ЕС – Турция: дружить на расстоянии

Разразившийся в последние дни конфликт вокруг геологоразведочных работ турецких буровых судов в исключительной экономической зоне Республики Кипр снова оживил обсуждение отношений между Турцией и Европейским Союзом. Вопрос о вступлении или невступлении в ЕС для Турции давно перерос политический и экономический формат, превратившись в мировоззренческую дилемму национального масштаба.

Вкратце эпопея такова. Следуя завету основателя Турецкой Республики - Мустафы Кемаля Ататюрка - о вступлении в «круг передовых стран», в 1963 Турция стала государством, ассоциированным с предтечей ЕС - Европейским экономическим сообществом. В 1987 году была подана официальная заявка на присоединение к ЕС, в 1999 году страна получила статус кандидата. Шестью годами позже начались переговоры по вступлению в «единую Европу», т.е. обсуждение выполнения стандартных Копенгагенских критериев, определяющих готовность страны-кандидата стать полноправным членом Евросоюза. Однако в 2009 году Республика Кипр заблокировала обсуждение ряда критериев, и переговорный процесс застопорился. Официально - по причине несоответствия Турции требованиям, предъявляемым к кандидатам.

В 2013 году в Стамбуле и Анкаре были жестко подавлены протесты против правящего режима, начавшиеся под экологическими лозунгами. Это вызвало резкую критику со стороны европейских стран, и в ответ тогдашний премьер-министр страны Реджеп Таййип Эрдоган заявил, что Турцию вопрос о вступлении в ЕС более не волнует. Массовые репрессии, последовавшие за подавлением попытки мятежа военных в 2016 году, стали причиной новой волны недовольства турецкими властями со стороны Запада. Соответственно, по словам Эрдогана, Турция вообще перестала нуждаться в присоединении к «единой Европе». В последнее время, однако, турецкий лидер называет вступление в ЕС стратегической целью страны.

Нынешний год в отношениях с ЕС начался с ожидаемой сенсации: в феврале Комитет по иностранным делам Европарламента призвал приостановить переговоры о вступлении Турции в Европейский союз.

Через месяц еврокомиссар по вопросам расширения и политике соседства Йоханнес Хан, говоря о том, что Турция для ЕС остается «в высшей степени важным стратегическим партнером» не преминул отметить: «самым честным решением» будет договориться с Анкарой о прекращении процесса вступления в ЕС. Впрочем, при этом еврочиновник пообещал выполнить все обязательства Союза перед Турцией по возмещению расходов на содержание 3.5 миллионов сирийских, иракских и афганских беженцев, находящихся на территории страны.[i] К слову, на сегодняшний день Брюссель перевел Анкаре меньше половины из обещанных шести миллиардов долларов.

За честность ратовал и тогдашний претендент на пост председателя Европейской комиссии Манфред Вебер: «В отношениях с Турцией прежде всего нужна честность. Мы выступаем за партнерство, дружбу, но процесс вступления пора прекратить».[ii] «Приостановка переговоров с Турцией о вступлении недостаточна, процесс должен быть остановлен полностью. Турция для нас не Европа, и никогда ею не станет». Это уже - вице-премьер и министр внутренних дел Италии Маттео Сальвини.[iii]

Несмотря на примирительные заявления ряда европейских политиков, например, таких как глава делегации Евросоюза в Турции Кристиан Бергер и пресс-секретарь Европейской Комиссии Маргаритис Шинас, тезис о неприятии Турции в ряды ЕС приобретает все больше сторонников.

Черту (по крайней мере, промежуточную) подвел подготовленный Еврокомиссией Пакет Расширения-2019, который 29 мая представили Верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини и Европейский комиссар по вопросам расширения и политики добрососедства Йоханнес Хан. В части, посвященной Турции, Еврокомиссия, отметив «продуктивный диалог и сотрудничество» по урегулированию ситуации с беженцами и в очередной раз назвав Турцию «важным партнером», констатировала: «Вместе с тем Турция продолжает отдаляться от Евросоюза в вопросах верховенства закона, соблюдения фундаментальных прав, разделения ветвей власти». Был сделан вывод о нецелесообразности на современном этапе продолжения переговоров о вступлении страны в ЕС.[iv] А вскоре еврокомиссар по бюджету Гюнтер Эттингер подытожил: «Мы по-разному относимся к России, Турции и США, но у них есть одна общая черта — никто из них не любит ЕС, и все предпочитают иметь дело с отдельными странами сообщества».[v]

Высшее турецкое руководство и МИД Турции реагирует на эти события довольно эмоционально, обвиняя руководство ЕС в неискренности, двуличности, называя его решения ничего не значащими, необоснованными, несправедливыми и даже позорными. При этом Эрдоган утверждает, что только с вступлением Турции в ЕС на континенте «наступит мир и стабильность», а ЕС превратиться в «глобального игрока».[vi] При этом он заверяет европейских партнеров в том, что «Турция продолжит усилия по вступлению в ЕС наперекор силам, пытающимся выдворить Анкару за пределы европейской семьи», в частности, потому что Евросоюз, якобы, нуждается в Турции сильнее, чем она в нем.[vii]

Несмотря на острую порой риторику, Брюссель и Анкара продолжают вести диалог. По справедливому замечанию турецкого политолога Зейнеп Алемдар, ни Турция, ни ЕС, ни отдельные страны Союза не могут себе позволить прервать отношения в сферах экономики, энергетики, безопасности и миграции.[viii]

Если в эпоху «холодной войны» Турции отводилась роль аванпоста, выдвинутого против «империи зла», то сейчас, по мнению турецкого специалиста по европейским делам, политолога Бериль Дедеоглу, ей предлагается стать буфером между Европой и странами Востока, исторгающими из себя все новые толпы беженцев. С этой целью, - пишет Дедеоглу, - ЕС снова и снова отталкивает от себя Турцию с тем, чтобы затем обвинить ее в удалении от «европейских ценностей».[ix]

В целом, можно констатировать, что сохранение Турции дружественным Евросоюзу государством, остающимся за его границами, — оптимальный вариант для Брюсселя, и об этом европейские политики говорят совершенно открыто.

Что касается Турции, то несмотря на периодически повторяемые мантры о необходимости вхождения в «европейскую семью», членство в ЕС вряд ли отвечает интересам нынешних политических лидеров страны. Евросоюз зиждится на превалировании общеевропейских интересов над национальными, тогда как вся история Турции обусловила уникальное место национализма в общественном сознании турецкого социума, и «решительное противостояние» с Европой и шире – с Западом – только прибавляет популярности руководству страны в глазах «турецкой улицы». Да и сами лидеры страны понимают бесперспективность переговорного процесса: «Единственной причиной, по которой Турцию не принимают в ЕС, является то, что мы - мусульманская страна», — заявил в минувшем феврале Реджеп Таййип Эрдоган в эфире телеканала A Haber.[x] Следую этой логике, путь в Европейский Союз Турции заказан, так как христианской страной в обозримой перспективе она не станет.

В то же время на ЕС приходится примерно половина турецкого экспорта и порядка трети импорта, и Анкара не может позволить себе «порвать с Европой», даже если бы и хотела. А она этого явно не хочет: союзнические отношения с Западом (чего стоит одно только членство в НАТО!) укрепляют позиции Турции в диалоге с Россией и странами Востока. Так же, как партнерство с Москвой позволяет ей занимать более независимую позицию в отношениях с Брюсселем и Вашингтоном.

Пока лавировать между двумя полюсами силы Анкаре удается, но, похоже, делать это становится все труднее.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs