Иран, ядерная сделка и атомная бомба

В условиях постоянно усложняющихся противоречий с США ядерная проблема Исламской Республики Иран (ИРИ) становится «будоражащим» фактором для международного сообщества. Неподконтрольная Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ) деятельность Тегерана в ядерной сфере в течение десятилетий порождала подозрения у специалистов разных стран, что Иран ведет работы по созданию ядерного оружия.

Иран постоянно опровергает эти догадки. Президент Ирана Хасан Роухани недавно назвал «повторяющейся чепухой» заявления некоторых стран о том, что Тегеран пытается заполучить ядерное оружие.

Постоянный представитель Ирана при ООН Маджид Тахт-Раванчи в связи с очередным шагом по постепенному выходу ИРИ из ядерной сделки - Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) заявил, что Иран, несмотря процессы в СВДП не собирается создавать себе ядерное оружие. Более того, он напомнил, что верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи в свое время выпустил фетву (исламский закон), в которой было сказано, что ядерное оружие следует запретить.

При этом 6 января президент США Дональд Трамп пообещал, что у Ирана никогда не будет ядерного оружия, подразумевая, конечно, что Иран стремится к нему.

Для того чтобы делать прогнозы о том, будет ли ядерное оружие у ИРИ или нет необходимо кратко проанализировать ядерную программу Ирана и нынешнее состояние его ядерной сферы.

Ядерная история Ирана. Ядерная программа Ирана (ЯПИ) насчитывает уже более 60 лет. Начало исследованиям в ядерной сфере было положено амбициозными инициативами шаха Ирана Мохаммада Резы Пехлеви, запланировавшего широкомасштабную программу развития ядерных технологий в Иране.

Исламская революция 1979 года, свергнувшая шаха, нарушила планы Ирана в области ядерных разработок. Лидер исламской революции аятолла Хомейни после прихода к власти заморозил научно-исследовательские работы и создание ядерной инфраструктуры ИРИ.

В середине 1980 гг., в разгар ирано-иракской войны, когда иракская армия использовала химическое оружие против иранцев, иранское руководство задумалось о создании собственного оружия массового поражения. В Иране была принята секретная директива, подписанная бывшим президентом А.А. Хашеми-Рафсанджани, по которой наличие ядерного оружия является стратегической гарантией сохранения исламского режима в Тегеране. Был также разработан план «Амад», целью которого являлось создание ядерной боеголовки для баллистической ракеты.Кстати, именно МАГАТЭ стало основным источником сведений о проекте «Амад», опубликовав в конце 2011 г. подробный двенадцатистраничный документ «Возможные военные аспекты» иранской ядерной программы.

С этого времени началось ускоренное развитие ядерных технологий. К настоящему времени в Иране создана мощная ядерная инфраструктура.[1]

Ядерный потенциал Ирана перед принятием Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) (июль 2015 г.)был значителен.Иранские ученые-ядерщики сформировали научно-производственную базу, позволившую им создать ядерную инфраструктуру, которая обеспечивает полный ядерный топливный цикл (ЯТЦ), начиная от добычи урановой руды до складирования ядерных отходов.

Важным этапом в цепочке ЯТЦ является процесс обогащения урана. Для обеспечения этого процесса в Иране в 2000 – 2011 гг. созданы два крупных центра: в Натанзе (провинция Исфахан) и в Фордо (в районе города Кум — столицы одноименной провинции). И это не требуется Ирану для обеспечения своих атомных электростанций, так как действующий и строящиеся энергоблоки на АЭС в Бушере обеспечиваются ядерным топливом создателем Бушерской станции – Россией.

В 2004 г. в окрестностях г. Арак (Центральная провинция) началось строительство тяжеловодного реактора IR-40 мощностью 40 МВт. и производительностью около 10 кг. оружейного плутония в год (достаточно для двух плутониевых зарядов). Как известно, реакторы на тяжелой воде можно использовать для переработки урана в плутоний, используемый в ядерных зарядах, без дальнейшего обогащения.

Выполнение ядерной программы ИРИ обеспечивалась целенаправленной, хорошо организованной научно-исследовательской работой. В стране были созданы десятки крупных НИИ и центров, лабораторий и экспериментальных производств, в том числе и частных.

Следует отметить, что куратором иранской ядерной программы является Корпус стражей исламской революции (КСИР).

Возможности Ирана по созданию ядерного оружия в 2015 г. были реальными.По данным МАГАТЭ, к 2015 г. Иран наработал 10357 кг урана, обогащенного от 3 до 5% и 410,4 кг урана 20%-ного уровня обогащения. В среднем иранские ядерные производства ежемесячно нарабатывали более 200 кг. 3-5%-го и 15 кг 20%-го урана.

Такого количества низкообогащенного урана при дальнейшем его обогащении в каскадах центрифуг и превращении в высокообогащенный, было достаточно для производства пяти ядерных зарядов. Хотя следует уточнить, что даже обогащенный до 93% уран – это еще не взрывное устройство. И специалисты высказывают сомнение, что Иран обладает высокими технологиями и химически чистыми веществами, чтобы осуществить процесс перевода высокообогащенного газообразного урана, нарабатываемого в центрифугах, в металлическое состояние, необходимое для создания ядерного оружия. Временные рамки этого процесса также вызывают споры, но в любом случае СВПД сыграл свою важнейшую роль в торможении развития ядерного потенциала ИРИ.

Ядерная сделка, удар Трампа и вероятный коллапс СВПД. СВПД существенно ограничивал и сокращал иранскую ядерную программу, ставил под контроль запасы и качество ядерных материалов, а также запрещал деятельность потенциально военного характера. 20 июля 2015 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию в поддержку этого документа.

Эксперты МАГАТЭ, в соответствие с СВПД должны были проводить мониторинг ядерных объектов в течение 25 лет. Все международные санкции должны были бы сняты с Ирана через 10 - 15 лет при условии выполнения соглашения.

Однако в 2018 г. президент США Дональд Трамп нанес нелогичный и агрессивный по сути удар по СВПД, выведя США из соглашения и введя жесткие санкции против ИРИ. Это расшатало ядерную сделку, что в перспективе может обернуться катастрофическими последствиями.

Великобритания, Франция и Германия, как участники и соавторы СВПД, - выступили против антииранской политики Трампа. Они при одобрении РФ и КНР смогли разработать, официально зарегистрировать и запустить «Инструмент для поддержки торговых обменов» с Ираном – INSTEX (Instrument for Supporting Trade Exchanges). До сих пор он, к сожалению, так и не заработал.

Тегеран выжидал и надеялся на Европу. Но Трамп 22 апреля 2019 г. отказался от льгот для 8 стран импортеров иранской нефти. Полный запрет со стороны США на закупки нефти из ИРИ вступил в силу в мае 2018 года. Как результат, поо американским данным, ИРИ потеряла порядка 90% доходов от нефти.

Евросоюз вряд ли сможет сопротивляться антииранским санкциям США, которые по своей жесткости близки к санкциям 2012-16 годов, когда иранская экономика оказалась на грани коллапса. Европейские государственные деятели, политики, дипломаты хотели бы сохранить СВПД в той или иной форме, хотели бы нормальных торгово-экономических отношений с Ираном, но они не могут заставить бизнес своих стран работать в Иране под жесткими американскими санкциями, чреватыми для них серьезными потерями.

Иран ищет выхода из сложнейшей для него ситуации, вплоть до игнорирования СВПД. В мае 2019 г. Тегераном был разработан план поэтапной (сроком по 60 дней) приостановке выполнения части обязательств по СВПД и призвал других участников сделки вернуться к полному ее выполнению (то есть противодействовать США и осуществить обход американских санкций).

6 января 2020 г. закончился четвертый этап. За это время Иран значительно преуспел в восстановлении своей ядерной инфраструктуры. Было увеличено допустимое количество хранимого обогащенного урана и тяжелой воды, увеличен уровень обогащения с 3,76% до 4,5%, введены в стадию испытаний и задействованы в производстве новейшие и более эффективные центрифуги, что запрещено СВПД, возобновился процесс обогащения урана на заводе Фордо, что также недопустимо в рамках ядерной сделки.

На днях замглавы Организации по атомной энергии Ирана Али Асгар Зареан заявил, что технический уровень, достигнутый Ираном, позволяет ему обогащать уран до любого уровня в процентном выражении. Вопреки положениям СВПД восстанавливаются также возможности тяжеловодного реактора в Араке по производству оружейного плутония.

Пятый этап, представляется, будет более драматичным. Тегеран объявил, что это последний этап и последний шанс спасти СВПД. В официальном заявлении правительства Ирана сказано: «Иран окончательно отказывается от ограничений по ядерной сделке, прежде всего касающихся числа центрифуг. Таким образом, иранская ядерная программа не будет иметь никаких ограничений в части производства, включая мощности по обогащению, процентное соотношение и количество обогащенного урана, а также исследования в этой области и дальнейшее развитие программы».

Необходимо подчеркнуть, что коллеги Ирана по СВПД (кроме США, конечно) настоятельно советовали Тегерану не расширять масштабы своего невыполнения положений ядерной сделки. Ведь пятый этап по существу характеризуется выходом ИРИ из СВПД, а это может привести к самым нежелательным последствиям.

Однако, похоже, Тегеран пошел ва-банк. События стали развиваться с огромной скоростью. 13 января Лондон, Париж и Берлин в соответствие со статьями 36 и 37 СВПД заявили о запуске механизма урегулирования споров.[2] В совместном англо-франко-германском заявлении говорится: «Мы не принимаем аргумент о том, что Иран имеет право на снижение соблюдения требований СВПД. Вместо обратного курса Иран решил еще больше сократить соблюдение его требований».

14 января верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель поддержал от имени ЕС действия трех стран.

И уже 17 января официально механизм был запущен. Он достаточно сложный и в соответствии с ним на изучение вопроса в различных комиссиях уйдет не меньше двух месяцев. Консенсуса ждать не приходится. Значит в итоге, через 30 дней, скорее всего, вопрос будет вынесен в Совбез ООН. А там с большой долей вероятности резолюция о сохранении режима отмены санкций в отношении ИРИ в течение еще 30 дней принята не будет. Значит, Совбез вновь введет в действие все семь прошлые резолюции[3], включающие санкционные меры протии Ирана.

Кроме того, нет сомнений, что в этих условиях Евросоюз присоединится к США и введет против ИРИ свою порцию односторонних санкций. Для Ирана такое развитие событий близка к катастрофе и экономической, и политической.

В Тегеране это хорошо понимают, опасаются этого и стараются сделать всё, что избежать подобных перспектив. При этом Тегеран пытается угрожать и диктовать свои условия своим оппонентам.

19 января председатель меджлиса ИРИ Али Лариджани в этой связи заявил, что Тегеран может пересмотреть позицию по сотрудничеству с МАГАТЭ в случае несправедливых мер европейских стран при использовании механизма разрешения споров по СВПД.

Усиливая впечатление от заявления Лариджани, 20 января министр иностранных дел ИРИ Мохаммад Джавад Зариф заявил, что, в случае направления вопроса о соблюдении Ираном СВПД Совбезу ООН, Иран выйдет из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), который объединяет 188 стран. Напомним, из ДНЯО вышла только Северная Корея, создав ядерное оружие. Еще четыре страны не подписывали Договор: Израиль, Индия, Пакистан (являются нелегитимными ядерными державами) и Южный Судан.

Безусловно, подобное развитие событий, резко обострит ситуацию вокруг Ирана. Поэтому МИД РФ устами заместителя министра Сергея Рябкова заявил: «Мы предостерегаем иранскую сторону от опрометчивых шагов в части сохранения обязательств ИРИ по ДНЯО. Мы считаем, что оснований ставить вопрос в этой плоскости нет. …Мы также призываем Иран твёрдо придерживаться обязательств, имеющихся у него с МАГАТЭ в рамках соглашения о гарантиях, обязательств в рамках дополнительного протокола о гарантиях».

Времени остается мало. Если учитывать сроки, необходимые для работы Комиссии СВПД по спорам, а также процедуры в Совбезе ООН, то получается порядка 60 – 70 дней.

Россия предлагает не спешить с передачей вопроса в Совбез ООН и, как заявил министр иностранных дел Сергей Лавров, провести встречу политдиректоров всех оставшихся участников СВПД и разобраться с ситуацией. Но, по всей вероятности, сейчас подобная встреча или не состоится, или будет неэффективна – европейцы закусили удила.

Иранцы также могут резко отреагировать на вызовы европейцев и выйти из ДНЯО и из-под контроля МАГАТЭ. Тем самым Иран откроет себе путь для безотчетного и полномасштабного развития своей ядерной программы и в том числе ее военной составляющей.

Да, конечно, на следующий день ИРИ не создаст ядерного оружия. Для восстановления ядерной инфраструктуры, которая была до СВПД, потребуется не один месяц. А затем… Даже, если не будет политического, экономического и кибер противостояния со стороны оппонентов создание ядерного оружия Ираном займет не один год.

Фигурирующие в выступлениях западных политиков и политиков Израиля заявления о возможных сроках создания Ираном ядерного оружия (от 12 до 24 месяцев) представляют собой результаты чисто формального, математического подхода без учета всего многообразия внешних и внутренних факторов. Напомним, Пакистану понадобилось около 10 лет, чтобы пройти путь от первого подземного испытания ядерного устройства до создания ядерной боеголовки для ракеты. Реальные сроки создания ядерного взрывного устройства в ИРИ накануне вступления в силу СВПД оценивались в 4 – 6 лет (без создания носителей ядерного оружия).

Но, пожалуй, не это главное. Главным будет реакция Израиля и США на бесконтрольное развитие ядерного потенциала ИРИ. Если иранцы доведут свои ядерные работы до уровня близкого к созданию ядерного заряда, нет никакого сомнения, что вероятность удара Израиля и/или США по ядерным объектам ИРИ равняется 100%.

А это война. Можно, конечно, спорить, насколько ракетно-бомбовые удары (других быть не может) нанесут достаточный урон ядерной инфраструктуре Ирана и затормозят развитие ядерной сферы, но то, что это будет началом серьезного конфликта в регионе, можно быть уверенным.

Не надо думать, что конфликт перерастет в мировую войну. Этого не будет. Но то, что он взорвет и так тлеющий и временами горящий Ближний Восток в этом сомнений нет.

Что делать?

Беспристрастный анализ ситуации, свидетельствует, что у Ирана выход только один – переговоры. Конечно, с американцами после событий конца декабря – начала января это труднодостижимо. Хотя уже после убийства американцами генерала Солеймани министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф не исключил возможности переговоров с американской стороной. В интервью немецкому журналу Der Spiegel (24.01.2020) он сказал: «Администрация Трампа может исправить прошлое, снять санкции и вернуться за стол переговоров. Мы до сих пор за столом переговоров. Это они ушли».

Дональд Трамп категорически против иранской идеи снятия санкций как условия для переговоров. Точно как в известном романе Ильфа и Петрова «12 стульев»: сначала деньги – потом стулья. Нет, сначала стулья – потом деньги. Здесь прийти к консенсусу явно очень сложно.

Однако Иран имеет возможность вести переговоры с европейцами, Россией и Китаем, что чрезвычайно необходимо для формирования реальной, оптимальной базы для организации переговоров Иран – США, которые, несомненно, единственный шанс снизить напряжение.

Как отмечает бывший специальный советник Госдепартамента США по нераспространению и контролю над вооружениями Роберт Айнхорн, работающий сейчас в вашингтонском Институте Брукингса, в первоначальном виде ядерную сделку с Ираном сохранить уже не удастся, однако есть шансы реанимировать ее в виде версии 2.0. Однако, чтобы «проложить мост» к новому СВПД, следует сохранить как можно больше элементов нынешней договорной конструкции, которые послужат основой для переговоров о будущем соглашении.

А эти переговоры абсолютно необходимы, вне зависимости от развития внутриполитической обстановки в Иране (в феврале – выборы в меджлис) и в США (в ноябре – президентские выборы). Это судьбоносный момент.

При этом следует учитывать, что США, безусловно, будут пытаться давить и оказывать влияние на любые контакты с Ираном. Важным, а возможно, и основополагающим моментом, станут президентские выборы в США. В этом плане следует иметь в виду, что в случае победы демократов договоренности с Ираном, возможно, не сразу и не в прежнем виде, но все-таки возобновятся. Если же победителем на ноябрьских выборах окажется нынешний президент-республиканец, то ситуация будет менее оптимистичной. Но даже в этом пессимистическом сценарии надо искать семена надежды.

Однако при любых прогнозах на президентские выборы в США, ныне противоборствующим сторонам, а именно Ирану и трем европейским державам, было бы наиболее прагматичным снизить накал взаимных претензий, обвинений, угроз и решать насущные и очень сложные проблемы в формате, который предложил министр Сергей Лавров.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs