«Листки Черчилля» или как была разделена Европа (Часть 3)

(Продолжение публикации. Часть 1,Часть 2)

Уже в Тегеране вопрос западных границ Польши обсуждался, и все участники были согласны с «расширением» Польши на Запад за счет Германских частей Силезии, Поморья (Померании) и Восточной Пруссии. Однако никаких договоренностей по этому поводу не было. Вопрос подлежал дальнейшему обсуждению. В действительности на момент, когда Красная Армия вошла на территорию Польши (в ее довоенных границах, после включения Западной Украины и Западной Белоруссии в состав СССР), все границы Польши – юг, север и восток стали нелегитимными.

Например. Разграничение между Польшей и Германией в Вармии и Мазурах (это западная часть Восточной Пруссии) произошло по итогам референдума, который в 1920 году провела Лига Наций. Несколько гмин по итогам были присоединены к Польше, более 90% территории осталось в Германии[14]. Ни одного международного документа с картами и подписями сторон о присоединении этих частей Восточной Пруссии к Польше не существует. Только некое общее согласие в Потсдаме, без конкретизации. Однако к этому моменту в регионе уже действовала Польская администрация, а немецкое население фактически было депортировано. То же и в Катовицкой Силезии. Референдум был в 1921, сторонники Германии победили[15],[16].

Однако большая часть региона осталась в Польше. Результаты референдума никто и никогда не отменял. Т.е. все решения о западных, северных и южных границах Польши вообще были исключительно личной «инициативой» Сталина и до подписания договора о границах с ФРГ в 1970 ни в коей мере не были легитимными.

История с «линией Керзона» (правильнее линиями, потому что в действительности насчитывается очень много версий и ни одной точной карты) вообще представляет из себя не более, чем набор мифов. Мифов, которые каждый мог трактовать в свою пользу.

Вообще идея «этнического разграничения» между поляками, украинцами и белорусами актуализировалась еще во второй половине 19-го века. Тогда в главных европейских империях начался процесс «национализации» окраин. Западноукраинцы все время жаловались в Вену на притеснение своих прав, а имперская столица всячески пыталась использовать «украинофилов» против поляков, которых подозревали в нелояльности и излишней склонности к воссозданию собственного государства.

Было много дискуссий, много этнических карт, …которые в конечном итоге показали, что любое разграничение, основанное на этничности может пройти только по живому, только «в чью-то пользу». И, скорее всего, только с кровью. Так и произошло. Границы после Первой Мировой войны установили Советско-польская война и Рижский мир, а не «линия Керзона». А, поскольку Советская Россия проиграла, то «выигрыш» ушел в Польшу. Никаких карт, никаких «линий Керзона», только право победителя. «Запад» (почему-то) никак против этого не возражал. Несмотря на то, что именно «западу» принадлежит авторство «идеи».

Попросту. Когда Красная Армия наступала на Польшу, «запад» требовал от Советского правительства остановиться на «линии Керзона». Но когда Польша захватила в результате военных действий большие территории к востоку от «линии Керзона», то «запад» сразу же с этим согласился, и никаких претензий по отношению к Польше не высказывал.

Фактическим автором «линии Керзона»[17] был вовсе не Керзон, а спецпредставитель Форин Офиса по региону Льюис Бернштейн Намир (Lewis Bernstein Namier) поляк еврейского происхождения, окончивший Оксфорд и по словам Романа Дмовского, бывший «злейшим врагом польских территориальных притязаний на Востоке». Керзон и Клемансо только выразили согласие с самим принципом, оставив за Намиром имплементацию линии «на практике».

Именно Намир был автором ноты от 11 июля 1920 года, которая «предписывала» Красной армии остановить наступление по линии Дорогоуск (возле Холма) – Устилуг (находится в Волынской области Украины, прямо на границе) –Крылов (на самой границе Забужья или Холмщины и Галиции на правом берегу Буга) – Рава Русская (это север Галиции) – Перемышль – Карпаты (на юго-запад от Дрогобыча, где уже начинается горный массив). Советское руководство ноту отвергло, наступление, итог которого известен, продолжило. Тем не менее, именно это линия стала основным вариантом «линии Керзона».

В действительности данная линия не имеет практически никакого отношения к линии этнического разграничения между украинцами и поляками. В данном случае само понятие разграничения предполагает, что определенная микрозона (которую можно рассматривать как некую единицу территории) имеет выраженное этническое большинство (приоритет).

Однако, достаточно посмотреть два широко известных и доступных документа, чтобы понять, что «линия Керзона - Намира» это вообще «ни о чем». Основной (наиболее известный) вариант линии – это не более чем «самопридуманный» вариант разделения, который (возможно) отражал определенное видение самого Намира (как специалиста по региону и политика), но никак не являлся линией разграничения между украинцами и поляками.

Анализируя показатели в переписях населения, которые проводились в Галиции до 1918 года, а затем в «польский» период, вообще нельзя прийти к выводу, что есть «основания» для этнического разграничения. Украинцы преобладают только в Станиславском (Ивано-Франковском) воеводстве (около 69%), в Тарнопольском (Тернопольском) примерное равенство, во Львовском поляков значительно больше[18]. Но выраженного доминирования нет ни в одном из воеводств. Т.е. если мы опираемся на этнический состав населения по воеводствам (все-таки совсем по селам границу провести трудно, необходимо при этом учитывать города и агломерации), то «максимум», на который могли рассчитывать украинцы это Станиславское воеводство и примыкающая к нему часть Тернопольского. В этом случае линия разграничения должна была пройти значительно восточнее чем «линия Керзона – Намира».

Однако, если мы посмотрим этническую карту львовского воеводства в разрезе уездов с преимущественно сельским населением, то более или менее исчисляемая этническая граница пройдет вовсе не по «линии Керзона» (Рава Русская –– Яворов – Добромиль – Карпаты), а значительно западнее (50-70 км) по линии Любачев – Перемышль – Санок[18],[19]. Т.е. предложения Намира были неким выдуманным самим автором «компромиссом», который естественно обе стороны не устраивал.

К этого необходимо добавить, что Забужье вообще предлагалось оставить у Польши, несмотря на то, что восточные села региона украинские. Даже не грекокатолические, а православные. В том же Крылове большинство местных украинцев были православными. Как по российским переписям населения, так и по польским[18],[19].

Т.е. с одной стороны «ужаться» должны были поляки, с другой украинцы, а Британия (как всегда) разделяла, властвовала и руководила. Неслучайно, что Советское правительство в ответе на ноту от 17 июля вообще отвергло дальнейшее британское посредничество. Впрочем в тот раз большевикам это не помогло.

Поэтому, когда в Тегеране (предварительно), а затем в Москве и Ялте стороны уже почти официально оговаривают некую «модифицированную линию Керзона» (так окончательно не согласовали), то это не более чем мистификация, которая никогда не имела формализованного рационального решения. Сталин как всегда решил проблему «на глазок» и именно это стало западной границей для СССР и восточной для Польши.

Остаются два вопроса, которые документированного ответа не имеют.

Первый. Зачем Сталин «отдал» Польше Холм и с ним все Забужье. Здесь ответ простой. В Холме (Хелме) 22 июля 1944 года (еще до Варшавского восстания) был издан манифест о «строительстве» новой народно-демократической Польши. Здесь же до переезда в Люблин располагался и сам Польский комитет национального освобождения (ПКНО). После этого «отбирать» у Польши Холм и Забужье было уже как-то неправильно. К этому следует добавить, что в 1939 Холм остался под Германским контролем. Почему – непонятно, до 1918 он вообще был в России, но факт – есть факт. Возможно об особенностях российско – австрийской границы до Первой мировой войны Сталин вообще не знал.

Второе. В отличие от Холма, Белосток дважды (в 1939 г. и в 1944 г.) присоединяли к Белоруссии, но затем отдали Польше. Здесь вообще непонятно. Само население Белостока до войны на две трети было еврейским, и почти никто из них войну не пережил. Большинство сел на восток от Белостока – белорусские. Зачем их было отдавать Польше – нет разумных объяснений.

Тем более, что несколько ранее Сталин вообще высказался на эту тему. 6 февраля во время Ялтинской конференции Сталин сказал: «Ленин не был согласен с этой линией (Керзона). Он не хотел отдавать Польше Белосток и Белостокскую область, которые в соответствии с линией Керзона должны были отойти к Польше (непонятно почему так, на восток от Белостока в Хайновке и восточной части Бельского уезда практически все села белорусские). Что же вы хотите, чтобы мы были менее русскими, чем Керзон и Клемансо?»[20].

Все это не помешало ему через несколько месяцев… отдать Белосток Польше. Просто Сталин так решил. Местные белорусские активисты в Белостоке и Хайновке (самый большой уездный центр с белорусским населением в Польше) считают, что причина в следующем. Собственно между самой Белоруссией и Белостоком находится Беловежская пуща. Если бы Белосток остался в Белоруссии, то и пуща фактически вся была бы белорусской. А так Сталин «сдвинул» несколько на восток «линию Керзона» на севере (Рузвельт просил на юге), а заодно сделал подарок польским товарищам – западный вход в пущу.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

(Продолжение следует)

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs