Талибан и другие – сложный узел этно-конфессиональных противоречий в Афганистане

На фоне масштабного наступления талибов (радикальное движение «Талибан», запрещено в России), предпринятого в последние месяцы, обещания афганского президента Ашрафа Гани разгромить их «в течение трех ближайших месяцев» ничего, кроме скепсиса, не вызывают. Куда более правдоподобными выглядят предположения близких к властям американских аналитиков, отводящих нынешнему кабульскому режиму от 3 до 6 месяцев жизни.

Наряду с Талибаном в стране действует еще целый ряд террористических исламистских группировок, большинство из которых запрещены в РФ. Среди наиболее значимых:

- Преимущественно пуштунская «Сеть Хаккани» (с 1994 года), выступающая за построение шариатского государства в Афганистане и базирующаяся на границе с Пакистаном. Согласно многим источникам, она находится под патронажем пакистанской разведки. «Сеть» поддерживает отношения с Аль-Каидой и аффилирована с Талибаном, причем, настолько тесно, что зачастую считается одним из его подразделений.

- Исламское движение Восточного Туркестана (с 1993 года, в 2007-м преобразовано в Исламскую партию Туркестана) выступает за создание шариатского государства в китайском Синьцзяне, где имеет «спящие ячейки». Многие годы поддерживает тесные отношения с Талибаном и Аль-Каидой (запрещены в России).

Считается, что на фоне растущего влияния Китая в регионе немало уйгурских боевиков в последние годы перебрались в Сирию.

- Исламское движение Узбекистана (с 1996 года, в 2003 году реорганизовано под названием Исламское движение Туркестана). Группировка создана узбекскими исламистами, ставившими целью создание шариатского государства в Ферганской долине. Отряды движения были вытеснены сначала в Афганистан, затем на пакистанскую Территорию племен, где воевали на стороне пуштунских националистов с пакистанскими силами правопорядка.

Группировка поддерживала связи с Талибаном и Аль-Каидой, но в 2014 году присоединилась к ИГИЛ (ИГ, Исламское государство, запрещено в России), сохранив определенную автономию.

- Союз исламского джихада создан в 2002 году боевиками, вышедшими из Исламского движения Узбекистана, и тоже базируется на Территории племен. Первоначально группировка планировала распространить джихад во всей Центральной Азии, но сблизившись с Аль-Каидой, сосредоточилась на Пакистане и Афганистане.

В стране действуют также филиалы двух наиболее одиозных исламистских движений:

- «Исламское Государство – Вилайет Хорасан» учреждено в 2015 году. На первом этапе в его «зону ответственности» входили Афганистан и Пакистан, затем к ним присоединились части Туркменистана, Таджикистана, Узбекистана и Ирана.

Группировка сразу развернула наступательные действия в Афганистане, рекрутировав часть боевиков Талибана, но затем, под силовым давлением США, Афганистана, Пакистана и талибов ее активность пошла на спад.

Однако 2 июля 2021 года Сергей Лавров заявил, что на фоне вывода контингента НАТО и «безответственного поведения некоторых официальных лиц в Кабуле» ИГИЛ «готовит плацдарм для наступления», осваивая территории на севере Афганистана[i].

- «Аль-Каида на Индийском субконтиненте» создана в 2014 году в Пакистане. Несмотря на заверения талибов в том, что ее присутствие в Афганистане – «в прошлом», авторы доклада, представленного СБ ООН в мае 2020 года, считают отношения между Талибаном и Аль-Каидой «весьма близкими». В частности, согласно докладу, при проведении переговоров с США в Дохе талибы регулярно консультировались с руководством Аль-Каиды. В свою очередь шеф Пентагона Ллойд Остин считает, что Аль-Каида и ИГИЛ через пару лет могут восстановить свое прежнее влияние в Афганистане[ii].

Сегодня все эти группировки объективно являются более или менее близкими союзниками талибов, так как воюют с «оккупантами» из НАТО и с «марионеточным» (по их терминологии) кабульским режимом, но с вполне вероятным приходом Талибана к власти ситуация неизбежно изменится. Уже ставшие «рукопожатными» талибы вовсю пытаются приобрести легитимность в глазах мирового сообщества. Они перестали уничтожать доисламские памятники, контактируют с Вашингтоном, Москвой, Пекином и Тегераном, торжественно обещают обеспечить «безопасные условия» для работы иностранных дипломатов и гуманитарных организаций, отвергают подозрения в склонности к джихаду на территории соседних стран и даже попросили Кремль пролоббировать в ООН снятие с них международных санкций.

На этом фоне союзнические отношения с международными и инонациональными террористическими группировками сильно портят имидж Талибана, и необходимость отмежеваться от них становится очевидной. В условиях Афганистана это означает уничтожение неафганских радикалов или выдавливание их за пределы страны. Кстати, по словам спецпредставителя президента РФ по Афганистану Замира Кабулова, вооруженное противостояние талибов, например, с ИГИЛ началось еще в 2015 году.

Помимо талибов и «террористического интернационала», на политическую авансцену могут выйти и представители национальных меньшинств, готовые бороться с Талибаном. В частности, маршал Дустум и сын знаменитого Ахмад Шаха Масуда – Ахмад Массуд.

Узбек по национальности Абдул-Рашид Дустум является неформальным лидером своих афганских соплеменников, пользуется поддержкой Турции и, по некоторым источникам, Узбекистана. Напомним: после вывода советских войск в 1989 году, он поддержал кабульское правительство на условиях федерализации страны. После победы талибов Дустум эмигрировал в Турцию, откуда вернулся, когда в Афганистан вошли войска натовской коалиции. Впоследствии он вошел в состав правительства и руководил штабом афганских ВС.

Таджик Ахмад Масуд вполне способен объединить под своими знаменами афганских таджиков. В свое время это сделал его отец, который сражался против советских войск, а в 1990-е годы возглавлял «Северный альянс» — объединение непуштунских группировок, противостоявшее талибам.

Да и в самом Талибане, по данным Управления национальной безопасности Афганистана, существует открытый конфликт между основными «советами» - Кветты и Пешавара, с одной стороны, и «Расул Шурой» (Высшим советом Исламского Эмирата), с другой. Не все гладко даже в отношениях между «Советом Кветты» и «Советом Пешавара».

Не стоит забывать и о том, что в условиях военно-политической нестабильности будет возрастать роль отдельных полевых командиров, у многих из которых появятся и свои политические амбиции, и свои материальные интересы. Причем, завышенные.

Другими словами, декларируемое отсутствие у руководства Талибана трансграничных амбиций (что пока не очевидно) еще не гарантирует безопасности соседей Афганистана. Последние отдают себе в этом отчет – министры иностранных дел стран ШОС в принятом по итогам недавнего совещания в Душанбе коммюнике не просто так призвали все стороны внутриафганского конфликта «воздержаться от применения силы и действий, способных привести к дестабилизации и непредсказуемым последствиям в районах границ Афганистана с государствами – членами ШОС»[iii].

Если быстро справиться с «вооруженной оппозицией» у талибов не получится, страну, вероятно, будет ждать фрагментация по этно-конфессиональному принципу. На севере может появиться узбекско-таджикский «Северный альянс 2.0»; о своих национальных интересах могут заявить шииты-хазарейцы, опорой которых станет созданная Ираном хазарейская бригада «Фатимион». Между прочим, в разгар войны в Сирии ее численность доходила до 20 тысяч бойцов.

Это, с одной стороны. С другой, афганские и пакистанские пуштуны могут задуматься об общности своих национальных интересов. Пакистанский (и тоже пуштунский) Талибан после победы соплеменников в соседней стране вполне может активизировать борьбу с исламабадским режимом, который он считает прозападным и потому нелегитимным. А линию Дюранда не признают ни афганские, ни пакистанские пуштуны…

Но это, как писали классики, уже совсем другая история.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs