Конфликт Китай-США: угроза «второй холодной войны»?

Фото: youtube.com.

В российском информационном агентстве «Интерфакс» состоялась вторая онлайн-сессия Примаковских чтений на тему «Китай-США: есть ли угроза трансформации возникающей биполярности в холодную войну 2.0?».

В ходе мероприятия отечественные ученые обсудили, смогут ли экономические отношения между Вашингтоном и Пекином снизить остроту противоречий между Соединенными Штатами и КНР, какое место в возникшем противостоянии занимает Евросоюз и как новые мировые тренды оцениваются в России и Индии.

Как и предшествующая сессия, это мероприятие стало совместным проектом ИМЭМО РАН и агентства «Интерфакс» при поддержке Фонда поддержки публичной дипломатии им. А.М. Горчакова. Активную помощь в подготовке мероприятия оказал Центр международной торговли Москвы.

Специальный представитель Президента России по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой напомнил, что отношения Китая и России носят характер стратегического партнерства. Однако, по его словам, действующий президент США Дональд Трамп в настоящее время пытается создать коалицию против КНР, намереваясь привлечь к ней Австралию, Индию и Южную Корею. Однако для Москвы предложение Вашингтона вряд ли приемлемо. Подобные заходы он предпринимает, начиная с 2018 года, и в отношении России.

Заместитель директора по научной работе ИМЭМО РАН, руководитель Центра азиатско-тихоокеанских исследований, доктор исторических наук, профессор РАН Александр Ломанов констатировал, что китайско-американские отношения быстро и необратимо портятся. В то же время в Пекине твердо настроены на продолжение политики реформ, одновременно проявляя осторожность и сдержанность во внутренней политике. В настоящее время императив китайских властей – обретение лидерства в сфере высоких технологий. В известном смысле повторяется ситуация, в которой КНР находилась в 1960-х годах, когда Пекину удалось обеспечить собственный суверенитет, испытав атомную бомбу (в 1965 году), водородную бомбу (в 1967 году) и три году спустя запустить искусственный спутник Земли (в 1970 году).

Однако речь теперь идет не только о военных технологиях, а в первую очередь о гражданских. Как раз в последних числах мая стало известно, что Лондон предложил Вашингтону сформировать альянс в составе 10 демократических государств (D10) для создания в противовес усилиям Huawei «альтернативного пула» поставщиков оборудования для развертывания сетей 5g и других технологий, чтобы не зависеть в этом вопросе от импорта из Китая.

Долгое время в научно-экспертном сообществе сохранялась иллюзия о том, что не может быть никакого идеологического противостояния между Китаем и США, так как после распада биполярной системы не существует оснований для новой конфронтации. Однако после публикации в апреле 2020 года «Стратегического подхода США к КНР» стало понятно, что подобные надежды исчезли. Более того, налицо возвращение к блоковому мышлению в духе холодной войны. Фактически суть претензий Соединенных Штатов к Пекину заключается в том, что ему удалось использовать преимущества отсталости для активного экономического роста. Большой товарооборот – уже не гарантия стабильности двусторонних отношений между Пекином и Вашингтоном. Раньше в Китае называли двустороннюю торговлю стабилизатором взаимоотношений с США. Теперь же китайские элиты все больше приходят к выводу, что Пекину в ситуации, когда контакты с Вашингтоном сведены к минимуму, «нечего терять». Гуманитарные связи между странами также практически прерваны. Правда, пока сохраняются и исключения - в основном, в финансовой сфере.

Брошенный Соединенными Штатами вызов Китаю требовал реакции Пекина, и она последовала. На своем брифинге в последней декаде мая 2020 года министр иностранных дел Китая Ван И заявил, что США распространяют по всему миру политический вирус, направленный на «очернение» Китая. 

По словам А.Ломанова, главная проблема Вашингтона в том, что у него, в отличие от периода 1970-х годов, когда президентом был Никсон, а госсекретарем – Киссинджер, нет продуманной и серьезной стратегии в отношении Пекина. В то же время в рядах китайской элиты углубляется понимание того, что точка невозврата в отношениях с США пройдена и противостояние будет долгим. По-видимому, американцы стремятся управлять «поднявшимся» Китаем, но и в Китае постепенно возникает встречное движение – управлять «падающей» Америкой. Во всяком случае, безнаказанно вмешиваться в свои внутренние дела Пекин не позволит.

По словам А.Ломанова, в настоящее время Китай сосредотачивается и накапливает потенциал для длительного соперничества с США. «Чего должна в этой ситуации опасаться Россия и на что она может надеяться? Существующий технологический разрыв между Европой и Китаем предоставляет Москве шанс на укрепление сотрудничества с Пекином, но технологические и инвестиционные контакты не должны восприниматься нашими политиками и бизнесменами как манна небесная. Мы живем в новую эпоху, маркерами которой стали коронавирус и Закон о национальной безопасности для Гонконга», - заметил эксперт.

«Вспомните, как восхищались поначалу в нашей экспертной среде тесными взаимосвязями США и КНР. Их нередко приводили в качестве примера, ориентира, к которому стоило бы стремиться России. Сейчас все это рушится на глазах. Собственно, если бы Китай не вышел на новые рубежи научно-технологического развития, все могло бы оставаться по-прежнему. А сейчас угрозы из Вашингтона поступают не только по адресу компании Huawei, но и касательно финансовых средств, вложенных в государственные казначейские обязательства Соединенных Штатов», - заявил А.Ломанов. 

Научный руководитель Института США и Канады РАН, академик РАН Сергей Рогов считает, что американо-китайские отношения – это основная конфликтная ось формирования новой модели международных отношений. Однако остается открытым вопрос, является ли Китай в новой ситуации полюсом притяжения для недовольных Соединенными Штатами стран и народом. Эксперт считает, что говорить об этом преждевременно. «В нынешнем конфликте, безусловно, есть элементы конфликта цивилизаций. На протяжении веков Китай воспринимался на Западе страной, куда надо направлять проповедников. Затем, в XIX столетии, была предпринята успешная попытка открыть его границы. Именно китайцы строили в США трансконтинентальные железные дороги. Позже против китайской диаспоры были введены жесткие антиинтеграционные ограничения, действовавшие до середины ХХ века», - подчеркнул С.Рогов.

 В настоящее время ведущее положение в мировой экономической системе пока еще остается за США. Вместе с Китаем и Европейским союзом они образуют своеобразную «большую тройку». Однако положение ЕС остается в ней наиболее уязвимым. Второй эшелон в этой иерархии занимают Япония, Бразилия, Россия и Индия, при этом у последней есть немалые шансы на то, чтобы войти в первый эшелон уже в ближайшее десятилетие, а к середине века стать одним из центров силы.

Каково в настоящее время соотношение сил США и КНР? По словам С.Рогова, доходы в США выше, чем в Китае, поэтому и сам внутренний американский рынок обладает большей емкостью. При этом численность рабочей силы в Китае составляет 800 млн. человек (из них в промышленном секторе – 230 млн.), в США – около 100 млн. человек, в России – чуть больше 75 млн. человек. При этом производительность китайской рабочей силы очень высока. «У Пекина появились ресурсы, чтобы тратить деньги на науку. Сегодня Китай практически догнал Соединенные Штаты по этой статье расходов. Поэтому лет через 10-20 лет с китайскими технологиями произойдет то же что с японскими и корейскими. Они будут бороться за первое место в мировом технологическом соревновании», - отметил эксперт.

Несколько сложнее складывается ситуация в военной сфере. В Вашингтоне всерьез опасаются утратить рычаги военного влияния на Китай. Когда США в начале ХХI века увязли на Ближнем Востоке, КНР получила свободу рук в Восточной Азии. «Положение, которое установилось в настоящее время, отчасти напоминает начало ХХ века, когда Германия, долгое время воспринимавшаяся как преимущественно сухопутная страна, вступила в соревнование с Великобританией в военно-морской сфере», - пояснил С.Рогов.

По словам С.Рогова, Китай активно развивает свой военно-морской флот (ВМФ), причем по темпам его становления и модернизации он существенно опережает как США, так и Россию. В сочетании с ракетами средней дальности ВМФ КНР обеспечивает достаточную защиту позиций страны в западной части Тихого океана, что вызывает крайне раздраженную реакцию в Соединенных Штатах. При этом американские стратеги хорошо помнят опыт войны в Корее 1950-1953 годов, который показал им, что воевать с Китаем на суше нельзя.

Одновременно Китай наращивает свой ядерный потенциал. Официальные данные об этом не публикуются. Считается, что у Пекина меньше ядерных зарядов, чем у США и России (не более 300). Правда, скептики увеличивают эту цифру вдвое и прогнозируют возможность наращивания арсенала до 1000 единиц.

 Ситуация осложняется тем, что США в период президентства Трампа пытаются окончательно разломать систему контроля над вооружениями. По истечении срока Договора СНВ-3 Вашингтон вполне может выйти и из него. В качестве условиях продления этого документа Белый дом выдвинул требование участия в нем Китая. Однако КНР не идет на переговоры. В результате прекращения действия ДСНВ-3 мир может оказаться в ситуации, близкой к той, которая существовала в период, предшествующий Карибскому кризису.

«В этих условиях задача состоит в том, чтобы убедить Китай в выгоде от заключения договора в ядерной сфере. У Москвы, в отличие от Пекина, есть богатый опыт ведения подобных переговоров. Однако, учитывая текущее состояние американо-китайских двусторонних отношений, возможно, России целесообразнее было бы выбрать роль наблюдателя», - заключил С.Рогов.

Ректор МГИМО МИД России, академик РАН Анатолий Торкунов считает, что Китай ни материально, ни психологически не готов играть роль, аналогичную СССР, хотя, возможно, и стремится к этому. Что же касается отношения США к КНР, то в нем произошел качественный сдвиг – от сдерживания Китая к его системному неприятию. Своеобразным манифестом стала публикация «Стратегического подхода США к КНР», где последовательно высказаны все претензии Вашингтона к Пекину в экономической, политической и идеологической сферах. По-видимому, в условиях пандемии американцы особенно отчетливо увидели, что Китай является очень мощным конкурентом.

В свою очередь, стратегия Китая особенно отчетливо нашла свое отражение в проектах «Один пояс – один путь», «Сделано в Китае – 2025» и реализации принципа «Идти вовне», направленного на объединение вокруг себя стран Юго-Восточной Азии. Нюанс в том, что в ряде стран региона есть опасения оказаться в серьезной финансовой зависимости от Пекина, что неизбежно влечет за собой зависимость политическую. Последний пример такого рода – передача Шри-Ланкой глубоководного порта Хамбантота на южном побережье страны в аренду КНР на 99 лет. В свою очередь, у Индии есть свои претензии к проекту «Пояса и Пути», поскольку при обсуждении логистики этого коридора Пекин отказался от совместных консультаций с Нью-Дели. Поэтому для последнего все более актуальной становится концепция «Индо-Тихоокеанского региона» и сотрудничества со странами АСЕАН. В этих условиях Россия и Китай должны продолжать стратегическое сотрудничество, уравновешивая его контактами с другими традиционными партнерами нашей страны – Японией и Индией, но ни в коем случае не против Пекина.

«Отношения США и Китая в настоящее время особенно сильно идеологизированы. В Вашингтоне они рассматриваются сквозь призму противостояния демократии и авторитаризма. В этих условиях России необходимо занимать сдержанную позицию по вопросу политики КНР в Юго-Восточной Азии, поскольку интересы Пекина и Москвы здесь не всегда совпадают», - отметил А.Торкунов.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs