ПРОШЕДШЕЕ в середине июня 2009 года в Екатеринбурге заседание Совета глав государств Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), на котором Россия в порядке ротации передала свою роль председателя Узбекистану, отчетливо показало как достижения, так и проблемы этой организации за последний год. Основные достижения связаны прежде всего с сотрудничеством государств-членов в области безопасности. На совещании глав военных ведомств государств-членов в апреле 2009 года был утвержден План сотрудничества министерств обороны государств - членов ШОС на 2010-2011 годы, предусматривающий проведение целого ряда многосторонних и двусторонних учений, в основном антитеррористической направленности. Активно взаимодействуют другие силовые ведомства, координацией сотрудничества которых занимается находящаяся в Ташкенте Региональная антитеррористическая структура (РАТС).

За период российского председательства в РАТС были подготовлены, а на саммите приняты Конвенция ШОС по борьбе с терроризмом, Программа сотрудничества государств - членов ШОС по борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом на 2010-2012 годы, а также подписано Соглашение о подготовке кадров для антитеррористических формирований государств - членов ШОС. Все эти документы переводят планы сотрудничества по борьбе с террористической угрозой в практическую плоскость. И это неслучайно. Ведь основной стратегической угрозой для государств ШОС является проникновение или активизация террористических групп, способных возбудить или обострить сепаратистские настроения в отдельных регионах и серьезно дестабилизировать обстановку в них. С подобными явлениями сталкивалось большинство государств ШОС, а события в Синьцзяне летом 2009 года показывают, что от них не застрахованы и самые стабильные.

Определенная привлекательность подхода ШОС к борьбе с терроризмом в неразрывной связи с проблемами сепаратизма и экстремизма видна и из того факта, что одним из обладателей нового статуса "партнера по диалогу" стала (наряду с Республикой Беларусь) Шри Ланка - государство, где вопрос борьбы с терроризмом и сепаратизмом стоит особенно остро.

Терроризм

ИМЕННО АФГАНИСТАН является основным источником внешней террористической угрозы для государств - членов ШОС. В связи с этим, важнейшим успехом ШОС является ее активное подключение к решению афганской проблемы. Проведение 27 марта в Москве под эгидой ШОС специальной конференции по Афганистану - важный этап как в развитии этой организации, так и эволюции подхода международного сообщества к региональным проблемам. Нынешняя ситуация в Афганистане - один из основных результатов внешнеполитического курса прошлой администрации США. После террористической атаки на американские города 11 сентября 2001 года, организованной, по американским данным, с территории Афганистана, тогда контролировавшимся Талибаном, США, заручившись поддержкой союзников по НАТО и некоторых других государств, быстро оккупировали эту страну и ликвидировали основные базы террористов. Такой ответ, в принципе, понятен, однако односторонний характер действий США, недоучет сложности внутренней ситуации в Афганистане, его истории, в частности истории прошлых попыток навязать его народу чуждые режимы, постепенно привели к множеству проблем. Главные из них - слабость нового руководства страны, теряющего контроль над все большими территориями государства, активность террористов, которые сегодня свободно чувствуют себя не только во многих провинциях Афганистана, но и Пакистана, в десятки раз возросшее производство наркотиков. Сегодняшняя ситуация в Афганистане создает серьезные проблемы для всего мира, и прежде всего для соседних стран.

Именно эти проблемы были обсуждены на конференции в Москве. ШОС как раз и объединяет соседние с Афганистаном государства, а также страны, пользующиеся в этом регионе значительным влиянием. Администрация Дж.Буша, в целом придерживавшаяся крайне односторонних подходов, основанных на неконсервативном фанатизме, не высказывала желания сотрудничать с ШОС по Афганистану. Намеки определиться с конечными сроками пребывания военных контингентов на территории стран-членов, содержавшиеся в декларации Совета глав государств ШОС 2005 года, игнорировались. Однако теперь произошли изменения: ушла администрация Дж.Буша, ситуация в Афганистане значительно ухудшилась, Бишкек принял решение о закрытии базы США в Манасе. С одной стороны, новой администрации в Вашингтоне крайне необходимо сотрудничество всех, кого только можно привлечь к решению афганской проблемы. Крах Запада там будет серьезнейшим, возможно, непоправимым ударом по всей системе международных отношений. С другой стороны, и страны ШОС, на которых непосредственно направлены террористическая и наркотическая угрозы, исходящие из Афганистана, крайне заинтересованы в стабилизации ситуации в этой стране.

Московская конференция важна тем, что продемонстрировала как решимость ШОС вплотную заниматься проблемами соседа, так и желание Запада идти на серьезное сотрудничество. ШОС давно занимается Афганистаном: с 2005 года работает контактная группа ШОС - Афганистан, Президент этой страны Хамид Карзай неоднократно приглашался на саммиты Организации в качестве гостя. На мартовской конференции, проводимой по инициативе России как страны, председательствовавшей в ШОС, были рассмотрены вопросы развития обстановки в Афганистане и ее влияния на сопредельные государства, наращивания совместных усилий международного сообщества в противодействии терроризму, незаконному обороту наркотиков и трансграничной организованной преступности, исходящим с афганской территории. Основными стали вопросы наркотрафика и организованной преступности как угроз для соседних стран. Формально внутриполитические проблемы Афганистана не обсуждались, так как они не входят в компетенцию ШОС, однако, естественно, без их решения внешние угрозы вряд ли смогут быть устранены. Было принято три итоговых документа: общая декларация всех участников конференции, а также заявление и план действий членов ШОС и Афганистана по борьбе с терроризмом, незаконным оборотом наркотиков и организованной преступностью на афганском направлении. О значении конференции и роли ШОС в мировом сообществе говорит состав участников: сразу после вступительного слова министра иностранных дел России Сергея Лаврова выступил Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, в конференции приняли участие генеральный секретарь ОБСЕ Марк Перрин де Бришамбо и, что особенно важно, заместитель генерального секретаря НАТО Мартин Говард. Большинство стран ШОС были представлены на уровне министров иностранных дел, приняли участие и представители государств - наблюдателей ШОС, стран "Группы восьми", а также таких международных организаций, как ОДКБ, ЕС, СНГ, ОИК, СВМДА.

Участие НАТО, а также представителей США и их основных союзников - свидетельство изменившегося настроения, желания реально сотрудничать с ШОС и ее членами по Афганистану. И это неслучайно: через ШОС, а не в конфронтации с ней, гораздо легче решить стоящие перед международной коалицией проблемы: привлечение к диалогу Ирана, осуществление транзита грузов и даже обсуждение вопросов пребывания войск коалиции на территории государств - членов ШОС. И государства ШОС, также заинтересованные в стабильной обстановке в Афганистане, идут навстречу. Выступая на пресс-конференции в Кабуле 16 марта 2009 года, Сергей Лавров выразил готовность "содействовать повышению эффективности деятельности Международных сил содействия безопасности" и даже "обсуждать дополнительные меры". Он также поддержал "вовлечение в эти усилия всех без исключения соседей Афганистана". Речь здесь явно идет о принятом незадолго до этого решении разрешить транзит невоенных грузов и возможности обсуждения транзита грузов военных, а также привлечении к решению проблемы Ирана и Пакистана. А во время визита Президента США Барака Обамы в Москву в июле 2009 года Россия пошла дальше, разрешив и транзит военных грузов через свою территорию.  

