Польская восточная политика: смесь экспансионизма и расизма

Недавнее интервью заместителя министра иностранных дел Польши Марчина Пшидача "Эху Москвы" можно рассматривать как краткое изложение основных принципов польской восточной политики (polityka wschodnia) (1). Практическим проявлением этой политики остаются враждебное отношение к России и русской культуре, как таковой, при одновременных попытках экспансионистского влияния Польши на постсоветские республики, некогда захваченные Речью Посполитой - Украину, Белоруссию и Литву.

Эта политика не может быть иной, поскольку базируется на морально-политических принципах, заложенных в периоды наиболее острого польско-российского противостояния - в XVII-XIX и начале XX в. (поход поляков на Москву в 1612 г., польские восстания 1794, 1830 и 1863 гг., участие поляков в агрессии Наполеона на Россию в 1812 г., советско-польская война 1920 г.).

В этой аксиологии ярлыком низших народов наделены русские, татары и финно-угорские народы (удмурты, марийцы, мордва и др.). Последние названы групповым именем финно-угров, польская политическая мысль не считала нужным вникать в их национальную специфику. Соседство русских с татарами и финно-угорами рафинированные польские интеллектуалы считали чуть ли не признаком генетической ущербности.

Даже такая величина, как Зигмунт Красинский, одна из трёх выдающихся фигур польского романтизма (вместе с Адамом Мицкевичем и Юлиушем Словацким), не был лишён расового высокомерия. "Москальско-татарский народец", "дикари московские и их братцы-татары" - такими эпитетами награждали Россию и её народы польские политические мыслители (2). Не секрет, в те годы расизм был неотъемлемой частью европейского мышления как такового, и Польша просто следовала тренду, перенеся расистский взгляд с чернокожих и краснокожих на русских, татар и финно-угров.

Поразительно, что, зная это, современные польские историки и дипломаты продолжают говорить о польской восточной политике как о квинтэссенции добра и свободы, чаемых польскими элитами для народов за восточной границей. При этом оппоненты польской восточной политики мало обращают внимания на то, что именно расизм - её самое слабое место с точки зрения морали и нравственности при одновременном высоком значении, какое придаёт сама Варшава морально-нравственным мотивам при оправдании такой политики.

Отношения Польши с Россией оцениваются ею в нравственно-этических категориях свободы/рабства, света/тьмы, добра/зла, благородства/подлости. Если бы в этом ряду стояла пара расизм/интернационализм, то носителем первого была бы Польша, второго - Россия. Смею утверждать, в современных условиях польская восточная политика по-прежнему замешана на расизме, но в наше время эта составляющая сублимирована в политическую идеологию русофобии.

Уже в XVII в. польская военно-политическая мысль создала аксиологические принципы, оправдывающие враждебное отношение к России. Описание и анализ этих принципов дал историк Януш Тазбир (Janusz Tazbir) в работе "Шляхта и конкистадоры" (Janusz Tazbir, Slachta a konkwistadorzy), показав, что Русь польская шляхта считала своей Америкой, которую нужно колонизировать, разгромив русских дикарей по примеру испанцев, железной рукой покоривших индейцев.

XVIII-XIX вв. - период более  системного осмысления польско-российских отношений в категориях, принимающих упорядоченный облик. Это зачатки того, что позже получит название польской геополитики. В этот период окончательно формируется идея раскола России вдоль "национальных швов". При этом Польша для ее обоснования переходит к мифу о бескорыстном стремлении "освободить" нерусские народы от "русского ига".

В ХХ в.эти стремления приобрели облик конкретных геополитических проектов - Междуморье (создание антироссийского блока государств между Балтикой и Чёрным морем), АВС (между Адриатикой, Балтикой и Чёрным морем), ULB (поддержка националистических движений на Украине, в Литве и Белоруссии), Речь Посполитая Четырёх Народов (антироссийский союз Польши, Литвы, Белоруссии и Украины) и др.

Современная польская политика на постсоветском пространстве - лишь этап в развитии ее вышеописанной восточной политики. В официальной родословной Центра изучения Восточной Европы Варшавского университета (Studium Europy Wschodniej) упоминаются Восточный институт в Варшаве (Instytut Wschodni) и Научно-исследовательский институт Восточной Европе в Вильнюсе (Naukowo-Badawczy Instytut), действовавшие с 1926 по 1939 гг.(3). Эти экспертно-аналитические центры служили крайне враждебному к России режиму предвоенной Польши и придерживались соответствующего идеологического курса.

Считается, что организационные и интеллектуальные предпосылки постсоветской восточной политики Польши заложены в подпольном антисоветском журнале "Лагерь" (Obóz), основанном в 1981 г.  Его редактор Ежи Таргальский (Jerzy Targalski), историк и политолог, сегодня часто комментируя политические события на постсоветском пространстве, делает совершенно нелепые выводы. Меняются времена и политические эпохи, а польская восточная политика остаётся такой же зашоренной,  как и несколько веков назад.

Не удивительно, что Польша находится во враждебных либо натянутых отношениях со всеми восточными соседями - с Белоруссией и Россией из-за их интеграции, с Украиной из-за культа запрещенной в России ОУН-УПА (последствия поддержки Польшей идеологии украинского национализма), с Литвой из-за ассимиляции местных поляков в страхе перед польской культурной экспансией.

"У нас война со всеми", - печально констатирует Ян Энгельгард на страницах "Польской мысли" (Myśl Polska), - Отто фон Бисмарк предостерегал немцев, чтобы не воевали на два фронта. У нас уже пять фронтов" (4). С Россией и Германией Варшава ссорится из-за "Северного потока-2", с Израилем и США из-за еврейского наследства в Польше, брошенного после холокоста, с ЕС из-за несоответствия польских политических практик пожеланиям Брюсселя. А последним жестом стал ее неожиданный отказ принимать нового посла своего главного союзника - США - Марка Бжезинского по предельно странной причине. Похоже,  история Варшаву  ничему не учит.

При этом Польша выстраивает отношения с другими государствами во многом с учётом того, как это отразится на её восточной политике, а её восточная политика не знает иного языка, кроме языка вражды к России и её союзникам. Поэтому не будет преувеличением сказать, что в современном мире акцентированное внимание, какое Варшава уделяет нравственному оправданию своего антироссийского антогонизма, вызвано исторически агрессивным характером восточного вектора польской политики. Но геополитические теории, зародившиеся от скрещивания расизма и экспансионистской идеологии, не могут нести мир и процветание. Пора  бы польским политикам это осознать.

1) https://echo.msk.ru/programs/beseda/2869824-echo/

2) Bohun, Michał Oblicza obsesji - niegatywny obraz Rosji w myśli polskiej

3) https://studium.uw.edu.pl/historia/

4) https://myslpolska.info/2021/06/29/mamy-wojne-ze-wszystkimi/

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs