ENGLISH
11:22 30.09.2019 • 
Значительное место в современном пантеоне героев Польши отводится членам подпольных антисоветских организаций конца Второй мировой войны и первых двух послевоенных десятилетий.
Самой крупной антисоветской структурой была Армия Крайова, вобравшая в себя различные малочисленные группировки. В нынешнем польском патриотическом дискурсе членов Армии Крайовой и идеологически родственных им организаций принято обозначать новоизобретённым термином «отверженные солдаты» (żołnierze wyklęci). Сейчас польские историки общую численность «отверженных» в Польше оценивают в 120-180 тыс.
Несмотря на то, что так называемые «отверженные» внесли весьма скромный вклад в борьбу с нацистами по сравнению с союзными Красной армии польскими подразделениями Армии Людова и не участвовали в восстановлении разрушенной войной Польши, а, напротив, мешали этому диверсиями и терактами (налёты на госучреждения, школы, больницы, кассы, убийства польских и советских военнослужащих), в настоящее время официальной пропагандой им отводится центральное место в деле защиты польской государственности.
За громкую критику в адрес этих «бойцов» грозит судебное разбирательство. Так в апреле 2019 г.был подан иск против бывшего члена Европарламента Иоанны Сенишин, разместившей в соцсетях комментарий, в котором она назвала «отверженных» насильниками и отбросами общества, убившими 5 тыс.мирных поляков, в т.ч. 187 детей. Говорить о ней как об антигитлеровском формировании с определенной натяжкой можно до 1944 г. После этой даты Армия Крайова представляла собой сугубо антисоветскую силу, сотрудничавшую с разведками стран НАТО в ущерб безопасности Польской Народной Республики и Советского Союза.
Идеологическая направленность конструируемого Варшавой культа Армии Крайовой не вызывает сомнений: его вектор направлен на восток. Нельзя забывать, что она всегда содержала в себе экспансионистские устремления, в частности, убеждённость в принадлежности Польше Западной Украины, Западной Белоруссии и юго-восточной Литвы. Эти регионы (т.н. «восточные кресы») были основным местом деятельности членов Армии Крайовой.
Царящий в настоящее время в Польше культ «отверженных» свидетельствует о том, что на уровне исторического сознания на вопрос о принадлежности этих земель Польша уже давно знает для себя ответ. Внушительные ресурсы, выделяемые на пропаганду культа «отверженных», и создание для этого специальных государственных учреждений (Польский институт национальной памяти и его структурное подразделение Бюро розыска и идентификации, Управление по делам ветеранов боевых действий и репрессированных лиц и др.) говорят о серьёзности намерений Варшавы (1,2,3). Даже официальная страница президента Польши тоже содержит информацию об этих подразделениях (4).
Характерной чертой каждого из перечисленных учреждений является гипертрофированная идеологизация их работы. Так Управление по делам ветеранов боевых действий и репрессированных лиц участвует в международных конференциях, посвящённых идеологии польского прометеизма, что соответствует официально обозначенной миссии содействия распространению традиций антисоветского подполья. Последняя такая конференция имела место в Черновцах (Украина) 18 сентября 2019 г. (5).
Варшава стремится создать единое трансграничное идеологическое пространство от западных границ Польши до Украины, Литвы и Белоруссии в русле своей исторической политики как средства формирования исторического сознания, соответствующего текущим геополитическим задачам польского государства.
Эти задачи заключаются в обеспечении идеологического лидерства в постсоветских республиках, чьи земли когда-то входили в состав Речи Посполитой. Очевидно, что такой идеологический вектор является утвержденным предварительным условием в попытках Варшавы достичь лидерства в масштабах Восточной Европы.
Силовая составляющая польской исторической политики также бросается в глаза, что доказывает её агрессивно-наступательный характер. Такой подход заранее обрекает Польшу на исторические споры с соседями, но именно к этому Польша и стремится. Задача польской исторической политики – переформатировать тот исторический дискурс, который до сих пор существует в трёх вышеуказанных постсоветских республиках, в тех моментах, где он противоречит новому польскому историческому дискурсу.
В этих условиях Армия Крайова взята за пропагандистский образ ввиду того, что орудовала она во всех трёх республиках и допускала захват их территорий военными методами, считая эти территории сценой проявления шляхетских доблестей. При этом конечной геополитической целью видела Речь Посполитую от Балтики до Львова.
Но для соседей Польши данная историческая парадигма носит противоречивый, а чаще неприемлемый, характер. Поэтому вовсе не случайность, что культ Армии Крайовой спровоцировал дипломатические стычки между Польшей, с одной стороны, и Украиной, Белоруссией и Литвой, с другой, потому, что, по сути, он направлен на противодействие текущей идеологии украинской, белорусской и даже литовской государственности. Западный вектор у данной исторической политики практически отсутствует. Частичным исключением является Словакия, чьи историки выражали протест в связи с излишним облагораживанием Варшавой образа «отверженных», отметившихся преступлениями против мирных жителей на словацкой территории.
Созданию культа Армии Крайовой придан всепроникающий государственный масштаб. Идеологическое наследие этого движения отреставрировано и взято на вооружение для реализации текущих задач польской внешней политики. При этом с сожалением можно констатировать, что первыми жертвами такого подхода пали свобода слова и непредвзятость исторических исследований. Отныне сомневаться в благородстве «отверженных» запрещено и наказуемо. Так что теперь отверженным может стать любой, кто не согласен с «новой историей» Польши.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
2) https://poszukiwania.ipn.gov.pl
4) https://www.prezydent.pl/kancelaria/zolnierze-wykleci/kim-byli-zolnierze-wykleci
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
