Как защитить российское информационное пространство?

Фото: twitter.com/kurs_SocSredi

В рамках международного военно-технического форума «Армия-2018», открывшегося в парке «Патриот», прошла конференция «Психологическая оборона». Военные, дипломаты, политики и эксперты обсудили вопросы информационной безопасности, которые сегодня не регулируются международным правом. Каждое государство регулирует и защищает информационное пространство самостоятельно. По мере развития технологий защита этой среды играет все большую роль в обеспечении суверенитета и безопасности государства в целом.

Эксперт Комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками Дмитрий Куликов считает, что любая информационная (пропагандистская) акция – это установление властных отношений. По его словам, замещение публичной власти скрытыми технологиями управления – принципиальное изменение в организации общества, которое принес 20-й век. Дмитрий Куликов заметил, что, если точные науки достигают успехов в описании окружающего мира и способствуют стремительному развитию технологий, то получение знаний о человеческом мире пока лишено системного подхода. «Страна, которая прорвется в гуманитарно-социальном знании, получит то же преимущество, что принесло европейцам 300-400 лет назад естественнонаучное знание», – уверен эксперт. Советник министра обороны Андрей Ильницкий подчеркнул, что России по аналогии с 10-летней Государственной программой вооружения нужна такая же государственная программа идеологического перевооружения, рассчитанная на десятилетия.

Член Центрального совета Российского военно-исторического общества Армен Гаспарян отметил, что в современных информационных кампаниях используются принципы, сформулированные еще Йозефом Геббельсом:

• для достижения цели хороши любые средства;

• цель кампании – нужный эффект, а не правда; 

• пропаганда должна больше воздействовать на чувства, чем на разум.

При этом, как утверждает профессор кафедры интегрированных коммуникаций НИУ ВШЭ Дмитрий Евстафьев, есть ряд особенностей, связанных с развитием цифровых технологий, которые необходимо сегодня учитывать, проводя информационные кампании и защищая информационную среду. Во-первых, в условиях резкого расширения и распространения информационного потока, проблемой становится его избыточность, поэтому все большую роль будут играть механизмы отбора. Во-вторых, развивается социальная атомизация, формируются замкнутые коммуникационные группы, происходит распад единого глобального информационного пространства и его открытости. В третьих, в информационном пространстве физические лица получают почти тот же статус, что и СМИ (деинституционализация). Информационный поток персонализируется, его характер, по  мнению Дмитрия Евстафьева, становится все более агрессивным и менее грамотным. Технологии оформления контента сейчас играют даже большую роль, чем его содержание. Эксперт приводит в пример Сирию, где пропаганда боевиков была успешной, несмотря на низкую насыщенность контента и плохо поддающуюся воздействию культурную среду («пропаганда действием»). Замдиректора дирекции информационной программы «Вести» Андрей Медведев проиллюстрировал вызовы современного развития информационных технологий обращением предполагаемого лидера ИГИЛ Абу-Бакр Аль-Багдади: «Видео, чтобы снять и распространить его по сети, не стоило ему ничего. Теперь, чтобы проанализировать это обращение потребуются большие ресурсы. И мы даже не знаем: Аль-Багдади это или нет».

Сложнее становится ограничивать от современной пропаганды отдельные категории людей, в частности военнослужащих. В результате стирается граница между информационным манипулированием и боевой пропагандой. Дмитрий Евстафьев отметил, что ряд государств (в отличие от России) уже утратили суверенитет в информационном пространстве. Член СВОП Андрей Безруков, проанализировав военную стратегию, изложенную в документах НАТО, пришел к выводу, что будущим полем боя станет именно информационное пространство. По его словам, альянс ставит перед собой задачу: выиграть «войну смыслов и понятий», получить контроль над техническими и смысловыми информационными узлами. «В открытом пространстве нельзя думать об обороне, только о наступлении, инициативе», – убежден Андрей Безруков.

Чтобы укрепить информационную безопасность, директор «Международного института новейших государств» Алексей Мартынов призвал увеличить количество  российских аналитических центров в СНГ и создать институт, координирующий их работу. Если деятельность зарубежных НКО в России после принятия закона «Об иностранных агентах» удалось ограничить, то в республиках бывшего СССР их деятельность довольно активна и оказывает влияние на российское информационное пространство. Эксперт прокомментировал свое предложение журналу «Международная жизнь».

Алексей Мартынов: Во-первых, я хочу сказать, всего в мире существует 3 тысячи аналитических центров. Из них процентов 70% американские. В каждом уважающим себя университете и в каждой государственной и полугосударственной структуре есть подобные центры. Есть и частные. Есть получастные, выполняющие заказы государственных корпораций. Условно говоря, в процентном соотношении российских политических структур и аналитических центров на территории СНГ насчитывается не более 3% от общего числа. Понятно, что это недостаточно в условиях провокационной войны и того состояния, в котором мы находимся.

