Ещё раз о СВПД – трудный путь в Вене

С апреля 2021 г. Россия, Китай, Франция, Германия, Великобритания вместе с Евросоюзом ищут пути восстановления Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) через достижение компромиссов между двумя главными действующими лицами – Исламской Республикой Иран (ИРИ) и Соединенными Штатами Америки.

В Вене состоялись шесть раундов переговоров, на которых Иран вёл прямой диалог со всеми авторами СВПД, кроме США, которые участвовали в дебатах он-лайн, как говорится, находясь в соседней комнате.

Как отмечают официальные лица, за время переговорного процесса сторонам удалось сделать много. Глава МИД РФ Сергей Лавров сказал: «Что касается СВПД по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы, то действительно те оценки, которые стороны переговоров излагали весь последний месяц, показывают, что прогресс значительный, очень многие вещи удалось согласовать».[1]

Президент ИРИ Роухани также заявил, что основные вопросы на переговорах в Вене по возобновлению ядерной сделки 2015 года решены, добавив, что теперь возможно немедленное снятие санкций.[2]

Однако, по всей видимости, президент Роухани явно поспешил со своими слишком уж оптимистическими перспективами. Более чем за три года с момента вывода Трампом США из ядерной сделки образовались мощные завалы на пути к восстановлению СВПД, к которым приложили руки и американцы, и иранцы.

Администрация Трампа в нарушение Резолюции 2231 Совета Безопасности ООН ввела против ИРИ сокрушительные для иранской экономики санкции, которые, как и любые санкции, ввести легче, чем их снять. Всего наблюдатели насчитали около 1500 различных санкционных актов США против отраслей иранской экономики, компаний и фирм, конкретных лиц.

Иран ждал ровно год в надежде на активную роль Евросоюза по снятию или хотя бы смягчению американских санкций. Когда иранцам стало ясно, что надежды на европейцев рухнули, Тегеран начал поэтапно уходить от выполнения требований, заложенных в СВПД и Резолюции 2231. Более того, 1 декабря 2020 г. меджлис ИРИ принял «Стратегический план противодействия санкциям», в котором было выдвинуто требование к США к 21 февраля 2021 г. снять все антииранские санкции. Иначе Тегеран прекратит соблюдать Дополнительный протокол о гарантиях к Соглашению с МАГАТЭ[3] и интенсифицирует работы в ядерной сфере. Что и было сделано.

За короткий период, нарушив практически все пункты СВПД, Иран достиг значительных результатов в развитии своей ядерной инфраструктуры. Вопреки ядерной сделке, в определенной степени возвращен неоднозначный статус ядерных объектов в Натанзе, Фордо и Араке, увеличено количество используемых центрифуг, в том числе модернизированных, более эффективных и производительных. Выросли объемы запасов тяжелой воды и обогащенного урана. Иран накопил почти 3,5 тонны низкообогащенного урана (в 16 раз превышает допустимую СВПД норму), из которого ныне уже без особых сложностей он сможет произвести 90-процентный, оружейный уран. Об этом свидетельствует тот факт, что в 2021 г. Иран смог наработать около 4 кг урана, обогащенного до 60%.[4] Остался один небольшой шажок до ступени 90%. Это значит, что иранские ядерщики на 95% уже преодолели научные, технологические и технические сложности в деле обогащения урана до оружейного уровня. Президент ИРИ Хасан Роухани заявил 14 июня: ««Все увидели, что Иран начал обогащать [уран] до 63%. Если появится необходимость, то в любой момент мы можем увеличить степень обогащения».[5]

Важным достижением стало начало производства металлического урана, что обеспечивает возможности использования урана в качестве главного элемента ядерного реактора, содержащего ядерное топливо (ТВЭЛ), а также ядерного заряда для «атомной бомбы».

Напомним, что согласно требованиям СВПД и Резолюции СБ ООН 2231 Ирану запрещено обогащение урана свыше 3,67%, работы по металлизации урана, а также создание инфраструктуры, производственных мощностей и НИОКР для этих целей.

При таких начальных условиях и стартовали в апреле венские переговоры по реанимации СВПД. Стороны, соглашаясь на участие в них, априори поддержали идею восстановления ядерной сделки. Однако Иран и США, как главные субъекты этого действа, принесли в своих портфелях и выложили на стол переговоров противоположные требования друг к другу, выполнение которых, по их мнению, могло бы восстановить СВПД.

Так, Тегеран настаивает, чтобы Вашингтон снял сразу все свои антииранские санкции, дал гарантии, что в будущем США не выйдут из соглашения, после чего Тегеран проверяет эффективность всего этого и только затем восстанавливает свои позиции в СВПД, от которых он поэтапно отказывался в последнее время.

В свою очередь, администрация Байдена согласилась на возвращение в СВПД синхронно с Ираном, следуя методу постепенности: США снимает конкретную санкцию или их группу, а Иран должен одновременно в рамках конкретной позиции возвращаться к выполнению требований сделки.

В течение трёх месяцев участники венских переговоров стремились сблизить, насколько это возможно, позиции ИРИ и США. Действительно, была проделана большая работа, как отмечали все стороны. Но, пожалуй, до окончательного решения путь ещё предстоит долгий.

После завершения 20 июня шестого раунда переговоров участники сделали паузу для консультаций в своих столицах. Пауза длится уж очень долго, возможно, это влияние двух примечательных событий.

Во-первых, в Иране состоялись президентские выборы, на которых победу одержал ультрарадикал, антиамериканист и антизападник Эбрахим Раиси. Этот факт, несомненно, внёс некоторые коррективы в восприятие оппонентами Ирана дальнейших перспектив переговорного процесса.

Госсекретарь США Энтони Блинкен заявил по этому поводу: «Мы уже провели шесть раундов переговоров с Ираном не напрямую, через наших европейских партнеров. Мы сгладили многие разногласия, которые существовали в отношении того, как вернуться к ядерному соглашению, но мы не устранили их все. При этом сохраняются некоторые весьма существенные разногласия. Я не могу сказать, удастся ли нам преодолеть эти разногласия. Во многом это зависит от решений, которые принимаются в Тегеране верховным лидером. Если Иран готов сделать все необходимое, чтобы вернуться к соблюдению ядерного соглашения - соглашения, которое работало, сдерживало опасную ядерную программу Ирана, - мы полностью готовы к этому [возвращению к СВПД]. Но я думаю, что сейчас решение за Ираном, серьезно ли он настроен на это».[6] 

Иран вряд ли успокоил своих оппонентов. Представитель иранского министерства иностранных дел Саид Хатибзаде, подчеркнув, что политика Ирана по СВПД и снятию санкций является одной из принципиальных его позиций, сказал: «Со сменой правительства не будет никаких изменений в позиции Ирана по СВПД. Если соглашение будет достигнуто, правительство г-на Раиси будет привержено нему».

Он назвал прогресс на переговорах в Вене свершившимся фактом, заявив, что все участники переговоров это признают. «Пока остались важные вопросы, которые требуют решения других сторон, а не Ирана, в частности США», - пояснил пресс-секретарь МИД ИРИ.

Г-н Хатибзаде также заявил: «Усилия делегации ИРИ заключаются в том, чтобы как можно скорее завершить переговоры и отменить репрессивные санкции против иранского народа. Однако мы не устанавливаем никаких сроков для достижения соглашения, которое служит интересам иранского народа. Переговоры будут продолжаться до тех пор, пока не будет достигнуто благоприятное соглашение для Ирана. Он подчеркнул: «Как уже много раз говорилось, мы не торопимся достигать договоренности, но мы не позволим переговорам размываться и затягиваться».[7]

Как видно из заявлений официальных лиц США и Ирана, Тегеран и Вашингтон перекладывают ответственность за достижение успеха на венских переговорах друг на друга.

Вторым событием последнего времени, оказывающим влияние на венские переговоры, стало решение Тегерана приостановить выполнение требований Доппротокола.

Как известно, в письме от 15 февраля 2021 года, подготовленным на основании «Стратегического плана противодействия санкциям», Иран сообщил МАГАТЭ, что, если не будут сняты американские санкции, ИРИ «прекратит осуществление добровольных мер транспарентности, предусмотренных СВПД, начиная с 23 февраля 2021 года». Это касается: положений Дополнительного протокола; измененного кода 3.1.[8]; вспомогательных договоренностей к Соглашению о гарантиях Ирана; использования современных технологий контроля и долгосрочного присутствия МАГАТЭ в ИРИ; мер прозрачности, связанных с концентратом урановой руды; мер прозрачности, связанных с обогащением урана; доступа к объектам в соответствии с положениями СВПД; мониторинга и проверки осуществления добровольных мер; мер прозрачности, связанных с производством компонентов центрифуг.

Несмотря на этот ультиматум, предъявленный Тегераном Вашингтону, можно сказать, с использованием МАГАТЭ, Иран и Агентство всё же смогли достичь временных технических договоренностей о мониторинге на ядерных объектах страны до 24 июня. Эти договоренности стали основой для начала переговоров в Вене с целью полного восстановления СВПД.

Однако от продления этих договоренностей Тегеран пока отказывается. 25 июня МАГАТЭ сообщило, что не получило ответа от Ирана по продлению данных договоренностей и заявило о необходимости немедленного ответа от Тегерана по этому вопросу.

27 июня, спикер меджлиса Мохаммад Галибаф ответил: «Договоренности с МАГАТЭ закончилось, и мы не будем передавать какие-либо данные и информацию с камер наблюдения на ядерных объектах».[9] При этом официального отказа Тегерана от сотрудничества с МАГАТЭ не последовало. Поэтому заявление г-на Галибафа можно рассматривать с двух сторон.

Во-первых, как один из элементов силового нажима со стороны Ирана, чтобы вопрос о реанимации ядерной сделки на предстоящем раунде переговоров в Вене решался по лекалам Тегерана.

И, во-вторых, как способ продлить тайм-аут между шестым и седьмым раундом этих переговоров. Цель - подготовка базы для усиления иранских позиций на предстоящем раунде путём проведения взрывных (в переносном смысле) акций, выработки конкретных планов, мер, с учётом большого объема информации, полученной за шесть раундов, а также новых условий и обстановки в правящей элите после президентских выборов в ИРИ. Как отметил в этой связи в Твиттере постоянный представитель РФ при международных организациях в Вене, глава российской делегации на переговорах по СВПД посол Михаил Ульянов, «Перерыв на венских переговорах по восстановлению СВПД длится дольше, чем предполагалось. Очевидно, что Ирану с учетом недавно состоявшихся президентских выборов требуется больше времени на подготовку. Расчеты завершить процесс к 6-й годовщине ядерной сделки (14 июля) не оправдались».[10]

Что касается возможности окончательного прекращения сотрудничества Ирана с МАГАТЭ в рамках Дополнительного протокола, то это представляется маловероятным. Скорее это тактический ход Тегерана в интересах достижения тех целей, о которых сказано выше. Ведь, если Иран остановит осуществление Доппротокола, это может существенно затруднить способность МАГАТЭ всесторонне контролировать ядерную программу и расследовать многообразную деятельность ИРИ в её подробностях. (Зачем тогда венские переговоры, зачем СВПД, если нет контроля?)

Такой шаг может принести иранскому режиму больше вреда, чем пользы, спровоцировав Запад на серьезный ответ и, возможно, заставив Россию и Китай, как членов МАГАТЭ, задуматься. Так, посол Михаил Ульянов в ответ на заявления г-на Галибафа выразил в Твиттере своё мнение: «Технические договоренности между МАГАТЭ и Тегераном пока официально не продлены. В сложившихся обстоятельствах важно обеспечить, чтобы видеокамеры на ядерных объектах продолжали работать и сохранялись видеозаписи. Это позволит избежать проблем в будущем».[11]

Усложнило и так непростые отношения Ирана с МАГАТЭ поступившее 6 июля из Агентства сообщение, что Тегеран начал производство металлического урана, обогащенного до 20%.[12] Не исключено, что продление паузы в переговорах было инспирировано Тегераном для пиаровского удара по участникам переговоров с целью усиления иранских позиций в седьмом раунде.

Однако такой пиаровский ход является, по сути, двойным нарушением Ираном СВПД, который запрещает и металлизацию урана, и его обогащение до такого уровня. Этот циничный вызов, брошенный Ираном именно в такой чувствительный период переговоров в Вене, вызвал глубокую озабоченность всех их участников.

Заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Рябков заявил 7 июля, что российская сторона озабочена ситуацией вокруг планов Тегерана по производству металлического урана. С.Рябков отметил также: «Мы призываем участников венских переговоров удвоить усилия с целью нахождения взаимоприемлемых развязок остающихся проблем. Шаги, которые могут осложнить переговорный процесс, конечно, вызывают с нашей стороны озабоченность. Не считаем оправданным сейчас отвлекаться на другие задачи, кроме восстановления полнокровного функционирования СВПД», — оценил замглавы МИД РФ сложившуюся ситуацию вокруг планов Ирана по выработке металлического урана.[13]

Аналогичную позицию заняли Великобритания, Франция и Германия, которые в совместном заявлении выразили «серьезную обеспокоенность» решением Ирана. «У Ирана нет реальной гражданской потребности в исследованиях и разработках металлического урана, которые являются ключевым шагом в разработке ядерного оружия», - говорится в документе. «Своими последними шагами Иран ставит под угрозу успешный исход переговоров в Вене, несмотря на прогресс, достигнутый в шести раундах переговоров», - заявили они и призвали Иран вернуться к переговорам в австрийской столице.[14]

Представитель Госдепартамента США Нед Прайс по поводу демарша Тегерана сказал: «Вызывает беспокойство то, что Иран предпочитает и дальше увеличивать количество невыполнений своих обязательств по СВПД, особенно в отношении экспериментов, имеющих значение для исследований в области создания ядерного оружия. Это еще один досадный шаг назад для Ирана… . Мы ясно дали понять, что такие провокационные шаги не дадут Ирану никаких рычагов воздействия на переговоры. Вместо этого они только усилили нашу озабоченность иранской деятельностью. В связи с этим, мы продолжаем призывать Иран прекратить это балансирование на грани войны, вернуться в Вену, готовую к реальным переговорам, и быть в состоянии готовности завершить работу, которую мы начали в апреле».

Далее г-н Прайс добавил: «Мы не навязываем крайний срок для переговоров. Но мы осознаем, что с течением времени ядерные достижения Ирана окажут влияние на наше мнение о возвращении в СВПД. И это будет иметь значение, потому что одним из главных преимуществ СВПД было увеличение времени прорыва [времени, которое необходимо ИРИ для создания ядерного заряда]. Если эти преимущества начнут исчезать, нам придется пересмотреть свою позицию в этом процессе [то есть по вопросу возвращения в СВПД]».[15]

Примечательно, что все стороны, озабоченные действиями ИРИ, поддерживают идею переговоров и призывают к их скорейшему возобновлению.

Так, посол Михаил Ульянов написал в Твиттере: «МАГАТЭ сообщило, что Иран переходит к производству металлического урана с обогащением до 20%. США в свою очередь продолжают политику максимального давления [предыдущего президента] Дональда Трампа. Единственный выход из этого порочного круга - безотлагательное возобновление венских переговоров и полное восстановление СВПД».[16]

Насколько были услышаны призывы вернуться в Вену, покажет ближайшее будущее. Ясно одно, последние действия Ирана в ядерной сфере не способствуют приближению к решению вопроса по СВПД. А проблем вокруг ядерной сделки много.

Аналитики, наблюдающие ситуацию вокруг СВПД, видят несколько «камней преткновения» на пути её реанимации.

Номером один (не по значению и не по трудностям преодоления) «камешком» является порядок и формат возвращения США и ИРИ в ядерную сделку. Тегеран, исходя из того неоспоримого факта, что Вашингтон вероломно покинул СВПД и ввел санкции, нарушив Резолюцию СБ ООН 2231, настаивает на первом ходе американцев.

Действительно, позиция Ирана представляется логичной. США вышли из СВПД первыми, и лишь через год Тегеран объявил о постепенном отступлении от выполнения требований ядерной сделки, обосновывая это статьей 26 Резолюции СБ ООН 2231.[17] Поэтому США должны первыми доказать свою приверженность СВПД. Формально всё правильно, но было бы не менее справедливым, если бы в течение последних более чем двух лет Иран не нарушал практически все требования ядерной сделки и в итоге не превзошел уровень развития своей ядерной отрасли, который был зафиксирован Резолюцией СБ ООН 2231. Тем более что Тегеран не заявлял о юридическом разрыве с СВПД. Поэтому, наверное, справедливым было бы синхронное возвращение ИРИ и США в СВПД.

Другой «камешек» - продление (после договоренностей по восстановлению СВПД) сроков действия различных ограничительных для Ирана положений документа. В ядерной сделке прописаны сроки по разным направлениям от 5 до 25 лет, начиная с 18 октября 2015 г., когда СВПД вступил в силу. Сейчас некоторые сроки уже истекли, другие – скоро истекают. А, если учитывать, что Иран добился существенных изменений в своей ядерной сфере, резко повысив её технический, технологический и научный уровень и значительно приблизившись к возможности создания ядерного оружия, то прописанные в 2015 г. в документе сроки делают его неэффективным. По этой проблеме, можно предположить, предстоят серьезные дебаты. Посол М. Ульянов, так высказался в Твиттере по этому поводу: «Согласно резолюции 2231 СБ ООН, положения СВПД теоретически могут быть продлены, но только на основе консенсуса. Поэтому никто не может навязывать соответствующие дискуссии Ирану против его воли. В любом случае закаты [то есть окончания сроков действия положений СВПД] не являются частью венских переговоров по восстановлению первоначального СВПД».[18]

Ещё один «камешек», который прикатился в Вену из 2015 г., со времен ещё первых обсуждений СВПД, даёт о себе знать в австрийской столице. Это настойчивое стремление, прежде всего США, при определённой поддержке западноевропейских стран, включить в СВПД вопросы ракетной программы Ирана и его деятельности на Ближнем Востоке (имеется в виду активность КСИР и Сил «Кодс» в ближневосточных странах, иранская поддержка Ираном проиранских шиитских вооруженных формирований и региональных экстремистских группировок).

Безусловно, это важные проблемы, которые в той или иной степени влияют на уровень безопасности в регионе и которые требуют своего решения, но в рамках других форматов. Решать их вкупе с иранским ядерным вопросом, который чреват ударом по глобальному режиму нераспространения ядерного оружия, было бы неоправданно. Совершенно прав посол Ульянов, когда отмечает в Твиттере: «В контексте Vienna Talks некоторые аналитики и официальные лица выступают за рассмотрение новых тем, таких как региональная безопасность и ракеты. Попытка поразить трёх зайцев одним камнем нереалистична и контрпродуктивна. Согласованная цель переговоров - просто восстановить первоначальный СВПД».[19]

Однако в Тегеране слова «цель переговоров - просто восстановить первоначальный СВПД» понимают по-своему. Так, глава президентской администрации ИРИ Махмуд Ваэзи сделал на днях несколько интересных заявлений. Во-первых, он сказал, что «для Ирана важно продолжать переговоры до снятия санкций». Отметим: не до восстановления СВПД! Во-вторых, суть венских переговоров «важнее соглашений с МАГАТЭ». Что также не коррелируется с основной идеей переговоров: СВПД должен действовать под строгим контролем МАГАТЭ, обеспеченным соглашениями с этим Агентством.[20]

Таким образом, к сожалению, приходится констатировать, что после шестого раунда переговоров в Вене, движение в сторону решения проблемы восстановления СВПД, а точнее – решения иранской ядерной проблемы застопорилось.

Можно предположить, что противоречия между Ираном и США настолько глубоки, что даже значительный прогресс, достигнутый в австрийской столице за три месяца (об этом говорят все участники), не смог их нейтрализовать.

Но всё же есть надежда, что желание всех сторон вернуться в Вену и вести переговоры возобладает над ирано-американским антагонизмом. Хотя время сегодня играет против реанимации СВПД.

С каждым днём повышается уровень развития ядерной инфраструктуры ИРИ, что объективно приближает Тегеран к возможности создания ядерного оружия. Этот факт может спровоцировать Израиль и/или США на силовое решение ядерной проблемы Ирана. Правда, что касается Америки, то администрация Байдена вряд ли пойдет на такие крайние меры. А вот Израиль….

Резюмируя сказанное, следует констатировать, что на момент написания данной статьи ни в Вашингтоне, ни в Тегеране, по всей видимости, ещё не приняты решения о конкретных действиях на следующем седьмом раунде переговоров в Вене, которые могли бы завершить венские встречи с позитивным результатом. То есть речь идёт о таком процессе восстановления СВПД, при котором и Иран, и США не поступились бы своими принципами, но при этом заявленные цели были бы достигнуты. Сделать это чрезвычайно трудно… Но необходимо. Иначе развитие ситуации на нынешних условиях (без СВПД, но с ядерным Ираном) чревато катастрофическими военно-политическими последствиями.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs