США пытаются продлить оружейное эмбарго против Ирана

В октябре 2020 г. для Исламской Республики Иран (ИРИ) заканчивается пятилетний срок эмбарго на экспорт - импорт тяжелого вооружения и боевой техники. Однако уже сейчас за пять месяцев до этой даты США предпринимают активные попытки продлить через Совет Безопасности ООН этот законодательный акт.

Краткий исторический экскурс

Немного истории, связанной с антииранским эмбарго. ИРИ на протяжении всего 41 года своего существования находилась и находится под различными формами санкций как международных, так и односторонних, в первую очередь со стороны США.

Сразу же после исламской революции объединенный Запад наложил эмбарго на поставки Ирану любых вооружений. Хотя во время ирано-иракской войны (1980 – 1988гг.) легально, полулегально и нелегально Ирану продавали или давали в обмен на нефть вооружение более 25 стран, в том числе заклятые враги ИРИ – Израиль и США.

После этой войны основными партнерами в военно-техническом сотрудничестве (ВТС) с Ираном стали Китай и Россия.

Китай. КНР поставляла в ИРИ свою боевую технику, скопированную с советских образцов: истребители J-6 (копия МиГ-19), истребители J-7 (копия МиГ-21), танки Туре 59 (копия Т-54) и Туре 69 (копия Т-55), БМП Туре 86 (копия БМП-1), зенитно-ракетные комплексы (ЗРК) HQ-2 (копия С-75), переносные ЗРК HN-5 (копия «Стрелы-2»), транспортные самолеты Y-7 (копия Ан-24) и Y-12.

Серьезную помощь Китай оказал Ирану в развитии ракетной мощи и ракетостроения. В 1980-х годах Тегеран при поддержке КНР развернул производство тактических ракет (ТР):  «Назеат 6Н» (дальность до 100 км) и «Назеат 10Н» (110-130 км), семейство ракет «Зельзал», ракет для ЗРК С-75 «Тондар-69» (дальность 50-150 км).

Тегеран с помощью Пекина освоил производство китайских противокорабельных ракет С-701 (иранская копия «Косар»), С-704 («Наср»), С-801 (авиационного базирования) и С-802 («Нур»).

Новым шагом в развитии ракетной техники ИРИ стала противокорабельная баллистическая ракета «Халидж Фарс», созданная на основе китайской DF-21D (дальность 300 км. - достаточная для перекрытия всего Персидского залива).

Кроме того, Китай поставлял и налаживал производство в Иране радаров ПВО и стрелкового оружия.

Россия. ВТС Ирана с СССР и РФ развивалось по синусоиде синхронно с развитием политических отношений. С середины 60-х годов ХХ века до исламской революции 1979 г. СССР имел хорошие, прагматичные отношения с шахским Ираном, в том числе и в военной сфере.

С исламским Ираном ВТС России началось в 90-х гг., когда были заключены  четыре крупных межправительственных соглашения в области ВТС на общую сумму в $5,1 млрд.[1] Ирану были поставлены два зенитно-ракетных комплекса большой дальности С-200ВЭ, 24 истребителя МиГ-29, 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24МК. ИРИ получила также 350 ракет Р-27Р и 670 ракет Р-60МК класса «воздух-воздух» для МиГ-29.

В этот же период Россия поставила Ирану три дизель-электрических подлодки (ДЭПЛ) проекта 877ЭКМ. на общую сумму $750 млн.[2] Ирану были проданы также 12 вертолетов Ми-17, 100 ПЗРК 9К38 «Игла».

Планировалось также продажа лицензии и налаживание производства в ИРИ танков Т-72С на общую сумму в $2,2 млрд. Однако, в связи с улучшением российско-американских отношений и с Меморандумом Гор-Черномырдин ВТС РФ с ИРИ было свернуто. Москва успела поставить в Иран 126 танков  Т-72С и комплекты для сборки еще 300 машин, а также 413 БМП-2. В целом объем торговли вооружениями и военной техникой России с Ираном оценивался в первой половине 1990-х гг. в среднем $500 млн. в год.[3]

В 2000 г. Россия вышла из Меморандума с США. Начался новый этап ВТС. В нулевых годах РФ поставила в ИРИ 30 многоцелевых транспортно-боевых вертолетов Ми-171, 6 штурмовиков Су-25, 29 ЗРК малой дальности «Тор-М1». В 2007 г. был заключен контракт на поставку пяти дивизионов ЗРК С-300. Однако, по известным причинам, он был выполнен только в 2016 г.

По итогам 2000-2007 гг. Россия стала основным поставщиком вооружений в ИРИ (около 85% всего военного импорта страны). Иран занял третье место среди крупнейших получателей российских вооружений, общий объем поставок составил почти $2 млрд.

Другие. Кроме РФ и КНР с Ираном в военной сфере сотрудничали Северная Корея, Беларусь и некоторые другие страны. Но объем их поставок в Иран был незначителен.

Санкции Совета Безопасности ООН в отношении ИРИ.

С середины нулевых годов для ИРИ, для её ВТС с зарубежными странами начался сложный период. Иранская ядерная программа, в которой всё явственнее проявлялась её военная составляющая, вызывала беспокойство и озабоченность у международного сообщества. Упорное невыполнение Ираном своих обязательств перед МАГАТЭ и требований Агентства вынудило Совет Безопасности ООН принять, начиная с 2006 г. семь резолюций,[4] четыре из которых содержали санкционные меры. В сфере ВТС действовали запреты, установленные Резолюцией 1747 (2007) и Резолюцией СБ ООН № 1929 (2010), включавших запрет на иранский экспорт - импорт оружия. В соответствие с ними, всем странам запрещались закупки и получение у ИРИ, а также прямая или косвенная поставка, продажа или передача Ирану тяжелого наступательного оружия и боевой техники.[5]

Ко всему прочему, с 2012 г. Иран находился под жесткими односторонними санкциями, введенными Евросоюзом, США и многими другими странами, где также были пункты не позволяющие продавать ИРИ вооружение и боевую технику.

Принятая 20 июля 2015 г. Резолюция СБ ООН № 2231, закрепляющая в международном юридическом поле Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД – ядерная сделка), отменяла все международные санкционные меры, введенные СБ ООН с 2006. Однако этот документ сохранял запреты на поставки в ИРИ тяжелой военной техники (практически повторяя Резолюцию 1929) сроком на пять лет и ракетного вооружения и ракетных технологий сроком на восемь лет.[6]

США грозят Ирану продлением эмбарго на экспорт-импорт вооружений и боевой техники

18 октября 2020 г. заканчивается срок действия эмбарго[7] на поставки оружия в Иран. Это факт чрезвычайно раздражает США, причем Вашингтон озабочен не только поставками оружия в Иран, но и передачей Ираном своего оружия другим сторонам. Вашингтон ещё в прошлом 2019 г. начал борьбу за сохранение эмбарго. Тогда, в августе госсекретарь США Майкл Помпео, заявил, что «из-за ошибочной сделки с Ираном эмбарго ООН на поставки оружия Ирану истекает», а спецпредставитель президента США Д.Трампа по Ирану Брайан Хук (Brian Hook) призвал международное сообщество продлить эмбарго.[8]

По мере приближения даты снятия санкций агрессивная активность американской дипломатии возрастает. В марте 2020 г. Брайан Хук заявил, что США «готовы использовать все доступные по закону варианты», чтобы заставить ООН продлить эмбарго на поставки оружия Ирану.

Белый дом рассматривает два варианта осуществления своих планов по продлению эмбарго дипломатическим путем.[9]

План А. Внесение и борьба за утверждение в Совбезе ООН новой резолюции о бессрочном продлении эмбарго. Американцы уже распространили ее текст. Замысел США состоит в том, чтобы провести голосование в мае, когда Эстония - близкий союзник США - должна стать председателем этого органа. Для принятия предложенной резолюции Соединенные Штаты нуждаются в поддержке восьми других членов СБ ООН, конечно же, без вето со стороны Китая и/или России.

В этой связи многие политологи, в том числе американские, выражают сомнения, что предложенная госдепом резолюция будет утверждена СБ ООН. Вряд ли РФ, КНР согласятся с продлением эмбарго. Венди Р. Шерман, которая во времена администрации Обамы была руководителем переговорной группы по иранской сделке - СВПД, а сейчас руководит Центром общественного лидерства в Гарварде, напомнила, что русские и китайцы никогда не хотели введения эмбарго на поставки обычных вооружений в Иран, а согласились только на одно из них с ограниченным сроком действия.[10]

К тому же три европейские державы – соавторы СВПД (Великобритания, Франция, Германия) также могут не согласиться разрушить ядерную сделку окончательно, за спасение которой они боролись с момента вывода Трампом США из СВПД в 2018 г.

На это г-н Хук отвечает, что Резолюция 1747 (2007 г.), включающая запрет на  иранский экспорт оружия, и Резолюция 1929 (2010 г.), вводящая ограничения на иранский импорт тяжелого вооружения, были единогласно приняты СБ ООН, в том числе Китаем и Россией. Эти страны, подчеркивает Брайан Хук, «обладают огромной заинтересованностью в мирном и стабильном Ближнем Востоке. ….И поскольку РФ и КНР голосовали за это в прошлом, нет никаких причин, по которым за это нельзя было бы проголосовать снова. … У нас были очень хорошие обсуждения с рядом партнеров и союзников. Мы думаем, что это получит большую поддержку, и поэтому мы сосредоточены на этом плане. Так что мы надеемся».[11]

Но, пожалуй, напрасно надеются. Кремль отверг этот план.[12] Постпред РФ при международных организациях в Вене, ранее возглавлявший департамент нераспространения и контроля над вооружениями МИД России Михаил Ульянов отметил: «они (американцы) прекрасно знают о нашем негативном отношении к этому шагу и якобы прорабатывают запасной вариант».[13]

Действительно, существует и План Б. Суть его заключается в следующем. Согласно объяснениям Б.Хука, США, руководствуясь Резолюцией 2231 СБ ООН, хотят запустить так называемый механизм snap back, то есть возврата всех отмененных Резолюцией 2231 санкций против Ирана, в том числе и оружейного эмбарго. По-видимому, г-н Хук имеет в виду механизм урегулирования споров, действительно установленный данной Резолюцией.

Этот механизм, прописанный в статьях 36 и 37 СВПД,[14] способен стать тем инструментом, который с некоторой вероятностью создаст условия для переноса дебатов из рамок СВПД в формат Совета Безопасности с последующим возможным решением о возвращении санкций. При этом инициировать запуск данного механизма может любой участник ядерной сделки, не согласный с результатами выполнения или невыполнения требований СВПД другой стороной. (На это и рассчитывает Белый дом).

Это достаточно сложный и долговременный процесс. На изучение вопроса в различных комиссиях уйдет не меньше нескольких месяцев, а при не особо активной работе задействованных участников – очень и очень долго. Однако, если вопрос всё же будет вынесен в СБ ООН, то там вряд ли будет принята резолюция, требующая сохранения режима отмены санкций в отношении ИРИ. Значит, Совбез может вновь ввести в действие все семь прошлых резолюций, включающие оружейное эмбарго.

Стоить напомнить, что в январе 2020 г. Британия, Германия и Франция, озабоченные поэтапным выходом ИРИ из рамок требований СВПД, уже было запустили этот механизм, но практически начало работы было намечено на более поздние сроки, а затем отложено из-за пандемии коронавируса. Правда, не совсем ясно, как поведут себя Лондон, Берлин и Париж в новых условиях давления Вашингтона на соавторов СВПД.

При этом в этом американском Плане Б явно присутствует юридический казус. Дело в том, что 8 мая 2018 г. президент США Дональд Трамп торжественно объявил о выходе США из «самой ужасной в истории Америки» сделки - СВПД. Естественно, в силу этого свершившегося факта США не могут принимать участие в решении проблем, связанных с этой сделкой. Собственно, американцы с тех пор и не стремились участвовать в мероприятиях в рамках СВПД. Значит, ни о каком запуске механизма Соединенными Штатами речь идти не может.

Но… Г-н Хук вместе с госдепартаментом и всем Белым домом рассматривает эту юридическую коллизию по-иному. Показателен в этом плане вопрос журналистки The Washington Post Кэрол Морелло (Carol Morello), которая освещает вопросы дипломатии, внешнюю политику, и ответ Брайана Хука:

Г-жа Морелло: Почему вы считаете, что имеете право сделать это [запускать механизм snap back, авт.], почему у вас есть права выступать в качестве участника сделки, поскольку вы вышли из СВПД? Кажется, вы сейчас находитесь в положении того, кто получил развод, но все еще требует выполнения супружеских обязанностей. Не могли бы вы немного подробнее рассказать о том, какой у вас есть юридический статус?

Г-н Хук: Я думаю, что люди, которые на самом деле не вникали глубоко в проблему, не понимают, что здесь есть два юридических значения для термина «участники». Одно из них означает, что вы являетесь участником иранской ядерной сделки, СВПД. Термин «участник» также имеет другое юридическое значение, и это относится к Резолюции 2231. И поэтому, если вы прочитаете параграф 10 постановочной части, который касается решения любых вопросов, касающихся осуществления СВПД, вы найдете, что мы [США, авт.] определены там как участник. И поэтому для решения всех вопросов у нас есть определенные права, которые ясно указаны здесь.

И нет никакого уточнения. Нигде в параграфе 10 постановочной части Резолюции не говорится, что оно требует членства в СВПД. Была возможность это уточнить, но это не было сделано. И поэтому, как юрист, как человек, который подготовил десятки резолюций Совета Безопасности ООН, говорю вам - просто нужно просто прочитать параграф 10 и параграф 11, чтобы убедиться, что у нас есть права как участника Резолюции 2231 года, и это очень просто».[15]

Но это чистая юридическая казуистика. Параграфы Резолюции 2231 очень четко и однозначно определяют участников СВПД, наделяют их правами, но ни слова не говорят об «участниках» Резолюции. И если субъект документа перестает быть участником СВПД, то естественно он теряет свои права, обозначенные в Резолюции.[16]

В одном из интервью г-жа Шерман предсказала, что, если Соединенные Штаты будут утверждать, что они остаются участниками соглашения, «я думаю, что они получат огромный отпор, потому что администрация Трампа вышла из соглашения».[17]

Здесь уже, пожалуй, будет даже лишним говорить о том, что США, выйдя из СВПД, нарушили международное законодательство, а именно ту самую Резолюцию 2231, которой они так упорно прикрываются.

Упомянутый выше постпред РФ при международных организациях в Вене Михаил Ульянов в одном из недавних интервью справедливо отметил: «Попытка апеллировать к резолюции 2231 выглядит цинично, поскольку именно эту резолюцию США подрывают, и абсолютно неубедительно с правовой, политической и моральной точек зрения.    <  > Жизнь покажет, но в принципе все понимают, что у цинизма должны быть пределы. Американцы не просто вышли из сделки, это было бы полбеды. Они на протяжении двух лет изо всех сил разваливали эту сделку вопреки интересам международной безопасности, интересам союзников США на Ближнем Востоке, вопреки интересам самих же Соединенных Штатов. Такой подход абсолютно не рационален. Не случайно его никто не поддерживает: когда в совете управляющих МАГАТЭ обсуждается эта тема, американцы находятся практически в полной изоляции».[18]

Однако Белый дом нацелен, что называется, «ломать ситуацию через колено». Г-н Хук в своей статье, опубликованной в Wall Street Journal 13 мая, заявил, что, если не будет одобрен документ о продлении эмбарго, это вызовет немедленную реакцию со стороны Белого дома.[19] Правда, г-н Хук не стал вдаваться в подробности относительно того, какие еще усилия Вашингтон предпримет, если Соединенные Штаты потерпят неудачу в своей попытке добиться продления эмбарго на поставки оружия Советом Безопасности.[20]

Но подробности и не нужны. Единственной реакцией Белого дома на провал планов по продлению антииранского оружейного эмбарго станет ужесточение американских санкций против ИРИ и введение санкционных мер против стран, компаний, банков, физических и юридических лиц, осмелившихся осуществлять ВТС с Ираном. То есть, эти меры будут нацелены, в первую очередь, на Россию и Китай.

Европа и антииранское оружейное эмбарго.

Здесь стоит вернуться к поведению Лондона, Берлина и Парижа в этих новых условиях. Это довольно сложный вопрос. Европа, Евросоюз вместе с Британией, пожалуй, безразличны к проблеме иранского эмбарго. Продлится оно или не продлится для них не столь важно. Ведь, по большому счету, они не столь заинтересованы в развитии ВТС с Ираном. Действительно, в течение последних десятилетий сотрудничество Ирана со странами Запада было, по сути, мизерным и концентрировалось на поставках (иногда через третьи страны) запасных частей к старым образцам вооружения и боевой техники, полученным Ираном много-много лет назад. Конечно, Тегеран осуществлял полулегальные и нелегальные закупки на Западе современной продукции и материалов военного или двойного назначения, но это велось на уровне разведывательных органов ИРИ, а не в рамках ВТС. Поэтому у Европы нет особого стимула бороться с американскими усилиями по продлению оружейного эмбарго. Хотя страны ЕС серьезно заинтересованы в восстановлении экономических связей с Ираном.

При этом в вопросах наличия угроз со стороны развития ракетной программы Ирана, его активности в регионе Ближнего и Среднего Востока, а также поэтапного выхода Тегерана из СВПД Брюссель вместе с Лондоном солидарен с Вашингтоном. Исходя из этого, Европа не заинтересована в усилении военной мощи ИРИ и, предположительно, может поддержать идею продления эмбарго, а в случае её провала – поддержать  санкционные меры США.

Однако здесь есть одно НО. Европа, в первую очередь, Британия, Германия и Франция, как соавторы СВПД, выступают против политики Трампа по уничтожению этой сделки. А вынесение вопроса эмбарго в Совбез (неважно в соответствие с американскими Планом-1 или Планом-2) неизменно ведет к коллапсу СВПД. Президент Ирана предупредил глав государств – участников СВПД, что реакция на вынесение темы Ирана на осуждение в Совет Безопасности и продление оружейного эмбарго будет решительной.[21] Можно не сомневаться, что в этой ситуации ИРИ официально и юридически выйдет из СВПД.

В связи с этим не вполне понятно, какую позицию займет Европа по вопросу иранского эмбарго в ближайшем будущем, какая чаша весов перевесит – сохранение СВПД или давление США.

Россия и её возможности ВТС с Ираном после отмены эмбарго.

Безусловно, Иран заинтересован и в снятии оружейного эмбарго, и в закупках иностранной высокотехнологичной техники. Вооруженные силы ИРИ нуждаются в модернизации своей боевой техники.

В 2016 г., когда в соответствие с СВПД, начался процесс снятия с Ирана санкций, и о продлении эмбарго речь не шла, Тегеран передал Москве список образцов вооружения и боевой техники, желаемых для покупки Ираном. Это истребители Су-30СМ, учебно-боевые самолеты Як-130, самолеты А-10 ДРЛОиУ (дальнего радиолокационного обнаружения и управления, типа «АВАКС»), вертолеты семейства Ми-8 и Ми-17, танки Т-90 с современными средствами активной защиты (правда, с условием передачи технологий его производства в Иране),[22] ПТУР наземного и воздушного базирования. По морской тематике - береговой мобильный ракетный комплекс «Бастион» с противокорабельной ракетой (ПКР) «Яхонт», надводные корабли, в том числе ракетные катера, оснащенные крылатыми ракетами «Калибр», и дизель-электрические подлодки.[23] Позднее к списку прибавились зенитно-ракетные комплексы С-400 «Триумф».

В 2017 г. Иран запросил поставку 18 истребителей Су-35 и 6 Су-30СМ. Как отмечали иранские источники, Москва отказала Тегерану и предложила альтернативу в виде истребителей Су-27СМ3, что не удовлетворило Иран.[24]

Длинный список потребностей Ирана в вооружении, как считают специалисты, оценивается не менее чем в $8 млрд.[25], а, возможно, и значительно больше. То есть иранский рынок военной техники весьма внушительный.

Однако здесь есть несколько проблем.

Во-первых, платежеспособность Тегерана. Президент Ирана Хасан Роухани заявил 31.12.2019, что возобновление американских санкций обошлось Ирану в $200 млрд. в виде валютных доходов от нефти и инвестиций ($100 млрд. доходов от нефти за последние два года и равные суммы в иностранном инвестиционном кредите).[26] Ранее в декабре президент представил проект бюджета на предстоящий финансовый год, призванный компенсировать влияние политики Вашингтона - «максимальное давление» на ИРИ. Бюджет был свёрстан из расчета экспорта нефти в 1 млн. баррелей в сутки (б/с). Однако сейчас нефтяной экспорт варьируется вокруг цифры 250 тыс. б/с. Кроме того, вирус COVID-19 внес свой негативный вклад в экономическую ситуацию. За первые две недели вирусной атаки тегеранская биржа обвалилась на 3,4%, а национальная валюта на 19%. Ежедневные потери от закрытия предприятий и банкротств  в стране составляют $164 млн.[27] Иран теряет не менее 45-50% ВВП.[28] Так что в перспективе у Тегерана может и не оказаться денег на новое оружие.[29]

Во-вторых, санкции, которые, скорее всего, введут США против партнеров ИРИ в ВТС. При этом санкционные меры затронут в качестве вторичных и третьи страны, с которыми Россия будет осуществлять ВТС. Нельзя исключить, что Москва будет скрупулезно выбирать рынки оружия в целом и решать, что выгоднее: осуществлять сотрудничество с другими странами или же все-таки с Ираном.

В-третьих, уже упомянутый Китай. На рынке вооружений Ирана главный конкурент у РФ, безусловно, КНР. Китай, также как Россия, имеет очень хороший опыт работы с Ираном в рамках ВТС. И иранцы будут решать, что им выгоднее приобрести из ассортимента, представленного Пекином и представленного Москвой. Причем выбирать они будут, не в последнюю очередь, с ценовой точки зрения.

Выводы.

18 октября 2020 г. станет серьезным рубежом в международных отношениях. Американский план продлить оружейное эмбарго против Ирана вряд ли осуществим. Однако это совсем не означает, что США не ужесточат свои санкции как против ИРИ, так и против её контрагентов в ВТС. Вторичные санкционные меры затронут и те страны, а также те физические и юридические лица, которые имеют связи с участниками ВТС с Ираном.

Политика давления администрации президента Трампа, нацеленная на продление антииранского оружейного эмбарго, окончательно разрушит СВПД и в итоге инициирует интенсификацию иранской ядерной программы с перспективой на развитие ее военной составляющей, что может привести к непредсказуемым последствиям в регионе и мире.

3 ноября 2020 г. запланированы президентские выборы в США – почти ровно через три недели после 18 октября 2020 г. Это серьезный рубеж для предвыборной гонки, чрезвычайно важный и для политики США в отношении Ирана и, соответственно, для судьбы антииранского эмбарго и всего того, что с ним связано.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs