ГЛАВНАЯ > События, факты, комментарии

Конференция в Глазго – итоги

10:56 21.11.2021 • Вячеслав Егоров, заместитель директора ИАМП Дипломатической академии МИД России, к.полт.н.
Олег Карпович, доктор юридических наук, доктор политических наук, профессор, проректор по научной работе Дипломатической академии МИД России

12 ноября завершился двухнедельный дипломатический марафон в Глазго – прошла очередная конференция сторон Рамочной конвенции ООН по борьбе с изменением климата, первый этап которой состоялся с участием глав государств и правительств. Это основополагающее международное многостороннее соглашение, определяющее принципы совместной деятельности государств, направленной на уменьшение антропогенного воздействия на климат, прежде всего в том, что касается объемов промышленных парниковых выбросов в атмосферу, способствующих потеплению климата на планете.

Как и ожидалось, конференция оказалась в центре повышенного внимания мировых столиц. Международная климатическая повестка является сейчас одной из приоритетных тем мировой политики, которая способна предопределить последующее развитие экономики и технологического прогресса в промышленно развитых странах, а также сказаться на мировой торговле и международных экономических отношениях. По сути, от конференции в Глазго ожидались индикации относительно того, пойдет ли мировое сообщество согласованно и синхронно в деле осуществления международной климатической повестки, либо же последняя будет сопровождаться национальным и межгрупповым соперничеством и конкуренцией.

В этом плане конференция в Глазго завершилась без особых сюрпризов. В условиях нынешней международной политической и военно-стратегической турбулентности ожидания от конференции не носили слишком радужный характер. Было ясно, что достигнуть широкого международного консенсуса вокруг климатической повестки станет делом непростым. И в этом отношении конференция в Глазго подтвердила этот прогноз.

Тем не менее, надо отдать должное лидерам стран-участниц, которые стремились к формулированию общего видения международной климатической повестки и сближению своих позиций. Это позволило и председательству конференции - Великобритании – конструктивно маневрировать на предмет формирования весомых результатов форума в Глазго. В итоге конференция сумела принять финальное политическое заявление. Отметим, в частности, что сделанный в нем акцент на необходимость отказа от угля как источника топлива дал повод для преувеличенного энтузиазма касательно результативности конференции. На самом же деле итоговое заявление, при всей важности прокламации о перспективе завершения «эры угля», реальных обязательств в этой области для государств-членов Рамочной конвенции не создает.  Кроме того, в ходе конференции были одобрены (при различном участии стран) несколько «громких» экологических инициатив, оформленных в виде многосторонних соглашений и деклараций.

Если говорить о позитиве, то сам по себе важен, прежде всего, проявившийся глобальный консенсус в понимании необходимости активизировать международные усилия в противодействии антропогенному влиянию на климат. В этом смысле можно, видимо, говорить о том, что в Глазго удалось мобилизовать международное сообщество на поддержку основополагающих соглашений ООН в данной сфере. Речь идет, помимо той же Рамочной конвенции, о Парижском соглашении и Киотском протоколе. Соответственно, можно констатировать, что в Глазго было подтверждено наличие глобального консенсуса относительно приятия основных целей этих соглашений. Их удалось сохранить, избежав, таким образом, опасности их размывания. Это важное достижение конференции в Глазго по-нынешнему, весьма сложному периоду, который переживают международные отношения и взятые ранее государствами международные обязательства.

Что касается негатива, то, к сожалению, приходится признать, что синхронизировать дальнейшее продвижение стран-участниц Рамочной конвенции по реализации международной климатической повестки не удалось в должной мере. Несмотря на подтверждение, как было отмечено выше, приверженности целям этой повестки, государства продемонстрировали неоднозначное понимание этапности и путей продвижения к ним. В этой связи можно говорить о сохраняющейся расстыковке национальных и групповых программ борьбы с потеплением климата.

В Глазго, пожалуй, произошла своего рода демонстрация основного размежевания государств – в зависимости от того, являются ли они сторонниками ускорения мер реорганизации промышленности в сторону ухода от переработки углерод содержащих и метан содержащих ресурсов, или же сдержанно относящихся к подобного рода требованию. Сторонниками первой группы являются большинство промышленно развитых стран (США, Европейский союз, Великобритания), уже анонсировавших, в том числе еще задолго до конференции в Глазго, амбициозные национальные и региональные программы борьбы с углеродными выбросами, фиксирующие достижение углеродной нейтральности в промышленности уже на рубеже 2030 г. Из числа сторонников второй группы необходимо упомянуть Россию, Китай и Индию, которые  не исключают возможности более длительного сохранения «традиционных» ресурсов в качестве сырья для национального промышленного производства.

Различия в подходах стран-участниц Рамочной конвенции нашли свое выражение в том числе в несовпадающей географии подписантов итоговых документов саммита, а также оформленных в ходе конференции Глазго иных международных инициатив. Так, если обратиться к совместным заявлениям лидеров стран-участниц, то более 120 государств подписали декларацию о лесных массивах, призывающую к восстановлению лесов в перспективе 2030 г. Более 100 стран поддержали «глобальный призыв» против метана, содержащий обязательство сократить выбросы метана в атмосферу на 30 процентов к 2030 г. Более 40 присоединились к т.н. «прорывной повестке», представляющую собой рабочий план перехода к «зеленой» структуре промышленного производства в перспективе 2030 года, с упором на секторы энергетики, транспорта, металлургии, водородной энергетики и сельского хозяйства. Наконец, несколько стран стали участниками «партнерства энергетического перехода», международной инициативы, адресованной Югу Африки и преследующей цель оказать международную поддержку усилиям по уходу от опоры на уголь как источник получения энергии.

Проявившееся в Глазго принципиальное размежевание по международной климатической повестке вряд ли изменит и подписанное в ходе конференции совместное заявление США и Китая по климату в перспективе 2030 г. Закрепленный в нем «набор» актуализированных совместных целей Вашингтона и Пекина можно только приветствовать, поскольку все они сформулированы в контексте обязательств по климатическим документам ООН. И чем больше страны Рамочной конвенции будут совершать такого рода совместные констатации, тем, видимо, лучше.  И вместе с тем эта «актуализированная акцентировка» видения совместных задач США и Китая в области климата сформулирована таким образом, что не дает оснований для утверждений об изменении принципиальных подходов Пекина к «климатическому досье» и его переходу на позиции «прозападного большинства». 

В этой связи международная климатическая повестка после Глазго продолжает оставаться на своего рода политическом и экономическом перепутье. С одной стороны, глобальный консенсус вокруг принципиальных ооновских целей, закрепленных к тому же в обязывающих государства конвенционные соглашения, сохраняют основу для его распространения и на понимание этапов реализации климатической повестки. С другой стороны, наличие на данный момент несовпадающих страновых и региональных приоритетов в области климатической повестки не гарантируют продвижение участников Рамочной конвенции ООН, образно говоря, с одинаковой скоростью, на пути к поставленным целям.

Все это способно создать немалые проблемы в международных отношениях на ближайший период. Это, прежде всего, ожидаемый всплеск острого научно-технологического соперничества в случае неравномерной перестройки структуры промышленного производства различных стран посредством сокращения или отказа от переработки ископаемых видов топлива. Очевиден курс западных стран на обеспечение своего технологического лидерства в области климатической повестки, монопольного превосходства в деле внедрения передовых технологий и «зеленой» экономики. Он может быть тесно связан с неизбежным использованием мировой торговли в целях укрепления односторонних или групповых экономических позиций. Тема «карбонового налога» ЕС будет здесь одной из центральных, особенно в случае «заимствования» подобной практики некоторыми другими странами. Серьезной проблемой способна стать и «война» вокруг признания и сертификации национальных, региональных и корпоративных систем учета карбоновой активности.

На эти проблемы было обращено внимание в выступлениях представителей российской делегации на конференции, прежде всего заместителя председателя Правительства России А.Л.Оверчука, призвавшего к совместным действиям всех стран в противодействии «климатическому вызову». С российской стороны была подчеркнута необходимость исключить дискриминационные подходы и ограничительные меры, закрывающие странам доступ к технологиям и финансовым ресурсам, которые могут быть использованы в целях создания новой устойчивой промышленной инфраструктуры, декарбонизации и перехода к чистой энергии.

Отвечая на прозвучавшую со стороны некоторых западных стран критику за якобы уклонение от климатической повестки, российская сторона указала, что Россия сохраняет лидерские позиции в качестве страны с одним из самых низко эмиссионных балансов.  В этом плане было сфокусировано внимание на заявлении Президента России В.В.Путина о достижении Россией углеродной нейтральности к 2060 году, а также на утверждении Правительством России Стратегии социально-экономического развития страны с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года, которая должна привести к сокращению выбросов парниковых газов на 80 процентов по сравнению с уровнем 1990 года. Российская климатическая программа исходит из необходимости комплексного решения поставленных задач, в том числе путем внедрения новых низкоэмиссионных технологий, перехода к чистым видам топлива, включая внедрение «голубого» и «зеленого» водорода, максимизации поглощающей способности лесов и других экосистем.

В этой ситуации, вновь повторимся, значение международно-переговорного фактора, претендующего на определение контрольных параметров «глобального зеленого перехода», серьезно возрастает для всех стран-участниц Рамочной конвенции, включая Российскую Федерацию.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs

Версия для печати