Выборы в Германии и будущее Европы

Председатель правящей в Германии партии ХДС и один из главных претендентов на пост главы правительства, Армин Лашет (Armin Laschet), заявил в недавнем выступлении: «В моём понимании, федеральный канцлер занимает европейскую должность».[i] В этой связи возникает вопрос - как ведущие политики крупнейшего государства Евросоюза видят будущее Европы?

Лашет не случайно попытался напомнить о важности европейской роли Германии: в самом разгаре борьба за позицию единого кандидата от ведущей партии правящей немецкой коалиции – ХДСХСС, на предстоящих в сентябре парламентских выборах. «Невнятность» политической линии самого Лашета в последние месяцы, позволила более успешному в противодействии пандемии главе земельного правительства Баварии и лидеру составляющей тандем с христианскими демократами ХСС Маркусу Зёдеру (Markus Söder) включиться в гонку с позиций фаворита. 

Теперь Лашету, прежде считавшемуся безусловным главным претендентом на пост канцлера в случае хотя бы относительного успеха консерваторов на выборах, приходится срочно изыскивать все возможные аргументы в пользу своей кандидатуры. Вероятно, председатель ХДС рассчитывает, что решающим доводом для членов блока немецких консерваторов станут не текущие рейтинги, но «стратегическое видение» соперников относительно «политического будущего каждой из партий союза». А немецкие политологи считают международный опыт Лашета более весомым, в то время как внешнеполитические взгляды Зёдера называют «неизвестной величиной». 

Действительно, значимость выборов в ведущем государстве Евросоюза для европейской политики трудно переоценить. Чего же вправе ожидать Европа от потенциальных претендентов на место канцлера?

Во-первых, следует отметить, что еще в январе результаты немецкой политики противодействия коронакризису считались, по меркам ЕС, весьма эффективными. Во многом благодаря этому ХДСХСС выглядела как безоговорочный лидер немецкой политической жизни. Однако с наступлением «третьей волны» пандемии, линия Ангелы Меркель начала вызывать растущее раздражение немцев. Кроме того, рейтинг ХДС толкают вниз и множащиеся коррупционные скандалы. В результате, в конце марта, по данным The Economist, лишь 25-26 процентов опрошенных готовы были поддержать ведущий блок нынешней правящей коалиции на грядущих выборах, при том что в конце февраля уровень поддержки консерваторов превышал 35 процентов.

Заместитель директора Института Европы РАН по научной работе В.Белов полагает, что в случае дальнейшего ухудшения эпидемиологической ситуации в Германии, «вероятен рост протестных настроений, способный повысить шансы зелёных [«Союз-90/Зелёные»] на формирование под их руководством правительственной коалиции без участия ХДС/ХСС.»

При таком развитии событий, наиболее вероятны два варианта правящей коалиции.

Либо третьим партнером «зеленых» и социал-демократов из СДПГ станет СВДП. Шансы свободных демократов «выше», поскольку ««светофорная» коалиция обкатана на земельном уровне, и федеральное руководство партий в принципе готово к подобному развитию событий».

Либо в коалицию войдет «Левая» партия. Её шансы «ниже», поскольку партия по-прежнему ассоциируется у многих избирателей с правившей в ГДР СЕПГ, «и к красно-красному варианту у многих зелёных политиков весьма критическое отношение».[ii]

Второй момент заключается в том, все потенциальные преемники Меркель мало известны в Европе, и не имеют значимого внешнеполитического опыта. Лашет в начале 2000-х заседал в Европарламенте. Однако он, по крайней мере, прямо подаёт себя как «продолжателя дела Меркель». Вся политическая карьера Зёдера развивалась в Баварии. Вместе с тем, как глава ведущего промышленного региона страны он много контактирует с лидерами зарубежных стран. В еще большей степени отсутствие опыта в международных делах характерно для тандема, два года назад возглавившего партию «зеленых»: 51-летнего Роберта Хабека (Robert Habeck) и 40-летней Анналены Бербок (Annalena Baerbock).

Наконец, третий, и самый важный для понимания будущего немецкой внешней политики, момент состоит в оценке «наследия Ангелы Меркель». Среди немецких политиков, как в европейских делах, так и во внешней политике в целом, Меркель доминировала последние пятнадцать с лишним лет безоговорочно. В результате, среди наблюдателей преобладает точка зрения, согласно которой любой из наиболее вероятных следующих канцлеров ФРГ будет проводить внешнюю политику в значительной мере продолжающую курс нынешней главы немецкого правительства.

Ангела Меркель оставит своему преемнику одновременно выдающиеся и противоречивые результаты во внешней политике. В исторических анналах Евросоюза канцлерин по праву останется как один из наиболее успешных «кризисных менеджеров». Но в то же время - стратегическое наследие Меркель оценивается наблюдателями весьма по-разному.

До мая-июня 2020 года, когда Берлин, «неожиданно для партнеров», дал согласие на одобрение общего плана спасения экономики ЕС от последствий коронакризиса, ключевым элементом которого стал выпуск общего долга Сообщества, Меркель считали «не то чтобы не европейкой», но политиком, которая «…готова быть таковой только при условии, что Европа будет немецкой». Главу немецкого правительства упрекали в «неспособности выйти за рамки краткосрочного горизонта внутренней политики». «Она действовала сама по себе, чтобы всегда преобладали интересы Германии, даже если это способно было дестабилизировать Европу». Как, например, в случае единоличного решения Берлина закрыть все АЭС, или пустить в Германию «миллион беженцев в 2015 году».[iii]

В то же время, растущее экономическое могущество ФРГ все эти годы усиливало подспудную изоляцию Берлина в Европе. Рождались новые вопросы и опасения. Если евро, по мнению критиков, превратил Европу в «экономический придаток» Германии, то что останется от нынешней Европы, если немцы окажутся центром консолидации Евросоюза в политической и военной сферах? При всем том, именно Берлину приходится последние лет десять оплачивать экономические неурядицы всё большего числа своих партнеров по зоне евро. И во всё большем и большем объеме.[iv]

Таким образом, по итогам правления Ангелы Меркель, Германия усилила свое фактическое доминирование в экономике и финансовой сфере Евросоюза. А на волне смятения и сомнений, которые внес Трамп, Берлин подавал сигналы о претензиях на роль альтернативного лидера всего Запада. Согласие ФРГ на выпуск общего антикоронавирусного долга ЕС, совпавшее по времени с полугодовым немецким председательством в Сообществе, превратили Меркель в едва ли не безоговорочного лидера Европы.

Вместе с тем, уже к началу осени прошлого года из уст ряда немецких политиков и экономистов зазвучали предупреждения о необходимости не допустить, чтобы «чрезвычайные» финансовые меры приняли характер регулярной политики. А в начале года нынешнего часть немецкой оппозиции уже выступила с предупреждением о растущей угрозе, которая может вылиться в «кризис для следующих поколений». Об этом, в частности, заявляют депутаты от СВДП. Не наступает ли момент, когда и самой ФРГ придется решать, какой она хочет видеть ЕС «за свои деньги»?

Как видят ситуацию потенциальные преемники «железной канцлерин»? Все заявляют о необходимости «укрепления Европы», в том числе в военном отношении. Все делают реверансы в сторону Вашингтона. Лашет и Зёдер твердо намерены продвигать европейскую многосторонность, если не многовекторность. «Зеленые» при этом наиболее последовательно выступают за «сдерживание» Москвы и Пекина. В то же время, все наиболее вероятные претенденты на главный пост в Берлине показали себя как сторонники больших компромиссов. Что не удивительно в условиях, когда политический ландшафт Германии становится всё менее однородным.

Европа, в свою очередь, теряется в догадках. Да, от главы немецкого правительства заведомо ожидают ведущей роли и на уровне ЕС. Однако и напористость нового немецкого представителя в Европейском Совете «в стиле Меркель» будет встречена с непониманием: ведь любой из «наследников» окажется там в роли абсолютного новичка. Нетрудно предположить, что в течение некоего начального периода времени одна из «опор стабильности» в руководстве Евросоюза окажется под вопросом при любом исходе немецких выборов. Кроме того, что бы не говорил тот же Лашет, приоритетом для любого нового канцлера станут внутренние немецкие проблемы. Особенно в свете легко предсказуемых трудностей в ходе переговоров о создании новой правящей коалиции.

При всем том, «противоречивость» политики Меркель породила подозрения, что Германия не слишком-то и стремится к более глубокой интеграции Евросоюза, что Берлин вполне устраивает нынешняя политическая конфигурация. Поскольку бесконечные разногласия между «бережливой четверкой» (Австрия, Дания, Нидерланды, Швеция), Club Med (страны Юга ЕС, Португалия, Испания, Италия) и консервативными политиками ЦВЕ дают именно Берлину решающий голос в европейских делах, отвечают фундаментальным немецким политическим, экономическим и стратегическим интересам. Любой кандидат в канцлеры ФРГ, вслед за Меркель, прекрасно осознает все те риски, которые создают для Евросоюза идеи и предложения об углублении интеграции, и «не желает попадать в эту ловушку».[v]

В январе прошлого года Ангела Меркель дала большое интервью The Financial Times[vi], воспринятое наблюдателями как своего рода «программное напутствие» будущим преемникам в Берлине. «Европа должна брать на себя больше ответственности», – подтвердила Меркель. В то же время, она подчеркнула, что реалии мультилатерализма меняются, а интерпретаций трансатлантических отношений становится всё больше - в силу происходящих структурных изменений. В этих условиях, необходимо переосмыслить построение европейской «стратегической автономии» не только в контексте отношений с США, но и с точки зрения приоритетов развития связей Евросоюза с иными центрами силы.

Тем не менее, сомнения в стратегической европоцентричности Германии остаются сильными. Немцев по-прежнему обвиняют в желании «отсидеться в стороне». Идет ли речь об увеличении расходов в рамках НАТО или о явном стремлении Берлина сохранить свободу в отношениях с Россией или Китаем. Восточные европейцы прямо упрекают Германию в «недостаточных усилиях», которые, к тому же, «всегда запаздывают». А западные – в «наивном» стремлении отделить торгово-экономические интересы от геополитики. Не ясно, согласится ли будущий канцлер Германии и дальше выслушивать подобные нотации или предпочтет вновь стать «европейцем европейкой ad hoc».

Таким образом, «наследие Меркель» для Европы – это, как правило, эффективный, но также односторонний немецкий тактический прагматизм. А в стратегическом отношении – в лучшем случае неопределенность. Меркель, за исключением экстраординарных обстоятельств коронакризиса год назад, была готова признать Германию частью Европы лишь там и тогда, где и когда четко просматривался немецкий интерес. Лишь в этих случаях «то, что хорошо для Европы», превращалось в «то, что хорошо и для нас, немцев».

Да, - отмечает профессор МГИМО Д.А. Данилов, - «линия Германии на укрепление европейской самостоятельности в мировых делах, подтверждённая А. Меркель, становится более мотивированной и усиливается». Тем не менее, европейцам не следует обольщаться, поскольку «проблемы европейского лидерства и ответственности, франко-германского тандема и солидарности ЕС в вопросах политики безопасности и обороны, а также отношений с мировыми державами будут сдерживать продвижение к стратегической автономии.»[vii]

Значительная часть политического класса Германии по-прежнему колеблется между необходимостью «обеспечить европейское будущее», «придать ЕС статус весомого глобального игрока» и полной неопределенностью относительно последствий столь масштабных планов для немецкой экономики и внутренней политики. Нет сомнений, что после сентября нынешнего года внешнюю политику Германии будут определять люди с иными, чем сегодня, взглядами на внешнеполитические интересы страны. Однако станет ли от этого линия Берлина более определенной? Слишком многие в немецком истеблишменте отдают себе отчет, сколь велики немецкие притязания, и сколь малы нынешние немецкие возможности.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs