Торговая война ЕС против КНР – старые подходы при новых обстоятельствах

Глава дипломатической службы Евросоюза Жозеп Боррель заявил, что считает «возможно, неизбежной» торговую войну с Китаем.

«Мы не должны быть наивными, мы не заинтересованы в том, чтобы ввязываться в торговую войну [с Китаем] <…>, но, возможно, это неизбежно», отметил Боррель в интервью South China Morning Post. По мнению Борреля, угроза ухудшения европейско-китайских торговых отношений «соответствует логике событий». При всем том, главный дипломат ЕС предостерег Европу от «систематической конфронтации с Китаем» или попыток «сдерживать его рост», поскольку, по его словам, «мы не можем противостоять возвышению Китая».[i]

Проблема экономических связей с Китаем давно беспокоит Евросоюз. Стремительный рост китайской экономики и перераспределение в пользу Пекина глобальной экономической мощи воспринимается многими европейцами как технологический и геоэкономический вызов. Одни выступают за компромисс в отношениях с Пекином, указывая, что китайский экономический и промышленный потенциал уже слишком велик, и ЕС «упустил момент», когда еще мог бы остановить намечавшееся отставание, которое теперь будет лишь неуклонно расти. «Ястребы», напротив, не теряют надежды использовать совокупную экономическую мощь ЕС и нанести ответный удар. Они указывают на потребность Европы в сохранении ключевых отраслей промышленности. И такой сценарий сулит как раз полномасштабную торговую войну с Поднебесной.

В целом, речь идет о попытке ЕС сформулировать в отношениях с КНР такой политико-экономический курс, который бы позволил сбалансировать противоречие между безопасностью и развитием. В идеале – вовсе избежать этой дилеммы, которую Запад долгое время с выгодой для себя навязывал любой стране, стремившейся бросить вызов однополярному экономическому миропорядку. В ЕС давно осознали и действовали соответственно, когда «мощь и сила становились единственным гарантом» сохранения позиции одного из полюсов мира. Однако в попытке еще больше нарастить свою мощь, легко подорвать основы собственной безопасности, опрометчиво ввязавшись в бесконечную череду всё более масштабных и драматичных по последствиям столкновений. В лучшем случае - только торговых.

В 2019 году ЕС утвердил противоречивую стратегию в отношении Китая, в которой Пекин рассматривался одновременно как партнер, конкурент и соперник. В годы эпидемии коронавируса, Евросоюз обнаружил свою глубокую уязвимость в рамках существующей международной финансово-экономической модели. Власти стран-членов и чиновники в Брюсселе заговорили о необходимости срочно разработать меры, направленные на восстановление или расширение национальных производств в стратегически важных отраслях, включая пищевую и медицинскую промышленность. Тогда вновь стала популярна политика поддержки внутреннего рынка.

На сегодняшний день, такой подход трудно назвать успешным для европейцев. По итогам 2023 года торговый дефицит ЕС в отношениях с КНР составил без малого 400 млрд. евро. Отступая тут и там под напором китайских конкурентов, европейцы обвиняют власти Поднебесной в скрытом и явном субсидировании экспорта. «Забывая» при этом, как они сами, под давлением США, разорвали львиную долю энергетических и торговых связей с Россией, потеряв преимущество низкой себестоимости энергии и огромный рынок сбыта. КНР отвергает обвинения, либо ссылается, и обоснованно, на общемировую практику помощи национальным экспортерам. Пекин также, в свою очередь, уже пригрозил подать иск в ВТО и принять ответные меры.[ii]

В целом, Евросоюз всё больше воспринимает Китай как конкурента и даже «угрозу» своему экономическому будущему. Однако страны-члены ЕС по-разному оценивают необходимую глубину снижения рисков («derisking») связанных с Китаем. Для Германии, крупнейшей экономики ЕС, снижение рисков предполагает не уменьшение объема связей с Китаем, а увеличение числа альтернативных торговых партнеров. Для Франции, второго столпа ЕС, приоритетом является усиление стратегической автономии сообщества, в качестве одного из инструментов которой видится увеличение пошлин на импорт. Вместе с тем, Париж продолжает поддерживать интенсивные торговые и деловые связи с Китаем, чем вызывает у остальных членов Евросоюза обоснованные подозрения в двуличии.

В последние годы, «на помощь» сторонникам усиления конфронтации пришли процессы дальнейшего расширения и укрепления стратегического партнерства между КНР и Россией. В ЕС посчитали выгодным для себя принять точку зрения, согласно которой «Китай встал на сторону Москвы» в украинском конфликте. Вопреки мнению реалистов, к примеру, венгерского премьер-министра Виктора Орбана, набирает силу нарратив о Пекине уже как об «угрозе безопасности Европы». Тему активно поддерживают американские официальные лица и следующие в их фарватере чиновники НАТО.

В июне генсек НАТО Йенс Столтенберг, ультимативно заявил, что «Китай не может поддерживать нормальные отношения одновременно и со странами Европы, и с Россией». По словам генсека НАТО, «Пекин не может продолжать поддерживать нормальные торговые отношения со странами Европы и в то же время оказывать помощь России». И даже дошел до угроз, добавив, что «…на определенном этапе это должно иметь последствия для Китая».[iii] В результате, в перечень обоснований ограничительных мер ЕС в отношении китайских субъектов экономических отношений добавилась тема о «необходимости» введения санкций против КНР «за помощь Москве в укреплении российской военной промышленности».

Европейские адепты торговой войны полагают, что ее масштабы и динамику можно умело регулировать. Сегодня, к примеру, один из наиболее очевидных треков, «боевые действия» на котором, по сути, уже начались – импорт в ЕС китайских электромобилей. 21 августа Европейская комиссия (ЕК) одобрила размеры импортных пошлин на электромобили, ввозимые из Китая. Наименьшую – в 9 процентов, получила американская Tesla, крупнейший поставщик электромобилей из КНР. Продукцию собственно китайских компаний предложено облагать по средней ставке в 21,3 процента. Если все 27 стран-членов ЕС утвердят предложение чиновников ЕК, то пошлины начнут действовать с ноября. Первоначальный срок их действия установлен в 5 лет с возможностью продления в будущем.

В течение же предыдущих пяти лет, Еврокомиссия сумела убедить страны-члены принять целый ряд механизмов экономических ограничений в отношении китайской продукции, товаров и услуг. Они включают инструменты по борьбе с «ограничениями для европейских компаний», существующими, по мнению Брюсселя, в КНР, а также тем, что на Западе называют «китайскими практиками принуждения иностранных компаний к передаче технологий и ноу-хау». Меняются и европейские механизмы организации международных закупок и регулирования иностранных субсидий. В начале нынешнего года была представлена Стратегия экономической безопасности, включающая в себя отдельные подразделы по вопросам проверки источников происхождения инвестиций, а также экспортного контроля.

Таким образом, формальный политический консенсус о необходимости «размежевания с КНР» в Евросоюзе, скорее, уже сложился. Однако мало у кого остаются сомнения, что этот процесс неизбежно окажется крайне дорогим, протяженным во времени и болезненным. А разногласия среди 27 стран-членов добавляют противоречивости даже нынешним, пока осторожным шагам. В то же время, Брюссель оставил дверь приоткрытой для переговоров. Не идет речь и о запрете для китайских инвестиций в сектор электромобилей - при условии тесной кооперации с местными предприятиями. Налицо явный компромисс между «экономической безопасностью», как её теперь понимают в ЕС, и экономическим процветанием.

Принято считать, и не без оснований, что осознание проблемы уже является частью ее решения. Однако в случае ЕС эта старая истина работает в последнее время всё реже и всё хуже. Идеологизация внешней политики, попытки вернуться к подходам времен холодной войны, играют злую шутку с европейцами и их экономикой. В условиях, когда Европейский союз раздирают внутренние противоречия и он не в состоянии действовать как целостный стратегический субъект перед лицом многочисленных вызовов и конфликтов в своем регионе, ситуация меняется. Если прежде объектом стратегических расчетов Европы был весь остальной мир, то теперь всё чаще именно Старый Свет оказывается в роли такого объекта для других держав.

В экономическом плане Европе приходится осознавать, что Китай лидирует уже не только в производстве полупроводников и электромобилей. Пекин имеет все основания стать во главе четвертой промышленной революции, особенно в области «зеленых» технологий. Между тем, теряющий индустриальную базу Евросоюз превращается в не более чем экспортный рынок для китайской высокотехнологичной продукции. Надо признать, ЕС пока остается центром НИОКР, обладает высоким потенциалом в некоторых узкоспециализированных нишах. Однако Евросоюз отстал как в области инноваций, так и в производстве некоторых наиболее передовых высокотехнологичных товаров.

Будущее торгово-экономических отношений между ЕС и Китаем, вероятно, будет и дальше определяться конфликтами, перетекающими из одного сектора в другой. Глобальный подъем Китая – принципиально новый элемент геополитического уравнения для европейцев. Старые подходы этого обстоятельства явно не учитывают. И работать не будут. Нужны новые. Вот только способна ли еще «старушка Европа» их сформулировать и воплотить в жизнь?

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

[i] https://www.ng.ru/news/799652.html

[ii] https://interaffairs.ru/news/show/46589

[iii] https://www.rbc.ru/rbcfreenews/667208499a7947217294d814

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs