ENGLISH
12:30 31.01.2020 • 
Охватившие Европу политические дебаты вокруг событий второй мировой войны стремительно набирают обороты. Задающие тон попыткам переписывания истории польские власти пытаются вербовать геополитических союзников, словно речь идет о попытках начать новую войну. Политики в Варшаве стремятся не только поставить знак равенства между СССР и нацистской Германией, но и, пользуясь годовщиной освобождения Красной Армией концлагеря Освенцим, «перевести стрелки» и обвинить Москву чуть ли не в потворстве нацистам в развязывании Холокоста.
При этом, что характерно, ученые (в том числе польские), реально занимающиеся изучением истории данных трагических событий, гораздо более сдержаны в оценках, подчеркивая именно политическую составляющую многих заявлений. Так, польский историк, сотрудник Католического университета в Люблине Рафал Внук в интервью национальному изданию Demaskator24 обоснованно напоминает, что «история - одна из самых политизированных наук. Ее использовали в политических целях с момента ее появления. И в случае Геродота, и в случае Галла Анонима она применялась для того, чтобы легитимизировать шаги властителя и доказать верность намеченных ориентиров». «Мы имеем здесь дело с разным пониманием истории… Политики обращаются к историческим трудам и открытиями историков не для того, чтобы добраться до правды, рассказать, как все было, а для того, чтобы достичь своих текущих политических целей. На международной арене историческая политика служит для формирования политического капитала, а внутри страны позволяет легитимизировать власть», - замечает Рафал Внук и приходит к весьма справедливому заключению: «В сфере исторической политики мы испортили отношения не только с израильтянами, но и с нашими ближайшими восточными соседями, Литвой и Украиной, а кроме того, оказались в изоляции в ЕС. Россиянам прекрасно об этом известно, поэтому они в подходящий момент объявили, что Варшава вместо истории занимается пропагандой, а они предлагают дискуссию профессионалов. В имиджевом плане российская сторона в итоге выглядела лучше польской». [1]
Конфликт между Польшей и Израилем действительно имеет тенденцию к обострению. Израильская газета The Times of Israel приводит в этой связи заявление президента Реувена Ривлина, адресованное его польскому коллеге Анджею Дуде, прозвучавшее в ходе состоявшейся в Кракове встречи в честь Международного дня памяти жертв Холокоста и 75-й годовщины освобождения Освенцима. Он подчеркнул, что, хотя архитектором Холокоста была нацистская Германия, прочие европейцы, помогавшие ей, также должны нести свою долю ответственности: «Мы помним, что нацистская Германия задумала, спланировала и организовала геноцид еврейского народа в Польше и других местах, и что она несет полную ответственность за свои действия. Но мы также с тяжелым сердцем помним, что она получала значительную помощь всей Европы, и это означает необходимость принять на себя ответственность». По его словам, историю следует оставить историкам, и политическое вмешательство в нее недопустимо. «Наш долг решительно, открыто и бескомпромиссно бороться с антисемитизмом и расизмом. Сегодня мы обращаемся к польскому народу и призываем вместе работать ради будущего следующих поколений, уважать историю и стремиться к миру, справедливости, толерантности и партнерству». «Ривлин намекал на недавние попытки польского правительства затушевать причастность некоторых поляков к насилию в отношении евреев во время Холокоста и после него и представить польскую нацию, подобно евреям, исключительно жертвой нацистского режима», - указывает в этой связи израильское издание.
При этом оно приводит еще более жесткое заявление израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху: «Я заявляю, что поляки сотрудничали с нацистами. Я знаю историю и не намерен никого обелять. Я готов ставить острые вопросы». [2]
Довольно странно, что к поддержке польской версии событий в последние дня подключился президент Украины Владимир Зеленский – явно пытаясь тем самым перевести внимание с действительно трагических событий взаимоотношений поляков и украинцев в годы Второй мировой войны (и, в частности, массового уничтожения «Украинской повстанческой армией» польского гражданского населения на территории Волыни в 1943 году). Повторяя польскую версию, он заявил во время своего визита в Варшаву, что к началу второй мировой войны привел «сговор тоталитарных режимов» Советского Союза и Германии. По его мнению, именно это привело к началу второй мировой войны и «позволило нацистам запустить смертоносный маховик Холокоста». [3]
В Москве без промедления отреагировали на скандальные заявления украинского президента. Как отметил пресс-секретарь президента России Владимира Путина Дмитрий Песков, слова Владимира Зеленского о том, что началу второй мировой войны послужил сговор СССР и нацистской Германии, оскорбительны для россиян, миллионов жителей стран СНГ и Украины. По словам представителя Кремля, «в этом заявлении президент Украины солидаризируется с крайне ошибочной версией, с нашей точки зрения, польского руководства, крайне оскорбительной для миллионов россиян и граждан стран СНГ, чьи родители и родственники отдали свою жизнь за освобождение Европы и Польши. Это вряд ли сочетается с верой и убеждениями миллионов украинцев, которые также с оружием в руках воевали с фашистами». [4]
«Особенно Варшаву возмущает высказывание российского президента о том, что польские руководители 1939 года несут ответственность за собственную гибель и, кроме того, были антисемитами. А Красная Армия после нападения Германии вошла в Восточную Польшу, что якобы спасло евреям жизнь», - напоминает в этой связи германское издание Freitag: «Для национал-исторического нарратива правящей партии «Право и справедливость» это беспрецедентное святотатство. Как известно, она отрицает любое соучастие Польши в Холокосте, как будто не было погрома в Едвабне 10 июля 1941 года, когда 340 еврейских жителей деревни были убиты польскими гражданами в присутствии немецких оккупантов». «Вместо того чтобы обвинять Советский Союз, польские политики могли бы в порядке исключения упрекнуть Францию и Великобритания в том, что те в 1939 году, несмотря на свои обязательства перед Польшей, активно не вмешались в военные действия. Польской армии очень помогло бы, если бы западные державы рискнули открыть второй фронт. Вместо этого они надеялись, что, покорив Польшу, Гитлер на какое-то время успокоится», - справедливо напоминает германское издание. [5]
Что же касается конкретной истории событий сентября 1939 года, то следует подчеркнуть, что на тот момент, когда части Красной Армии вступили на территорию Восточной Польши (утро 17 сентября), германские части уже находились в Стрые – в 200 километрах по шоссе от польско-румынской границы. Польское правительство президента Игнация Мосьцицкого и военное командование фактически не функционировали. Они находились в это время в районе границы с Румынией, - которую спешно пересекли спустя считанные часы.
Как свидетельствуют документы, Гитлер принял решение напасть на Пользу еще до подписания Пакта о ненападении с СССР 1939 года, так как не считал возможным мириться с отделением от Померании польской территорией Восточной Пруссии и одновременно знал о категорическом неприятии Польшей гарантий своей безопасности со стороны Советского Союза. Варшава предпочла рассчитывать на «заступничество» Великобритании и Франции, однако нацистский лидер предвидел, что западные союзники не окажут Польше реальной поддержки. «Хотя они и объявили нам войну, это не значит, что они будут воевать в действительности», - заявил Гитлер после прозвучавшего 3 сентября объявления войны со стороны Лондона и Парижа. [6]
Доктрина Войска Польского на случай боевых действий против Германии действительно строилась на расчете сдерживания агрессора до подхода помощи с Запада. Однако ни Англия со своим сильнейшим в Европе флотом, ни Франция, имевшая крупнейшую на Западе сухопутную армию, изначально не собирались реально помогать Польше. Поддержка ей была оказана лишь на дипломатическом уровне: предоставление политического убежища правительству, гарантии по сохранности эвакуированного золотого запаса, активизация гуманитарных миссий Международного Комитета Красного Креста.
Общий расклад сил у противостоящих сторон на конец августа – начало сентября 1939 года был следующим: Франция имела под ружьем 2 млн. 674 тысяч человек, причем основное их число составляли пехотные дивизии – 2 млн. 438 тысяч солдат и офицеров. В тактическом исчислении это соответствовало 110 дивизиям, 85 из которых были дислоцированы на северо-востоке Франции, 10 – вдоль границы с Италией и 15 рассредоточены по колониальным владениям. Технический арсенал французов также в разы превосходил германские силы: 3300 танков (из которых на границах с Германией имелось 2200 единиц), около 10 тысяч орудий разных калибров и 1,5 тысяч самолетов. К этому числу необходимо добавить 20 бельгийских и 10 голландских дивизий, а в потенциале и британский экспедиционный корпус, который мог бы поддержать союзников в случае начала боевых действий в Западной Европе. Германия же располагала на западном направлении лишь 31 дивизией (23 из которых стояли непосредственно против Франции) при 300 орудиях и 700-800 самолетах (танков на западной границе немцы не имели вовсе). Не менее существенным на тот период было преимущество и англо-французского военно-морского флота над германо-итальянским: в 2-4 раза по основным категориям кораблей, за исключением подводных лодок. Авианосцев у стран «Оси» не было, а англо-французский флот имел их в своем составе 10 единиц. [7]
Но надежды поляков на активную помощь со стороны своих западных союзников были напрасны, поскольку и Великобритания, и Франция продолжали придерживаться политики выжидания. Более того, об этом еще загодя – 16 августа 1939 года – с предельной откровенностью высказался представитель британского министерства авиации в статусе полномочного представителя правительства Великобритании в Берлине барон Вильям Сильвестер де Ропп в беседе с руководителем внешнеполитического управления НСДАП рейхсляйтером Альфредом Эрнстом Розенбергом: «Для Англии Польша более полезна как мученица, чем как существующее государство… Возможен такой вариант, что Германия быстро покончит с Польшей. Хотя к этому времени война будет объявлена, в этот период она будет вестись обеими сторонами как оборонительная, поскольку из-за государства, которое практически уже перестало бы существовать в своем первоначальном виде, ни Британская империя, ни Германия не поставили бы на карту собственное благополучие». [8]
Так, 7 сентября французская армия начала Саарское наступление в долине реки Рейн на участке фронта шириной около 25 км в сторону так называемой оборонительной «линии Зигфрида» к востоку от Саарбрюккена в глубину немецкой территории. Однако, несмотря на отход приграничных частей вермахта за полосу своих укреплений, уже 12 сентября продвижение не встретивших сопротивления французских войск было приостановлено, а спустя еще неделю начался их отвод на исходные рубежи. Предварительно планировавшееся наступление на Германию главных французских сил в составе 40 дивизий 17-20 сентября 1939 года было отменено под предлогом безнадежного положения польской армии, хотя, по признанию германского командования, «линия Зигфрида» к тому времени еще не была обустроена и легко могла быть прорвана союзниками. [9]
В результате Германия получила возможность беспрепятственно бросить против Польши все имевшиеся на тот момент военные силы - 40 дивизий в первом эшелоне, включая все механизированные и моторизованные соединения, и 13 дивизий во втором. Ставшие жертвой политических амбиций и недальновидности собственного руководства, польские войска не смогли оказать организованного противодействия частям вермахта. Уже 5-6 сентября польско-германский фронт был прорван на нескольких участках и быстро распался на отдельные очаги сопротивления
Спустя две недели после начала войны, 14 сентября 1939 года, в газете «Правда» было опубликовало заявление советского правительства «О внутренних причинах военного поражения Польши». В нем говорилось, что указанные причины в первую очередь лежат «во внутренних слабостях и противоречиях польского государства», поскольку «многонациональное государство, не скрепленное узами дружбы и равенства населяющих его народов, а наоборот, основанное на угнетении и неравноправии национальных меньшинств, не может представлять крепкой военной силы». «В этом корень слабости польского государства и внутренняя причина его военного поражения», - подчеркивалось в заявлении. [10]
К 17 сентября 1939 года германские части вышли на линию Осовец – Белосток – Бельск – Каменец-Литовск – Брест-Литовск – Влодава – Владимир-Волынский – Замосць – Львов – Самбор. К этому моменту организованное сопротивление Войска Польского было фактически подавлено, и, согласно расчетам советского командования, на захват оставшейся восточной части Польши немецким войскам требовалась лишь неделя. В сложившейся ситуации в 7:40 утра 17 сентября 1939 года советские войска Белорусского и Киевского особых военных округов, усиленные частями Московского и Калининского округов, пересекли восточную границу Польши севернее и южнее Припятских болот и вступили на «отторгнутые» в 1921 году территории Западной Белоруссии и Западной Украины (как подчеркивалось в советской печати).
Одновременно польскому послу в Москве Вацлаву Гржибовскому была зачитана нота правительства СССР за подписью наркома иностранных дел В.М.Молотова о разрыве действовавших соглашений между СССР и Польшей в связи с исчезновением Польши как государства и вытекающими из этого следствиями: невозможности для СССР «дальнейшего сохранения нейтралитета и безразличного взирания на судьбу единокровных украинцев и белорусов». Таким образом, польская сторона была поставлена в известность о переходе частями Красной Армии советско-польской границы для «обеспечения защиты жизни и имущества населения Западной Украины и Западной Белоруссии» в условиях продолжавшегося наступления германских частей и существовавшей реальной угрозы в противном случае их выхода на границу СССР. [11]
Как отмечали тогда сами поляки, их военные подразделения, расквартированные на польско-советской границе, изначально рассматривали действия СССР как «миротворческую миссию по ограничению зоны немецкой оккупации». Вечером 17 сентября главком Войска Польского маршал Эдвард Рыдз-Смиглы в своем обращении рекомендовал соединениям восточных воеводств отходить к границам Румынии и Венгрии, избегая боестолкновений с Красной Армией. [12]
Вслед за этим в ночь с 17 на 18 сентября он покинул Польшу. Чуть раньше - 17 сентября в 21:45 - границу с Румынией пересекли президент Польши Игнаций Мосьцицкий и премьер-министр Фелициан Слава Складковский.
Что показательно: к началу операции Красной Армии в восточных воеводствах были расквартированы 340 тысяч польских военнослужащих. В их распоряжении находились 160 самолетов, 70 танков, 540 артиллерийских орудий, пять бронепоездов и Пинская военная флотилия. Однако – вопреки нынешним заявлениям польской стороны о «захвате» Польши Советским Союзом – эти силы не рассматривали Красную Армию в качестве военного противника и не оказали организованного сопротивления (за исключением действий отдельных гарнизонов).
Таким образом, ключевыми факторами вступления Красной Армии на территорию Польши явились два момента – попустительство нацистской агрессии со стороны западных держав и реальная угроза дестабилизации обстановки во всем регионе в условиях стремительного распада польской государственности.
Аналогичная ситуация повторилась и в истории освобождения Красной Армией концлагеря Освенцим на территории Польши в 1945 году. Западные державы обладали полной информацией о его существовании и функционировании уже в 1944 году – однако так и не предприняли никаких военных мер к его захвату. Как напоминает в этой связи швейцарская газета Neue Zürcher Zeitung: «До сегодняшнего дня нет однозначного ответа на вопрос, почему не было операции по спасению евреев в Освенциме. Некоторые военные историки заявляют, что у союзников на тот момент были иные стратегические приоритеты. Проходила высадка в Нормандии. Но это не устраняет бытующие с 1944 года подозрения, что попытки спасти евреев не было просто потому, что они были евреями», - подчеркивает газета. [13]
Такова фактическая история событий второй мировой войны, – которую сегодня с упорством, достойным лучшего применения, пытаются переписать польские власти и их единомышленники в ряде европейских стран.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
Примечания:
[1] URL: https://demaskator24.pl/polska-ma-obecnie-duzo-slabsze-karty-w-rozmowach-z/ar/19691637
[3] URL: https://www.rbc.ru/politics/28/01/2020/5e2f60e09a79477387446878?from=materials_on_subject
[4] URL: https://www.rbc.ru/politics/28/01/2020/5e3009d29a7947af2d021c8f
[5] URL: https://www.freitag.de/autoren/lutz-herden/polen-russland-und-der-streit-ueber-schuld
[6] История международных отношений и внешней политики СССР. Том II. 1939-1945 гг. М., 1962. С. 17.
[7] Каргапольцев С.Ю., Лапина И.Ю. «Польский вопрос» и советско-германское сближение в 1939-1940 гг.: события, документы, комментарии // Вопросы истории. 2020. № 3.
[8] История международных отношений и внешней политики СССР. Том II. 1939-1945 гг. М., 1962. С. 28, 149-150.
[9] Manstein E. Aus einem Soldatenleben, 1887-1939. Bonn, 1958. S.235.
[10] Правда, 14.09.1939.
[11] Правда, 18.09.1939.
[12] Каргапольцев С.Ю., Лапина И.Ю. «Польский вопрос» и советско-германское сближение в 1939-1940 гг.: события, документы, комментарии // Вопросы истории. 2020. № 3.
[13] URL: https://www.nzz.ch/international/2-weltkrieg-75-jahre-kriegsende/ein-offenes-geheimnis-ld.1535943
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
