Москва в Новом свете

Нью-Йорк, как никакой другой американский город, похож на Москву. Такое впечатление создается от по-московски напряженного ритма жизни города, множества пешеходов на улицах и разветвленной сети муниципального транспорта, что совсем не характерно для Америки.

Как Москва, так и Нью-Йорк имеют свои суровые характеристики, выраженные в народных поговорках «Москва слезам не верит» и «Большое яблоко не укусишь». Это о тех и в назидание тем, кто хочет с наскока покорить мегаполисы в разных концах света, но лишь обламывает себе зубы. Может, потому и называют Нью-Йорк «Большим яблоком»? А, может, потому, что он состоит из районов, как яблоко из нарезанных долек (хотя дольки, города-спутники, были присоединены к нему лишь в начале 20 века).

Сердцевина «Большого яблока» - Манхэттен – напоминает центральную часть Москвы внутри Садового кольца: такое же сумасшедшее автодвижение, те же пробки, особенно в «бутылочных горлышках», через которые водители пытаются прорваться за пределы Манхэттена. Например, чтобы перебраться через Гудзон в Нью-Джерси, существуют только три пути – два тоннеля и один мост. Как результат, большинство жителей Манхэттена, даже очень зажиточных, не имеют своих автомобилей: слишком накладно (парковка) и бесполезно. Проще и экономичнее передвигаться на городских такси, которых в Нью-Йорке неимоверное количество, или пользоваться относительно новой услугой – вступив в клуб, без всяких бюрократических формальностей брать машину на одну поездку в пределах города в одном из многочисленных подземных гаражей и оставлять ее в другом.

Печать мегаполиса отражается на лицах нью-йоркцев, как и москвичей: народ в массе своей не улыбается, хотя Нью-Йорк признан самым вежливым городом мира. Мы даже слышали шутку от экскурсовода, развлекавшего туристов: «Улыбайтесь, иначе вас примут за жителей Нью-Йорка».

Архитектура «Большого яблока», впрочем, как и Москвы, интересна своей эклектичностью, а не единым стилем. Небоскребы соседствуют с трех-, четырех-этажными постройками с пожарными лестницами по фасаду, стекло и бетон могут чередоваться с кирпичом, а то и чугуном. Дело в том, что в начале 20 века сталелитейные магнаты отливали чугунные фундаменты и колонны по фасаду зданий на Манхэттене, подчеркивая таким образом свою профессиональную специфику. Однако больше всего поражает, когда, проезжая по одной из улиц «нижнего Манхэттена» (то есть южной его части), замечаешь на крыше дома силуэт с характерно вскинутой рукой. Да, это монумент вождю пролетариата, в начале 1990-х годов вывезенный из Москвы американским миллионером левых убеждений и установленный в Нью-Йорке на крыше дома, которому его владелец присвоил название «Красная площадь».

Вообще-то «левых» миллионеров в Нью-Йорке большинство – город, как и весь штат, политически окрашен в синий цвет Демократической партии: «правым» миллионерам и даже миллиардерам живется несладко. Задумал несколько лет назад ныне скандально известный медийный магнат Руперт Мэрдок купить квартиру в престижном доме у Центрального парка, но домовый комитет  (в основном из миллионеров-либералов) постановил «не прописывать» миллиардера правого уклона, потому как даже в одном лифте с ним ездить им «некомильфо». Говорят, пришлось г-ну Мэрдоку пристраивать к своей квартире отдельный лифт (ежемесячное содержание которого обходится ему в 18 тыс. долларов), чтобы только соседям на глаза не попадаться. Так что не только москвичей квартирный вопрос испортил.

Признаки внешней схожести лежат на поверхности и бросаются в глаза. Мы же попытаемся найти московские следы на нью-йоркских улицах и долгих американских дорогах.

Вот, например, москвич, впервые попавший в Нью-Йорк, будет «приятно» удивлен наличием монументов, с поразительно знакомым творческим стилем. Уже второе детище З.Церетели, на этот раз посвященное жертвам теракта 11 сентября 2001 г., установлено после долгих пререканий в устье Гудзона. Первый подарок мастера, навеянный темой разоружения, установлен у здания ООН: как будто сошедший с герба Москвы Георгий-Победоносец пронзает копьем дракона, состоящего из частей ракеты СС-20.

Конечно, больше всего чувствуется влияние Москвы, особенно высотного здания на Садово-Кудринской, в высотном здании ООН на берегу Ист-Ривер. В ООН посланцы Москвы, российские дипломаты, всегда на виду, а о многих сложены легенды. Если вы в качестве туриста попадете в зал Генеральной ассамблеи, то вам непременно расскажут, как прилетевший из холодной Москвы А.А.Громыко, прямо на трибуне потерял сознание от теплового шока, но, придя в себя, нашел в себе силы закончить выступление, чем заслужил аплодисменты. Или, как в 1970-е годы журналист-маоист из Юго-Восточной Азии облил красной краской входящих в Совет Безопасности постоянных представителей СССР и США. Советский постпред – О.Трояновский, не потеряв чувства юмора, обратился к своему американскому коллеге, имея в виду известный лозунг времен маккартизма: «Ну, что? Лучше быть красным, чем мертвым?» (“better red than dead?”).

Свой отпечаток Москва наложила не только на наших дипломатов. Не вызывает удивление русская речь оживленно беседующих между собой дипломатов разного цвета кожи: в постпредствах развивающихся стран при ООН работает много выпускников московских вузов.

Русскую речь, конечно, услышишь больше всего на Брайтон-Бич, хотя Брайтон – это не Москва, а, скорее, Одесса или Малороссия. Гостивший у нас знакомый рассказывал, как он спросил на Брайтоне дорогу к ближайшей станции метро, а ему ответили: «Мы в их Америку не ходим».

Совсем по-одесски звучат брайтоновские диалоги:

Покупатель: «А нет ли у вас копченой рульки?»

Продавщица своей товарке: «Соня, ты слышала? Уже четвертый человек спрашивает рульку – сегодня весь Брайтон варит гороховый суп».

Или в ресторане:

Посетитель: «Текилы, пожалуйста»

Официант: «Вот ваш виски с содовой»

- «Я заказывал текилу»

- «Значит - это текила»

Так что лучше заказывать самый стандартный русский столовый напиток - водку «Столичную» (по-американски «Столи») – ее-то не перепутают. Она ведь тоже - символ Москвы, хотя наши отечественные (в основном как раз столичные) бизнесмены пытаются внедрить на рынок Нью-Йорка и новые брэнды. Как-то довелось присутствовать на презентации водки компании «Русский стандарт», выпускаемой специально для американского рынка. Название водки – «Русский стандарт» - руководство компании решило поменять, так как для американского потребителя «стандартный» означает «рядовой», ничем не выделяющийся. И российские маркетологи не нашли лучшего названия для своей продукции на американском рынке, чем  «Империя». Заметьте, не «Либерти» или «Глоток свободы», а «Империя». Для проведения торговой политики владельцы компании ни много, ни мало сняли целый остров, на котором как раз и стоит статуя Свободы.

Ну, а что же за пределами Нью-Йорка? Что есть еще московского в Новом свете? Целых 10 городов с названием Москва. В ближайшем (200 км от Нью-Йорка в штате Пенсильвания) мы оказались по случаю рыбалки.

По красивейшему горному серпантину дорога из Нью-Йорка ведет вдоль реки Дэлавер, на болотистом островке которой стоит одноименный форт – тюрьма для военнопленных времен Гражданской войны (1861-1865). За период войны их прошло через Форт Дэлавер около 32 тысяч. Коменданта тюрьмы прозвали «Генерал Кошмар» (General Terror), но смертность была относительно низкой – 7,2% (погибло 2 700 человек), в то время как в других тюрьмах она поднималась до 20%. В тюрьме, рассчитанной на 6 тысяч человек, иногда содержали до 12 тысяч заключенных, которых размещали не только в каменном здании тюрьмы, но и в деревянных бараках и палатках на топи. Вспышка оспы не заставила власти улучшить условия содержания военнопленных армии Конфедерации. Последним освободили из тюрьмы бывшего губернатора штата Техас в 1866 году. Форт Дэлавер служил и гауптвахтой для солдат армии Севера – их сажали на раскаленные от солнца дула пушек и приказывали читать вслух из Шекспира.

Оставив позади мрачную достопримечательность, окунаемся в идиллию природы и вспоминаем о цели поездки.

Особенности американской национальной рыбалки в «Подмосковье» Пенсильвании заключаются в ее схожести с российской. По утру будит пионерский горн лагеря скаутов, что на противоположном берегу озера, поросшего кувшинками и лилиями. Сквозь сон обменялись мнениями: «На зарядку не пойдем». Ловили щук, сомов, плотву, окуней, выудили даже угря.

Особенность американская: держать пойманную рыбу в проволочной сетке за бортом лодки нельзя – черепахи перекусывают проволоку и таскают рыбу. Маленькие черепахи вылезают на прибрежные коряги погреться на солнышке, а крупные выходят на охоту. Средних размеров (сантиметров 40 в диаметре!) черепаха попалась на живца. Мощные лапы с длинными когтями и пасть с острыми зубами устрашали – взять ее в руки даже за панцирь никто не решился: недаром ее называют “black snapper” (to snap – хватать). Мы загнали ее в подсадчик и выпустили в озеро.

Из телефона-автомата американской «подмосковной» деревни можно позвонить в российское дачное Подмосковье и сравнить показатели улова в режиме реального времени.

Неправдоподобно хороши здешние места, и Северовосточная Америка в целом, в сентябре-октябре: туризм, водный и горный, идет круглый год, но неописуемая красота и разноцветье осенней листвы привлекают столь большое количество туристов, что «осенний листопад» (fall foliage) превратился в отдельную многомиллиардную отрасль бизнеса. Осенью открывается и охотничий сезон. Особенность американской национальной охоты в Пенсильвании, помимо обычного отстрела гусей и уток из ружья, – охота на косуль из арбалета и охота на черного медведя. В последние годы охотники отстреливают около 3 тысяч медведей за сезон, что выше, чем в среднем по стране. Пенсильванские черные медведи отличаются размером –подстреленные за сезон 56 медведей весили по 500 и более фунтов. Медведи в последние годы заметно прибавили в весе, питаясь высококалорийной пищей - добывая ее из кормушек для птиц, роясь в мусорных баках у домов, отлавливая лосося - и прибавили в возрасте, безопасно прячась в лесных чащобах и полях голубики на болотах.  Уж где-где, а медведи бродят по Москве в Америке.

Обеспечив себя рыбным пропитанием, пусть и не лососем, поехали прогуляться по Москве в Пенсильвании.

Надо сказать, что американцы, живущие в провинции, развлекаются, общаются между собой, показывают себя и туристов смотрят, устраивая у своих домов вдоль дороги индивидуальные или коллективные распродажи старья и хлама по бросовым ценам, а то и вовсе бесплатно – только забери, но перекинься парой слов с хозяевами. Остановились у одного из придорожных «блошиных рынков». Поинтересовались, бойко ли идет торговля. Нам ответили по-русски: «Хорошо идет торговля в Измайловском парке, а американцы совсем обеднели. Пора возвращаться».

На подъезде к Москве располагается первый православный монастырь в Северной Америке – Свято-Тихоновский мужской монастырь, основанный в 1905 году архиепископом Северной Америки, будущим Патриархом Московским и Всея Руси Тихоном (Белавиным) в честь святителя Тихона Задонского, священнослужителя 18 века и архиепископа Воронежского - духовного мыслителя, который был вдохновителем Ф.М.Достоевского.

В 1898 г. св. Тихон получает в управление кафедру Алеутскую и Аляскинскую в США. Новая епар­хия во многом была еще не уст­роена, разбросана на огромной территории, населенная разными народами. Владыка Тихон за 7 лет укрепил врученную ему цер­ковь. Им основан монастырь Святителя Тихона Задонского в Пен­сильвании, духовные семинарии в Миннеаполисе и Кливленде, православные братства, новые храмы и приходы. Число право­славных в США возросло до 400 тыс. человек. Это были люди раз­ных национальностей: русские, греки, сербы, креолы, алеуты, эскимосы, индейцы. За свои труды в 1905 г. св. Тихон возведен в сан архиепископа. В 1907 г. он со­звал первый Собор Русской Пра­вославной Церкви в Америке. В том же году Святитель отозван в Россию. В 1917 г. св. Тихон был избран в митрополи­ты Московские.

Место для монастыря было выбрано не случайно. Дело в том, что в конце XIX-начале ХХ веков Пенсильванию населяло много славян из Карпатской Руси и Российской империи, работавших на местных угольных и железорудных шахтах.

Монастырь сыграл неоценимую роль в качестве миссионерского центра в жизни и распространении православия на всем континенте. Мысль основать монастырь как отчего дома для церковных служителей, где они могли бы адаптироваться к Америке в отсутствие соблазнов внешнего мира и создания при нем приюта для сирот – детей выходцев из России, принадлежала молодому иеромонаху Арсению (Чаговцеву), будущему архиепископу Арсению Виннипегскому. Монахи, начиная со времени "Великой депрессии" и почти до недавнего времени, жили в состоянии нищеты настолько угнетающей, что лишь несколько человек осмелились вступить в братию Свято-Тихоновского монастыря за достаточно продолжительный период.
Однажды настало время, когда обитель святителя Тихона была выставлена на аукцион, т.к. не смогла выплачивать ссуду за землю. Монастырь сохранился благодаря тому, что никто не был заинтересован в покупке. Сейчас монастырь разросся, а обитель насчитывает 11 человек братии и 60 семинаристов.

Уже проголодавшись, мы остановились у закусочной, но длинная очередь мотоциклистов-байкеров отпугнула. Крутые тучные ребята в коже и цепях с седыми бородами и подругами немалого веса и возраста мирно уплетали пиццу, запивая сладкой газировкой. На одном из мотоциклов увидели рукописный плакат «Ниагара или позор» (Niagara or bust) (расстояние от Москвы до Ниагарского водопада превышает 250 миль).

Судя по карте, уже должны были бы доехать, но указателя с названием «Москва» все не было. Останавливаемся у сельского магазина: «Не подскажете ли, как добраться до центра Москвы?». Продавец, молодой татуированный парень не удивляется – значит, доехали правильно: «Недалеко, после второго светофора под мостом направо».

- Сможем ли мы посетить Красную площадь и Кремль?

Парень шутку не понял, растерянно улыбнулся и из вежливости кивнул.

- А что, сынок, пиво в вашем городе есть?

- Есть. Пивной бар - в центре Москвы.

За мостом направо действительно оказалась Москва. Здешняя Москва – «маленькая деревня». Названа она действительно в честь Москвы российской. Сам поселок насчитывает 2 тысячи жителей, в основном этнических немцев, ирландцев и поляков. Русских осталось всего 2%. Живут «москвичи» по американским меркам очень небогато: доход на душу населения – примерно 20 тысяч долл. в год, как и в остальной «одноэтажной Америке».

Центральная улица Москвы так и называется, без затей, «главная». Надписи на пожарном депо и на полицейской машине гласили: «Moscow Fire Station», “Moscow Police”. Тут же  и ж/д станция, к которой подъезжал поезд с настоящим паровозом 1923 года, с черной копоти дымом из трубы, колоколом и пронзительным  свистком. В них устраивают экскурсионные поездки по горам Поконо с мая по октябрь.

Других достопримечательностей в Москве (штат Пенсильвания) не оказалось. В 2 часа пополудни стрелки городских часов показывали 6.55; у домиков, обитых сайдингом, стояли вылизанные ретро-машины – не антикварная роскошь, а средства передвижения в местах, где новую машину покупать накладно, а старую продать уже больше некому. Более подробную информацию о городке мы решили почерпнуть у аборигенов в местном баре  и при этом отведать  бочкового пива. На двери единственной пивной точки висел замок и захватанная табличка: «Курить не возбраняется. Пива нет». Сердце защемила ностальгия, закурили...

Ключевые слова:

Нью-Йорк, Москва (штат Пенсильвания), Р.Мердок, Форт Дэлавер,Свято-Тихоновский мужской монастырь, Патриарх Московский Тихон

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs