить потенциальные очаги возникновения здесь масштабных конфликтов. В свою очередь, Черчилль позже признавал корректное поведение Сталина в отношении Греции, который не поддержал лидера Югославии Иосипа Броз Тито в стремлении оказать помощь местным коммунистам. С другой стороны, доктрина Трумэна, принятая в марте 1947 году, и распространявшая концепцию «сдерживания коммунизма» на Турцию и Грецию, отчасти наследовала той политике сдерживания в районе проливов, которую проводил Великобритания по отношению к Российской империи», – заявила О.Агансон.
В свою очередь, декан факультета мировой политики, заведующий кафедрой международных организаций и мировых политических процессов факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Андрей Сидоров заметил, что документы периода Второй мировой войны позволяют достаточно глубоко изучить процесс формирования нового мирового порядка. При этом последовавшая холодная война может вполне характеризоваться как третья мировая, в ходе которой сложился новый мировой порядок – Вашингтонский. «Вполне возможно, что следующая модель международных отношений будет выстраиваться не так, как это делалось всегда в истории: борьбой за гегемонию, столкновением великих держав, а так как это происходило после окончания холодной войны. В современной дипломатии нельзя не учитывать ядерный фактор, который обуславливает ряд особенностей нашего времени – отсутствие крупных военных конфликтов, изменение подходов к определению победителя в будущем столкновении. Не исключено, что важную роль в дальнейшем международном развитии будет играть и экономическая основа современного мироустройства, заложенная еще в 1940-х годах», – заявил ученый.
А.Сидоров также подчеркнул возросшее значение Азиатско-Тихоокеанского региона, в котором региональные интеграционные модели начали формироваться в 1950-е годы на основе системы, которую в своих стратегических целях выстраивали США, но впоследствии выйдя далеко за его пределы. Например, сегодня Китай демонстрирует активные действия, направленные на формирование нового мирового порядка, заявляя о создании Азиатско-Тихоокеанского сообщества к 2040 году. Так наметившееся в первые годы после окончания Второй мировой войны новые центры мирового развития сделали возможным предпосылки для возникновения новой модели международных отношений, которая формируется уже на наших глазах.
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