Вторая причина заключается в том, что существует системная ошибка у многих наших начальников, что эти производные западных агрессивных «фабрик мысли» (USAID, «Фонд Сороса», NED) созданы везде и в равных пропорциях. Они есть у нас и в каждой стране постсоветского пространства. Когда у нас их деятельность ограничили, снизили для себя риски и угрозы. Да, аналитические центры нужно ограничивать, но вся эта система построена как два эшелона атаки. Внешний периметр стран СНГ мы никак не контролируем, а угроза в том, что мы взаимно влияем друг на друга. Так же как Россия влияет на постсоветские страны, так и постсоветские страны влияют на нас. Потому что мы, по сути, одно геополитическое поле, одна великая страна. Одни и те же люди, воспитанные в одном и том же Советском Союзе. Это, во-первых.

Во-вторых, Россия большая и разная. И в разных странах СНГ западными структурами модельно отрабатываются разные технологии и методологии воздействия на конкретные регионы нашей страны в зависимости от особенностей. Пожалуйста, на Украине на центральную и южную часть России. Ментальность – это самое важное. Из Казахстана, Киргизии можно влиять на наши мусульманские республики: Татарстан и так далее. В Армении – на Краснодарский край. Вот в чем угроза.

Конечно, у нас должно быть достаточно аналитических центров. И не ради того, чтобы они просто существовали для отчетности. Как справедливо заметил в дискуссии Дмитрий Куликов, их должно быть много и должна существовать конкуренция мышления. Именно тогда возникают методологии. Причем системные, которые проектируются на полмира, а то и больше. Они тогда создаются, когда задача у всех общая, а подходы разные. Невозможно в рамках одной или двух или 10-15 подобных аналитических центров, которые есть в России, создать конкурентное поле. Оно есть в зачатке, но этого мало.

На вопросы журнала «Международная жизнь» ответили и другие участники конференции, в частности один из инициаторов закона «Об иностранных агентах» Вероника Крашенинникова, зампредседателя Комиссии Общественной палаты по развитию общественной дипломатии, гуманитарному сотрудничеству и сохранению традиционных ценностей.

«Международная жизнь»: Что изменилось после принятия закона «Об иностранных агентах»?

Вероника Крашенинникова: Начиная с 2011 года, мы стали просыпаться, осознали, что наша внутренняя политика, наше общество являются объектом приложения очень активных усилий со стороны наших партнеров, противников. Мы, наконец, начали предпринимать какие-то меры, латать дыры. Нам нужно работать над выстраиванием системы защиты и противодействия.

Мы научились неплохо понимать, как работает противник. Последние 4-5 лет об этом без конца говорится и на телевидении, и в экспертном сообществе и специализированных кругах. Конечно, на телевидении об этом говорится поверхностно, но даже широкая аудитория знает, что такое информационная война и информационное противодействие. Сегодня состоялся содержательный разговор среди экспертов. Мы понимаем, что должны изучать и прошлый опыт государств, которые ведут информационные действия против нас и их сегодняшние новейшие технологии. Еще важнее нам самим разработать правильную информационную стратегию, внешнюю и внутреннюю информационную политику. Здесь мы по-прежнему совершаем много ошибок. Нам есть, над чем работать. На отработке наших собственных информационных действий нам и нужно сконцентрировать усилия.

В любом случае комментировать чьи-то действия и делать симметричные ответы нам придется, потому что другие государства действуют очень активно. Но при этом, конечно, надо реализовывать собственные инициативы и разрабатывать нестандартные методы. Мы уступаем по объему финансовых ресурсов, которые мы тратим на информационные действия, поэтому нам нужно действовать умнее и эффективнее, с более высоким КПД.

Виктор Мураховский, член Экспертного совета коллегии Военно-промышленной комиссии РФ.

«Международная жизнь»: Как вы оцениваете действия России в информационном противостоянии, в частности принятие законов, ограничивающих иностранное влияние?

Виктор Мураховский: В информационном пространстве юридические меры не имеют серьезных последствий. Они радикально ситуацию не меняют. Могут действовать только локально в определенных участках. Современное информационное пространство имеет глобальный характер, и здесь доминирование достигается другими методами. Это, прежде всего, вкладывание в ресурсы, в ведущие медиахолдинги. Если взять бюджет RT и CNN. Смешно даже сравнивать. Доминирование достигается именно такими методами.

«Международная жизнь»: Насколько активно информационное влияние на Россию иностранных СМИ?

Виктор Мураховский: Влияние весьма сильное. Я как специалист практически ежедневно комментирую новости по темам вооруженных сил, ВПК, военного строительства и техники. Я оцениваю, что в трех четвертях случаев информационным поводом служат, к сожалению, сообщения западных СМИ, политических деятелей или военных. Вопрос ко мне начинается с фразы «журнал The National Interest опубликовал статью …», «Американский председатель Комитета начальников штабов сказал …» или «президент Франции заявил …». Вот с этого начинаются просьбы о комментарии в большинстве случаев. Основные информационные поводы приходят с Запада, поэтому доминирование очень заметно.

«Международная жизнь»: Что в информационном влиянии стран друг на друга представляет наибольшую угрозу?

Виктор Мураховский: Когнитивная функция сейчас не доминирует, преобладает эмоциональная. И мы сами знаем эффект «постправды» заключается в том, что идет воздействие на эмоции, а не на сознание людей и понимание обстановки. Потом, может быть, всплывают те факты, которые подтверждают неправильность информации. Но уже поздно, реакция на событие произошла. Такое воздействие на эмоции приводит к некоторому аффекту даже у лиц принимающих решения, и они начинают реагировать мгновенно. Вспомним апрельское решение Дональда Трампа нанести удар крылатыми ракетами по Сирии. На эмоции воздействовали картинки с якобы отравленными детьми. Потом выясняется, что это фальшивка, что это было смонтировано, но событие произошло. И это хорошо, что удар по сирийскому аэродрому Шайрат. А если под угрозу были бы поставлены российские военнослужащие. Это совсем другой уровень катастрофы. Поэтому это очень опасно. У американцев до 2010 года сфера борьбы в информационном, публичном пространстве. В СМИ – это все относилось к психологическим операциям. Сейчас все это входит составной частью в сферу ведения информационных операций.

Андрей Климов, зампредседателя Комитета по международным делам.

«Международная жизнь»: Можете ли Вы привести примеры информационного воздействия на Россию?

Андрей Климов: У западных стран идет структурирование, у них восемь СМИ, которые мы определили как иностранных агентов. Они имеют каждый своего адресата. Как по регионам: отдельно на Кавказ, отдельно на Дальний Восток. Так и по категориям людей, которые это воспринимают. Они естественно не работают для таких как я. Они работают с нами индивидуально и совершенно другими способами. Для этого делаются громкие заявления, ведутся какие-то страшные беседы. Это тоже информационная атака только не через СМИ. Выводят каких-то людей, которым пытаются за чашкой кофе что-то объяснить. Если мы берем возрастную структуру, то у них, конечно, отдельно идет обработка через молодежь. Причем по таким информационным каналам, которые молодежь невольно возьмет. В том числе через игры. Игры, не все, но часть из них, сами по себе уже являются информационными каналами воздействия на психику и выполняют функцию антироссийски настроенного агитатора.

«Международная жизнь»: Расскажите подробнее, как работают с такими как Вы?

Андрей Климов: До того как они опубликовали свою телефонную книгу, и все с ужасом у нас этого ждали, в том числе благодаря и нашей пропаганде: «Сейчас американцы примут санкции!». Вы что с ума сошли?  «Через два дня 22 августа, ой-ой-лй», – писали они. Что случится 22-го августа? Ничего непонятно. «Американцы арестовали в общей сложно сотни миллионов активов», – читаю в прессе. Так это они за предшествующие годы сотни миллионов, а не 22 августа, понимаете? То есть мы даже подхватываем. Кумулятивный эффект возникает дополнительный. Мы сами концентрируем на этом внимание, ретранслируя их страшилки. Вот что происходит.

Своим мнением о развитии информационного противостояния поделился и политолог Максим Додонов.

Максим Додонов: Сегодня ведутся попытки промывать мозги в интересах Запада не только на территории других стран. Огромное количество фондов спонсируют как отдельных людей, так и СМИ, действующие на территории России и соседних государств. Взять хотя бы Сороса. На западные деньги создаются ресурсы, на которые сами агитаторы потом и ссылаются. В том числе, на международных конференциях. Так проще обвинять Москву во всех смертных грехах. Взять, например, StopFake на Украине. Врут под предлогом, якобы, разоблачений. И делают это агрессивно. Еще дальше пошли те же «Белые каски». Это еще и киностудия сейчас. 
Их игровое кино, снятое в Сирии, мы регулярно видим в Сети. А цитировать их и ссылаться на них не гнушаются даже некоторые так называемые «дипломаты» в ООН. Да что там – доказанный факт: ЦРУ работают с Голливудом, чтобы некоторые идеи о превосходстве отдельной страны или образ врага ушли в массы по всему миру. Мы знаем о выделении в этом году Госдепом 120 миллионов долларов на противодействие «российской пропаганде», как это назвали в США. Звучали и более значительные суммы. Суммы для создания иной реальности. Согласно Геббельсу – чем больше ложь, тем скорее в нее поверят.

Фотогалерея

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs