«Курдская весна» или «курдская проблема»?

В последнее время курдское национальное движение находится на подъеме, причем, во всем регионе. Его формы и разновекторность действий вызывают при этом много вопросов.

Общая численность курдов превышает сорок миллионов, они составляют примерно 20% населения Турции и Ирака, 10% - Ирана и Сирии. И во всех четырех странах «курдская проблема» далека от взаимоприемлимого решения.

Наибольшее число курдов живет в Турции. С образованием унитарной Турецкой республики, провозгласившей национальный суверенитет основой своей идеологии и политики, сепаратистские настроения среди курдов стали расти, в 20-30-х годах вылившись в череду восстаний, жестоко подавленных властями.

Созданная в 1978 году «марксистско-ленинская» Рабочая партия Курдистана (РПК) с августа 1984 года повела партизанскую войну, которая продолжается и сегодня. Большинство существовавших в то время иных курдских организаций или сошли со сцены, или влились в РПК.

До 1999 года партия провозглашала своей целью создание единого и независимого Курдистана, объединяющего курдские территории четырех стран. Однако, после пленения турецким спецназом лидера партии и реорганизации партийной структуры, задачей-максимум было объявлено получение курдами автономии, сохранение их национальной самобытности, фактическое уравнивание курдов в правах с турками и т.п.

Тем не менее, большинство политически активных курдов понимает, что в условиях господства «великотурецкой» идеологии решить «курдский вопрос» в Турции можно лишь добившись политической независимости. И об этих настроениях, в свою очередь, хорошо известно и турецким властям, которые ставят знак равенства между курдским национализмом и сепаратизмом.

Военная активность турецких курдов на территории страны в основном подавлена, и основное внимание власти уделяют теперь сопредельным территориям, где РПК базируется (север Ирака) и имеет политическое влияние (север Сирии). 

Курдские легальные политические партии традиционно находятся в оппозиции к власти. На муниципальных выборах 2019 года преимущественно курдская Партия демократии народов (ПДН), сняв своих кандидатов, сыграла решающую роль в победе основной оппозиционной Народно-республикаской партии в крупнейших городах страны – Стамбуле, Анкаре и Измире. Сейчас ПДН находится под жестким прессингом – власти пытаются не допустить подобных результатов в будущем на выборах, парламентских и президентских.

Наибольшего прогресса в автономизации добились иракские курды. Впервые курдская автономия на территории Ирака была провозглашена еще в 1970 году, но реальной самостоятельности удалось достичь после падения режима Саддама Хусейна – в 2003 году курдские ополченцы активно взаимодействовали с войсками западной коалиции. Экономической основой курдской государственности являются богатые запасы нефти, распределение доходов от которой периодически вызывает споры между Багдадаом и Эрбилем (столицей автономии).

Летом 2017 года администрация Курдского автономного района анонсировала проведение референдума о независимости. Турция, Иран, центральное правительство Ирака и западные державы выступили против референдума. Тем не менее в голосовании приняли участие 72 % из 8,4 млн избирателей, причем, подавляющее большинство высказалось за независимость. Последовавшая за этим силовая операция иракской армии заставила власти автономии аннулировать результаты голосования, продемонстрировавшего истинное отношение курдов к нынешним политическим реалиям. Тогдашний лидер автономии Масуд Барзани ушел в отставку, оставив в «наследство» своим близким родственникам не только власть, но и претензии на спорные с Багдадом (и при этом нефтеносные!) территории.

При этом важную роль в жизни Иракского Курдистана играет турецкий фактор. Анкара поддерживает вполне сносные отношения с Эрбилем, для которого РПК является идеологическим противником и политическим конкурентом. Еще в 2007 году парламент Турции санкционировал первую крупную антитеррористическую операцию на территории Северного Ирака, и с тех пор авиаудары по базам боевиков и рейды турецких войск приняли рутинный характер. Официальный Багдад регулярно выражает недовольство этими действиями, хотя, многие эксперты полагают, что протесты носят формальный характер: военная активность Турции не позволяет Эрбилю окончательно «оторваться» от Багдада, который не в состоянии своими силами контролировать курдские территории. Да и формально не имеет на это права – по конституции страны, иракским военным запрещено входить на территорию автономии.

Со своей стороны власти, и население Иракского Курдистана выступают против вывода американских войск из страны. Американские военные для них – определенный заслон от гипотетической широкомасштабной агрессии Турции.

В целом этнолингвистическая близость курдов к большинству этносов Ирана и официальная установка на превалирование религиозной идентичности над национальной (подавляющее большинство иранских курдов – мусульмане-шииты) определили наибольшую интегрированность курдов в общеиранский социум. Тем не менее сепаратистские устремления существуют и здесь, причем, еще с 1925 года, когда на престол взошел шах Реза Пехлеви.

Многие политические организации иранских курдов, связанные с «турецкой» РПК (например, влиятельная Партия свободной жизни в Курдистане – ПСЖК/PJAK), по крайней мере, на словах выступают за трансформацию политической системы страны на основе «демократического федерализма», зачастую «подкрепляя» свои заявления атаками на иранских силовиков. При этом идеи независимости курдских провинций и создания в дальнейшем единого курдского государства также имеют здесь немало сторонников.

В январе 2020 года в столице Иракского Курдистана представители четырех курдских партий Ирана даже обсуждали возможный раздел страны по этническому принципу. А сопредседатель ПСЖК Сияменд Муини в интервью курдскому информационному агентству «РожНьюс» отметил, что экономические санкции создают немало трудностей для Ирана и предоставляют возможность его народам «завоевать свободу после 40 лет диктатуры». В общем, со времен знаменитого романа Джеймса Олдриджа мало что изменилось: основная ставка по-прежнему – на горы и оружие.

По понятным причинам наибольшее внимание привлекает к себе ситуация в Сирийском Курдистане. В ноябре 2013 года связанная с РПК и наиболее влиятельная партия сирийских курдов «Демократический союз» (ПДС/PYD) и ее союзники в борьбе против ИГИЛ (запрещено в РФ) заявили о создании «переходной гражданской администрации» в регионе Рожава (Западный, или Сирийский Курдистан), а в 2016-м была провозглашена самоуправляемая Демократическая Федерация Северной Сирии. Меньшая часть курдских политиков сегодня ратует за независимость, большая – за широкую - по образцу Иракского Курдистана - автономию в рамках единой Сирии.

В мае 2020 года два с половиной десятка партий и движений, включая ПДС, объединились в рамках платформы «Курдского национального единства» (КНЕ), а уже через месяц КНЕ и Курдский национальный совет (КНС/ENKS), во многом подконтрольный клану Барзани, при посредничестве советника США по международной коалиции Уильяма Робака заключили соглашение о политическом взаимодействии, охватывающее сферы управления, обороны и безопасности. Отметим, что в 2012 году ПДС и КНС уже оформили аналогичный союз, но просуществовал он, однако, недолго.

Переговорный процесс между Дамаском и курдскими лидерами, к сожалению, имеет вялотекущий характер, оживляясь лишь при очередной военной операции Анкары на севере Сирийской Арабской Республики – обе стороны рассматривают турецких военных в качестве оккупантов. Вместе с тем на сколько-нибудь серьезные уступки друг другу они пока не идут. Башар Асад то прагматично настаивает на том, что вопрос предоставления курдам автономии можно обсуждать лишь после окончательной победы над всеми террористическими группировками, то заявляет, что «Сирия слишком маленькая страна, чтобы в ней была федерализация».[i] В свою очередь, позицию противоположной стороны озвучил представитель сирийских курдов в России Джавад Мухаммад: «У нас были какие-то переговоры с Дамаском, Асад не идет ни на какие уступки… Он требует от нас невыполнимого. То есть распуститься и по одиночке прийти в сирийско-арабскую армию. Но это нас не устраивает».[ii]

В результате, на сегодня курды фактически не участвуют в процессе внутрисирийского замирения, ориентируясь на военно-политический союз с Вашингтоном, в лице которого они видят, пусть не очень надежного, но партнера, «прикрывающего» их и от возможной широкомасштабной агрессии Анкары, и от не устраивающей их суверенной политики Дамаска.

Год назад Дональд Трамп в своем твиттере написал о курдах: «Они сражались с Турцией десятилетиями. Я сдерживал эту битву почти три года , но теперь для нас настало время выбраться из этих бессмысленных бесконечных войн, многие из которых — племенные, и вернуть наших солдат домой. Теперь Турция, Европа, Сирия, Иран, Ирак, Россия и курды сами будут разбираться в сложившейся ситуации». [iii] Но он сильно лукавил. С тех пор ни из Ирака, ни из Сирии американцы не ушли. Более того, они активно способствуют сближению иракских и сирийских курдов, а в распоряжение последних еще и предоставили подконтрольные американским военным нефтяные скважины – для обеспечения экономической самостоятельности Рожавы. Как справедливо отметило иранское агентство Farda, соглашение по нефти между сирийскими курдами и американской компанией Delta Crescent Energy LLC «дает определенное количество козырных карт в распоряжение сирийских курдов, как в их переговорах с Анкарой, так и с Дамаском, и весьма вероятно, что они после этого будут выдвигать заметно больше требований на предстоящих мирных переговорах по сирийскому урегулированию».[iv] Добавим: требований, которые с большой вероятностью окажутся неприемлимыми для сирийского правительства.

В целом США явно или исподволь поддерживают сепаратистские настроения среди курдов всех четырех стран. Напомним: в свое время в Вашингтоне был разработан геополитический проект Большого Ближнего Востока, в соответствие с которым Курдистан должен получить независимость: Соединенные Штаты стремятся создать буфер между Исламской Республикой Иран, с одной стороны, иракскими шиитами и сирийскими алавитами, с другой. Заодно «курдский козырь» всегда может пригодиться в игре против Багдада, Анкары и Дамаска. Изоляция Ирана отвечает интересам и Израиля - еще в 2014 году премьер-министр страны Биньямин Нетаньяху заявлял о том, что курды «достойны» собственной государственности.

Пока же и системные курдские политики, и инсургенты, традиционно пользующиеся как минимум симпатией со стороны большинства соплеменников, в той или иной степени конфликтуют с властями всех четырех стран проживания курдского этноса. Наряду с этим растет трансграничное сотрудничество курдских политических сил: РПК является «зонтичной структурой», действующей в Турции, Сирии и Иране, а Эрбиль с подачи Вашингтона через свою креатуру - КНС - договаривается о координации действий с сирийскими курдами (и через них – со своим давним недругом, РПК) и «опекает» курдских активистов Ирана.

Однако не следует забывать, что сегодня самостоятельность и Рожавы, и Иракского Курдистана в немалой степени зависит от поддержки США, а она, в свою очередь, зависит от американо-иранских отношений.

Избежать нового взрыва в регионе с возможной дезинтеграцией четырех стран может помочь лишь переговорный процесс между курдскими лидерами и центральными правительствами, но пока стороны к нему не готовы. В ближайшем будущем организовать такие переговоры возможно, наверно, лишь в Сирии, и российская дипломатия активно работает в этом направлении. Но и здесь быстрый результат по известным причинам - маловероятен.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs