ENGLISH
10:27 25.09.2020 • 
В военной доктрине Румынии Россия определена как одна из основных угроз национальной безопасности. Взгляд на Россию как на естественного врага Румынии (duşmanul natural) прочно утвердился в румынской геополитике.
Доктринально термин впервые употреблён политическим публицистом Памфилом Шейкару (Pamfil Șeicaru) в прошлом веке, но служит квинтэссенцией румынской геополитической мысли как таковой (1).
Классическая румынская геополитика не знает иной признанной традиции, кроме русофобской. Современным румынским экспертам и геополитикам просто не на что опереться, чтобы сформировать более лояльный взгляд в отношении России, если бы это потребовалось. Тот, кто попытается это сделать, станет первопроходцем в чистом поле, не обременённым интеллектуальной традицией.
Даже те периоды истории, в которых православная Россия была на стороне православной Румынии, подвигли румынских интеллектуалов лишь на то, чтобы охарактеризовать Россию как «заклятого друга» - frienemy (слияние двух английских слов friend и enemy – «друг» и «враг»).
Главная причина в том, что Россия самим фактом своего существования снижает шансы Бухареста воплотить в жизнь проект Великой Румынии (Romania Mare). Идеологические основы великорумынского проекта были заложены румынскими интеллектуалами XIX в. в Трансильвании – регионе, где румыны-униаты отстаивали свою политическую и культурную идентичность в окружении более многочисленных немцев и венгров. Проект изначально был направлен на отмежевание румын от соседних народов и придание им геополитической субъектности.
Сближение со славянским миром исключалось из-за наличия территориальных споров с сербами и болгарами и невозможностью верховенства мнения Румынии в славянском мире над мнением более мощной России. Авторы проекта Великой Румынии предпочли пристать к латинскому берегу, выбрав в союзники Францию, которая на тот момент была одним из самых мощных европейских государств.
Обоснованием служил этнический принцип – латинское происхождение румынского народа.
Опора на Францию выводила румын в геополитически самостоятельный и культурно самодостаточный латинский мир. На XIX в. пришёлся процесс становления румынской литературы и философии, находившихся до этого на периферии европейской интеллектуальной жизни. Французская культура служила для румын источником вдохновения и образцом подражания в поэзии, драматургии, языковедении, философии, политике. Румынский язык намеренно насыщали латинизмами, избавляясь от славянизмов и германизмов, окончательно утвердился отказ румын от кириллической азбуки, шёл процесс цементирования культурно-мировоззренческих границ румынизма как цивилизационного понятия.
Франция одинаково соперничала и со славянской Россией, и с Германией, и с тяготевшей к Германии угорской Венгрией, от которых Румыния старательно отмежёвывалась и в культуре, и в политике, чтобы придать румынскому цивилизационному ареалу завершённый вид. О значимости Франции для Румынии министр финансов и министр иностранных дел в 1920-1930-х гг. Нае Титулеску написал в статье «Почему мы любим Францию» (2).
В России XIX в. был веком победы над Наполеоном, присоединением Бессарабии по Бухарестскому договору с Турцией и рождением славянофильства. Все эти три события идеологи Великой Румынии истолковали как антирумынские, назвав присоединение Бессарабии «похищением» и объявив русскому славянофильству (а вместе с ним и европейскому панславизму, вообще) настоящую войну.
Министр пропаганды при режиме Антонеску Никифор Крайник характеризовал славянофильство в 1944 г.как идеологию, лишённую межконфессиональной любви, не упоминающую о румынском народе и присвоившую православие исключительно славянам. «Мы, румыны, не принадлежим к славянской расе и не можем мириться с такой ложной гордостью», - писал он (3). Только румыны, уверял Крайник, как православные латиняне, обладают потенциалом уравновешивания и примирения католического Запада и православного Востока. А для этого Румыния должна защищать православное учение от искажений со стороны православной России.
Те же претензии в начале ХХ в. предъявлял русскому православию классик румынской геополитики Симион Мехидинць (Simion Mehedinţi), настаивая на большей чистоте румынского православия над русским и праве румын быть лидером православного мира.
Называясь островком латинства в окружении чуждых сил (славян, германцев, угро-финнов), Румыния повышала свой геополитический статус в глазах Парижа. Срединное положение Румынии позволяет румынским стратегам отнести Румынию, в зависимости от конъюнктуры, к различным регионально-географическим ансамблям государств: к Юго-Восточной Европе вместе с Хорватией, Венгрией, Сербией, Албанией, Болгарией, Черногорией, Боснией и Герцеговиной и др.; к Центральной Европе вместе с Польшей, Германией, Словакией, Австрией, Венгрией; к Балканской Европе вместе с Грецией, Македонией, Болгарией, Хорватией и европейской частью Турции; к Черноморскому региону вместе с Россией, Украиной, Грузией, Турцией и др. (4).
У этих ансамблей «плавающие» границы, одни и те же страны румынские стратеги могут причислять к разным группам, но в каждой из них всегда будет присутствовать Румыния, претендуя на участие в региональной политике.
Обязательным условием достижения Бухарестом лидерства в масштабах Юго-Восточной Европы является контроль над тремя ключевыми регионами – Карпатами, Дунаем и Чёрным морем. Это, в свою очередь, требует предсказуемой обстановки в Босфорском проливе и Дарданеллах (Титулеску называл их «душой Турции и лёгкими Румынии»), а также на пространстве между Балтикой и Чёрным морем. Для этого нужно «отодвинуть» Россию подальше от Днестра - «естественной границы» румынского этнического элемента для румынских геополитиков.
Карпаты – это румынский вал на восточных рубежах Европы. Дунай соединяет Румынию с Западной Европой, через Майн и Рейн выводит её в Северное море и, далее, в Северную Атлантику. Чёрное море через Кавказ выводит Румынию к Каспию, и через Босфор и Дарданеллы – в Средиземное море и Мировой океан. Географический потенциал Румынии не может быть использован сполна до тех пор, пока рядом находится сильная Россия – такова аксиома румынской геополитики, как прошлых веков, так и дня сегодняшнего.
Таким образом, мы видим, что Бухарест не намерен искать точек соприкосновения с Россией ни в истории, ни в культуре, ни в религии, ни в политике.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
3) https://www.armyacademy.ro/biblioteca/anuare/2003/LOCATIA.pdf
4) https://mihailandrei.wordpress.com/2019/08/18/ortodoxie-vs-slavofilie-si-panslavism/
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