Вкладом России в решение афганской проблемы можно считать и ее усилия по расширению торгово-экономического сотрудничества с этой страной, в том числе и программ помощи, в частности в области подготовки специалистов. Во время визита в Кабул российский министр также объявил о значительных мерах по расширению сотрудничества с афганским правительством. Выступая на московской конференции, Сергей Лавров упомянул о более 140 объектах промышленности, энергетики, здравоохранения, образования, сооруженных в Афганистане при содействии СССР. В августе
2007 года Россия списала Афганистану долг в размере более 10 млрд. долларов. "Мы помогаем афганскому народу и сегодня, в том числе в том, чтобы справиться с нехваткой продовольствия, ведем в Афганистане транспортное и энергетическое строительство, восстанавливаем объекты системы образования, готовим афганских специалистов", - отметил российский министр.

Тем не менее представляется, что государствам ШОС еще предстоит провести серьезную разъяснительную работу по реальной обстановке в Афганистане. Представления западных коллег о ней часто звучат весьма абстрактно. Так, на встрече с представителями российского экспертного сообщества, прошедшей в  посольстве США в Москве в феврале 2009 года, заместитель заместителя госсекретаря США по делам Южной и Центральной Азии Патрик Мун, который, кстати, представлял США на московской конференции, убеждал присутствующих, что положение в Афганистане не так уж плохо, а главная его проблема - недостаток демократии, который будет восполнен во время предстоящих в этом году президентских выборов. Российские эксперты представили гораздо более пессимистичную картину и советовали американцам быть более практичными: например, воспользоваться "чеченским вариантом", то есть найти наконец местного сильного и более или менее лояльного лидера, способного навести порядок в стране, а уж затем думать обо всем прочем. Не улучшают атмосферу для расширения сотрудничества с Россией в афганском вопросе, в котором США и другие государства НАТО явно нуждаются, и такие недружественные действия, как проведение военных учений в Грузии в мае 2009 года. Есть и другие проблемы. Так, видимо, под давлением США Афганистан тормозит программу подготовки специалистов для силовых структур по линии ОДКБ и вообще предпочитает, как и США, связям с ОДКБ сотрудничество на двусторонней основе.

Об остаточной бравурности американского подхода свидетельствует и отношение Вашингтона к проведению международной конференции по Афганистану 31 марта в Гааге. Поначалу она планировалась как мероприятие НАТО. Однако, видимо, поняв, что для реального решения проблемы такого формата недостаточно, ее перевели под эгиду ООН. Правда, председательствовал на конференции специальный посланник Генсека ООН в Афганистане норвежский дипломат Кай Эйде, и прошла она в Нидерландах, которые, как и Норвегия, входят в НАТО. Тем не менее перевод конференции под эгиду ООН привел к значительному расширению состава участников, которые представляли около 80 государств. В такой обстановке принятие практических решений было вряд ли возможно. Скорее, смысл конференции свелся к представлению США афганской стратегии новой администрации и их попыткам привлечь к сотрудничеству (предоставление вооруженных сил и финансовых средств) наибольшее количество стран. Ведь на сегодня из Афганистана планируют вывод своих войск даже ближайшие союзники Вашингтона. 

В отличие от гаагской, московская конференция имела региональный и более практичный характер. Ее успех был обеспечен практической целью - забыть о старых спорах и наладить сотрудничество всех соседей Афганистана с международной коалицией для стабилизации положения в этой стране и минимизации исходящих из нее угроз. 

Сегодня, после очевидных достижений в обсуждении афганской проблемы, представляется, что для ШОС крайне важно не останавливаться на достигнутом, а сыграть важную роль в практическом решении афганского вопроса. Следующим шагом могла бы быть инициатива по организации межафганского мирного диалога. Для этого у Организации есть все возможности. Такой диалог может быть инициирован под эгидой ШОС при условии, что государства-члены и государства - наблюдатели ШОС, обладающие влиянием на отдельные афганские этнические группы (Таджикистан, Узбекистан, Иран, Пакистан, Индия), стимулируют эти группы к участию в переговорах о внутреннем урегулировании в Афганистане. Участие представителей международной коалиции также крайне желательно. Однако, учитывая их настороженное отношение к любым инициативам, исходящим не от них самих, на такое участие можно рассчитывать только на более позднем этапе, после первых реальных успехов диалога. В определенной степени моделью для данного механизма могла бы послужить работа Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху.

Даже простая встреча лидеров афганских группировок, проведенная в столице одной из "незаинтересованных" стран ШОС (этнические группы которых активно не участвуют в афганском конфликте), например, в Бишкеке или Астане, имела бы значительный демонстрационный эффект. Россия, Китай и Казахстан могли бы выступить гарантами возможного соглашения.

Такая инициатива в какой-то степени развивала бы идею Президента Узбекистана Ислама Каримова (вновь высказанную им на Екатеринбургском саммите), предложившего возобновить деятельность группы "соседей и друзей Афганистана" "6+2" (Иран, Китай, Пакистан, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан, Россия и США), функционировавшей до событий 11 сентября 2001 года, преобразовав ее в "6+3", добавив к "друзьям" еще и НАТО. Недостатком этой схемы является отсутствие в ней самого Афганистана, в результате руководство этой страны отнеслось к ней холодно. Учитывая тот факт, что без участия как Афганистана,  так и Узбекистана решение афганской проблемы вряд ли возможно, а также то, что большая часть потенциальных участников каримовской "девятки" либо члены, либо наблюдатели ШОС, группа "соседей и друзей" могла бы действовать под эгидой ШОС. 

Образование

ДРУГИМ ЯВНЫМ УСПЕХОМ является развитие сотрудничества в области образования, и прежде всего перешедший в практическую плоскость проект создания университета ШОС. Этот университет будет иметь форму сетевого, то есть состоять из совокупности отдельных специальных программ разного уровня (бакалаврских, магистерских и аспирантских), расположенных в одном или нескольких специально отобранных вузах каждой из стран. Первоначально обучение будет проводиться по пяти направлениям: регионоведение, информационные технологии, экология, нанотехнологии и энергетика. Способ отбора каждая страна определяет сама. В России Министерство образования и науки провело открытый конкурс, победителем которого оказались 16 известных вузов страны. На первом этапе под руководством образовательных ведомств государств-членов вузы - участники университета должны будут согласовать программы обучения и другие технические детали. Но через год-два начнется обучение по программам ШОС, направленным на подготовку специалистов как для органов Организации, так и для ведомств и компаний, заинтересованных в сотрудничестве на пространстве ШОС. Обязательным условием обучения будет изучение обоих официальных языков Организации - русского и китайского, причем студент сможет часть программы проходить в вузе, например, собственной страны, а часть - в другой стране - участнице проекта.    

Экономика

МИРОВОЙ финансово-экономический кризис  делает необходимым расширение экономического сотрудничества в рамках ШОС, объединение усилий государств-членов по его преодолению, изучение опыта друг друга по принятию антикризисных мер. В то же время кризис выявил и основные проблемы этого сотрудничества.

Приняв ряд важных документов, в которых изложены планы развития многостороннего экономического сотрудничества и механизмы их реализации, государства - члены ШОС не пошли дальше. Через восемь лет после создания Организации следует признать, что фактически ни один проект многостороннего экономического сотрудничества не реализуется, за исключением разве что строительства двух автодорог, которое началось еще до создания ШОС и которое записали в планы ШОС задним числом. В основном все отчеты заинтересованных ведомств содержат данные о росте двустороннего сотрудничества. Однако все двусторонние проекты реализовывались бы и без ШОС. То же можно сказать и о кредитах, выдаваемых государствам ШОС в одностороннем порядке Китаем, не дождавшимся поддержки со стороны других членов. На сегодняшний день, по китайским данным, таких кредитов выдано уже на сумму около 2 млрд. долларов. Реализация многосторонних проектов затруднена тем, что пока так и не сформированы механизмы их финансирования. Не созданы и органы Организации, намерение образовать которые государства-члены много лет назад провозгласили в официальных документах, - Фонд развития ШОС и Энергетический клуб ШОС. Деловой совет ШОС пока не может изыскать достаточное количество частных инвестиций для реализации многосторонних проектов.

Из сложившейся ситуации делаются различные выводы. Согласно одной точке зрения, которая в большой степени разделяется российскими ведомствами, ответственными за экономическое сотрудничество в рамках ШОС (прежде всего Министерством финансов и Министерством экономического развития), ШОС и не должна заниматься активной реализацией многосторонних проектов. Главной целью Организации должны стать разработка правовой базы сотрудничества между отдельными государствами-членами, унификация таможенного, банковского и другого законодательств и другие меры, которые бы способствовали общему росту экономической активности на пространстве ШОС. Что касается ранее принятых документов о многочисленных объектах сотрудничества, то говорится, что при создании ШОС царила слишком оптимистическая атмосфера, не учитывались сложности реальной экономической ситуации в разных государствах-членах, различия в уровне их развития и что сегодня надо выработать более прагматичную линию.

Другая точка зрения, которой придерживаются в Китае, заключается в необходимости ускоренного развития многосторонних проектов, создания системы их финансирования, движения в сторону создания зоны свободной торговли. В Китае обращают внимание на пассивность России в вопросах экономического сотрудничества в ШОС, на ее стремление развивать сотрудничество с государствами Центральной Азии исключительно в рамках ЕврАзЭС. Беседы с китайскими экспертами по ШОС, близкими к руководству КНР, а также содержание их выступлений на ряде конференций, посвященных тематике ШОС, позволяют сделать вывод о серьезном разочаровании китайской стороны состоянием дел в этой организации и позицией России по ряду вопросов. Вопросы у китайской стороны вызывает прежде всего  отсутствие заинтересованности России в углублении многостороннего экономического сотрудничества. Китайские эксперты высказывают мнение, что Россия взяла курс на широкомасштабное экономическое сотрудничество в рамках ЕврАзЭС и утеряла интерес к экономической составляющей ШОС. С их точки зрения, Россия должна определиться относительно роли ОДКБ, ЕврАзЭС и ШОС в своей внешней политике* (*Эти позиции четко сформулировал, в частности, заместитель председателя Китайского национального исследовательского центра ШОС, бывший посол КНР в России Ли Фэнлинь на семинаре "Россия и Китай в новой международной среде", проведенном Советом по внешней и оборонной политике 20-22 марта 2009 г. в Москве.)

Позиция российских сторонников ограниченного развития экономического сотрудничества в рамках ШОС строится на двух положениях. Первое - нежелание выделять государственные средства на инвестирование затратных проектов. Второе - беспокойство по поводу того, что Китай как экономически более мощная держава каким-то образом обойдет Россию в рамках экономического сотрудничества, ущемит ее интересы. Обе эти позиции безосновательны.

Во-первых, Россия выделяет значительные средства на развитие других международных организаций. Как известно, весь бюджет ШОС составляет около 4 млн. долларов. Для сравнения, российский взнос в ОБСЕ в 2007 году составлял около 6 млн. евро, до этого - 9 млн. евро. И это при том, что деятельность ОБСЕ в целом, в том числе и в Центральной Азии, часто вызывает критику в России, включая на официальном уровне. Ежегодный взнос России в бюджет Совета Европы составляет 25 млн. евро. В рамках ЕврАзЭС создан Евразийский банк развития, доля России в уставном капитале которого составляет 1 млрд. долларов, Казахстана - 0,5 млрд. долларов. Недавно в ЕврАзЭС был образован Антикризисный фонд, размер которого составляет 10 млрд. долларов. Согласно предварительной информации, взнос России в него составит около 7,5 млрд. долларов, Казахстана - около 1 млрд. долларов. Бюджет Союзного государства России и Белоруссии на 2009 год определен в размере порядка 5 млрд. рублей (то есть около 90 млн. долл.). Неужели все эти организации настолько важнее для России, чем ШОС, что невозможно изыскать на ее работу адекватных средств? Это весьма сомнительно, учитывая, что ШОС -  единственная региональная международная организация, в которой происходит согласование интересов России с таким мощным государством Азии, как Китай.

Здесь встает второй вопрос о соответствии широкого экономического сотрудничества в рамках ШОС национальным интересам государств-членов. Нет никаких оснований рассматривать ШОС как организацию, в которой доминируют интересы какой-то одной страны, например КНР. Как известно, все финансовые взносы России в ШОС равны китайским. Кроме того, используемый в ШОС при принятии решений принцип консенсуса как раз соответствует национальным интересам государств менее мощных, так как ставит их вровень с лидерами. 

Что касается опасений по поводу того, что экономическое влияние Китая в Центральной Азии будет расти, а российское - снижаться, то это и так происходит. Например, во внешнеторговом обороте Казахстана Китай все еще уступает России, но за последние десять лет он увеличил свой товарооборот с этой страной в 22 раза, а Россия - лишь в девять раз. Причем и Россия, и Китай значительно уступают Евросоюзу. В других государствах Центральной Азии - картина сходная. Однако причина этого кроется в нежелании Москвы теснее взаимодействовать с Пекином, что порой приводит к ненужной конкуренции. Как раз активное взаимодействие с Китаем в Центральной Азии в экономической области создаст возможность для согласованной политики, взаимного учета интересов, в том числе российских - Китаем.

Распространяемая некоторыми СМИ теория о том, что Китай якобы старается экономическими методами "прибрать к рукам" Центральную Азию в ущерб интересам России, не соответствует реальности. Китай, как Россия и другие члены ШОС, прежде всего заинтересован в политической стабильности и экономическом развитии государств Центральной Азии. Реальные китайские торговые интересы здесь минимальны. Не следует забывать, что доля России и государств Центральной Азии вместе взятых во внешнеторговом обороте Китая в 2008 году составила всего лишь 3,3%. Даже захват всех рынков Центральной Азии целиком особенно много китайской экономике не прибавит.

Кроме того, отказ от экономического сотрудничества с Китаем в Центральной Азии усилит отставание и России, и Китая как торгово-экономических партнеров государств этого региона от внерегиональных игроков, прежде всего от ЕС и его отдельных членов. Таким образом, объективно теория "китайской угрозы" в Центральной Азии ведет к укреплению здесь позиций Запада, а основанная на ней политика имеет явный отпечаток односторонней прозападной дипломатии начала 1990-х годов.

Верно то, что в Китае склонны преувеличивать роль торговли в развитии и поддержании стабильности. Настойчивость Китая в этой области связана, в частности, и с тем, что за экономическое сотрудничество с ШОС здесь отвечает Министерство коммерции, занимающееся внешней торговлей. Китайским партнерам, естественно, необходимо разъяснять социальные и политические опасности, к которым может вести поспешное открытие рынков государств Центральной Азии. В то же время, учитывая перспективу вступления в ВТО России и еще не вступивших туда государств - членов ШОС, можно предполагать, что вопросы тарифных барьеров постепенно отпадут сами собой.

Интерес Китая к Центральной Азии имеет в основном не экономический, а стратегический характер, но не в плане установления контроля, а устранения исходящих отсюда угроз нестабильности и терроризма для самого Китая. По мнению большинства китайских экспертов, Пекин согласен учитывать традиционные российские интересы в этом регионе, но со своей стороны не намерен проявлять пассивность только в силу того, что Россия здесь недостаточно активна.

Именно отказ от согласованного многостороннего сотрудничества в рамках ШОС как раз и приведет к результату, которого так опасаются противники расширения экономического сотрудничества в ШОС, - значительному усилению роли Китая в этом регионе за счет российских интересов. У Китая есть для этого все необходимые экономические средства, и он легко сможет их применить, если окончательно разочаруется в возможности согласованного сотрудничества с Россией. В Екатеринбургской декларации вновь провозглашается "необходимость ускорения реализации крупномасштабных проектов, обеспечивающих расширение транспортно-коммуникационных возможностей региона и выход к мировым рынкам, развитие социальной инфраструктуры, формирование современных международных центров логистики, торговли и туризма, строительство новых предприятий, внедрение инновационных и энергосберегающих технологий, в том числе с возобновляемыми источниками энергии". 

Однако о конкретных механизмах реализации таких проектов в документах саммита ничего не говорится. Слова подписанного там же коммюнике о том, что в минимизации последствий кризиса и  развитии экономического сотрудничества в рамках ШОС возрастающую роль призваны сыграть Деловой совет и Межбанковское объединение ШОС (то есть неправительственные структуры), которым "рекомендовано активнее переходить от преимущественно двустороннего сотрудничества к реализации многосторонних проектов"3, наводят на мысль о том, что сторонам вновь не удалось договориться о государственном финансировании многосторонних проектов. Между тем опыт показывает, то ставка исключительно на неправительственные и бизнес-структуры не дает нужного эффекта, у них нет ни возможностей, ни достаточной заинтересованности, необходимых для  привлечения значительных средств. Без серьезных государственных инициатив дело здесь вряд ли сдвинется с мертвой точки. 

Решение Китая выделить 10 млрд. долларов на многостороннее сотрудничество в рамках ШОС, по сути, означает, что в Пекине устали ждать российского финансового участия в Фонде развития ШОС, о котором, кстати, нет даже упоминаний в итоговых документах саммита, и решили действовать в одиночку. И для Китая это отнюдь не предел. В недавно созданный им совместно с Японией и Южной Кореей Азиатский антикризисный фонд, направленный прежде всего на укрепление сотрудничества этих стран с государствами АСЕАН, взнос Пекина составит 38,4 млрд. долларов, а размер самого фонда - 120 млрд. долларов. Жестокая историческая вражда, иррациональные страхи усиливающегося Китая, обостренное чувство суверенитета, характерное для молодых государств, - все это было преодолено странами Восточной и Юго-Восточной Азии ради экономического развития и процветания. Именно это и есть конкретное проявление нового духа международных отношений. Поднимется ли до подобного уровня так называемый "шанхайский дух", о котором так много говорят с высоких трибун, пока не вполне ясно. Россию пока не очень охотно допускают к многосторонним проектам в этом регионе, и предлогом здесь служит недостаточный уровень торгово-экономических отношений со странами АСЕАН. Продолжающееся отсутствие интереса к многосторонним проектам в рамках ШОС может привести к тому, что Россия окажется на обочине экономического сотрудничества и в Центральной Азии.

Значительная часть привлекательности международной организации основывается на ее финансовых возможностях, которые должны быть направлены на выравнивание уровня развития ее членов. Именно поэтому все новые и новые государства стремятся, например, в ЕС или АСЕАН. Активная линия Китая на развитие сотрудничества с государствами Центральной Азии способствует созданию здесь обстановки социальной стабильности и экономическому развитию региона, что отвечает интересам России. Однако если Москва и дальше будет медлить с подключением к финансированию многосторонних экономических программ, ШОС действительно будет рассматриваться в Центральной Азии как организация, в которой доминирует Китай, с которым (кроме Европы) и имеет смысл иметь дело, по крайней мере, в области экономического сотрудничества. Конечно, и менее крупным членам ШОС необходимо избавляться от иждивенческой психологии, перестать рассматривать все международные организации только как доноров. Каждый должен вносить свой посильный вклад в коллективные усилия. Примером опять может служить упомянутый Азиатский антикризисный фонд, 22% в который внесут государства АСЕАН.

Первый звонок разлада

НА ЕКАТЕРИНБУРГСКОМ САММИТЕ председательство в ШОС было передано Узбекистану, последнее время занимающему в Организации особую позицию. Приостановив членство в ОДКБ, Ташкент и в ШОС участвует лишь в ограниченном круге мероприятий. Так,  Узбекистан не прислал представителей ни на московскую конференцию по Афганистану (хотя, по некоторым данным, решение об этом принималось в самый последний момент), ни на учредительную конференцию Молодежного совета ШОС, прошедшую в Екатеринбурге в начале мая 2009 года, не участвует он и  в организации Энергетического клуба (проект которого, кстати, выдвинул один из научных центров именно этой страны) и в сотрудничестве в области образования.

Официальные представители Ташкента не часто разъясняют позицию своей страны. Выступая на конференции "Россия в Центральной Азии", прошедшей в МГИМО (У) МИД России 22 апреля2009 года, бывший первый заместитель министра иностранных дел, а ныне посол Узбекистана в России Илхомжон Нематов высказался в том плане, что его страна небогата и тратить деньги на участие в мероприятиях, не имеющих практического значения, возможности не имеет. С одной стороны, кто-то может посчитать эту позицию эгоистичной - там, где нам денег не дадут, мы участвовать не будем, а попросим у других. С другой же - в ней есть определенный резон. При отсутствии реального многостороннего экономического сотрудничества ШОС стоит перед угрозой превратиться в дискуссионный клуб лидеров и других руководителей, как это уже почти произошло с СНГ. Но если СНГ еще скрепляет ореол общей истории в составе СССР, то ШОС для государств Центральной Азии без экономики особого интереса не представляет. В экономике лучше иметь дело с ЕС и Китаем, в политике -  с НАТО и ОДКБ (или прямо с Россией и США). И позиция Узбекистана в этом вопросе, возможно, первый звонок.

В СВЯЗИ С ОБИЛИЕМ ПРОБЛЕМ, стоящих перед ШОС сегодня, Россия не должна терять инициативу и в период после завершения своего председательства. Исходя из вышеизложенного, во-первых, было бы целесообразно выступить с инициативой по организации межафганского диалога под эгидой ШОС. Во-вторых, экономически развитым государствам-членам можно было бы предложить изыскать средства для увеличения бюджета ШОС. Крайне необходимо в ближайшее время создать Антикризисный фонд ШОС, который мог бы в перспективе эволюционировать в Фонд развития ШОС. Такой фонд (как и Евразийский банк развития) мог бы финансировать важнейшие экономические проекты в государствах-членах, в том числе и  России.

Важной мерой по рационализации работы Организации было бы предоставление больших прав Секретариату ШОС, в том числе и в  области определения многосторонних экономических проектов и их финансирования. Другой мерой в этом направлении могло бы стать ограничение области действия принципа обязательного участия всех государств-членов в каждом проекте ШОС, с тем чтобы малая заинтересованность одного члена в конкретном проекте не могла затормозить весь проект (как это происходит сейчас, например, с созданием Энергетического клуба ШОС).

Принципу консенсуса не противоречило бы правило, согласно которому, если никто из членов не имеет принципиальных возражений против проекта, но кто-то не хочет в нем участвовать, проект может осуществляться лишь теми, кто в нем заинтересован. Такое правило действует, например, в АСЕАН. Наконец, необходимо поддержать исходящее от Министерства коммерции КНР предложение по созданию постоянно действующего аналитического центра ШОС, который бы снабжал правительства государств-членов аналитическими материалами по стратегии борьбы с экономическим кризисом, а также другим актуальным вопросам развития Организации* (*Такое предложение было высказано на конференции в Китайском институте международных проблем МИД КНР "Усиление экономического сотрудничества между странами ШОС в контексте глобального финансового кризиса" (2-3 апреля 2009 г., Пекин) директором Департамента стран Европы Министерства коммерции КНР Сюй Тункаем, курирующим вопрос ШОС.) принятие подобных мер во многом способствовало бы укреплению международного престижа ШОС, усилению эффективности работы Организации и закреплению в ней роли России в качестве ведущей творческой силы.