Афганистан: и вновь продолжается бой?

Ни вывод войск западной коалиции, ни приход к власти Талибана (запрещен в РФ) нельзя расценивать как прелюдию к внутриафганскому замирению. В Панджшере все еще идут бои между талибами и этнической оппозицией, а эвакуацию из кабульского аэропорта ИГИЛ (запрещена в РФ) сопроводило целой серией терактов, продемонстрировав настрой на продолжение джихада и против «неверных», да и против «отступников» - талибов. Из примерно двух десятков экстремистских организаций, действующих сегодня в Афганистане, «Исламское государство» является наиболее радикальной террористической группировкой.

Данные о численности афганской ячейки ИГИЛ (т.н. Вилайят Хорасан) носят оценочный характер и варьируются в широком диапазоне, но чаще эксперты говорят об одной – двух тысячах бойцов. По большей части боевики - это выходцы с Ближнего Востока, из Южной Азии, европейских и постсоветских стран. Есть среди них и афганцы – в основном бывшие талибы, те, кто посчитал политику и практику Талибана слишком «мягкой».

Первые эмиссары ИГИЛ в Пакистане были замечены осенью 2014 года, а уже через несколько месяцев вожди террористов объявили о создании провинции (вилайята) Хорасан, в который целиком или частично планировалось включить территории Ирана, Афганистана, Пакистана, Индии и центральноазиатских республик. Основной базой движения с момента передислокации из Пакистана в Афганистан стала приграничная провинция Нангархар.

Сколько-нибудь серьезных территориальных приобретений афганским игиловцам в итоге получить не удалось, хотя поначалу они и захватили соседние с Нангархаром районы. Катарская Аль-Джазира утверждала, что в те годы афганская разведка (как известно, подконтрольная американцам) опекала ИГИЛ, видя в нем фактического союзника официального Кабула в противостоянии с талибами. В 2015 году лидеры последних, по данным все той же Аль-Джазиры, попытались заключить с Вилайятом военный союз (враги как-никак у них - общие), но получили в ответ требование присягнуть на верность Абу Бакру аль-Багдади – тогдашнему главе ИГИЛ[i]. Это было слишком, и Талибан обвинил т.н. Халифату войну, довольно быстро отобрав у него большую часть подконтрольных районов. После чего ИГИЛ пришлось удовлетвориться в основном проведением терактов, не в последнюю очередь направленных против талибов – религиозных оппортунистов, в их понимании, то есть «предателей».

И те, и другие исповедуют суннитский вариант ислама, но если талибы придерживаются довольно гибкого к местным реалиям ханафитского мазхаба, то игиловцы – это, как они считают, «единственно правильные» салафиты, действующие по принципу «кто не с нами, тот против нас». Хотя, не это главное. Талибан – движение преимущественно пуштунское, ориентированное на построение шариатского государства в «одном отдельно взятом» Афганистане, тогда как в ИГИЛ ратуют за создание всемирного халифата, не признающего ни государственных, ни каких-либо иных границ. К тому же талибы несколько лет назад пошли на «сговор с американцами», а теперь пытаются наладить партнерские отношения и с другими «неверными». А это для игиловцев совсем неприемлимо.

В этой связи в июле их официальный представитель Талибана Забиулла Моджахед заверил корреспондента РИА Новости: «Мы не позволим ИГИЛ активизироваться в стране, в районах, находящихся под нашим контролем». Это, конечно, отрадно, но далее он сообщил, что в Афганистане нет иностранных боевиков, заставив, таким образом, усомниться в правдивости первой части своего заявления тоже[ii].

На поле боя ИГИЛ Талибану не конкурент: соотношение сил явно не в его пользу. Но тактика террористических вылазок, к которой обратилась эта террористическая организация, может на долгое время стать дестабилизирующим фактором в государстве. К тому же российские политики и военные давно обращают внимание на активность т.н. Халифата в северных районах страны, где пуштуны составляют малую, если не мизерную часть населения. 

Пока в Афганистане действовала западная коалиция, а в Кабуле сидело «компрадорское» правительство, исламисты разных мастей были как минимум «попутчиками». После летнего блицкрига талибов их пути, скорее всего, разошлись, и победителям теперь придется подтверждать свое право на управление страной сразу на нескольких фронтах.

Так что не стоит обольщаться словами представителя «студентов» Анаамуллы Самангани о том, что «проблемы безопасности в стране решены, остались проблемы экономического характера». К тому же обострение именно экономических проблем может стать причиной краха нового режима и погрузить страну в военно-террористический хаос, грозящий расползтись по соседним государствам.

Уже первого сентября исполнительный директор департамента АТР внешнеполитической службы Евросоюза Гуннар Виганд предупредил о приближении в Афганистане гуманитарной катастрофы из-за остановки внешней финансовой помощи, которая, по словам чиновника, на 77% формировала бюджет страны все последние годы[iii].

В такой ситуации голодные бунты могут «похоронить» претензии Талибана на власть (одной «шариатской справедливостью» сыт не будешь), расчистив путь другим исламистским «проектам». И нет сомнения в том, что ИГИЛ обретет тогда новых сторонников и попробует выжать все из шанса на реванш за поражения в Ираке и Сирии. А помогать талибам или инвестировать в афганскую экономику никто не станет, пока новый режим не убедит мировое сообщество в отказе от своих террористических «привычек», во-первых, и не сможет обеспечить безопасную работу гуманитарных миссий и инвесторов, во-вторых. Получается замкнутый круг, причем время работает против Талибана.

В довершение ко всему его руководство подозревают в договороспособности с некоторыми одиозными группировками. Так, появилась информация об участии боевиков Аль-Каиды в недавних боях за Панджшерское ущелье на стороне Талибана, правда, исходит она от противной стороны. Иногда их обвиняют в контактах даже с ИГИЛ (через аффилированную с талибами ультрарадикальную «Сеть Хаккани»), а вице-спикер Совета Федерации Константин Косачев, например, допускает, что Талибан сможет сговориться с «Исламским государством» в будущем[iv].

Здесь стоит помнить, что мы имеем дело с зонтичной структурой, чьи командиры «на местах» иногда действуют, исходя из собственного разумения, самостоятельно решая с кем дружить, а с кем воевать. Так что ситуация в Афганистане может развернуться в любую сторону – на нее влияет слишком много разнонаправленных факторов.

Пока же и региональным, и глобальным акторам остается только следить за развитием событий и быть готовыми к любому исходу. А воевать в Афганистане, наверно, будут еще долго. К сожалению…

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs