Станет ли Азия «пионером» дедолларизации?

Датский Saxo Bank выпустил очередную серию своих «шокирующих предсказаний» - на 2020 год. Речь идет о попытке спрогнозировать события, вероятность которых исчезающе мала, однако потенциальный политический или экономический ущерб способен дестабилизировать всю международную систему. Согласно одному из нынешних прогнозов, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) может в следующем году выпустить «новый резервный актив под названием «азиатское право заимствования» — Asian Drawing Right, или ADR». При этом, «один ADR будет равен двум долларам США, что сделает его самой крупной в мире валютной единицей». Технология блокчейн придаст ADR дополнительную надежность, а также прозрачность всем расчетам в ней. ADR станет условной единицей, выражающей стоимость корзины ведущих мировых валют и золота. Доля доллара США в корзине ADR составит «менее 20 процентов», а доля китайского юаня – «значительную величину».

По мнению датского банка, этот шаг, очевидным образом «будет направлен на устранение американского доллара из региональной торговли. Местные экономики заключат многостороннее соглашение о переводе всей торговли в регионе только на ADR». Крупнейшие поставщики нефти, включая Россию и страны ОПЕК «с удовольствием присоединятся к соглашению, понимая свою растущую зависимость от азиатского рынка». ADR быстро переключит на себя «значительную долю международной торговли». В результате, приток денег в США, необходимый для финансирования двойного дефицита, торгового и бюджетного, существенно сократится. «Всего за несколько месяцев» доллар ослабнет «на 20% относительно ADR и на 30% — относительно золота»[i]. Рассмотрим ситуацию подробнее.

Уже к концу 1990-х годов страны Юго-Восточной Азии стали выходить на первые роли в качестве главных конкурентов для компаний США. Росла неудовлетворенность местных политических и экономических элит дисбалансами «однополярной модели глобализации», при которой капитал продолжает аккумулироваться преимущественно в странах, эмитирующих мировые резервные валюты. К настоящему времени, как представляется, уже все ведущие страны мира держат в уме сценарий возможного краха современного мирового порядка. А политика санкций и финансово-экономического давления, взятая в последние годы на вооружение Вашингтоном, поощряет дискуссии о перспективах создания финансовой системы или систем, не зависящих от США. В Азии и Евразии формируются новые политические альянсы, в том числе, в форме панрегиональных финансовых институтов.

Текущая динамика процессов в финансово-экономической жизни Азии, как и во всем мире, в значительной мере связана с идущей уже несколько лет торговой войной между США и Китаем. К настоящему времени, торговое противостояние захватывает всё новые отрасли торговли и экономики и грозит вот-вот перекинуться в сферу финансов. Тем не менее, характер соперничества еще не достигает накала времен войны «холодной». По сути дела, Saxo Bank прогнозирует эскалацию торговой войны США и КНР до уровня, характерного для эпохи «Великой депрессии». При таком развитии событий, доллар, воплощающий в себе доминирование Америки в мировой финансовой системе, превратиться в оружие, способное подорвать потенциал развития любого из оппонентов Вашингтона, в первую очередь, Китая. Противники США попросту лишатся возможности проводить расчеты, получать и выдавать кредиты, оплачивать уже имеющиеся обязательства. И всё это без непосредственной угрозы применения военной силы. Одним из вариантов действий, позволяющих избежать подобного сценария, как раз и является создание региональной резервной валюты, не зависящей непосредственно ни от доллара, ни от юаня.

Другой важнейший фактор, влияющий на эволюцию финансовой архитектуры Азии, заключается в объективной потребности Китая, превратившегося во вторую экономику мира, в расширении возможностей «отстаивания своих экономических интересов и оказания реального влияния на процессы принятия решений, связанные с развитием мировой экономики». Для этого Пекину «необходимо участвовать в тех международных институтах, где его голос будет иметь решающий вес». Одной из инициатив такого рода стало учреждение в 2014 году АБИИ. В настоящее время, Китай владеет половиной его капитала. Ряд экспертов полагает, что Пекин обладает неофициальным правом вето при принятии ключевых решений в Банке. Вместе с тем, как отмечает профессор Финансового университета А.В. Кузнецов, официальный Пекин продолжает настаивать, что «вновь созданные институты представляют собой конкуренцию, а не альтернативу» МВФ и Всемирному Банку.

В целом, перспективы Азиатской резервной валюты зависят от восприятия региональных и мировых финансово-экономических тенденций основными экономиками. С тех пор как появилось понятие мировых денег, ведущая мировая валюта всегда была одна: сначала нидерландский гульден, затем английский фунт стерлингов, потом американский доллар. На данный момент, мнения о динамике доли доллара в мировых валютных резервах существенно разняться. Так, согласно выпущенному в июне нынешнего года обзору Европейского центрального банка, «доллар все еще остается мировой резервной валютой, но его лидерство значительно пошатнулось»[ii]. Аналогичную тенденцию в своем обзоре глобальных тенденций фиксирует и Международный валютный фонд – идет диверсификация резервов и долларовые активы центральных банков мира с каждым годом становятся всё меньше. Место американской валюты занимают евро, японская иена и китайский юань. Имеются и определенные успехи в вопросе создания независящих от США платежных механизмов. Как отмечает британский The Economist, Китай целенаправленно работает над созданием собственной международной платежной системы на основе юаня. Так, в случае с закупками иранской нефти, существует идея продолжения ее поставок на китайский рынок за юани.

Достаточно ли этого для появления альтернативной платежной системы? На долларе по-прежнему держится значительная доля капиталовложений и мировой торговли, в том числе нефтью, газом, металлами. По меньшей мере, три фактора пока препятствуют становлению юаня в роли мировой валюты: высокие издержки «на проведение финансовых трансакций, связанных с получением и распределением информации»; «чрезвычайная зависимость Китая от Гонконга как регионального офшорного финансового центра»; неспособность «КНР оказывать политическое влияние на другие мировые экономические центры, главным образом на США и ЕС». Четыре фактора свидетельствуют в пользу увеличения значения юаня как региональной валюты: прогнозируемый «рост доходов азиатских стран», ведущий «к увеличению спроса на китайские товары»; «реализация многосторонних проектов по линии инициативы «Один пояс — один путь», повышающая использование юаня в странах Центральной и Юго-Восточной Азии»; «развитие азиатского рынка облигаций, ведущее к стандартизации международных долговых обязательств в юанях»; «повышение спроса на юани со стороны коммерческих банков и предприятий в рамках функционирования Многосторонней инициативы по проведению своп-операций между центральными банками»[iii]. Наконец, существенно тормозит «интернационализацию юаня» дилемма, стоящая перед властями КНР: им приходится думать как о поддержании краткосрочного роста, так и о противодействии «неблагоприятным внешним потрясениям».

Потенциально, мировая финансовая система может, со временем, «естественным образом» эволюционировать в направлении нескольких относительно самостоятельных валютных зон: доллара, евро и юаня (или иены). Не исключено, что мир будущего будет покоиться на подобном балансе сил; однако между зонами неизбежно возникнет сильнейшая конкуренция, которая станет проверкой на прочность для всех валютных макрорегионов. При этом, страны Азиатско-Тихоокеанского региона окажутся перед весьма сложным выбором. Еще в начале нынешнего века наиболее логичным для большинства из них выглядело объединение вокруг японской иены. Теперь же, после превращения КНР в крупнейшую экономику региона и вторую экономику мира, все большую актуальность приобретает вопрос взаимодействия экономик АТР с китайским юанем. Между тем, уровень доверия между рядом ведущих государств Азии и Пекином также может стать проблемой для создания общей резервной валюты.

Наконец, в последние 3-4 года, рост китайской экономики замедляется. Это, в свою очередь, может спровоцировать снижение мировых цен на сырьевые товары. В таком случае, пострадают страны, поставщики сырья, включая Россию, а также, Саудовскую Аравию, дефицит бюджета которой в нынешнем году уже составил более четырех процентов ВВП. Между тем, именно на долю КНР и Саудовской Аравии приходится значительная часть госдолга США. Усугубление экономических трудностей вынудит Пекин и Эр-Рияд, вместе или по-отдельности, начать продажу гособлигаций США, «что неминуемо приведет к обвалу их стоимости», цепной реакции на финансовых рынках, банкротству ряда ведущих финансовых структур. Подобное развитие событий грозит мировой экономике новым острым финансовым кризисом[iv]. «Крах доминирования доллара» по каким-либо иным причинам, включая «внезапное» появление очень сильной альтернативной резервной валюты, также «привел бы в первую очередь к масштабному экономическому кризису в КНР», «обвалу нефтяных цен в несколько раз», а также стремительному сокращению «экономической активности по всему миру»[v]. Таким образом, Китай, играющий одну из ведущих ролей в АБИИ, который Saxo Bank называет потенциальным эмитентом ADR, едва ли заинтересован в обесценивании доллара.

Наконец, не следует забывать, что членами АБИИ являются все ведущие государства ЕС, включая Великобританию, Германию, Италию и Францию. Можно предположить, что идея создания резервной валюты, способной потеснить не только доллар, но и евро, может быть воспринята представителями Европы неоднозначно. Поскольку Евросоюз заинтересован в усилении международных позиций именно единой европейской валюты.

К настоящему времени, доля стран с развивающимися экономиками в мировых сбережениях приблизилась к 50 процентам. Тем не менее, «через каналы международного резервирования сбережения стран периферии перетекают в англосаксонский центр мировой финансовой системы, где ограничены возможности для их продуктивного размещения»[vi]. Нынешняя модель глобализации также в целом теряет импульс. Это может несколько уменьшить недовольство диспропорциями в развитии. Однако само по себе не приведет к смягчению общих структурных проблем мировой экономики. Экономисты предостерегают, что нельзя допустить, чтобы становление альтернативной доллару платежной системы спровоцировало перепады курсов и хаотичный «перелив капиталов» из одних резервных валют в другие и обратно. Несомненно одно: чем с большим рвением Вашингтон будет разрушать устоявшиеся "правила игры", тем сильнее будет расти поддержка глобальной или региональных финансовых систем, альтернативных доллару. Однако для их воплощения в жизнь потребуются масштабные и протяженные во времени политико-организационные усилия и огромные финансовые затраты. Поэтому точные сроки реализации подобного проекта ответственно вряд ли кто-то возьмется предсказать.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs